Этика любви

В этот же день её тело начали активно «будить» и разогревать нерабочие мышцы. Всё та же Елена Петровна, что приветствовала её после пробуждения от наркоза, делала небольшой массаж нижней части тела девушки. Небольшими поглаживаниями разминала ноги Марины, медленно сгибала и разгибала их в суставах, крутила их в щиколотках и коленях.

Но когда пришло время посещения ванной комнаты (а принять душ хотелось страшно!) к ним на помощь ВЕТединился молоденький медбрат. Марина была неприятно удивлена такому повороту: сколько бы она ни провела времени в больницах и различных медицинских заведениях, ей подобную помощь всегда оказывали женщины!

– А у вас ещё в здании не мужчины есть? – обратилась она к Елене Петровне.

Та понятливо посмотрела на девушку, но, с сочувствующим выражением на лице, пожала плечами:

– Большинство персонала в отпуске. У нас на летний период на подмену иногда берут студентов выпускных курсов. Да… и практика им нужна, – неуверенно протянула женщина, в попытке объяснить пациентке, почему той придётся смириться с вынужденным неудобством.

Парень, стоявший при этом разговоре в углу палаты, засунул руки в карманы и улыбался Марине самой безобидной и милой улыбкой, на которую был способен. Он и представить не мог, что, отправляясь выполнять функции санитара, ему достанется сопровождать в ванную комнату такую очаровательную, рыжеволосую конфетку. Если эта малышка перестанет смотреть на него так недоверчиво и угрюмо, то молодой человек с удовольствием скрасит её одинокие ночи в этой больнице.

– Не волнуйтесь, Марина Борисовна, – решил вмешаться парень в их диалог. – Я уже оказывал подобную помощь пациентам. Мы с вами отлично со всем справимся, – и улыбнулся ещё шире.

Марину передёрнуло от этого оскала, так как в его глазах полыхнул проблеск чисто мужского интереса, который он не успел спрятать. И девушка уже яркими красками рисовала в своём воображении, как они будут вместе справляться и какую помощь он ей окажет: «Фу!».

– Благодарю, но я отказываюсь от вашего сопровождения. Можете помочь посадить меня в кресло, а дальше я справлюсь сама.

– Нельзя, Марина Борисовна, – разрушила такой хороший план медсестра. – Вам ещё рано садиться, поэтому мы и хотим перенести вас сразу в ванну на специальную подложку. Я помогу вам раздеться, обмотаю простыней, и Юра Вас перенесёт, – с улыбкой вещала медсестра, как именно Марине предстоит опозориться перед этим озабоченным юнцом.

– Нет, – твёрдо ответила девушка, для убедительности покачав головой из стороны в сторону. – Я подожду брата.

– Но, Марина… – начал было уговаривать строптивицу Юра, всё отчётливее ощущая, как желанная «рыбка» ускользает из его загребущих рук.

– Что тут у вас? – раздался в палате новый голос, заставляя всех вздрогнуть от неожиданности.

У распахнутой двери в палату стоял сам Карельский и, нахмурившись, взирал на данное стихийное собрание. Отвечать ему не спешили.

– Я задал вопрос, – повторил мужчина. – Елена Петровна (прочитал он на бейдже имя медсестры), поясните, пожалуйста, из-за чего шум? Я даже в коридоре услышал.

Женщине ничего не оставалось делать, как признать их с Юрой поражение:

– Понимаете, Дмитрий Валентинович, Марина… То есть Марина Борисовна, – быстро исправилась медсестра, – отказывается принимать помощь по выполнению гигиенических процедур, хотя ещё утром уверяла, что очень хочет в душ, – выпалила Елена Петровна, нервно теребя пальцы на руках.

Она была наслышана о строгости Карельского в отношении своих подчинённых. Самодуром он не был, но и получать нагоняй за капризы молоденькой скромницы, Елена Петровна не хотела. И будь её воля, она была бы счастлива, что такой симпатичный интерн, как Юра, будущий врач, носил бы её на руках! «А эта ещё и морду воротит» – недовольно подумала женщина, поджимая накрашенные губы.

– Ясно, – прокомментировал этот доклад Карельский. – Попрошу всех покинуть палату, – вдруг выдал он, и под его тяжёлым взглядом медсестра и молодой интерн спешно ретировались на выход.

Он медленно подошёл к пациентке, не сводя с неё пристального взгляда. Марина всё это время безмолвно любовалась своим идолом, отмечая про себя, что Дмитрий Валентинович кажется ей ещё красивее, чем в первую встречу.

