Искусство миротворца

На скамейках сидели подростки, на вид моего возраста и младше. Кто-то из них читал книги, а кто-то бурно и эмоционально разговаривал. Но, увидев нас, или точнее, лорда Ларгуса, они замолкали или переходили на шепот, провожая нас взглядами. Одежда у них похожа на школьную форму, хотя по пошиву и цвету отличается от той, которую носил на занятиях я, но что они были учениками школы, в этом я не сомневался.

На нас было обращено столько внимания, что я засмущался, но постарался соответствовать образу дяди, выпрямить осанку и не вертеть головой по сторонам.

Заметил, что эти ребята немного отличались от обычных школьников, к которым я привык: своей подтянутой фигурой, опрятностью и, главное, взглядом. Это взгляд не тех подростков, которые после занятий бежали домой к родным и ели мамину стряпню, а потом играли до вечера с друзьями.

По моей коже пробежал холодок, эти взгляды мне что-то напомнили. Что-то из детства, опасное и беспощадное.

Вспомнил..

Раньше, когда мой дед был еще жив, он иногда брал меня на охоту. К северу в километрах тридцати от города у него была охотничья делянка, где он охотился на косуль. Это небольшое парнокопытное животное, очень шустрое и пугливое.

Мы могли часами сидеть молча за пригорком в ожидании, когда добыча придет на прикормленное место. Мне всегда казалось, что от меня дедушке не было никакой пользы, но он уверял, что моя роль неоценима.

В одну из таких вылазок, ранним морозным утром мы лежали на снегу между деревьев в ожидании косуль. Я тогда еще немного промерз, но меня это волновало ровно до того момента, как недалеко от нас, метрах в пятидесяти, появилась стая волков, крупных матерых хищников, отправившихся на охоту. Примерно пятнадцать особей, двигались они чуть в сторону от нас. Казалось, они пробегут мимо и мы останемся незамеченными, но в какой-то момент самый крупный волк остановился и стал обнюхивать воздух, поднимая свой нос вверх, после чего, запрокинув морду, завыл. Стая прекратила движение. Словно по команде они начали осматриваться, выискивая желанную цель.

Мы же лежали, не шелохнувшись, скрытые ветками растущей рядом ели. И тут я понял, что учуявший нас зверь смотрел не просто в нашу сторону, а именно на нас с дедом! Я словно почувствовал на себе его тяжелый взгляд. Страх охватил меня так, что я даже боялся моргнуть, опасаясь, что хищник это заметит.

Дедушка тогда спокойно произнес: «Не бойся, мы не их добыча», но при этом положил руку на рукоять арбалета. Многозарядного боевого арбалета, который сейчас висит на стене в прихожей у нас дома. И за которым отец ухаживает по сей день.

Волк, заметивший нас, немного постоял, принюхиваясь, затем встрепенулся и побежал прочь, увлекая за собой сородичей.

После того как угроза скрылась в густом лесу, мы облегченно вздохнули и дедушка поделился со мной своими мыслями: тот крупный волк, вожак стаи, был чрезвычайно опытным и мудрым. Он оценивал не только нас как добычу, но и то, какую цену придётся заплатить ему за попытку позавтракать нами. Неопытный вожак мог бы напасть немедленно, лишив нас всякой надежды на выживание. Только вот добежала бы до заветной цели половина стаи, и одного из первых дед подстрелил бы именно вожака. В точности его стрельбы из арбалета я не сомневался. Про меткость моего дедушки до сих пор ходят легенды.

После, он не спеша встал, отряхнул снег с одежды и сказал: «Охота на сегодня закончена. Нас предупредили о том, что делянка занята, и дали время уйти. Что мы и сделаем с большим удовольствием, да поскорее».

Вернувшись домой, я рассказал о нашем приключении отцу. Он долго смеялся и сказал, что если бы хищники все-таки на нас напали, я был бы действительно бесценен для деда. Так как, в отличие от него, я бегаю медленно, и пока бы лесные жители занимались неуклюжим подростком, дедушка успел бы добежать до охотничьей сторожки. Конечно же отец шутил, и дед бы так не поступил.

Маме же эту историю решили не рассказывать, так как голодные волки показались бы дружелюбными щенками по сравнению с разъяренной матерью.

С тех пор я больше не ходил на охоту. То дедушка болел, то у меня экзамены, но я навсегда запомнил взгляд того волка. Холодный, оценивающий.

