Когда упадут звёзды

Броуди в это время грыз семечки и выплевывал кожуру за перила. Он выглядел немного угрюмым и отрешенным. Время от времени на него находило такое настроение.

Две недели назад Патрик наконец-то получил полное право опеки над Броуди, о чем сам Броуди никому и словом не обмолвился. Меня тянуло спросить у него, все ли с ним сейчас нормально и что он вообще думает по этому поводу, но я не знала, как подступиться к нему правильно.

Я сидела и сверлила прожигающим взглядом спину Джуда, машинально наматывая на палец длинную нитку с края своих джинсовых шорт. В какой-то момент задумавшись, я потянула за нить так сильно, что мне даже стало больно.

Джуд же сидел на верхней ступеньке крыльца и ловко проделывал дырку в крышке стеклянной банки своим новым швейцарским ножом, подаренным ему на день рождения, который был на прошлой неделе.

– Держи, готово! – Джуд протянул банку Джесси. – Вот твое новое орудие для ловли светлячков.

– Круто! – Джесси нежно расплылся в улыбке до самых ушей, глядя на своего старшего брата с таким обожанием, будто тот подарил ему солнце, луну и звезды на небе. Джесси уже исполнилось восемь лет, и он по-прежнему остается самым милым и прелестным ребенком в семье Маккалистер. – Спасибо тебе, Джуд!

– Да не за что.

– Только смотри, не забудь их потом выпустить обратно, – отрывисто сказал Броуди. – Когда наиграешься, надо открыть крышку и отпустить их летать на волю.

– Зачем? – подал вдруг голос Гидеон. Он сейчас играл с радиоуправляемой гоночной машинкой, которую ему подарили на его десятый день рождения. Машинка с огромной скоростью носилась по всей веранде, но Гидеон успел вовремя остановить ее, прежде чем она бы улетела вниз по ступенькам.

– Потому что ни одно живое существо не заслуживает того, чтобы жить в клетке или в банке. Это неправильно. Вот тебе самому бы понравилось жить в стеклянной банке?

– Для этого бы понадобилась о-о-о-очень большая банка! – расхохотался громко Джесси, похлопав себя по ноге в припадке заливистого смеха.

– Твои лошади же живут в стойле, – заметил Гидеон. Его машинка на полном ходу резко врезалась в перила и перевернулась, а ее колесики в это время продолжали бешено вращаться.

– Да, живут. Но мне это совсем не нравится. Когда-нибудь в будущем я куплю много земли, и все мои лошади станут дикими и свободными.

Гидеон ушел обратно в дом. Стеклянная дверь за ним с большим грохотом захлопнулась. Послышался неистовый крик Кейт:

– Сколько раз я говорила, не хлопать так сильно дверью! Как об стенку горох!

Джесси нежно прижал к груди свою банку и спрыгнул с перил прямо на землю, приземлившись на свое мягкое место.

– Сколько раз повторять, не надо прыгать во двор с перил! Для этого существует лестница! – крикнула Кейт, все еще стоявшая по ту сторону стеклянной двери.

Джесси мило улыбнулся матери и помахал ей рукой, а затем побежал по двору в поисках светлячков, хотя для этого было еще слишком рано. Солнце еще не зашло полностью, и небо было раскрашено в розовые и оранжевые тона. В воздухе уже витали приятные запахи заточенных карандашей и свежих яблок. До начала школьных занятий оставалась всего одна неделя. Всего маленькая неделя свободы… Грустно видеть, что лето так быстро кончается.

Лето – это длинные жаркие дни и бессонные ночи. Лето – это игры в бейсбол под палящими лучами солнца и прыжки со скалы в ледяную воду бутылочно-зеленого цвета. Это те единственные три месяца в году, которые ребята неизменно проводили в моей компании, что очень радовало меня.

– Присматривайте за Джесси, – попросила нас Кейт. – Мы пойдем посмотрим кино. Чудо, если ваш отец не заснет еще на начальных титрах.

– Я бы и не уснул, если бы ты включила нам боевик, – заворчал Патрик.

Кейт искренне засмеялась, и они ушли смотреть фильм в гостиную. Вскоре их голоса затихли.

Я искоса взглянула на сидевшего Броуди. Его слова о диких лошадях врезались мне в память.

– Звучит здорово, – сказала я ему. – То, что ты говорил про землю и лошадей.

Броуди продолжал молча грызть свои семечки. Иногда справиться с мальчишками и их странными заморочками было вне моих сил и умений.