– Ну, что, больная. Не хотите помощи среднего медперсонала, получите в помощники врача высшей категории. Мой статус и опыт для ваших целей подходит?

Марина в шоке уставилась на мужчину. У неё не укладывалось в голове его предложение, и она с трудом соображала. «Он будет меня мыть?!» – взвыла сирена в голове у девушки. «О Боже! Так, а какое на мне бельё? Он же, наверное, и снимать его будет сам, раз мне нельзя делать лишние телодвижения».

Мысли Марины лихорадочно метались в голове, перескакивая с практических и верных, на откровенно глупые, детские переживания: «Он же врач! А я, прикованная к постели, инвалид, только что после сложнейшей операции. Ну, что он ожидает у меня увидеть? Кубики пресса и накаченную попу? Могу продемонстрировать нехилые бицепсы с трицепсом от езды на коляске!»

От неловкости и комичности собственных рассуждений Марина прыснула и рассмеялась. Она заливисто хохотала над абсурдностью ситуации: понравившейся мужчина впервые предложил ей принять вместе ванную и при таких удручающих обстоятельствах.

Дмитрий же, хмурился всё сильнее, явно не разделяя её веселья. И когда у Марины уже выступили слёзы на глазах, спохватился и, подойдя ближе, взял её за руку.

– Успокойся, – тихо попросил мужчина, успокаивающе поглаживая девичью ладонь, ободряюще улыбнулся и добавил, – Ничего страшного в этом нет. Это просто очередная медицинская процедура, и тебе совершенно нечего стесняться, – по-своему истолковал доктор припадок необоснованного хохота у лежачей больной.

Марина отдышалась и, всё же, решилась на рискованный шаг, уверенно проговорив:

– Я не стесняюсь вас, Дмитрий Валентинович. С вашим опытом вы действительно вызываете больше доверия и уважения, чем тот интерн, который пускал на меня слюни, – при упоминании смазливого студента-медика, лицо доктора помрачнело, что придало Марине ещё больше смелости. – Я просто подумала, что впервые в жизни такой симпатичный мужчина, как вы, предлагает мне совместное посещение ванной комнаты, – и с грустной улыбкой добавила, – Жаль, что при таких обстоятельствах.

Дмитрий сглотнул скопившуюся слюну так, что Марина не смогла отвести глаз от его дёрнувшегося кадыка на сильной мужской шее.

Девушка подняла взгляд выше и встретилась с полыхающим взглядом серых глаз. То ли в палате было недостаточно светло, то ли она в первый раз не смогла его, как следует рассмотреть, но сейчас цвет глаз Дмитрия напоминал грозовое небо. Серое, хмурое, ноябрьское небо, готовое разразиться градом или снегопадом.

– Так, тебе помочь? – прервал их молчаливые «гляделки» мужчина.

– Благодарю, но нет. Я хочу быть более самостоятельной, когда впервые окажусь голая и мокрая наедине с мужчиной.

После этих слов доктор кивнул, принимая решение Марины, и покинул палату. А девушка смотрела в потолок и раздумывала о том, что не совершила ли она самую большую ошибку в своей жизни, отказывая такому мужчине, как Карельский.

6. Дмитрий

Карельский решительным шагом направлялся в кабинет главного врача. В клинике, где проводят сложнейшие операции по восстановлению опорно-двигательного аппарата, и которая направляет пациентов на дальнейшую реабилитацию в «Титан», произошло ЧП – массовая нехватка узкопрофильных специалистов.

Так случилось, что министерство обороны обратило свой взор на дружеский тандем «лечение – реабилитация» их медицинских учреждений в сезон отпусков и квалифицированной замены на все вакансии не хватает. Главный врач клиники, его давнишний коллега, предложил Карельскому вспомнить былые годы практикующего хирурга и поддержать персонал своим опытом и знаниями.

Дмитрий понимал, что в условиях повышенного наплыва пациентов, да к тому же ещё и не простых, а военных, выбора у него особо нет. Собственно, он уже шёл оформляться на «новую работу», когда в коридоре неожиданно столкнулся со знакомой женщиной.

– Рита? – удивился мужчина.

