Дракончик Пыхалка

– Ну что вам ещё надо? Хотите, я расскажу про вампиров или про Синюю Бороду?

– Оля нам про них не рассказывала! А-а!

– Надоели вы мне со своей Олькой и со своими сказками! Последний раз спрашиваю: будете спать или нет? Даю вам три минуты! Две уже было! Не заснёте – позову Фреддика с пилой! И он вас распилит на кусочки! – пригрозил Куклаваня.

Можете представить себе, что тут началось. Такого громкого визга пупс никогда не слышал. Обычно Синеус и Трувор только чуть-чуть похныкивали, а тут – такая буря! Куклаваня едва не оглох. Он заметался по комнате, не зная, что предпринять. На его счастье, Дуся, разбуженная громким плачем, пришла и успокоила зайцев. При этом кошка высказала Куклаване всё, что о нём думала, и даже много такого, чего и не думала. Оказалось, что в целом кошка была о пупсе не самого высокого мнения.

Куклаваня обхватил голову руками:

– Ты мне всю душу вымяучила, противная Дуська! Нет уж, дудки! В другой раз сами рассказывайте сказки! В печёнках у меня уже сидят эти ваши Золушки!

Глава седьмая

КОШКА ДУСЯ ВЛЮБИЛАСЬ

Кошка Дуся жила по чёткому расписанию. Днём она спала, а вечером играла с Машей: прыгала на руки, ласкалась, тёрлась о ноги или снисходительно забавлялась со скомканной в шар газетой. Делала вид, что верит, будто это мышь. Только двух игр Дуся терпеть не могла: она не любила, когда её дергают за хвост или запрягают в тележку. В этих случаях Дуся взъерошивалась и начинала шипеть, а однажды поцарапала противного мальчика Петю, который попытался засосать Дусю в пылесос.

Но, проснувшись однажды утром, Оля застала кошку в странном настроении. Дуся каталась по полу и истошно орала каким-то особым хриплым мявом.

– Что с тобой? Ты ушиблась? У тебя болит голова? Ты подвернула лапку? – участливо спросила Оля.

Дуся приподняла голову и посмотрела на неё мутным взглядом.

– А, это ты! Хорошо, что ты пришла, хотя, в сущности, могла бы и не приходить.

– Почему? – удивилась Оля. – Ты же сама приглашала меня вчера! Ты была такая весёлая. Что случилось? Ты простудилась? Я же предупреждала: нельзя лежать на сквозняке.

Дуся вздохнула.

– Какое там простудилась! Ты умеешь хранить секреты?

– Умею. Я много умею: шить, стирать, готовить обед, убирать квартиру… – загибая пальцы, честно начала перечислять кукла.

– Всё с тобой ясно! Ну да я тебе всё равно расскажу! Я влюбилась, – печально промурлыкала кошка.

– Да что ты! В кого? – обрадовалась Оля.

– В одного кота. Ты его не знаешь, – сказала Дуся.

– А кто он, этот кот?

– Да никто… Так, ничего особенного…

– Совсем ничего?

– Совсем. Ну да не в этом дело. Я его люблю.

Оля затрясла кудряшками.

– Ничего не понимаю! У меня в голове полная неразбериха!

– Неудивительно. У тебя же там ничего нет. Одни дырочки для волос, – фыркнула Дуся.

Оля не обиделась. Слишком любопытно было разузнать подробности Дусиной любви. Зачем и почему нужны были ей эти подробности, она и сама не знала, но они были почему-то важны для полуторагодовалой куклы с голубыми, как у всех кукол, глазами.

– А где ты встретила этого кота? Ты же всё время дома, – спросила Оля.

Дуся перевернулась на живот, положила голову на передние лапки и тяжело-тяжело вздохнула:

– Я его в окно увидела. Он на соседней крыше пел серенады.

– Чего пел?

– Серенады.

Песни такие.

– И хорошо пел?

– Хуже некуда. Совсем скверно, – призналась Дуся.

– И ты влюбилась? Услышала эти самые соли-не-надо и влюбилась? – кукле Оле становилось всё интереснее.

