О моей семье. Сборник рассказов для всей семьи

Но однажды, когда я сдавала экзамен, а мама ждала в коридоре, дома раздался звонок. Бабушка взяла трубку. Мужской голос назвал имя мамы. Бабушка сказала, что её нет дома. Голос вздохнул, прошептал что-то невнятное и отключился. Я в это время получила «пятёрку», вышла к маме, и мы поехали домой. Услышав от бабушки о звонке, встревоженная мама позвонила Степанычу. И успела. Нарочито бодрым голосом он сообщил, что «немножко заболел», но постарается быстро поправиться. Мама предложила его навестить, он поблагодарил и отказался. Сказал, что ничего серьёзного нет, выздоровеет – и мы увидимся. Пожелал доброго здоровья и успехов.

На другой день позвонил его внук Алёша. Рассказал, что дедушка болел давно и тяжело, но держался, делал всё, что мог, двигался, радовался жизни… Разговоры с моей мамой его ободряли, давали силы терпеть боль.

В тот день приступ был особенно сильным. Николай Степанович и набрал наш номер. После разговора с мамой улыбнулся… и впал в кому, из которой уже не вышел.

Мама ездила на прощание. Меня не взяла. Вернувшись, рассказала, что народу было много. Его любили и уважали.

В душе остался тёплый лучик от встреченного в День Победы хорошего человека. Лучик поддерживал в трудных ситуациях, оставаясь в памяти добрым, обнадёживающим взглядом солдата, учителя, друга.

Недавно Николаю Степановичу исполнилось бы 100 лет.

Волков Олег

О моей семье

Время было позднее. Мама с сыном делали уроки. Мама вырвала последний листок из тетради и сказала:

– Пиши в новой!

– Ну мам, это уже четвёртая тетрадка. Опять всё сначала писать? – устало ответил сын.

– Запомни, сынок: ты начнёшь не сначала, а с опыта. И меньше слов, нам ещё математику делать, – проговорила мама.

Три открытки

Моя сестра Ульяна делала мне открытку на день рождения. Она старалась, выводила каждый штрих. Я не догадывался, что открытка для меня, пока она не сказала: «Олег, напиши здесь пожелание себе».

Вы когда-нибудь писали пожелание себе? А я писал!

Позже сестра поняла, что сюрприз испорчен, и сделала новую открытку. Тогда она снова подошла ко мне и начала диктовать: «С днём рождения, брат».

Но её перебила мама: «Ульяна, ты опять испортила сюрприз».

Сестра схватилась за голову и побежала делать новую открытку. Мама бросилась за ней.

На этот раз сюрприз удался. В итоге на день рождения я получил целых три открытки от сестры с самыми разными пожеланиями.

Шнурок и змея

Когда мне было семь лет, мы с бабушкой ездили к её подруге в деревню. Там был крошечный домик, будто для гномов. А ещё огород, много некошеной травы и большая сосна. Вокруг дома неуклюже стоял забор.

В доме для гномов мы пили чай. Бабушкина подруга рассказывала, что в огороде водятся ежи и змеи.

Бабушка испугалась, потому что боится змей. А я убежал искать ежей. Но вместо них нашел шнурок, похожий на змею. Вспомнил про бабушкин страх и решил подшутить над ней. Положил приманку около двери и позвал жертву.

Кто же знал, что она испугается так громко. Она даже не впускала меня в дом – думала, что это змея. Но всё же впустила, когда я попросил прощения.

Теперь она покупает тапки и ботинки на липучках.

