Охотник

Тинкл заорал от удовольствия, Райан сипло засмеялся, Пира соизволила холодно улыбнуться, а Варна прорычала:

– Она в курсе, что у нас имеется стоящая вещь! Она в курсе, что с нами лучше не связываться!

– Верно, Варна. Уверена, она уже в джинсы наложила. – Морена взглянула на Джера, округлив глаза.

Он не поддержал её шутку, но всё-таки усмехнулся в ответ. Всё как в прежние времена: они с Мореной незаметно переглянулись, подтрунивая над Варной.

Джер ощутил какое-то необычное тепло – не то ужасное звенящее пламя, охватившее его, когда он оказался с Мореной один на один…

Просто он находился сейчас с теми, кто любил и понимал его. Это было ощущение близости, чувство родства. Джер никогда не испытывал таких чувств в своему человеческому колледжу. Ему довелось видеть такое, от чего у его одногрупников съехала бы крыша, даже если что-то такое просто возникло бы в их фантазии. Никто из них даже не имел представления, каков по-правде реальный мир… или, если на то пошло, кем в действительности был Джер. Только сейчас его окружали те, кто его понимал. И ему было так хорошо, что это даже пугало. Он не ожидал, что его возвращение в банду пройдёт так легко, – словно рука скользнула в старую, разношенную перчатку.

Не ожидал, что что-то внутри него оглядится вокруг и со вздохом проговорит:

“Ну, вот я и дома”.

“Только я не дома, – одёрнул он себя строго. – Тут нет моих близких. А они не знают, кем я стал… И будем надеяться, что они этого долго не узнают, – вздохнул он. – А мне даже не надо утаивать, что я человек. Им и в голову это не придёт”.

Джер безжалостно подавил в себе чувство горечи, надеясь, что оно больше не появится.

Сейчас надо сосредоточиться на том, о чём говорят остальные.

Тинкл улыбнулся Морене, показывая свои мелкие зубы:

– Значит, если вы договорились, мы можем прямо сейчас забрать мальчишку?

– Сегодня? Думаю, можем. – Морена посмотрела на Джера. – Мы знаем его имя и его дом… Это Йон Скелтон, сейчас он живёт через пару домов от того места, где был пожар. Тинкл уже успел с ним подружиться.

Джер испугался. Он не ожидал, что события будут развиваться настолько стремительно.

Хотя, возможно, это и к лучшему. Джер быстро стал просчитывать все варианты.

Если ему удастся первым схватить мальчика и доставить его Хезер, то вся кутерьма может завтра же и завершиться. И может, при этом ему даже удастся выжить.

– Остынь, – предупредил он Тинкла, вытаскивая травинки из его кудрявых волос. – Неукротимая Сила нужна Ханне живой и невредимой. У неё свои планы.

– К тому же мы должны прежде проверить его, – добавила Морена.

– Что ты подразумеваешь? – Джер постарался скрыть волнение, продолжая ворошить шевелюру Тинкла.

– Разве не понятно? Мы не можем рисковать, подсовывая Ханне пустышку. Надо убедиться, что он – правда Неукротимая Сила.

Джер недоумевающе вскинул бровь:

– Я думал, вы уверены в этом.

Разумеется, он понимал, что Морена права.

Ему и самому пришлось бы просить Хезер отыскать способ проверить мальчика прежде чем решить, что с ним делать. Однако проблема была в том, что проверка Морены могла оказаться очень опасной для мальчика.

– Я уверена, но всё равно хочу проверить! – огрызнулась Морена. – Ты против?

– Только если это безопасно. Конечно же, для нас. Ведь он владеет этой Силой бессознательно?

– Но он учится ещё только в начальной школе. Маловероятно, что такой малец может справиться с шестью вампирами.

Члены банды переводили глаза то на Джера, то на Морену, наблюдая за их перепалкой, поворачивая головы, словно следили за теннисным мячом.

– Словно ты никогда и не уходил, – сухо произнёс Райан.

Варна громко рассмеялась, а Тинкл заржал.