– Надо же в кого-нибудь влюбиться. Весна ведь, – уныло заметила кошка.

– А какой он, твой кот? Красивый?

– Какое там! Обыкновенный беспородный кот. Небось живёт на помойке и питается рыбьими хвостами, – Дуся передёрнулась.

– А что ты в нём нашла?

– Ничего я в нём не находила. НИ-ЧЕ-ГО! Я в него просто влюбилась! Ты, кукла, совсем глупая! – крикнула кошка.

Дуся вскочила и в беспокойстве стала метаться по комнате. Она всё обнюхивала, вскакивала на стулья, принималась кататься по полу и драть когтями диван. Аккуратной Оле такая любовь совсем не нравилась. На её вкус она была слишком беспокойная.

– И чего ты маешься? Неужели нельзя любить тихо? Свернись себе клубочком у батарейки и люби! – посоветовала она.

– Я страдаю. Разве ты не понимаешь, что я страдаю? Я просто места себе не нахожу!

– А в кого-нибудь другого нельзя влюбиться? Почему в него? Потому что он пел соле-не-нады?

– Ты не понимаешь! – замотала головой кошка. – Он здесь вообще ни при чём. Если бы его даже не было на крыше или если бы он не пел серенады, я бы всё равно влюбилась. Это всё весна, понимаешь?

Оля поправила бант.

– Смутно. Это, выходит, я должна влюбиться в Куклаваню только потому, что сейчас весна?

Дуся хлестнула хвостом.

– Ты-то тут при чём? Ты ещё маленькая. А твой Куклаваня просто недозрелый пупс. Любовь, она только у взрослых. Просто иногда очень хочется влюбиться, и влюбляешься, а так что? Пустяки!

Тут мордочка кошки опять стала отрешённой, и Дуся, мяукая, принялась кататься по полу.

– Самое смешное… – проговорила она, переставая кататься. – Самое смешное, что всё это пройдёт. Точно знаю, что пройдёт. Дня через три. У меня такое уже бывало не раз.

Кукла Оля внимательно выслушала Дусю, подумала немного, разгладила передничек. На её спокойном лице вдруг появилось мечтательное и вместе с тем нерешительное выражение.

– Знаешь что… Только ты не смейся! Можно я тоже в него влюблюсь? – выпалила вдруг Оля.

Дуся от удивления даже на время успокоилась:

– В кого?

– В твоего кота.

– Тебе-то зачем?

– Не спрашивай. Только скажи: да или нет? – потребовала Оля, покраснев и надувшись, как воздушный шар.

Дуся помолчала немного, посмотрела на куклу, улыбнулась и промяукала:

– И ты туда же? Ну дело твоё… Влюбляйся на здоровье!

Вечером Дуся и кукла Оля сидели на подоконнике и смотрели, как за многоэтажные дома заходит солнце. Послышалось пыхтение. Это Куклаваня карабкался по шторе.

– Ага! Вот я вас и нашёл! Привет, Кушкудуська! Привет, Олька! Что вы тут делаете? – радостно заорал он.

Оля обернулась.

– А, это всего лишь ты, пупс! А мы тут в окно смотрим. Если хочешь, можешь остаться. Только, пожалуйста, не шуми.

– Что я не видел в этом вашем окне? Я в него тысячу миллионов раз глядел… Вот!

И Куклаваня прошёлся колесом, высоко вскидывая коротенькие ножки. Оля и Дуся не обратили на пупса особого внимания, и Куклаваня, утихомирившись, тоже стал смотреть в окно.

– Ого! – вдруг завопил он. – Я знаю, на что вы глазеете! Там опять этот тип моет машину. Вот осёл! Целый день не может остановиться и всё моет, моет… Можно подумать, что он в машину влюбился! Давайте в него цветочным горшком, что ли, зашвырнём. Вот будет весело!

– Влюблён в машину! Как оригинально! – вздохнула кошка Дуся, которая из всей долгой тирады Куклавани услышала только это.