Столь неожиданная встреча с бывшей женой его старого друга в стенах этого медучреждения его порядком удивила. Незадолго до отъезда в Европу, Павел позвонил ему и дал кое-какие указания в случае своей преждевременной кончины. Он был очень дисциплинированным, педантичным и ответственным, и Дмитрия не сильно удивила его просьба, он легко согласился ему помочь в случае чего. Неужели случай настал?!

– Что-то с Павлом? – спешно подходя к женщине, воскликнул Дмитрий.

– Нет, что ты! – опровергла его страшные подозрения Рита. – Я здесь навещаю пациента, точнее, пациентку, – и помедлив, женщина смущённо добавила, – Здравствуй!

– Да, точно, здравствуй, Марго, – с облегчением выдохнул мужчина.

Между ними повисла тяжёлая пауза. Было видно, что женщине неловко находиться рядом с ним, а ему просто нечего было сказать спутнице жизни одного из близких друзей, которая так спокойно и хорошо выглядит после развода. Десять лет брака не помогли этим людям сохранить отношения, а ведь казались образцовой семьёй!

– Так, к кому ты, говоришь, пришла? – решил проявить вежливость Дмитрий. В конце концов, о причине их развода ему ничего не известно, да и Павел очень тепло и трепетно отзывался о бывшей жене. А вот Дмитрий в недавнем телефонном разговоре с ней вспылил. «Нехорошо получилось…» – подумал Дмитрий, но следующая фраза Маргариты выбила у него все мысли об этом инциденте.

– К Марине. Зорина Марина лежит здесь после операции, – зачастила Рита. – Представляешь, молоденькая совсем и два года провела в инвалидном кресле. Мы просто на седьмом небе от счастья, что эта операция прошла успешно!

Дмитрий неприятно удивился, что Марго имеет отношение к его Марине. «А с каких пор она твоя? Совсем берега попутал?!» – мысленно обругал себя Дмитрий. «Да что же за день сегодня такой?» – он не перестаёт удивляться свалившимся на его голову событиям и встречам.

– А кто это «мы»? – вычленил он главное неизвестное из речи женщины.

Она немного стушевалась и поубавила энтузиазма во взгляде. Потом выпрямилась, сделала строгое лицо и выдала ровным голосом:

– Мы – это я и её брат. Мы встречаемся. И у нас всё серьёзно, – с вызовом в голосе огорошила его Рита.

Такого поворота событий он никак не ожидал, но, во-первых, лезть в её личную жизнь у него нет никакого права – они всегда общались скупо. В силу его отстранённого характера или в силу того, что другом ему был, в первую очередь, муж Риты, а не она сама. Но факт остаётся фактом. А во-вторых, ну какая ему разница, кто и зачем навещает ещё даже не его пациентку? И почему всё, что связано с этой рыжеволосой трусишкой, ему интересно? А за Марго пусть Паша сам следит, когда вернётся.

– Я рад, что у тебя всё устроилось, Рит. Честно.

Дмитрий не оправдал её ожиданий и без упрёков, искренне порадовался за женщину. Пусть у них не было близких отношений, но и обычной симпатии к хорошему человеку достаточно, чтобы выразить поддержку.

– Спасибо, – слегка недоверчиво поблагодарила женщина.

– Марина – моя будущая пациентка в «Титане», так что будем часто видеться, если ты и дальше планируешь её навещать. Я не знаю точно, что у вас с Павлом произошло, но моё отношение к тебе не изменилось. У каждого своя жизнь и свой выбор, так что не переживай, если мы будем сталкиваться.

– Спасибо, Дим, – мягко улыбнулась Маргарита, а затем подошла ближе, коснувшись руки мужчины. – Я всегда говорила, что ты самый честный и адекватный из всех его друзей, – добавила она с открытой улыбкой.

 Они больше не стали отнимать время друг у друга, и каждый пошёл по своим делам.

После оформления документов время стремительно завертелось, и выбраться к Марине у него получилось лишь после обеда.

Подходя к заветной двери в палату своего рыжего наваждения, Дмитрий, к своему неудовольствию, расслышал спор на повышенных тонах в палате девушки. Без стука войдя внутрь, он осмотрел присутствующих и задал закономерный вопрос:

– Что тут происходит?

Все разом замолчали. Медсестра вытянулась по струнке, медбрат опустил понуро голову, а глаза лежачей больной выражали недовольство и гнев. «И чем её могли рассердить наши медики?!»

Пришлось повторить вопрос, и, о чудо! Медсестра отмерла и, наконец, пояснила Карельскому причину столь бурных дебатов. «А Марина молодец! Не поддалась напору этого хлыща и его симпатичной мордашке!» – с довольством подумал Карельский и смерил «недомедика» хмурым взглядом.