– Они всегда так… словно жена с мужем, – холодно заметила Пира с лёгкой досадой.

Джер свирепо взглянул на неё, как, впрочем, и Морена.

– Я не женился бы на ней, даже если б все девушки на земле умерли, – кинул он Пире.

– Если бы у меня был выбор между ним и смертным, я предпочла бы смертного парня, – скривившись, вставила Морена.

Все заржали. И даже Джер.

***

Солнце отражалось в пруду Марина. Слевой стороны от Джера протянулась широкая полоса зелёной травы. Обычно в хорошую погоду тут запускали больших воздушных змеев, и сейчас Джер видел, как дюжина длинных разноцветных хвостов взмывает в воздух. По тротуару раскатывали люди на роликах, одетые по-летнему и выгуливая псов. Все они – и люди, и их четвероногие питомцы – были вполне счастливы. Однако на противоположной стороне улицы всё было по-другому, будто по нему проходила невидимая грань. Этой гранью, таким своеобразным барьером, служил ряд мрачных строений из красно-серого бетона.

Первым в глаза кидалась школа, за которой тянулся ряд унылых, похожих друг на друга прямоугольников – жилых домов. А следующая улица, сразу за фасадом этого здания, и вовсе была безлюдной. Этот район всегда вызывал у Джера депрессию.

Руководство всей операцией он доверил Морене. Направляясь к дому мальчика, она въехала в узкую аллею и притормозила возле магазина с полустёртой вывеской “Устрицы”.

Вслед за ней, оглушая окрестности рёвом своих байков, появились Варна, потом Джер, затем Райан с Тинклом на заднем сиденье, и наконец, Пира. Они заглушили моторы и остановились.

– Вот его дом, на той стороне улицы, – указала Морена. – Они с отцом живут у дядьки. Уже очень поздно, на детской площадке сейчас никого… Но возможно, Тинкл сможет выманить его из дому.

– Нет проблем, – кивнул Тинкл, оголив в усмешке свои острые зубы.

– Мы схватим мальчишку и отвалим отсюда, прежде чем его отец успеет что-либо заметить, – сказала Морена. – Привезём его ко мне. Там никто не помешает.

Глубоко вздохнув, Джер пытался успокоиться.

– Я сам займусь им, – сказал он, подумав: “По крайней мере, так я смогу шепнуть ему что-то… как-то успокоить”. – Тинкл, постарайся вывести его прямо на тротуар. А вы все держитесь подальше: если мальчишка увидит такую кучу байков, то может закапризничать. Но приготовьтесь, поднимайте шум сразу, лишь я схвачу его. Тогда никто не услышит его ора. Райан, как только я беру ребёнка, подхватывай Тинкла и мотаем прямо к Морене.

Все согласно кивнули, одобряя сей план, – все, но не Морена.

– Может быть, лучше вырубить его? Тогда не будет никакого ора. Не говоря уже о голубом пламени, когда мальчишка сообразит, что его похищают…

– Я уже сказал, что надо делать, – ровным голосом прервал её Джер. – Не хочу его вырубать и не думаю, что он сумеет как-то навредить нам. Ну, всё. Начали. Вперёд, Тинкл.

Тинкл помчался через дорогу.

Морена резко выдохнула и стиснула зубы:

– Ты никогда не слушаешь советов, Джер.

– А ты никогда не выполняешь приказов.

Краем глаза он заметил, как Морена уже начала закипать от ярости, но сейчас было не до этого. Всё его внимание сосредоточилось на доме, где жил мальчик. Место тут было пустынное, даже трава не росла. На домах – ни надписей, ни рисунков… Даже детская площадка с синей металлической горкой и детскими машинками выглядела новой и нетронутой.

– Могу вообразить, каково тут жить, – заметил Джер.

Пира как-то странно усмехнулась:

– Кажется, ты ему сочувствуешь?