Так и сейчас, для окружающих меня учеников школы секретной службы, я был чужаком на их территории, и они оценивали меня не как подростки, а как сплоченная стая. «Дедушкин арбалет мог бы пригодиться мне в будущем», – подумал я, слегка улыбаясь.

А мы вышагивали по аллее с дядей, отбивая по мрамору синхронный ритм, пока не свернули на тропинку, и, скрывшись от любопытных взглядов за высоким кустарником, я позволил себе расслабиться. Дядя Лари это заметил и посмотрел на меня с ухмылкой.

– Привыкай, Ал, привыкай.

К чему именно мне следовало привыкать, уточнять у него не стал. Лишь сделал вид, что все понял. А мы тем временем приближались к двухэтажному зданию на краю аллеи.

– Почти на месте, – проговорил Ларгус, – это средняя школа. На верхнем этаже находятся учебные классы, а в подвале – общежитие.

– Жестоко вы с детьми, – ответил я.

– Все ради безопасности, – дал ответ на мой комментарий Ларгус, скорее для галочки. Тут он остановился у входа в здание и развернулся ко мне.

– Это Накой, – представил мне дядя, судя по всему, какого-то невидимку. Рядом с ним никого не было. Только через секунду я понял, в чем дело и, обернувшись, увидел, что за мной стоял неприметный мужчина лет тридцати – тридцати пяти, с легкой щетиной на лице и пустым безразличным взглядом.

От неожиданности я сделал полшага в сторону и бегло рассмотрел его. На нем была простая одежда серого цвета, как у большинства горожан, и такого же цвета плащ, хотя на небе ни облачка.

– Извините, вы военный? – спросил я. Не смог понять, гражданский это или военный. От этого зависело, как мне следовало к нему обращаться, а мне очень хотелось блеснуть своими знаниями.

Ларгус и Накой переглянулись.

– Накой, это парня зовут Ал. Рассказывал тебе про него раньше.

Мужчина так и стоял, не проявляя ко мне интереса, засунув руки в карманы, а его взгляд был наполнен скукой и безразличием и направлен куда-то в сторону. Он лишь кинул легкий кивок в ответ на слова Ларгуса. Мой же вопрос проигнорировал.

На внешний вид и своим поведением Накой больше похож на человека, который был разнорабочим, а по вечерам завсегдатаем забегаловки на окраине, где продают дешевый алкоголь, и жившего таким образом на протяжении уже лет десяти. Простак без собственных целей и интереса к жизни. Даже его плащ снизу расходился на лоскутки и был весь потрепан жизнью, как и его хозяин.

– Накой только прибыл с задания из другого города и слегка устал. Прости его за неприветливость, Ал, – сухо проговорил дядя и зашел в здание. Накой последовал за ним, так и не вынимая рук из карманов, придерживая дверь ногой. Я зашел в здание последним.

Войдя внутрь, мы оказались в небольшом холле. Справа была расположена стойка регистрации, за которой стоял рослый комендант общежития, о чем говорил серебряный медальон в виде домика, висящий у него на шее.

Ростом комендант превышал два метра, ткань его белой рубашки натягивалась на широких плечах и накачанной груди, создавая впечатление, будто она вот-вот порвется от напора плоти.

Обладатель чересчур накачанного, на мой взгляд, тела недовольно объявил глубоким басом, обращаясь к Ларгусу, что комната еще не готова. И вообще, по всему зданию сейчас проводится дезинсекция от каких-то насекомых, которые поедают деревянную мебель. В любом случае, Ларгусу нужно будет зайти позже или подождать несколько часов на свежем воздухе, как всем ученикам школы. Его фамильярное отношение к Ларгусу говорило о том, что не все воспринимали его как лорда.

Комендант с брезгливой гримасой на лице взял у меня вещи и кинул их под стол со словами, что заселит позже. После чего он удалился в комнату, ход в которую находился за стойкой, и с грохотом закрыл дверь, подчеркивая свой скверный характер.

Ларгус медленно огляделся по сторонам и спросил:

– Ал, ты ведь хотел увидеть, с чем тебя придется столкнуться, правильно я тебя понял?

Я кивнул, уверенно произнеся:

– Да, ваша честь!