– А у тебя есть мечта, Лила? – спросил меня Джуд. – Ты знаешь про меня и про Броуди. О чем мечтаешь ты?

Прежде всего я мечтала о том, чтобы все оставалось так же, как есть. Мне не хотелось, чтобы что-то менялось. Чтобы мы менялись. Сказать об этом я им не решалась – для них это прозвучало бы глупо. Тем более что это была и не мечта, а просто обычное желание, которое никогда не сбудется. Ведь все и так уже изменилось. Я замечала, как Джуд иногда посматривает на Эшли, как Броуди заигрывает с девчонками и подмигивает им при встрече, заставляя их краснеть и весело хихикать.

– Не знаю. Я хочу заниматься чем-то, связанным с природой. Может быть, стать ландшафтным дизайнером или кем-то в этом роде.

– Прикольно, – сказал Джуд, в кои-то веки без издевки.

– Скажи, почему ты так рвешься в морпехи?

– Я хочу служить нашей стране и защищать нашу свободу и права.

Когда Джуд говорит об этом, он кажется уже таким взрослым, умудренным опытом человеком, а не четырнадцатилетним подростком.

– А еще я хочу сделать мир лучше, – тихо прибавил он.

– Да тебе просто хочется драться, – сказал ему Броуди и перевернул свои карты. У него был фулл-хаус. – Кончай делать вид, что ты имеешь хоть какое-то представление о войне или о том, каково это – чувствовать, когда на тебя наставлено оружие. Ты ведь ничего не знаешь о реальном мире. Живешь в своем маленьком уютном мирке и думаешь, что все это так просто.

Сказав это, Броуди резко спрыгнул с крыльца и пошел прочь. Я изумленно смотрела на его удаляющуюся спину, пытаясь понять, что же случилось и что в словах Джуда так сильно его разозлило.

Джуд быстро бросился вдогонку за Броуди и схватил его за плечо, с силой развернув к себе лицом. Я села на верхнюю ступеньку крыльца и стала внимательно наблюдать за ними.

– Что это сейчас было? – спросил у него Джуд.

Броуди вскинул голову и ответил:

– Просто говорю тебе правду, как учит меня твой отец.

– Говоришь правду? Ты у нас что, и на войне побывать успел?

– Война разной бывает, Джуд. Тебе этого не понять!

– Ну так, может, ты поделишься со мной своей мудростью и опытом, раз ты такой эксперт?

Они стояли лицом к лицу, широко расправив плечи, и глазели друг на друга так, будто желали оторвать друг другу головы прямо сейчас.

– Зачем ты так с Джудом, Броуди? – спросила я. – Он же не виноват, что…

Никто из них даже мельком не посмотрел в мою сторону, так что я так и не закончила свое предложение. Все было ясно: этот спор касался только их двоих. Такое случалось уже не в первый раз: дома они частенько ссорились, зато в школе и на улице стояли друг за друга горой.

Как говорил Джуд, они одна семья, а семья всегда должна стоять у человека на первом месте. Таков был девиз Маккалистеров.

– Я думал, ты сам хочешь остаться жить с нами, – тихо процедил Джуд. Мне показалось, что его очень сильно задела мысль о том, что, Броуди, возможно, не хотел жить с ними вместе. Эта ситуация его очень глубоко ранила, хотя он и старался этого не показывать. Патрик считает, что настоящие мужчины должны уметь скрывать свои чувства. Он всегда учит ребят быть стойкими и смелыми. – Я думал, тебе нравится жить с нами!

– Я скажу тебе так. У меня было два варианта: плохой и еще хуже.

– Чем сейчас твоя жизнь тебя не устраивает?

– Я чувствую здесь себя бездомным щенком, которого подобрала твоя семья. У моей мамаши поехала крыша из-за наркоты, а мой отец…

Броуди опустил голову и резко замолчал.

– А что с твоим отцом? Я думал, ты его совсем не знаешь.

– Я знаю вполне достаточно.

Броуди отвернулся от Джуда и попытался вдруг уйти, но Джуд схватил его за локоть:

– И что именно ты о нем знаешь?

– В том, чтобы всегда говорить всем только правду, есть свои большие минусы. Например, то, что правда не всегда бывает приятной.

– Где сейчас твой отец? – еще раз спросил у него Джуд. Он все не сдавался.

– Сидит в тюрьме. Пожизненно. Теперь ты все знаешь. Что, доволен?