Джер оглянулся. В узких светлых глазах Пиры не было ни капли жалости, как, впрочем, и в светло-голубых глазах Райана, и чёрных глазах Варны. Забавно, но Джер успел забыть, насколько они бессердечны… хотя и сам он прежде не отличался особой чувствительностью. Раньше он никогда бы не задумался о том, как его друзья относятся к человеческим детям.

– Но ведь это ребёнок! – резко произнесла Морена. – Любому ребёнку нелегко пришлось бы в таком месте.

Джер удивлённо уставился на неё. В её серо-голубых глазах он заметил какой-то слабый проблеск сочувствия… Она пожала плечами, и выражение её лица изменилось.

Отчасти, чтобы сменить тему, а отчасти потому, что это его заинтересовало, он спросил:

– Морена! Ты помнишь ту часть пророчества, где говорится о видении слепого Юнца?

– Эта? – И она процитировала:

Четверо встанут меж ночью да солнечным днём,

Дети из голубого огня, сила в их древней крови.

Те, кто рождён в год видения слепого Юнца, —

Только лишь всем четверым предначертано одолеть Темноту.

Если погибнет один, тогда рассвет никогда не наступит.

– Да. Как ты думаешь, что означает: “Те, кто рождён в год видения слепого Юнца”?

Она раздражённо взглянула на него:

– Юнец – это, наверное, Арадий, да?

– Вы о ком? – вмешалась в диалог Варна, вытянув шею от любопытства.

Морена взглянула на Джера, – Варна нередко заставляла их обмениваться насмешливыми взглядами.

– О Юнце из круга Колдунов, – сказала она. – Слыхала о слепом Юнце? Колдуны подчиняются Юнцу, Отцу и старичку – Дедушке Хармана. Юнец – один из самых важных персон Ночного Мира…

– Ага… Помню, – успокоилась Варна.

– Верно, – кивнул Джер. – Арадий, скорее всего, и есть слепой Юнец. Но что означает “в год его видения”? Сколько лет этому мальчику, за которым мы охотимся?

– Ну, леть девять где-то.

– А у Арадия было какое-то особое видение девять лет назад?

Морена сдвинула брови и пристально следила за противоположной стороной улицы.

– Мне по чём знать? У него начались видения после того, как он ослеп. Так? Значит, похоже, у него могло быть целых восемнадцать лет на всякие видения. Кто скажет, о каком именно идёт речь в поэме?

– Похоже, что ты даже не пыталась ничего выяснить, – съязвил Джер.

Она окинула его раздражительно:

– Если ты такой умный, выясняй сам.

Джер промолчал, но именно этим он и решил заняться. Непонятно почему, но слова пророчества не давали ему покоя. Сейчас Арадию было девятнадцать, и видения у него начали появляться после того, как он потерял зрение, то есть когда ему исполнилось два года. Но некоторые из его видений были особыми. Иначе как объяснить, что они вошли в пророчество? Во всём этом крылся какой-то особый смысл. И Джер не переставал думать об этом… На другой стороне улицы он заметил движение.

Отворилась коричневая металлическая дверь, и из подъезда вышли два мальчика.

Пацаны шли за руки; у одного были тёмные кудрявые волосы, у другого – светлые. У Джера внутри что-то сжалось.

“Спокойствие!.. Только спокойствие! – приказал он себе. – Даже не пытайся схватить его и удрать к заливу на Востоке. Они помчатся за тобой, выследят… Немного терпения, и ты сможешь свободно забрать ребёнка. После того, как Морена проведёт свою “маленькую проверку””.

Пока Тинкл вёл ребёнка вниз по ступенькам, Джер почти замер на месте, размеренно дыша и стараясь сохранять самообладание.