– Куда уж оригинальнее! Обыкновенная жадина! – сказала кукла Оля.

– Ты опять ничего не поняла! Совсем ничего, – отмахнулась лапкой Дуся.

– Почему?

– Неважно, кого любить. Влюбиться можно в кого угодно или даже во что угодно. Не имеет значения объект! Важно состояние! Любовь приходит не потому, что рядом появился действительно кто-то подходящий, а потому, что не может не прийти. Она приходит не снаружи, а изнутри, – сказала Дуся.

– Какая ты умная, Дуська! Ты такая умная, что просто неудивительно, что ты не замужем! – восторженно выдохнул Куклаваня.

Кошка сердито зашипела.

– Тише, Дуся! Цыц, пупс! Давайте просто глядеть на солнце! – потребовала Оля.

Куклаваня и кошка послушались и тоже стали любоваться закатом.

Глава восьмая

КУКЛАВАНЯ И ЕГО ПРОТИВОГОСТЕВАЯ ОБОРОНА

Домик, в котором жила кукла Оля, стоял на подоконнике между цветочными горшками. Имея хорошее воображение, можно было рассказывать всем, что у тебя дом с садом в горах. На перилах крыльца блестели серебряные шишечки. Домик состоял из маленькой комнаты, кухни, чердака и был красиво выкрашен акварельными красками.

Пупс Куклаваня жил в старом ботинке 46-го размера. В ботинке всегда был такой же беспорядок, как и в карманах у пупса. Вещи лежали сваленными в кучу, а на самом верху кучи обычно восседал сам Куклаваня и приветствовал гостей.

Жилищем зайцев служила коробка из-под печенья, большая, картонная, с прорезанными ножницами окнами и дверями. Изнутри Синеус и Трувор раскрасили её фломастерами и цветными карандашами. Спали зайцы, как вы помните, в варежках. Ночью они часто боялись, и утром варежки приходилось стирать и вывешивать сушиться на настольную лампу. «Детсадом пахнет», – морщился пупс. Кроме того, в коробке у зайцев стоял игрушечный стол и стулья из пустых нитяных катушек. Там же было маленькое зеркальце, в которое любила смотреться кукла Оля, когда приходила в гости.

Как-то утром, проснувшись в кроватках-варежках, зайчики позав-тракали морковным салатом, запили морковным соком и решили отправиться в гости. Они взялись за лапки и пошли к Куклаване. Пупс уже не спал и что-то мастерил.

– Ага! – обрадовался он, увидев Синеуса и Трувора. – Вы-то как раз мне и нужны. Я сооружаю противогостевые ловушки. А ну подержите-ка эту верёвку!

Пупс подвесил над дверью большую подушку и, довольный, оглядел свою работу:

– Хорошенькая ловушка! Сработает как надо! Гость подумает, что это звонок, дёрнет – и ему на голову свалится подушка… Бабах!

– А гостю не будет больно? Это, наверное, нехорошо швыряться в тех, кто пришёл тебя навестить, подушками? – с тревогой спросили зайцы.

– Ну, так уж и нехорошо! Это называется Э-ТИ-КЕТ. Вся Европа сейчас только этим и занимается, – воскликнул Куклаваня.

– Ой! В этой Европе, должно быть, ужасно страшно жить!

– Наоборот, весело. Хозяин дома вначале спускает гостя с лестницы или подливает ему шампунь в чай, а потом вежливо извиняется за причинённые неудобства. А гость говорит: «Ничего-ничего, не беспокойтесь! Приходите ко мне завтра на кружечку яда!»

Пупс забегал по комнате. Он натягивал верёвочки, подвешивал мячи и подушки, прятал под сиденье стула хлопушки и наполнял водой брызгалки. Потом он уселся на пороге и терпеливо принялся ждать.

Наконец самый храбрый из двух близнецов, Трувор, отважился спросить:

– К-куклаваня, а К-куклаваня, а кого мы ждём?

Пупс повернул к нему рыжую голову.

– Гостей, кого же ещё? Для чего я, интересно, ловушки сооружал?