Вкус жизни

Однажды мы ездили в деревню зимой. Дом, да и весь участок, были в снегу. Мы гуляли, исследовали территорию. Вдруг мама наткнулась на яблоки. Они лежали кучкой под слоем снега, прижимались друг к другу, будто хотели согреться. Яблоки были подмороженные. Мы отнесли их домой. Когда они согрелись, я решил их попробовать. Я думал, что они будут как из магазина – жесткие, без запаха и вкуса. Но оказалось, что от одного их вида становилось сладко во рту, а их аромат чувствовался в другом конце дома. Закрыв глаза, я впервые откусил яблоко, и сладкий сок брызнул мне на язык. Хотелось откусывать ещё и ещё. Когда я открыл глаза, мир стал ярким. Это яблоко принесло краски в жизнь.

Возможно, тот, кто постоянно лакомится ими, уже привык и не испытывает такого счастья. Но для того, кто ест их впервые, это целый праздник. Вкус этих яблок – это вкус жизни.

Школьные окна

У всех дома есть окна, самые обычные. Из них видно, какая на улице погода. Видно, когда солнечно, облачно, дождливо, ветрено. Но есть одни окна, из них видно всё чуть-чуть по-другому. Это окна школьные. Из них всегда видна хорошая погода, но это лишь иллюзия. Видишь одно, а в реальности всё другое. Эти окна очень притягательны и загадочны. Они словно сделаны для того, чтобы отвлекать от уроков.

Эта иллюзия однажды привела к беде. После последнего урока, физкультуры, мы, разгорячённые, в одних футболках и шортах шли в раздевалку. И наш одноклассник увидел за окном солнце и безоблачное небо. Он выбежал на улицу, но солнца там не было, дул прохладный ветер, моросил дождь. И на следующий день наш одноклассник заболел.

Такое было и со мной. Весь школьный день я смотрел в окно. Оно отвлекало меня от уроков, будто гипнотизировало. За окном светило солнце, хотелось гулять. Окно будто заманивало: «Выходи на улицу, выходи, не пожалеешь». Но когда я с горящими глазами выбежал во двор, то почувствовал, что дует холодный ветер, и увидел, что никакого солнца нет и в помине. В общем, с этими окнами явно что-то не так.

Гавришева Наталья

Поговорим, мам?

О жизни

– Мам, а зачем люди на свете живут?

– Да куда ж ты такими кусками режешь?

Я рублю капусту, пока в голубой эмалированной кастрюле закипает куриный бульон. Мы с мамой варим борщ. Август. В кухне душно. И я тороплюсь на очередных элениребят.

– Ой, всё равно съедим!

Мама забирает у меня нож. Неторопливо, мерно стуча по шершавой доске, повидавшей не один вилок капусты, она нарезает тонкие вороха сочной стружки. Кружево – ни дать ни взять.

– Так вкуснее будет! Не любит кухня спешки!

– Нет, ну какая разница! Картошка, капуста, бурак, пара морковок, помидоры, золотистые кубики лука да зелени пучок. Закинул в булькающую кастрюлю – и готово! Тоже мне поэзия – борщ варить! Что тут волокиту разводить?

– А волокиту и не надо разводить. Только вот всякое дело лучше сладится, если ты с душой к нему подойдёшь.

– Это к борщу с душой? Скажешь тоже!

– И к борщу, и к метле, которой двор метёшь, и к рассаде помидорной в огороде, и к скотине. К каждой минуточке, что ты живёшь, дышишь и чувствуешь!

– Нет уж, лучше я с душой кино гляну, ну или там Стейнбека дочитаю «О мышах и людях». Вот где поэзия, вот где философия, вот где моя жизнь!

– А когда ты корову доишь или лук пропалываешь, это, значит, не твоя жизнь?

– Моя.

– А когда овец в пять утра на выпаса гонишь или малину в кружку собираешь, так что вся кожа так и саднит, расцарапанная колючими кустами?

– Тоже моя.

– А когда сапоги сплошь в глинистой липкой грязи моешь или цыплят трёхдневных под проливным дождём в подоле прячешь, чтоб не озябли, пока до сарая добежишь?

– Да моя, моя!

– То-то и оно, что твоя.

– Мам, ну так зачем люди на свете живут?