Когда мальчики подошли к тротуару, Джер повернул ключ зажигания. Командовать: “Вперёд!” – ему не пришлось. Он просто рванул с места, зная, что остальные последуют за ним, как хорошо обученная стая. Он услышал, как взревели моторы, ощутил за спиной их плотный строй и повернул прямо к тротуару. Ребёнок – Неукротимая Сила – был неглуп. Заметив, что к нему приближается байк, мальчик попытался убежать. Но его ошибкой стало то, что он старался спасти также и Тинкла. Он пытался тащить за собой маленького темноволосого мальчика, но Тинкл, оказавшись неожиданно сильным, ухватился своей ручкой за цепь ограды, и эта стальная хватка удержала их обоих на месте. Джер ловко подхватил мальчика и бросил его перед собой. Он услышал, как маленькое тело глухо шлёпнулось на сиденье, а руки ребёнка машинально вцепились в его куртку. Джер объехал припаркованную возле машину, добавил газа, увеличивая скорость, и умчался. Он знал, что все остальные участники похищения прикрывают его.

Однако из дома, где жил мальчик, не донеслось ни звука. Они с рёвом мчались вдоль Тейлор-стрит. Миновали школу. Всё было сделано чисто.

– Держись, а то свалишься и расшибёшься! – прокричал Джер, вписываясь в крутой поворот на такой скорости, что коленом почти коснулся земли.

Он хотел оторваться от всех на приличное расстояние, чтобы можно было поговорить.

– Отвези меня домой! – заорал мальчик, но в голосе его не слышалось испуга или паники.

Он даже ни разу не вскрикнул. Джер посмотрел на него. Прямо перед собой он увидел узкие серые глаза. Серьёзные… Взгляд был укоризненным и несчастным… не испуганным. Джер вздрогнул. Он ожидал всего – рёва, страха, ярости. Но у него было такое чувство, что этот мальчик заорал бы только тогда, если бы знал, что его услышат.

“Может быть, лучше стоит подумать о том, что он способен сделать с нами? Может быть, он умеет вызывать голубое пламя, чтобы убивать людей? Иначе почему он такой спокойный?”

Только взгляд его серых глаз! Так не смотрят, когда готовятся напасть. Этот взгляд был…

Джер не мог понять, каким он был. Но он выворачивал ему душу.

– Послушай, Йон… кажется, так? Твоё имя Йон?

Мальчик кивнул.

– Послушай, Йон, я знаю, это страшно, когда кто-то незнакомый вдруг хватает тебя на улице. И сейчас я не могу тебе ничего объяснить. Но обещаю: тебе не навредят. Никто тебе не навредит… Ясно?

– Я хочу домой.

“Эх, малыш, я тоже хочу домой”, – вдруг подумал Джер.

– Я отвезу тебя домой… или, по крайней мере, в безопасное место, – добавил он, почувствовав внезапный укол совести. В этом ребёнке было что-то такое, из-за чего не хотелось лгать. – Только вначале мы заедем к моей подруге. И послушай… я хочу, чтобы ты запомнил: я никому не позволю тебя обидеть, что бы не случилось. Ты мне веришь?

– Мой папа испугается.

Глубоко вздохнув, Джер направил байк к автостраде.

– Обещаю, я не позволю, чтобы тебя обидели, – повторил он.

И это было всё, что он сумел сказать. Он ощущал себя кентавром, получеловеком-полулошадью из железа, похитившим человеческое дитя и уносившим его со скоростью шестьдесят миль в час.

Продолжать разговор на шумной автостраде не имело смысла, и Йон молчал до того момента, пока они не оказались возле дома Морены.

И тогда он просто сказал:

– Я не хочу туда идти.

– Это не страшное место, – произнёс Джер, притормозя. – Мы поднимемся на крышу. Там есть маленький садик.

В серьёзных серых глазах мелькнул еле заметный интерес. Около Джера затормозило ещё четыре байкера.

– Йу-у-у-йау!! Мы сделали это! – закричала Варна и стащила шлем.

– Ага, и лучше отвести его наверх, пока нас не заметили. – Райан поправил хвост на зытылке, затянув его потуже.

С заднего сиденья байка слез Тинкл. Джер почувствовал, как напряглось маленькое тело Йона. Тинкл посмотрел на мальчика и улыбнулся своей острозубой улыбкой. Йон молча смотрел на него. Он ничего не сказал, но спустя миг Тинкл смутился и отвернулся.