– Обычно люди узнают это только через несколько лет обучения в нашей школе. Как ты знаешь, в основном на службу в наш департамент детей берут с шести лет. После их ждет долгая подготовка в школе и экзамен. У нас же с тобой идет экспериментальный проект, поэтому условия другие. Как видишь сам, не все этому рады. Все же, у меня был план для твоей подготовки. Но мы решили ускорить его… Может, это и к лучшему, – сказал Ларгус, слегка морщась. – Ал, вот твое первое экзаменационное задание. Тебе нужно спуститься в канализацию и найти там Харка, чтобы убить его, – добавил родной дядя, как будто между прочим и таким голосом, словно он просил меня подать ему стакан воды.

Мой рот от удивления раскрылся в попытке переспросить, верно ли я его понял. Но сходу у меня даже не получилось сформулировать вопрос. Я посмотрел на дядю в надежде услышать, что это шутка, но его лицо было серьезным, а взгляд холодным. Затем я перевел взгляд на стоящего рядом Накоя, у которого слегка приподнялись веки, но он старался не выказать своего удивления.

– И принеси мне что-нибудь от Харка. Как доказательство, что ты его нашел и убил. У нас нет времени ждать, пока тут потравят насекомых и заселят тебя. Накой, выдай Алу свое оружие и проводи до шлюза. Больше ничего объяснять не надо. Парень считает, что он готов, пускай покажет это. – Ларгус пристально на меня посмотрел. Поняв, что он ждет от меня ответа, я произнес слегка растерянным голосом:

– Так точно, ваша честь…

– И запомни, это – тайная миссия, – сказал Ларгус с тем же серьезным выражением и пошел в выходу.

Накой, дождавшись, когда Ларгус скроется за дверью, не спеша достал из кармана какой-то стеклянный бутылёк и, открыв крышку, залпом выпил содержимое. После, сильно скривив лицо, прикрыл рот рукавом. От выпитого у него на глазах проступили слезы. Еще какое-то время он морщился. Если это и было что-то спиртное, то очень сильное.

Я смотрел на него с осуждением, но его мое мнение явно не интересовало. После глубокого вздоха он спрятал пустой бутылек в карман и нагнулся, приподнял правую штанину, обнажив на ноге небольшие ножны, двумя ремешками обвивающие голень.

Он отстегнул ремешки и всю это конструкцию передал мне со словами:

– Идем в связке два, ноль, незнакомцы.

Не дожидаясь моего ответа, он пошел к выходу. У меня сперва появилась мысль надеть ножны на ногу, но, замешкавшись, я понял, что не сделаю этого быстро. Неразговорчивый проводник поспешно скрылся за дверью, как и Ларгус пару минут назад. Как понимаю, ждать меня тут никто не собирался. Они оба явно проходили какой-то секретный курс «Как уходить от разговора и ничего не объяснять». Наверное, соревнования между собой устраивали, кто быстрей добежит до двери, раз оба так умело это делали.

С этими мыслями я уже бежал к выходу.

Глава 7. Воспоминания VI. «Тайный ход».

Выйдя из общежития, Накой решил идти не по центральной аллее, а выбрал путь вдоль края, и не привлекать к себе внимание учеников. Покинув территорию дворца, мы продолжили путь по не многолюдным улицам. Накой шёл впереди, а я старался держаться на расстоянии, чтобы не попадаться ему на глаза. Наше знакомство не задалось. Но это и не моя вина.

Наблюдая за его походкой, поймал себя на мысли, что она почему-то меня раздражала. Небрежные шаги и легкая косолапость говорили о том, что он не служил в регулярной армии. Сутулость, широкие жесты руками и постоянные взгляды по сторонам не оставляли надежды на его высокий статус в обществе. Если он выпускник той школы, которую я только что посетил, то, вероятно, он сирота или из малообеспеченной семьи. Обычно именно таких детей, как я слышал, отправляли в эту суровую школу с общежитием в подвале.

Однако что-то смущало меня. Все на территории учебного заведения могут похвастаться армейской выправкой. Возможно, Накой был учеником, так сказать, отстающим. В каждой школе есть те, кто не горит желанием учиться. Учителя буквально тянут их за уши до уровня троечников, чтобы они могли сдать выпускной экзамен. А после учителей уже не волнует, как сложится их судьба.

Размышляя о своем спутнике, вспомнил об оружии, которое он мне дал. Это оружие, как и его хозяин, производило двойственное впечатление. Ножны сделаны качественно, но выглядели изношенными: кожа на них окаменела и затерлась до блеска от долгого и небрежного использования, местами виднелись мелкие трещины.