– А чтобы жить, доча. Чтобы жить!

Сбудется!

Зима в нынешнем году подзадержалась. Снег валил третий день колючими кружащимися хлопьями. Это в конце-то марта. Зябко. В школьном коридоре было тихо. Заканчивался четвёртый урок. Через несколько минут тишина взорвётся и мимо меня пронесутся, громко трубя и топоча, африканские слоны. Загалдят, усевшись на жёрдочки подоконников, весенние грачи. С громким гиканьем промчится индейское племя ирокезов, загнавшее в ловушку громадного бизона, а небеса, раскрашенные зигзагами молний, затрещат раскатами грома. В общем, через несколько минут начнётся перемена.

А пока я, прижавшись замёрзшими пальцами к крашенной бежевым горячей батарее, сижу, уткнувшись в томик Стейнбека. Я ведь в первый раз «На восток от Эдема» прочитала, когда училась в десятом классе. И вот опять читаю в школе, только теперь здесь учится мой сын Ратмир.

Он с рождения не слышит. У нас в карточке записан такой длиннююющий диагноз, что здесь, боюсь, не поместится. Вот мне и выписали специальный пропуск. Можете, говорят, сопровождать сына на занятия. На уроках я, конечно, не сижу. Учится Ратмир сам. А на переменах всё ж присматриваю за ним. Точнее даже не за ним, а за слуховыми аппаратами. Чтобы те самые африканские слоны не раздавили их ненароком. Я знаю: они не специально. Просто могут не заметить.

– А у меня ушки! – передо мной стоит Аля.

Я, зачитавшись об извечном противостоянии добра и зла, и не обратила внимания, что звонок с урока уже минут пять как прозвенел. У Альки на голове розовый ободок с большущими пушистыми кроличьими ушами. Улыбаюсь.

– Можно примерить? – спрашиваю. – Послушаем, о чём там в космосе звёзды поют! С такими-то антеннами и не такое услышишь, а?

Теперь улыбается Алька, а я напяливаю на себя ободок.

– Мы – весёлые медузы! Мы похожи на арбузы! – пою я, настроившись на частоты бездонной Вселенной. – Смотрела мультик? «Большой Ух» называется?

Аля машет головой. Нет, мол, не смотрела.

– Что это у вас? – она показывает на томик Стейнбека.

– Да вот люблю почитать на досуге.

Стейнбек лежит у меня на коленях. Вместо закладки – двойной тетрадный листок. Выписываю туда интересные мыслишки. То книжные, а то и свои собственные.

– Давай в гадалку поиграем?

– А как это? – глаза у Альки загораются.

Я отрываю половину неисписанного двойного листа. Складываю его конвертиком, чтобы все четыре уголка были к центру загнуты. Переворачиваю. Ещё раз делаю конвертик, сгибаю крест-накрест и пишу: «да-нет» – в каждом уголке.

– Фломастеры есть?

– Ага, – Аля бежит за фломастерами в класс и возвращается со стайкой одноклассников. Всем интересно, что там тётя Наташа придумала. Но я, конечно, ничего, не изобрела. Просто вспомнила, как лет тридцать назад на переменах время коротала.

Беру четыре фломастера и с обратной стороны конвертика в уголках рисую разноцветные кружочки. Красный, жёлтый, синий и зелёный.

– Ну, задавай вопрос. Только чтобы ответ на него был «да» или «нет». Или желание загадай и спроси, сбудется ли оно.

– Мама купит сегодня торт? – выпаливает не задумываясь Аля.

– Теперь назови цвет и цифру до десяти.

– Жёлтый. Четыре.

Я вставляю большие и указательные пальцы в кармашки конвертика. Вверх-вниз, влево-вправо. Раз, два, три, четыре. Колдую пальцами и получается:

– Да!

Алька сияет. И не важно, купит мама торт или нет. Счастья и так уже полные штаны.

– А подарят ли мне на день рождения телефон?