– Ну, теперь мы испытаем его, а? Самое время его проверить, да, Морена?

Джеру ещё не приходилось слышать в голосе Тинкла такие беспокойные ноты.

Он тревожно взглянул на сидевшего перед ним ребёнка, но тут раздался голос Морены:

– Самое время. – Её голос прозвучал неожиданно устало для женщины, которая только что достигла такого успеха. Неукротимая Сила в её руках, и теперь она добьётся своего. – Пора заканчивать.

12

Джер держал руку на плече мальчика, пока они поднимались по лестнице, освещённой грязными люминесцентными лампами.

Можно было только догадываться, о чём думал Йон, когда они вели его наверх.

Наконец они выбрались на крышу, освещённую косыми лучами послеполуденного солнца.

Джер слегка стиснул руку Йона и кивнул на горшки с пальмами и три деревянные кадки с поникшими растениями:

– А вот и садик, гляди.

Посмотрев на растения, Йон кинул на Джера рассудительный взгляд.

– Им не хватает воды, – произнёс он всё тем же спокойным голосом.

– Ну да, этим летом мало дождей, – заметила Морена. – Не хочешь это исправить?

Йон внимательно посмотрел на неё.

– Послушай, я подразумеваю, что ты это умеешь… Ведь ты обладаешь Силой, так ведь? В общем, будь моим гостем и, если ты не возражаешь, покажи нам сейчас всё, что хочешь. Так для всех будет гораздо проще. Почему бы тебе не вызвать дождь?

Йон смотрел прямо в глаза Морене:

– Не могу понять, о чём ты говоришь.

– Я говорю, что мы не намерены обижать тебя. Нам просто необходимо увидеть, как ты сделаешь нечто типа того, что у тебя вышло той ночью, когда начался пожар. Просто покажи нам… что угодно.

Джер внимательно наблюдал за этой сценой.

В ней было что-то нелепое, неестественное: Морена, в своих низких ботфортах и кожаной куртке, обтягивающей объёмную грудь, заискивающе опустившаяся на одно колено перед этим безобидным внешне ребёнком в синих штанишках.

– Возможно, ты психичка, – тихо произнёс Йон и покачал головой.

– Ты помнишь пожар? – спросил Джер, стоявший позади.

– Да. – Мальчик медленно обернулся. – Я тогда испугался.

– Но он тебе не навредил. Когда пламя подобралось близко, ты что-то сделал, и оно исчезло.

– Я испугался, и тогда оно исчезло. Только я ничего не делал.

– Хорошо. – Морена встала. – Если ты не можешь рассказать, может, покажешь нам.

И прежде чем Джер успел что-либо возразить, она подняла мальчика и понесла. Она переступила через горсти мусора, стеной протянувшегося от одной стороны крыши до другой. Тут валялись справочники, обломки досок, обветшалые вещи и другой хлам, образуя барьер, отделяющий угол крыши от остальной её части. Морена оставила Йона в углу за этим ограждением и шагнула назад.

Йон стоял в молчании, он даже не попытался последовать за ней. Джер весь напрягся.

“Этот ребёнок – Неукротимая Сила, – сказал он себе. – Ему уже довелось пережить и ужас, и страх. И что бы не случилось, я должен избавить его от новых мучений. Я обещал ему”.

Как бы ему хотелось снова обрести телепатические способности хотя бы на пару минут, чтобы успеть вновь успокоить ребёнка.

Особенно сейчас, когда Варна и Райан стали поливать мусор бензином. Йон стоял не двигаясь и наблюдал за ними своими узкими, всё понимающими глазами… Пира щёлкнула зажигалкой. Вспыхнули жёлтые и синеватые языки огня. Это пламя не было ярко-оранжевым, как той ночью. Но от этого оно не стало менее свирепым и страшным. Огонь быстро распространялся, и Джер, стоявший шагах в десяти от него, уже ощущал жар. А мальчик находился ещё ближе. Но он ничего не сказал, не попытался перепрыгнуть сквозь огонь, когда он был ещё небольшим. Спустя пару минут пламя разгорелось достаточно сильно, и Йон уже не смог бы не обжечься.