– А никто не придёт. У Оли сего-дня эта… генеральская уборка. А кошка Дуся спит, и её лучше не трогать. А то решит спросонья, что ты мышь. Настоящих мышей она и в глаза не видела.

В этот момент где-то близко послышались крик и звук падения. Куклаваня сорвался с места:

– Что такое? Кто там брякнулся?

Они обогнули кучу хлама и увидели куклу Олю, сидящую в луже и обсыпанную перьями из подушки.

– Откуда ты взялась? У тебя же сегодня генеральская уборка! – подозрительно спросил пупс.

– Я всё уже убрала… А сейчас обо что-то споткнулась, и вот! – заплакала Оля.

– Понятно, – сказал Куклаваня. – Не бери в голову и расслабься. Ничего ужасного не произошло… Просто немного этикета. Кстати, а откуда здесь лужа? Лужа здесь не была предусмотрена.

– Это не лужа. Это яблочный кисель, – прорыдала Оля.

– Яблочный кисель? Мой любимый яблочный кисель? – на лице у Куклавани появилось озадаченное выражение.

– Ты давно просил, вот я и сварила.

Пупс топнул ногой.

– Ой! Почему ты раньше не предупредила, что принесёшь кисель? Ну почему? Вечно интриги, вечно от меня всё скрывают! Ты что, Олька, не могла аккуратнее нести? Кто тебя просил падать?

– Я здесь всегда ходила. Сама не знаю, как это получилось.

– Это, наверное, твоя противогостевая ловушка сработала. Видишь, Куклаваня, верёвка натянута! – радостно пояснили зайчики Синеус и Трувор.

Куклаваня сделал страшные глаза, однако было уже поздно.

– Ловушка для гостей? – медленно повторила Оля. – Какая ещё ловушка, негодный пупс?

– Так просто ловушечка. Ничего серьёзного. Даже и не ловушечка, а пустячок. Просто верёвочка, коротенькая такая… – забормотал Куклаваня, пятясь.

– Ах ты пупсина негодная! Вот я тебе покажу! – закричала Оля.

И она принялась гоняться за Куклаваней, который испуганно удирал на своих коротких ножках, оправдываясь на бегу: «Я не хотел… Это была просто верёвочка! Ай! Не по спине! Лучше по голове: она у меня мягкая!»

– Вот тебе и яблочный кисель! – часто повторял после Куклаваня. – А всё из-за этого ЭТИКЕТА. Чтоб я ещё когда-нибудь доверял хорошим манерам!

Глава девятая

ЗАВОЕВАТЕЛИ ИЗ ОБУВНОЙ КОРОБКИ

У Маши был двоюродный брат Петя. Пете было уже десять. Петя жил с мамой и папой в городе Туле, но иногда приезжал в Москву погостить. Петя был вредный. Он дёргал Машу за волосы, обливал из брызгалки, дразнил нюней, дурёхой, мелюзгой и другими неприятными словами. Нельзя сказать, что Маша любила Петю и с нетерпением ожидала его приезда.

В этот раз Петя привёз с собой большую коробку, перевязанную бечёвкой. Казалось бы, коробка как коробка, ничего особенного, но странным было то, что Петя никому не давал в неё заглянуть. С этой-то коробки всё и началось. Случилось это так.

– До чего же противный этот Петя! Вчера он хотел сунуть меня в кастрюлю, а когда я его оцарапала, побежал жаловаться маме. Он не только вредина, но ещё и ябеда, – пожаловалась как-то кошка Дуся.

Пупс закивал.

– Мне тоже не нравится Петя. В прошлый раз он едва не оторвал мне руку. Ему хотелось проверить, крепко ли она пришита. Ну не тупой, нет?

Дракончик Пыхалка носился по комнате, безуспешно стараясь догнать свой хвост:

– Никак не получается! Всё время эта коробка под лапами путается. Интересно, что Петя там прячет? Как ты думаешь, пупс? – спросил он.

Куклаваня заявил, что проголодался и не может думать на голодный желудок.