Когда его коллеги покинули палату, он с невозмутимым, как ему казалось, видом предложил свои услуги в качестве санитара. Такую пугливую красотку нельзя доверять абы кому!

Какое помутнение рассудка на него нашло? Карельский не знал. Наклонившись над лежачей девушкой, он жадно рассматривал её лицо: невероятной глубины огромные глаза, пухлые чувственные губки, которые так и манили приникнуть к ним в страстном поцелуе, длинная шея и тонкие ключицы, завитки рыжих кудрей у лица… Член дёрнулся в штанах, одобряя выбор хозяина, а во рту образовалась пустыня, как только он понял, что эта красотка ещё никем не тронута! «Голая и мокрая» – билось в мозгу, отдаваясь горячей пульсацией в члене. Влажность, о которой говорила Марина, тут же перевоплотилась в его порочных мыслях и масляно заблестела смазкой на мужских пальцах после проникновения в податливую плоть. Марево страсти застилало его взор, не давая здраво мыслить. Кровь бежала по венам, разгоняя огонь похоти, а в голове уже вовсю проявился образ молодого, обнажённого девичьего тела под струями воды…

Опомнился он, только тогда, когда поймал печальный взгляд Марины. Славу богу, она ему отказала! Иначе, он бы точно сотворил что-то непоправимое и навсегда загубил бы свою безупречную репутацию. Хоть у кого-то в этой палате имеются мозги!

«Предложить рядовой пациентке принять душ?! Забыли свои годы практики, Дмитрий Валентинович?! Захотелось побыть санитаром? Да, ты совсем рехнулся?! Если об этом станет кому-то известно, то тебя точно разжалуют в санитары и пост руководителя «Титана» будет мерещиться тебе во снах! Либо, друг, у тебя недотрах, либо приближающийся кризис среднего возраста. Иди домой, затащи Кристину в душ и «отмой» хорошенько, придурок!» – Карельский не переставал ругать себя за глупость и неуместный порыв всё оставшееся время, что провёл на работе.

И лишь немного придя в себя, успокоив свои взвинченные нервы тем, что он не сделал ничего предосудительного, Дмитрий покинул своё рабочее место. Сидя за рулём своего любимого автомобиля, мужчина испытывал небольшой укол совести: его мысли целый день были заняты чужой женщиной, даже не так, посторонней девушкой, а сейчас он едет к Кристине и будет изображать из себя пылкого влюблённого. Зачем ему такие сложности? И как же было спокойно в его жизни до появления Марины!

7. Марина

В тот день Марина всё же приняла душ, но благодаря уступчивости медсестры, помогали Марине две женщины. И никаких похотливых интернов!

«Интересно, почему я так отрицательно реагирую на интерес молодого человека ко мне, а вот, полыхающий жаждой, взгляд Карельского меня поджаривает изнутри и вызывает ответное желание?» – пыталась найти объяснение Марина и проклинала свою неопытность. Вот если бы объектом её девичьих грёз был ровесник, то и волноваться бы так не пришлось. У них мозг ещё не встал на место, и многое бы ей простилось. А Дмитрий взрослый, серьёзный, рассудительный… В общем, идеальный. К нему и подход нужен серьёзный, а не тыкаться наугад, словно слепой котёнок.

Марина жалела, что не успела обо всём поговорить с Ритой, ведь та была единственной женщиной, с кем можно было это обсудить. Да что там… В принципе единственной женщиной в её окружении. Но, видимо, у них с Ромой произошла какая-то ссора, да такая, что оба ходят, словно в воду опущенные. «Не надо их ещё моими проблемами грузить» – решила Марина и стала анализировать своё поведение при встречах с Карельским.

Третий и четвёртый дни в больничной палате прошли для Марины словно день сурка. С той лишь разницей, что её по очереди навестили и Рома, и Рита. Причём, не сговариваясь, в разные дни и часы посещений.

Марина видела по глазам брата, как он скучает по любимой, значит, ещё упрямится и не пошёл на мировую. А Рита выглядела куда лучше и увереннее брата, и Марина решила, что косячит всё же Рома. «Хоть бы у них всё наладилось! Обоим пришлось столько пережить, а Рома так вообще… Марина перед ним всю жизнь должна ковровую дорожку выстилать и пылинки с брата сдувать».