” Давай, – думал Джер, хотя и понимал, что ребёнок не может его слышать. – Давай же! Сделай это, Йон! Потуши пламя”.

Однако Йон только смотрел на огонь. Он стоял абсолютно спокойно, только ладони его сжались в кулаки. Маленький одинокий мальчик. Вокруг головы мальчишки заходящее послеполуденное солнце образовало зыбкий красноватый ореол, а горячий ветер теребил его футболку с голубой машинкой. Он просто смотрел на пламя, однако в его взгляде не было агрессии: похоже, он и не собирался биться с ним.

“Чертовщина! Что-то тут не так”, – подумал Джер, чувствуя, как его пальцы впиваются в ладони.

– Знаешь, я что-то тревожусь, – тихо прозвучал голос Пиры прямо за его спиной. – Кое-что мне не нравится.

Джер кинул на неё короткий взгляд. Пира обычно была немногословна, она всегда казалась самой циничной из всей команды, если, разумеется, не считать Морену, с которой вряд ли кто-то мог сравниться. Джер был поражён. Неужели Пира, никогда не проявлявшая жалости, оказалась сейчас самой чувствительной?

– Мне не нравится это пламя. Сверху нас, конечно, никто не увидит, только дым… очень много дыма. Что, если кто-то из жильцов надумает заявиться сюда?

Джер едва не ударил её.

“Нет, это не мой дом, – подумал он и ощутил, как та его часть, что грустила, испытывая к этим людям любовь и понимание, вдруг поникла. – Они мне чужие. Я с ними ничем не связан. И Пира не стоит даже моего удара”.

Повернувшись спиной к ней, Джер взглянул на Йона. Он даже пропустил мимо ушей, как Морена приказала Пире замолчать, заметив, что другим жильцам до этого и дела нет. Всё его внимание сосредоточилось сейчас на ребёнке.

“Давай, мальчик!” – опять подумал он.

И тут же произнёс вслух:

– Давай же, Йон! Потуши пламя. Ты можешь это! Просто сделай так, как тогда!

Он пытался поймать взгляд мальчика, но Йон смотрел на огонь. Видно было, как он напряжён, и казалось, что его маленькое тело начинает трястись.

– Да, давай уже! – резко потребовала Морена. – Давай уже, покончи с этим!

Райан подался вперёд, его хвост разметал порывистый ветер.

– Ты помнишь, что делал той ночью? – заорал он. – Подумай!

Йон взглянул на него и в первый раз с того мига, как оказался за полосой пламени, заговорил:

– Я ничего не делал!

Его голос, прежде такой сдержанный, сейчас звучал почти истерично. Пламя уже сильно разгорелось, и огонь ревел, как тайфун, выкидывая в воздух куски пылающего мусора. Один из них упал возле ног Йона, и он отступил назад.

“Его надо напугать, – сказал себе Джер. – Это основное условие всей проверки. Если он не напугается, то никогда не обретёт свою Силу. Речь идёт о спасении мира. Мы ведь не развлекаемся, мучая этого ребёнка… Но всё-таки нельзя так издеваться над ним!”

Эта мысль у него образовалась в самой глубине души. Джеру приходилось сталкиваться со многими ужасными вещами – как вампиру и как охотнику на вампиров, – но неожиданно он понял, что больше не в состоянии видеть это.

“Это нужно прекратить!”

Джер поглядел на Морену. Она стояла, вся напряжённая, скрестив руки перед собой и не отрывая от Йона взгляда своих голубых глаз, словно пытаясь заставить его сделать то, что она хотела. Возле неё застыли Райан и Варна.

Лицо Райана было выжидающим; Варна хмурила брови, уперев свои большие руки в бёдра. В паре шагах позади них стоял Тинкл.

– Пора заканчивать это, – произнёс Джер.