Ну и дела. Мое лицо вдруг вытянулось от немого удивления. Отец Броуди отсиживает пожизненный срок? Значит, он сделал что-то очень ужасное. Может быть, даже убил кого-то…

От удивления Джуд даже отпустил руку Броуди. Впервые ему действительно нечего было сказать. Он растерянно потер затылок и виновато посмотрел на Броуди, будто хотел как-то поддержать его, но не знал, как правильнее это сделать.

– Вот тебе и настоящая правда. – Броуди оттолкнул Джуда. – Подумай об этом, когда будешь участвовать в долгой войне за нашу свободу.

После этих слов он повернулся и ушел.

– Броуди! – Я хотела побежать за ним, но Джуд удержал меня на месте:

– Оставь его. Ему сейчас надо немного побыть одному. Он скоро к нам вернется.

Джуд сказал это с такой уверенностью, что мне очень хотелось ему верить.

Я проводила Броуди грустным взглядом. Он пересек поле и перепрыгнул через забор, а после этого я потеряла его из виду. Возможно, Джуд был прав и Броуди просто хочет, чтобы его ненадолго оставили в покое. Но что, если ему все-таки была нужна наша поддержка?

Где-то спустя час после ухода Броуди к двери на веранду подошла Кейт и попросила нас позвать Джесси домой, так как ему уже пора было ложиться спать, ведь было поздно. Джесси нашелся возле сарая. Он играл с маленькой зеленой ящерицей.

– Отпусти ее прямо на газон, – сказал ему Джуд.

– А вдруг садовник нечаянно убьет ее своей газонокосилкой?

Чтобы Джесси сильно не переживал, мы отнесли ящерку к забору и выпустили ее на свободу там. Она исчезла в высокой зеленой траве по ту сторону забора.

– Желаю тебе удачи, Глазастик! – Джесси помахал ящерице рукой на прощание и убежал в дом.

Мы с Джудом волнительно переглянулись. Похоже, нас сразу посетила одна и та же мысль. Не сговариваясь, мы полезли прямо через забор и вдвоем отправились на поиски Броуди.

Уже стемнело, и в траве появились первые светлячки. Мы шли вдоль речки под громкий стрекот кузнечиков. Я окинула долгим взглядом холмы и деревья на другом берегу реки. Броуди может находиться сейчас где угодно.

– Может быть, он уже где-то на ранчо?

Я вдруг споткнулась о кочку, и Джуд поймал меня за локоть, не дав мне упасть. После этого он взял меня за руку, и мы продолжили свой путь вдоль реки. Я посмотрела на наши сплетенные пальцы. Раньше мы никогда еще не держались за руки. Это оказалось куда приятнее, чем можно было от этого ожидать.

С Джудом я всегда чувствовала себя как за каменной стеной. Рядом с ним я становилась храбрее, и мне это нравилось.

– Я знаю, где он сейчас, – сказал мне Джуд.

Спустя еще десять минут ходьбы, вдалеке, среди деревьев, показался размытый силуэт Броуди. Он сидел прямо на красном грузовом контейнере.

Я искренне выдохнула от облегчения, обрадовавшись, что с Броуди все в порядке, но в то же время почувствовала небольшой укол ревности. Джуд и Броуди оба знают о существовании этого тайного места, но никогда мне о нем не рассказывали. Я вырвала свою руку у Джуда.

– Вы никогда не показывали мне это место.

– Ну, теперь ты о нем тоже знаешь, – ответил он, вглядевшись в мое сердитое лицо.

Я вспомнила его недавние слова о том, что не умею скрывать свои чувства, и поспешно отвела взгляд, чтобы он не понял, что я сильно обиделась.

– Ну и ладно. Вы не обязаны все мне рассказывать.

Обиженная и раздосадованная, я пошла вперед.

– Лила. – Он успел удержать меня за локоть и развернуть лицом прямо к себе.

– Чего тебе, Джуд? – Я скрестила руки на груди и раздраженно притопнула ногой по земле.

– Это секретное место Броуди. Он любит время от времени посидеть здесь в одиночку и немного подумать.

– Понятно. – Я вдруг задумчиво закусила губу. – Наверное, ему есть о чем поразмышлять.

Джуд утвердительно кивнул:

– Да, ему очень тяжело.

Я оглянулась на Броуди и спросила Джуда:

– Как ты думаешь, может, он не хочет, чтобы мы его сейчас тревожили?

– Не знаю, хочет ли он, чтобы мы были с ним рядом, но думаю, что ему нужно, чтобы мы все равно были рядом.

– А в чем разница?