Сам нож также в плачевном состоянии: там, где должна быть рукоять, виднелась лишь серая ткань, обмотанная вокруг металла. Вероятно, когда-то ткань была белой, но сейчас её исходный цвет трудно определить, поскольку ткать засалена и покрыта коричневыми разводами. К ней совсем не хотелось прикасаться. С задней части рукояти свисала веревка, к которой крепился аккуратно свернутый лист бумаги. Осмотрев его, я понял, что это маленький конверт. Чтобы узнать, что внутри, нужно будет его надорвать.

Возможно, там записка с именем владельца оружия. Например, на случай, когда после обильных алкогольных возлияний Накой теряет свой «дорогой» нож. Но это было лишь мое предположение. Решил рассмотреть лезвие ножа и, брезгливо взявшись двумя пальцами за имитацию рукояти, попытался вытащить его из ножен. Однако делать это на улице оказалось не лучшей идеей, поскольку я сразу же столкнулся с кем-то.

– Ой! – воскликнул я и, чуть не упав, отшатнулся от человека, в которого врезался. – Извините… – проговорил с сожалением и, подняв взгляд, увидев, что столкнулся с Накоем, стоявшем на моем пути словно скала. Я же был похож на мяч, отскочивший от неё. Он засунул руки в карманы плаща и слегка склонился ко мне, пристально глядя мне в глаза, после чего спросил:

– Ну и что ты делаешь?

– Так… Эээ…

– Спрячь оружие. Или, по твоему мнению, подросток в гражданском со странным клинком в руке, гуляющий по столице, это нормально?

На этот риторический вопрос я отвечать не стал, но вот куда его убрать-то, пробежала у меня мысль. Накой как будто ее услышал и ответил.

– Сними жилетку, на улице уже тепло, и в нее заверни клинок.

«Кто бы говорил, что на улице тепло, но явно не человек в плаще», – подумал я. Но сделал так, как он сказал. Погода безоблачная и солнце действительно хорошо прогревает воздух.

– Вот, сделал! – показал Накою получившийся сверток.

Накой же продолжал сверлить меня взглядом.

– Перед уходом я тебе что сказал?

– Ну… Идем два-ноль к незнакомке, – неуверенно повторил я то, что смог вспомнить. В момент выдачи им инструкций я был озадачен другим и мог что-то упустить.

– О боже… Ларгус, за что ты так со мной? – проговорил Накой, массируя переносицу двумя пальцами. Складывалось ощущение, что он вот-вот заплачет. Затем он наклонился ко мне еще ближе и почти шепотом продолжил.

– Я сказал: «Идем в связке два, ноль, незнакомцы». Два – значит, идем вдвоем. Ноль – мы не разговариваем и не вступаем в конфликт с прохожими, даже если кто-то настаивает или нарывается. Делаем вид, что мирно прогуливаемся. А «незнакомцы» – это означает, что ведем себя друг с другом, как будто мы незнакомы. Следуешь за мной на расстоянии, а не дыша мне в затылок, как ты шел до этого. – Последняя фраза была выдавлена им сквозь зубы с повышением тона. Как бы подчеркивая всю глубину моей глупости. После он продолжил уже обычным тоном.

– Если я куда-то поворачиваю, то убежусь перед этим, что ты меня видишь, и только после этого поверну. А когда увидишь, что я постучусь в дверь дома и пойду дальше, ты подойдешь, так же постучишь в эту дверь и, как ее откроют, войдешь. Все понял?

– Ага, – подтвердил я, опустив взгляд на сверток и сделав вид, будто его поправляю.

Накой развернулся и все такой же беспечной походкой пошел дальше. Я же, немного выждав, пошел за ним. Думаю, со стороны мое преследование выглядело комично. То ускорялся, чтобы не потерять из виду Накоя, то замедлялся, опасаясь нагнать его. Ситуация усложнилась, когда мы вышли на одну из оживленных центральных улиц города.

Мой объект преследования вел себя как обычный человек из пригорода: периодически останавливался, рассматривал витрины и оглядывался по сторонам, будто заблудился. Как только он замечал меня, то продолжал идти. Я не понимал, зачем ему усложнять ситуацию, ведь мы могли просто пойти вместе.

В какой-то момент Накой купил что-то у очередного прилавка и завернул покупку в бумагу. Немного пройдя дальше по улице, свернул в ближайший переулок. Я последовал за ним и увидел, как он подошёл к крыльцу одноэтажного старого дома. Вход в дом расположен прямо с улицы, таких строений в центре города осталось немного. Сейчас там преобладают здания в два этажа и выше.