Морена резко обернулась к нему:

– Нет. Мы очень далеко ступили. Глупо начинать всё заново. Разве для него это будет лучше?

– Я сказал: пора завершить это. Ты можешь потушить пламя? Или ты вообще не думала, что это придётся делать?

Пока они препирались, вперёд выскочил Тинкл. Он двинулся прямо к пламени, смотря на Йона.

– Тебе лучше поспешить! – выкрикнул он. – Или сейчас сгоришь!

Его задиристый, ребячливый тон отвлёк внимание Джера, но Морена продолжала:

– Он может потушить его в любой миг. Просто его надо как следует испугать…

– Морена, он и так уже испуган до смерти! Погляди на него!

Морена оглянулась. Йон прижал кулаки к себе и, приоткрыв рот, учащенно дышал, похожий на маленького загнанного зверёныша. Любой другой ребёнок на его месте сейчас орал бы и рыдал, но он молчал. И видно было, как его тело содрогается от озноба.

– Если он ничего не сделает сейчас, то не сделает никогда, – решительно сказал Джер Морене. – С самого начала это было идиотской идеей. Так что хватит!

Он увидел, как изменились её голубые глаза: вспыхнувшая в них ярость вдруг потухла, а взгляд потемнел. Это означало поражение…

Джер понял: Морена готова сдаться.

Только прежде чем она успела что-то ответить, Тинкл рванулся вперёд и пронзительно заголосил:

– Ты умрёшь!! Ты сгоришь прямо сейчас!

И он стал бросать кусками пылающего мусора в Йона. Всё, что последовало за этим, случилось в считанный миг. Пылающие обломки, летевшие в Йона, распадались, выкидывая снопы пламенных искр. Мальчик в ужасе открыл рот, смотря, как они кружатся возле его ног. Райан заорал на Тинкла, но тот ещё больше разошёлся. Следующий сноп искр угодил прямо в Йона. Джер увидел, как тот вскинул руки, чтобы защитить лицо, а затем взмахнул ими, когда ему на рукав упал кусок какой-то горящей тряпки. На рукаве мальчика вспыхнул мизерный язычок огня.

Джер видел, как Йон в безумном отчаянии оглядывается вокруг, ища спасения. Схватив Тинкла за воротник, Морена пыталась оттащить его от пламени. Но тот продолжал брыкаться. Искры разлетались всюду, и Джер уже чувствовал жар на своём лице. Глаза Йона вдруг стали большими, пустыми и совсем неподвижными, и Джер понял, что он принял какое-то решение. Но оказалось, совсем не то, какого они ждали от него… Он собирался сигануть вниз. Джер увидел, как мальчик повернулся к краю крыши, и в это же мгновение понял, что остановить его не успеет. Оставалось лишь одно, и Джер мог только надеяться, что окажется быстрее малыша. Но он стоял очень далеко от Йона. И если бы по периметру крыши не проходила двухфутовая стена, что на какую-то секунду задержало мальчика, пока тот карабкался на неё, у Джера не осталось бы ни единого шанса. А Йон уже ринулся в пустоту. Он сиганул с высоты третьего этажа, будто белка-летяга, раскинув в стороны конечности. Джер сиганул вместе с ним.

“Джер!” – полетел вслед за ним мысленный вопль, но он еле слышал его.

Он даже не понял, кто орал. Весь он был сосредоточен на Йоне. У него ещё оставалась какая-то надежда на то, что мальчик владеет магией и сможет сделать так, чтобы ветер подхватил его. Но ничего такого не случилось, и Джер не стал терять время на размышления. Он настиг Йона в воздухе и крепко обхватил маленькое тело. Ни один человек не способен на такое. Вампирские мышцы сами знали, что делать. Они развернули тело Джера во время падения так, что ребёнок очутился сверху. Но конечно, Джер не был так защищён от повреждений, как настоящий вампир, и хорошо понимал, что может переломать себе кости при ударе о землю. К тому же, почти утратив способность самовосстанавливаться, он мог даже разбиться насмерть.