Он немного подумал и сказал:

– Иногда нам кажется, что мы очень сильно хотим одного, а в итоге оказывается, что нам нужно что-то совершенно другое.

Очень часто Джуд говорит умные вещи. Порой он был намного мудрее, чем можно было ожидать от противного мальчишки, которому совсем недавно исполнилось четырнадцать лет. А иногда он и вовсе не противный даже.

Он дернул подбородком:

– Пошли.

Мы подошли ближе к Броуди. Он в скором времени заметил нас, но прогонять не стал. Он вообще ничего не сказал.

Джуд стоял позади меня, а я стала уже размышлять, за что бы схватиться, чтобы забраться на контейнер поближе к Броуди. Я все еще не очень хорошо лазала по заборам. Не успела я и глазом моргнуть, как Джуд вдруг обвил мою талию крепкими руками и приподнял меня легко, словно перышко.

– Хватайся скорее за край.

Обеими руками я ухватилась за контейнер, и Джуд в это время еще раз подтолкнул меня наверх. Упираясь в рифленый металл кроссовками, я немного подтянулась и забралась прямо на крышу. Джуд без труда залез следом за мной по металлической стенке и уселся на краю контейнера, свесив вниз ноги.

Я села ровно посередине между двумя своими друзьями. Какое-то время мы молча сидели втроем. Это была приятная и успокаивающая тишина. В этот момент слова нам были вовсе не нужны.

Вскоре уже совсем стемнело. Мы легли и стали смотреть на зажигающиеся звезды. Джуд знал много чего интересного о звездах и созвездиях, так что он принялся показывать нам пальцем, где что находится. Аврора Австралис, говорил он с умным видом, и я поверила ему на слово, ведь астрономия – это одно из его немногих увлечений.

Однажды я спросила Джуда, почему ему так нравятся звезды. Он ответил, что это ведь очень круто – иметь возможность невооруженным глазом наблюдать за чем-то, что находится в тысячах световых лет вдалеке от нас. Наша планета выглядела бы песчинкой, если бы кто-то наблюдал за нами с такого большого расстояния, сказал Джуд. Я призналась ему, что чувствую себя никчемной букашкой, когда немного задумываюсь об этом. Джуд ответил, что для него все совсем наоборот: ему нравится ощущать себя маленькой частью чего-то огромного и необъятного.

Так Джуд смотрит и на жизнь. Он верит, что у каждого из нас есть свое главное предназначение в жизни, которое мы просто обязаны исполнить. Он действительно считает, что если станет военным, то таким образом послужит всеобщему благу и защитит своих родных людей.

– Кстати, вы знали, что у нас ярче светят звезды? – сказал Джуд. – Здесь меньше светового загрязнения. В больших городах звезды не так хорошо видны.

– Это правда, – согласился Броуди. – Там, где я жил раньше, звезд совершенно не было видно.

Я попыталась представить себе пустое небо без звезд, и эта картина показалась мне очень грустной. Там, где мы живем, небо кажется необъятным. Дни яркие, а ночью небо окрашивается в цвет чернил, таких темных, что можно было увидеть миллионы ярких звезд.

– Не повезло тебе, – шутливо обратился Джуд к Броуди, пытаясь немного разрядить обстановку.

– Ага. – Броуди засмеялся и закинул руки за голову. – Так что здесь не так уж и дерьмово.

– Не так уж и дерьмово, но иногда здесь изрядно попахивает всяким дерьмом. Кстати, коровы вредят экологии намного больше, чем машины, вы слышали об этом? Когда корова пукает, она выпускает такое большое количество газа, которым можно заправить целую ракету.

Мы громко расхохотались, и все, казалось бы, вернулось на свои места. Но порой дружить с двумя мальчишками бывает очень тяжело. Мне хочется быть одной из них, но в то же время я хочу, чтобы они хотя бы иногда замечали во мне девочку. Мне не нравится, когда они смотрят на других девчонок. В особенности мне не нравится, когда на других девчонок поглядывает Джуд.

Правда, эта проблема оказалась совсем ничтожной по сравнению с тем, что случилось с нами потом.

Как сказал Броуди, войны бывают разными. Некоторые войны невозможно выиграть, как ни старайся.

В тот год изменилось все.

В тот год я узнала, что одно-единственное слово может внушить такой страх, который я раньше не могла даже себе вообразить.

Рак.

– Мы справимся, – твердо сказал Дерек.