Тут я понял, что нахожусь слишком близко к Накою, и мне нужно замедлиться. Но в этом небольшом переулке не было магазинов или торговых лавок, где можно задержаться. Тогда мне в голову пришла идея. Сделав вид, будто мне в обувь попал камень, я снял левый ботинок и стал усердно трясти им, покачиваясь на одной ноге. Пока разыгрывал это маленькое представление, дверь открылась и Накой передал стоящему в проходе человеку свой сверток. После спокойно пошёл дальше по переулку, уже не останавливаясь и не оборачиваясь.

Я в спешке надел ботинок, зачем то осторожно огляделся. Так делают, когда собираются сделать что-то плохое, ну или люди с манией преследования.

Приблизившись к двери, я увидел на ней тяжелое на вид железное кольцо. Я приподнял и отпустил его. Кольцо с характерным звоном ударилось о металлическую пластину. Как и сам дом, это была старая система оповещения, которая сильно отличалась от той, что использовалась в новых домах. Сейчас чаще встречался веревочный механизм: дернешь за веревочку – и внутри дома зазвенит колокольчик, оповещая жильцов о гостях. А здесь звон слышен на всю улицу. Я усмехнулся, вспомнив, что в нашей квартире такого механизма нет. Когда солдаты прибегали к отцу со срочными докладами, они просто срывали веревку. Пару раз мы ремонтировали механизм и заменяли веревку, но этого хватало только на два-три неотложных доклада. В конце концов решили, что это бесполезно.

Дверь открылась, резко вырвав меня из воспоминаний. Передо мной стоял худощавый мужчина преклонных лет.

– Здравствуйте! – с улыбкой поприветствовал я.

Пару секунд мы просто смотрели друг другу в глаза.

– Ты проходишь или собираешься торчать у порога до ночи? – Спросил хозяин хрипловатым голосом.

Я поспешно протиснулся между дверью и сердитым стариком, оказавшись в тускло освещенной квартире. Окна зашторены, в комнате царит полумрак, в котором все же виднеется ветхая деревянная мебель. У стены стоит стол без скатерти, на нем погашенная масляная лампа и сверток от Накоя. У стены напротив располагался большой шкаф, а в углу – аккуратно заправленная кровать. В центре комнаты стояло кресло-качалка, а в нем – скомканный плед, который явно не успели сложить. Этот плед сразу бросался в глаза, так как это была единственная новая вещь в этой комнате. Угрюмая атмосфера и время еще не успели поглотить его в пучину серости. Похоже, все работники Секретного департамента живут в таких мрачных и бедных квартирах.

– Меня зовут Ал, – представился я после беглого осмотра. Однако мой собеседник не обратил внимания на приветствие и, направившись к шкафу, открыл его дверцу.

– Ну же, давай, – сказал он, глядя на меня, и добавил, – не забудь факел. – Он указал длинным и слегка искривленным пальцем на пол за кухонным столом.

Не совсем понимал, что от меня требуется, но, подойдя к столу, увидел за ним на полу корзинку, где были заготовлены несколько факелов.

Несколько огурцов, один из них уже надкусанный, и петрушка – рассмотрел я содержимое свертка на столе. Негусто, конечно, для гостинцев.

Затем я взглянул в глаза пожилого мужчины. Большие и сердитые. Очевидно, он недоволен моим присутствием и ожидает, когда моя персона покинет его. Я глубоко и обреченно вздохнул, взял факел и подошел к шкафу. Внутри висело пальто, пара рубашек и еще какая-то одежда. Как только шагнул внутрь, дверца захлопнулась, и я погрузился в полную темноту. Растерянно оглядываюсь, надеясь хоть что-то увидеть. Ощупываю шкаф изнутри и обнаруживаю кирпичную стену в том месте, где должна быть задняя стенка шкафа. Если это тайная дверь, мне точно не хватит сил ее сдвинуть.

И чего старик так зол? Хотя, я догадывался, почему: в квартире нет дверей, которые могли бы вести в туалет и ванную. В старых домах нужду обычно справляют в общих постройках во дворе. Я и сам разозлился бы, если пожил пару месяцев в таких условиях.