– Пойдём навестим Олю! Как раз успеем к обеду, – предложил он.

– Неудобно как-то… Не можем же мы каждый день у неё обедать! Мы вчера у неё были, – застеснялся Пыхалка.

– И позавчера тоже, и позапозавчера, – добавила кошка Дуся.

– Тем более нужно пойти, чтобы не нарушать традицию! – продолжал соблазнять Куклаваня, который не хотел идти один, боясь, что Оля его прогонит. – Представьте, какой это для Оли будет приятный сюрприз. Она небось сейчас сидит за столом и размышляет: «Что мне делать с этой банкой горчицы?» Дай, думает, я её выброшу, а то Пыхалка сегодня не придёт. Потом смотрит на рыбные консервы и думает: «Придёт ли сегодня в гости Дуся? Если нет, то я вообще всё повыбрасываю».

Кошка Дуся облизнулась. На мордочке Пыхалки отразилась напряжённая работа мысли:

– Ты считаешь, Куклаваня, что у Оли осталась ещё горчица? И она действительно собирается её выкинуть?

– Конечно. Я ещё вчера слышал, как она говорила: «Полный шкафчик этой горчицы! Нужно её повыкидывать, всё равно никто не ест», – вдохновенно сказал Куклаваня. Он вовсе не врал. Просто у него голова была так устроена, что он верил всему, что сам говорил.

– Как же она про меня забыла! Побежали скорее. Может, ещё успеем! – испугался Пыхалка.

Кошка Дуся задумчиво потёрла лапкой мордочку:

– Конечно, ты, пупс, многое преувеличил… Ты без этого не можешь, чтобы не насочинять… Но, с другой стороны, Оля и в самом деле может выбросить рыбные консервы. Она иногда бывает такой рассеянной.

Куклаваня забрался на спину Дусе, дракончик заработал крылышками, и они направились к домику Оли.

Никто не заметил, как крышка на загадочной коробке отодвинулась. Вначале из неё высунулась голова в блестящей каске, повертелась немного и исчезла. В коробке послышалось шушуканье. Кто-то сказал: «Раз! Два! Три!» – и сразу в одной из стенок появилось большое отверстие, словно коробку кто-то пропилил изнутри.

Из отверстия, озираясь, выбрались три солдатика, которых купили в подарок Пете на день рождения. Несколько дней они прятались в коробке, поджидая удобной минуты, чтобы произвести вылазку и выяснить, нет ли в комнате чего-нибудь, что можно было бы завоевать.

– Громила, игрушки ушли? – прошептал один из солдатиков, озираясь.

Это был кругленький, пухленький человечек в генеральской форме, казавшийся очень воинственным. На голове у него блестела начищенная каска.

– Да, командир! Нет, командир! Не знаю, командир! – отчеканил Громила.

– Помолчи, недотёпа!

– Но ты же сам спросил, ушли ли они. Вот я и говорю…

– Хватит!!! Молчать!!!

– Как хочешь, командир… – обиженно произнёс Громила.

Громила был солдат огромного роста, очень сильный. В руках он держал многоствольный пулемёт, стрелявший канцелярскими кнопками. На поясе у него висело несколько бомб из жевательной резинки. Голова у Громилы была маленькой, и много думать ему было строго противопоказано.

– Хваталка, где они? Куда подевались эти дурацкие куклы? Иди и посмотри! – приказал Генерал.

Хваталка был робот, металлический и блестящий. Руками ему служили клешни, как у краба. Правая клешня – в форме плоскогубцев, чтобы хватать, а левая, как ножницы, чтобы резать. Именно клешнёй-ножницами робот проделал дыру в коробке, через которую солдатики вылезли наружу. Из железного живота у Хваталки торчало дуло пушки, с ужасной силой стрелявшей липучкой. В спине у робота торчал ключ. Его нужно было заводить каждый час, иначе робот выключался.

– Я не могу, командир! Я не запрограммирован идти и смотреть. Я запрограммирован только хватать! – отрапортовал робот.