Он обнял маму и поцеловал ее в лоб. Она молча улыбнулась нам в ответ. Мама потянулась ко мне, чтобы я присоединилась к их нежным объятиям и не стояла в сторонке.

Я хочу, чтобы Дерек заболел раком вместо мамы.

Я зажмурилась и сжала губы в тонкую нить, прогоняя эти ужасные мысли.

Тем не менее я не могла перестать думать об этом постоянно. Шли годы, и моя мама постепенно проигрывала, а я вновь и вновь загадывала это ужасное желание.

Но некоторые желания никогда не сбываются.

Глава 6

Джуд

Это все Лила придумала разбить возле дома сад. Ей хотелось сделать приятный сюрприз своей маме, ведь Кэролайн собиралась заняться садом еще с тех самых пор, как они переехали сюда, но у нее так и не дошли до этого руки. Наступили небольшие весенние каникулы, и рано утром, как только Дерек увез маму Лилы на химиотерапию, я пришел к ней помогать. Лила энергично и громко командовала мной, выкрикивая все новые и новые приказы, как командир военного взвода. Наконец она выбежала ко мне из дома, размахивая руками, как грозная птица. Я невольно прыснул от веселого смеха. В гневе Лила выглядит довольно забавно.

Она вдруг сердито выхватила лопату у меня из рук, а мне только и оставалось, что стоять, скрестив руки на груди, и выслушивать ее недовольное роптание и замечания.

– Все не так, как надо! – заскулила она.

Казалось, что Лила вот-вот расплачется. Какая-то часть меня очень хотела в ответ возмутиться и сказать ей, чтобы она сама копала свои грядки. Но, конечно, я не мог этого сделать. Мы взялись за дело, чтобы порадовать Кэролайн, но в большей степени это нужно было сделать для внутреннего спокойствия самой Лилы. Я решил, что помогу ей, даже если для этого придется попотеть под апрельским солнцем и стерпеть недовольные крики Минни Маус.

Я несколько раз глубоко вздохнул, чтобы на нее не сорваться.

– Ты сказала, что тебе нужны грядки. Вот я и копаю твои грядки. – Я оглядел рыхлую почву. Грядка получилась длинной и прямоугольной, как Лила меня и просила. На мой взгляд, я сделал все почти идеально. – Что не так?

– Грядку ведь не будет видно из окна спальни моих родителей. Вот что не так. – Ее плечи вдруг поникли, и она вся словно сдулась, как воздушный шарик, из которого разом выпустили весь воздух. – Мама не сможет увидеть красивые цветы.

Я решил промолчать и не говорить ей, что так ее мама сможет любоваться цветами из окна кухни или с задней террасы, где она сидит и часто пьет кофе по утрам. Я лишь молча утер выступивший пот со лба. Лила побежала прямо по газону и остановилась метрах в тридцати от того места, где я сейчас копал.

– Нужно копать прямо здесь!

Было бы круто, если бы она сказала мне об этом еще до того момента, как я выкопал целую грядку. Когда я только к ней пришел, она показала мне совсем на другое место. Я копал землю и убирал из нее камни, а Лила делала ямки для новых растений и цветов совком. Выходит, что мы потратили несколько долгих часов на совершенно бесполезное занятие.

– Ты точно в этом уверена? – Я решил еще раз все уточнить, прежде чем окончательно перекопаю весь ее двор. Не знаю, что скажет мне Дерек, когда увидит, что я натворил с его газоном, но, в отличие от моего отца, Дерек, к счастью, стрижет его без особого перфекционизма. Раньше я не обращал на это особого внимания, но сегодня я вдруг заметил, что линии на газоне неровные, и меня это немного возмутило. Получается, что Дереку плевать на то, как на самом деле выглядит их двор. Внутри меня даже возник порыв самому красиво покосить траву у них во дворе, чтобы Кэролайн могла полюбоваться ровным и красивым газоном. Так же дело обстояло и с их домом.

В уме я уже даже держал целый список вещей, которые нужно подправить или починить. Двери нуждались в смазке. Пора было покрасить пол на террасе. С перил уже большими кусками отваливается вся краска. Гриль на террасе весь запылился, видимо, Дерек даже не старается прикрывать его как следует. Честно говоря, мне не очень нравился Дерек. Думаю, и мои родители разделяют мои эмоции насчет него, но никто из нас не говорил об этом ни слова. Все мы любим Кэролайн, к тому же Дерек – отчим Лилы. Поэтому, хоть я и не полностью доверяю этому сомнительному типу с бегающими глазками, мне приходится держать свое личное мнение при себе.