Стою и пытаюсь понять, что нужно сделать. Может, поджечь факел и осмотреться? Нет, нельзя, может загореться одежда, и я вместе с ней. Да и чем поджигать? Спичек с собой не взял.

– Простите, а что мне делать дальше? – спросил я, надеясь получить хоть какую-то подсказку.

Из комнаты раздался возглас: «Ааа!». Старик явно не ожидал, что я все еще в шкафу.

– Стучит в дверь железным кольцом на всю улицу, хотя по правилам надо два раза кулаком. И теперь не знает, что ему делать, видите ли! Парень, тебя мама не роняла при рождении? Ну вот скажи честно, роняла же? – проворчал этот грубый человек. И главное, сказал так убедительно, что я и сам начал сомневаться в своих умственных способностях. – Пфф. Либо ты начнешь думать, либо умрешь от старости в этом шкафу. Хотя нет, столько ждать не придется. Жажда свое дело сделает быстрее, – продолжал он.

Поразмыслить, значит… Для этого старого ворчуна все ясно и очевидно. Выходит, здесь есть потайная дверь, и её нужно как-то открыть.. Я положил факел и свой жилет, в котором был нож, на пол и стал ощупывать руками нижнюю часть шкафа и стены, ища какой-нибудь рычаг.

И тут меня осенило: а что, если применить свои способности? Ну конечно же! Чуть не воскликнул от этой действительно очевидной мысли. Ведь это испытание для учеников, у которых есть способности – божественный дар, взгляд бога. Я несколько недель практиковался в его использовании, но когда пришло время применить знания на деле, просто забыл о его существовании.

Сосредоточился, закрыл глаза и представил символ дара. В моих ушах раздался звон колокола, который возвестил о том, что умение заработало. В полной темноте передо мной появились очертания одежды. Эффект не исчез и с открытыми глазами. Интересно, значит, у этого умения есть дополнительные преимущества в условиях полной темноты. Но почему этого не замечал раньше? Опустив взгляд ниже, я разглядел еле заметные черты одежды и факела. Там, где на него была намотана пропитанная маслом тряпка, на кончике виднелось едва различимое красное свечение. Поднял и рассмотрел его поближе. На вершине ткани виднеется тусклое пятно. Возможно, это рисунок, искаженный из-за пыли или масла, покрывавших ткань. Провел по ткани пальцем.

Когда прикоснулся к рисунку, он сразу же стал наливаться ярко-алым. Я удивился и быстро отдернул руку. Рисунок начал постепенно тускнеть, но я успел его рассмотреть. Круг, в котором изображены различные символы разных размеров. Они нарисованы так искусно, что мне захотелось посмотреть на них еще раз.

Когда снова коснулся узора, он снова засиял ярко-алым.

– Какая красота, – чуть слышно проговорил, пытаясь вспомнить, на что рисунок похож. И тут мою память пронзило воспоминание, от которого я в ужасе выронил факел и попятился назад, пока не уперся в стенку шкафа.

Вспомнил один из рассказов Эмбера Троя, в котором он упоминал печати демонов. Демоны, умирая в битве, рассыпаются в пепел вместе со своим оружием и доспехами. Но иногда после них остаются какие-то предметы. И когда кто-то поднимает их, происходит страшное. Иногда у смельчака, поднявшего трофей, на глазах у всех начинала усыхать рука, становясь дряблой и тощей. Затем проказа переходит на все тело. Бедняга с ужасными криками молит о помощи, пока не падает бездыханным телом.

А иногда после того, как поднимали такой артефакт, только спустя некоторое время происходило что-то необычное – например, ярко вспыхивает пламя, когда отряд находится на привале или в таверне. А если кто-то держал в руке проклятый предмет и разглядывал его, артефакт забирает жизни всех, кто находится рядом. После изучения проклятых трофеев становилось ясно, что на них нанесены печати демонов. Когда люди прикасаются к таким предметам, они, сами того не подозревая, наполняют печати энергией своего тела, что и запускает механизм уничтожения нового хозяина.

Вряд ли подобное было в факеле, который мне дали. Но факел – это факел, и печать не зря нанесли на место, которое должно гореть. Видимо люди научились использовать эти печати в своих целях. Это действительно удобно: можно зажечь огонь без использования спичек, если долго держать палец на рисунке. Эта мысль заставила меня задуматься. Я даже хлопнул себя по лбу. Чуть не поджег себя! Злой дед прав, я совсем не думаю головой. Увидев красивые символы, забыл об элементарной безопасности.