– Не солдаты, а недотёпы! Всё приходится делать самому. Никому ничего нельзя поручить! – затопал ногами Генерал.

Хваталка и Громила переглянулись.

– Генерал, а зачем мы вылезли из коробки? – спросил Громила и почесал затылок ручищей.

– Чтобы завоёвывать всё подряд, болван! Вначале мы завоюем эту комнату, и эти кукольные домики будут нашими. Мы построим здесь базу и будем нападать на киоски с мороженым. Дети очень любят мороженое. Мы заставим их выбросить все игрушки. А вместо старых игрушек, разных там мишек, кукол и заек, пусть покупают пистолеты и автоматы!

– Здорово придумано, Генерал! Мне бы до такого никогда не додуматься! – поразился Громила.

– Вот поэтому командир я, а не ты!

– Генерал, игрушки выходят из домика. Через пять минут они будут здесь. Я вижу двух кукол и двух коротышек с большими ушами, – доложил вдруг Хваталка.

– Это кролики, глупая железка! Все в засаду! Когда они подойдут ближе, мы их схватим, – прошептал Генерал.

Громила и Хваталка спрятались в коробку, а Генерал – за ножку кровати.

– Я хорошо спрятался, да, командир? – заорал Громила из своего укрытия.

– Молчи, недотёпа! Они уже близко! – Генерал погрозил Громиле кулаком.

Кукла Оля была рада гостям. У неё, как и предполагал пупс, нашлось чем угостить каждого. Куклаваня получил целую кастрюлю яблочного киселя и кекс с изюмом. Для Дуси отыскались рыбные консервы. Для Пыхалки у Оли была припасена баночка замечательной, очень крепкой горчицы. От такой горчицы у кого угодно глаза полезли бы на лоб, но дракончику она пришлась по вкусу. Он даже засопел от удовольствия. Дуся и дракончик моментально объелись, и их стало клонить ко сну.

– После обеда не положено гулять! После обеда уважающие себя звери спят! – зевая, промяукала Дуся.

– Вот-вот! А проснувшись, можно сразу поужинать. Мы же растём! – согласился Пыхалка. Он был редкостный соня. В конце концов, проспал же в сундуке сто лет.

И Дуся с Пыхалкой моментально уснули, прижавшись друг к другу.

– Ты их явно перекормила, Олька! Похоже, только меня недокармливают! – заметил Куклаваня.

Сказав это, пупс незаметно расстегнул ремень и передвинул его на самую последнюю дырочку. Оля взяла зайцев за лапки и повела их гулять. Куклаваня лениво плёлся следом, сунув руки в карманы. Болтая о том о сём, друзья постепенно приближались к тому месту, где прятались Хваталка, Громила и Генерал.

Когда игрушки подошли достаточно близко, Генерал выскочил из-за ножки кровати и выстрелил в Олю из водяного пистолета:

– Ура! Лови их! Никого не выпускать! Всех схватить!

Громила выпрыгнул из коробки, бестолково стреляя из пулемёта и вопя: «Делзы! Делзы!» Когда Громила

волновался, то все звуки перемешивались у него во рту, и он переставал выговаривать «р». Хваталка бешено заработал гусеницами, защёлкал клешнями и устремился к зайчикам.

– Ну держитесь, кроличьи шапки! – лязгал он.

Вначале победа клонилась на сторону солдатиков. Кукла Оля взвизгнула и едва не упала в обморок, когда Генерал забрызгал ей кружевной фартук из водяного пистолета. Громила бросил одну из бомб-липучек, и ноги Трувора моментально приклеились к полу. В ответ Куклаваня толкнул Генерала так, что тот упал, запутавшись в своей сабле.

– Помогите! Распутайте меня скорее! – завопил Генерал.

Хваталка, который почти поймал своими клешнями Синеуса, бросил его и помчался помогать Генералу. В это время Громила схватил Куклаваню и поднял его высоко над головой.

– Ишь ты, какой шустрый толстячок! От меня не уйдёшь! – пробасил Громила.