На пятый день был назначен «переезд» в «Титан». Всё прошло быстро, просто и без происшествий. Елена Петровна собрала вещи Марины в сумку и погрузила вместе с ней на каталку. А всё тот же мутный интерн Юра, который весь путь до нужного места не уставал улыбаться и огорчённо вздыхать о том, что я их покинула, любезно согласился меня «подвезти» по внутренним коридорам и подземным путям до места назначения.

«Титан» производил ошеломляющее впечатление! Ультрасовременный дизайн, продуманная локация всех помещений и отзывчивый, на удивление улыбчивый, персонал. Это вам не санаторий «Здоровье Ленина» в каком-то Подмосковье с душем Шарко.

Марину определили в двухместную палату, правда, соседняя кровать ещё пустовала, так что она была вре́менной владелицей замечательной, правильно организованной комнаты для маломобильных людей с собственной ванной комнатой.

Елена Петровна перепоручила свою пациентку новой медсестре, как оказалось, тоже Елене, но Ивановне. Женщина была очень красивой: блондинка с комплекцией спортсменки, яркими голубыми глазами и милыми ямочками на щеках, когда улыбалась. «Наверное, физическая подготовка является обязательной для сотрудников, работающих с такими «овощами», как я» – позавидовала Марина. Но зависть её распространялась не на саму фигуру, хоть та и была подтянута и накачена во всех нужных местах, а на возможность этой фигурой управлять и добиваться таких результатов. Ей очень хотелось, наконец-то, ощутить своё тело целиком, а не только верхние 90, голову и руки.

Юра оказался тем ещё хмырём. Увидев Елену Прекрасную (так про себя нарекла новую медсестру Марина), он напрочь забыл о существовании рыжеволосой красотки (по его же словам) и стал увиваться за новой знакомой словно голодный пёс. Марина переглянулась непонимающим взглядом с Еленой Петровной, а та только сморщила нос на такое откровенно хамское поведение в сторону больной. Но Елена Прекрасная оказалась не промах! Она шустро и с улыбкой выпроводила Юру из палаты, нагородила целый забор отмазок, почему не даст ему свой номер телефона и захлопнула дверь палаты прямо перед его носом.

– Уф! Ну, и прилипалы у вас интернатуру проходят, – пробурчала она, при этом недовольно поглядывая на Елену Петровну.

– Ну уж, какие есть! – развела та руками, ничуть не обидевшись.

– Ладно! – потёрла руки Елена Прекрасная. – Меня можно звать просто Лена, так что, если тебе так удобнее – пожалуйста. Ой! Ничего, что я на ты? – опомнилась Елена, на что Марина отрицательно мотнула головой. – Я буду твоим непосредственным тренером, сиделкой и медсестрой. План лечения у нас уже готов, так что осваивайся и отдыхай. Тренировку начнём завтра, а через часок я проведу для тебя экскурсию по нашему центру.

– Прямо так? На каталке? – изумлённо воскликнула Марина.

– Нет же! – усмехнулась Лена. – На планшете. Виртуальную! Но там так всё реалистично, что точно не заблудишься, когда решишь прогуляться одна, – подмигнула она Марине с улыбкой, и, позвав с собой для оформления документов Елену Петровну, они обе покинули палату.

Марина осталась одна. Медленно приходя в себя от полученной информации, девушка размышляла о том, а наступит ли тот день, когда она сможет прогуляться по этому великолепному зданию сама?

А что там говорила Елена про план лечения? Дмитрий Валентинович обещал обсудить его с Мариной, как только ту переведут в «Титан». И где же он? Марина не видела его несколько дней с той злополучной помывки и уже скучала. Девушке порой казалось, что она всё себе придумала, и не было тех искр, что вспыхивали между ними в её палате. «А если он больше не придёт?» – ворвалась в сознание Марины паническая мысль. «Нет! Он же ведущий специалист этого медучреждения, её лечащий врач. Он просто не сможет вечно от неё прятаться!». А она наберётся терпения и смирения. Не в её положении бегать за мужчиной. А вот сыграть на чувствах защитника и желании помочь несчастной сиротке, она может. «Фу! Неужели она не может вызывать у симпатичного доктора другие чувства, кроме жалости?» – противоречила сама себе Марина.