– Точно. Грядка должна быть именно здесь, – сказала Лила и еще раз указала мне нужное место.

Я снял свою кепку, провел рукой по мокрым от пота волосам и надел ее снова задом наперед. Лила вдруг мило улыбнулась, чем застала меня врасплох. Я в который раз заметил, как все же красива моя лучшая подруга, как ярко сияют на солнце ее зеленые глаза, какие полные и аппетитные у нее губы. Но было в этой улыбке что-то такое, отчего у меня все резко сжалось в груди.

– Чего ты так улыбаешься?

– Из-за тебя, – с мягким смешком ответила она, опустив грустный взгляд на свои грязные белые кеды. – Спасибо тебе за то, что согласился мне помочь. И за то, что ты терпишь меня. Я знаю, – она посмотрела мне прямо в глаза, – в последнее время я совсем не подарок.

Я дернул плечом, отвлекшись на то, как она прикусила свою губу. Теперь у нее были ровные белые зубы, и никаких брекетов. Это была уже не та мелкая девчонка в желтом сарафанчике. Она осталась стройной и невысокой, так что ей приходится поднимать голову вверх, чтобы посмотреть мне в глаза. Я уже вымахал до ста восьмидесяти сантиметров, а она все еще так и осталась метр с кепкой. Но все же она перестала быть похожей на ребенка. Ее волнистые каштановые волосы были собраны в небрежный пучок, из которого выбилось несколько непослушных прядей, обрамляющих ее красивое лицо. В отличие от других девочек, она совсем не красится, и меня это очень радует – ведь она не нуждается в макияже.

На носу у Лилы было пять веснушек. Я точно знаю это, потому что сам их считал.

– Я понимаю. На твоем месте я вел бы себя еще куда хуже.

– Что бы ты сделал на моем месте?

– Я бы сразу же разбил вокруг дома сад и постарался бы сделать все идеально, – ответил я.

Она посмотрела куда-то вверх над моим плечом и сморгнула подступающие слезы. Лила никогда не плакала.

– Что бы ты еще сделал?

Я не знал, о чем именно она меня спрашивает, но попробовал представить себя на ее месте и подумал пару минут, прежде чем ответить:

– Наверное, я бы просто старался поддержать ее и делал бы приятные и важные для нее вещи, чтобы она понимала, что я рядом и очень сильно люблю ее.

Лила протянула вдруг руку и нежно дотронулась до моей щеки.

– У тебя тут грязь на лице, – пояснила она и провела по ней пальцем, в этот момент глядя мне в прямо глаза.

Она подошла ко мне ближе всего на шаг, и я вдруг почувствовал аромат ее шампуня. Весенний дождь и жимолость. Я вдохнул поглубже, и запах Лилы заполнил все мои легкие. От него земля ушла из-под моих ног и закружилась голова.

Я мог бы поцеловать ее прямо сейчас. Сорвать с ее губ первый и такой желанный поцелуй. Нужно всего-то наклониться немного пониже и дотронуться до ее губ. Интересно, они мягкие? Будут ли они на вкус такими же, как та сладкая газировка, которую Лила недавно пила? Поцелует ли она меня в ответ?

Я хочу стать первым в мире, кого она поцелует. Я хочу стать для нее первым во всем.

– Эге-гей! – вдруг послышался голос Риза.

Он подошел к дому вместе с Тайлером, еще одним нашим другом. Лила тотчас же отпрыгнула от меня подальше, отдернув руку от моего лица, будто ее поймали за чем-то очень постыдным.

Она бросилась суетливо очерчивать на газоне белым мелком то самое место, где должна расположиться наша цветочная клумба. При других обстоятельствах ее поведение бы меня даже рассмешило, но я был слишком занят созерцанием ее пятой точки. Лила сегодня надела свои коротенькие джинсовые шортики, и с того места, где я стоял, мне открывался прекрасный обзор на ее ножки.

Тайлер резко треснул меня по плечу, вернув к реальности:

– Наслаждаешься прекрасным видом?

– Заткнись, – рявкнул я ему в ответ, молясь, чтобы Лила прямо сейчас его не услышала.

– Так вот почему ты сказал нам прийти немного позднее, – сказал Риз, поигрывая бледно-рыжими бровями, которые были немного светлее его волос.

Я уже успел пожалеть о том, что позвал подкрепление. Парни дружно поздоровались с Лилой, она же вела себя так, будто они были ангелами, ниспосланными ей прямо с небес.