Хваталка, забыв о зайцах, щёлкал клешнями и наседал на Олю. Кукла отталкивала робота от себя и сердито говорила:

– Перестаньте меня трогать! Мы ещё недостаточно знакомы. У вас руки холодные!

Оля случайно нашарила на спине у Хваталки ключ и стала его крутить против завода. В роботе что-то щёлкнуло, и гусеницы стали вертеться с разной скоростью так, что робот заколесил кругами. Случайно Оля обнаружила у Хваталки самое уязвимое место.

– Повреждение рабочего механизма! Поломка! Поломка! Поломка! – механически повторял Хваталка.

Куклаване тоже повезло. Когда Громила поднял его над головой, из кармана у пупса выпал молоток, которым пупс колол орехи, и треснул Громилу по лбу. А из других карманов посыпались железки, банки, жуки в спичечных коробках. Весь этот град обрушился на голову Громиле.

– Калаул! Так нельзя воевать! – заверещал Громила.

Из спичечной коробки выполз жук и укусил Громилу за ухо, а другой жук свалился прямо под пуленепробиваемый жилет и принялся там разгуливать.

– Я боюсь щекотки! Ы-ы-ы-ы! У-уберите эту га-адость! – Громила запрыгал на месте и выронил пупса.

Генерал палил из водяного пистолета в зайцев и Олю, но никак не мог попасть: каска постоянно сползала ему на глаза.

– Стойте! Дайте прицелиться!.. У меня воды мало осталось!.. Ловите их скорее, мои храбрые солдаты! Куда вы, остолопы?

Но Громила уже удирал, волоча за собой пулемёт. За ним катился Хваталка, позвякивая железными внутренностями. Генерал подумал и побежал следом за своими солдатами.

– Отступаем! Ура!.. Ура! Отступаем! – кричал он.

Генерал сообразил, что в условиях общей паники приказ отступить будет самым правильным. Потом он сможет сказать своим солдатам, будто так всё и планировал с самого начала.

Куклаваня поднялся с пола.

– Здорово мы их вздули! Теперь долго не сунутся! Только непонятно, откуда они взялись. Не с неба же упали!

Оля нахмурилась и чуть не заплакала, увидев, что её платьице испачкано, а голубой бант потерялся.

– Куклаваня, ты не поможешь мне найти бант?

Пупс огляделся:

– Ага, вон валяется!.. Смотри, Оля, коробка прорезана! Что бы это могло значить, а?

Оля посмотрела на коробку с дырой в боку, проделанной клешнями Хваталки.

– Наверное, солдатики вылезли из коробки. Сам Петька вредный, и игрушки у него драчливые. Посмотри, как они измазали мне платье! На что я теперь похожа?

– Ни на что ты не похожа! – утешил её Куклаваня.

Олю это не утешило.

– А где зайцы? Куда они подевались?

– Мы здесь!

Из приоткрытого ящика письменного стола выглянули Синеус и Трувор. Они мелко дрожали и прижимались друг к другу.

– Ну и трусишки же вы! Можете не бояться. Солдатики убежали! – сказал Куклаваня.

Из-под шкафа в другом конце комнаты выглянул Громила и прокричал:

– Генерал велел передать, что мы вам ещё покажем! Мы нарочно отступили!

– Попробуйте только! Мы вас опять поколотим! Забирайте своего дурацкого Петю и проваливайте отсюда! – Куклаваня сложил руки рупором, чтобы голос звучал громче.

Громила погрозил кулаком и скрылся за шкафом.

Глава десятая

ЗНАКОМСТВО С УЧЕНИЧКИНЫМ

огда после битвы с солдатиками игрушки вернулись в домик к Оле, Пыхалка и Дуся всё ещё спали. Дуся, та вообще по настроению могла дрыхнуть целыми днями, просыпаясь только по крайней необходимости. Сейчас, вероятно, кошке снилось, что она карабкается на высокое дерево, потому что она перебирала во сне лапками и вертела головой. Пыхалка изредка всхрапывал, выпуская небольшой фонтанчик пламени и дыма.