Все те дни, что она не видела своего любимого врача, Марину не посещали переживания и сомнения. А сможет ли она ему понравиться так, как ей того хочется? А не будут ли эти чувства вызваны жалостью с его стороны? А может у него уже есть серьёзные отношения или бурный роман с какой-то пациенткой или коллегой? Ответов на свои вопросы она не знала, но в минуты спокойствия, когда в её душе и мыслях наступал штиль, к девушке приходило озарение: «Я всё узна́ю в своё время. Не стоит бежать впереди паровоза. Это я для себя уже всё решила, а он ещё к этому не пришёл. Чтобы подтолкнуть Дмитрия к принятию верного решения, я должна набраться терпения и вести себя разумно».

8. Дмитрий

Вечер с Кристиной прошёл… Прошёл и забыли. Секс? Нет. Ужин? Что-то пожевал, не чувствуя вкуса. А о чём они говорили? Он даже не мог вспомнить. Всё слилось в серое, неприятное пятно с надоедливым фоновым шумом.

Стоя в утренней пробке по дороге домой, он размышлял о своих чувствах и поступках, возвращаясь в памяти к предыдущей встрече с Кристиной. Его накрыла вспышка внезапного озарения: фоновым шумом была она! Её тщетные попытки завести с ним разговор и вывести из состояния глубокой задумчивости сегодня воспринимаются им, как досадная помеха желанной тишине. Ужас! И как ему после этого ей в глаза смотреть?

Утром Дмитрий чувствовал себя не в своей тарелке. Ему было стыдно перед милой девушкой, что лежала рядом с ним в постели. Она ничего не сделала, чтобы оправдать его свинское поведение вчерашним вечером. А вроде начиналось всё, как всегда…

Он нежно поцеловал её при встрече. На ней было длинное, струящееся платье в пол, с глубоким, треугольным вырезом на груди. Не то шёлк, не то атлас, но ей безумно шёл этот небесно-голубой цвет, который напомнил мужчине глаза Марины. И всё! Он не стал есть, общаться и, тем более, изображать из себя заинтересованного мужчину. Оказывать знаки внимания женщине, сидящей напротив, более того, находясь в её квартире поздно вечером, и думать при этом о другой – недостойно порядочного мужчины. А Дмитрий всегда считал себя исключительно порядочным и ответственным человеком! Никогда в жизни он не попадал в такую щекотливую ситуацию, и ему было крайне стыдно за своё поведение и чувства. Поэтому утром он осторожно выскользнул из постели, стараясь не потревожить её хозяйку, и, не позавтракав, покинул чужую квартиру.

Во время езды на автомобиле его мозги немного прочистились и дышать стало легче. Он не сделал ничего криминального, никак не оскорбил Кристину, а его заторможенность можно легко списать на усталость! Всё дело в жуткой загруженности. Как только схлынет поток больных от военного ведомства, он возьмёт внеплановый отпуск на неделю и махнёт с Кристиной в тёплые страны. Уверен, что она не откажется от столь романтичного подарка.

Паркуясь у здания медицинского центра, довольный и успокоенный своим решением, он написал Кристине смс:

«Прости за вчерашнее – жутко устал, был неправ. Потерпи немного, и я приготовлю для тебя сюрприз».

Рассудив, что Кристина оценит его старания, Дмитрий бодро направился к «Титану». Он ни разу за всё время их отношений не дарил неожиданного подарка (подобное обговаривалось ими заранее) и не организовывал спонтанные встречи. И этот порыв с его стороны должен её порадовать.

Не успел мужчина подойти к входу в здание, как в его кармане пиликнул смартфон, оповещая о входящем сообщении:

«Рада, что ты это понимаешь. С нетерпением буду ждать сюрприза».

Кристина не изменила себе и не устроила ему головомойку, как это делают другие женщины. «За это я её и ценю» – в очередной раз, напомнил себе Дмитрий. А Марина – его пациентка, и думать о ней, как об объекте желания, непрофессионально и неэтично. Пора выкинуть её из головы и не потакать другому отзывчивому органу, пока не случилось непоправимое.

Весь день Дмитрий летал словно на реактивной тяге. Подписать документы в «Титане», провести плановую операцию в клинике, после поучаствовать в видеоконференции с большими боссами и обсудить стратегию развития на ближайший квартал. Не было времени даже на полноценный обед, поэтому Дмитрий перебивался чашками кофе, а сердобольные медсёстры носили ему пирожки из буфета. Он их, конечно, благодарил, но и отлично понимал мотивы сей добродетели: голодный начальник – злой начальник. А он и в благодушном настроении строг и суров с нерадивыми коллегами.