– А приедет ли старшая сестра в гости на каникулах?

– А получу ли я сегодня «пять» по математике?

– А я хочу щенка! Сбудется моё желание?

Сыплются детские вопросы. А тётя Наташа с видом заправской цыганки раздаёт ответы.

– А давайте загадаем, чтоб у Ратмира ушки слышали! – это Димка Баканов, Ратмиркин друг закадычный, кричит. Раскраснелся весь от волнения. – Сбудется или не сбудется? Зелёный. Семь.

Я снова колдую пальцами. Второклашки примолкли. Переживают. Вверх-вниз, влево-вправо. Раз, два, три, четыре, пять, шесть…

– Да!

Димка ликует. Девчата пустились в пляс. Мы с Алькой и Арзу обнимаемся.

Прозвенел звонок. Второй «Г» побежал на урок. Пятый, последний. Я снова осталась в коридоре одна. Нет, не одна. Со Стейнбеком. Распрямляю конвертик гадалки и прячу его между листами книги вместо закладки.

За окном колючими кружащимися хлопьями всё так же валит снег. Я уже не мёрзну. Потеплело как-то. Не знаю, сбудется ли когда-нибудь это Димкино желание. Такое по-детски наивное, чистое. Но вот в одном я уверена наверняка. Ну прям как пить дать. Мои второклашки уже и так слышат друг друга. Без слов. Просто они умеют слушать сердцем!

Галан Александр

Первый опыт

Воспитание ребёнка, оказывается, очень сложное занятие. Для этого нужен определённый педагогический подход, неимоверное терпение и особенная выдержка. Но как это сделать, не имея специального образования, да к тому же молодой девушке, ещё не успевшей завести семью? Однажды вечером ко мне заскочила моя двадцатилетняя племянница Настя. Она училась на третьем курсе в одном из наших сибирских университетов, а сегодня приехала по делам в мой районе и решила навестить, закупив целую кучу вкусностей. Мы пили душистый листовой чай со вкусным заварным пирожным. Настя увлечённо рассказывала об учёбе на строительном отделении, про молодых сверстников… Неожиданно вспомнила и со смехом поведала прелюбопытную историю про первый её опыт воспитания ребёнка.

Недавно к моей племяннице обратилась её давнишняя подруга Полина с просьбой посидеть пару часов с пятилетним сыном Артёмкой. Ей срочно понадобилось пробежаться по магазинам и заглянуть в парикмахерскую, а оставить сына не с кем. Так получилось, что Полина растила ребёнка одна. Настя в это время была свободна и с радостью откликнулась на просьбу подруги. Полина и Артёмка в договорённый час с нетерпением ждали её на пороге квартиры. Настя давно не была у них в гостях и удивилась, как Артёмка вырос. Полина, видимо, уже торопясь, быстро выпалила: «Это моё чадо, и это на всякий случай – если надолго задержусь». Показала на плиту с приготовленным обедом. Ещё раз внимательно посмотрела на Настю и сына, показала на висящий на стене красный ремень, спокойно сказала: «Если совсем разбалуется, можешь не стесняться». С этими словами, хлопнув входной дверью, выскочила из квартиры.

С первых минут Настя стала выстраивать отношения с мальчиком. Сначала он показал весь автопарк машин и удивил знанием их названий. Затем они складывали из конструктора «Лего» замысловатые корявые фигуры. Со временем пол однокомнатной квартиры был усеян детскими игрушками. Настя посмотрела на эту картину и предложила Артёмке собрать часть разбросанного в большую коробку из-под телевизора. На что он с пренебрежением ответил: «Я никогда не навожу порядок. Это всегда делает мама». Настя решила пойти на мировую: «Маме нужно помогать. Она уставшая придёт из магазина». Артёмка нагло отпарировал: «Тебе надо, вот сама и собирай». И стал, громко крича, бегать по комнате и разбрасывать игрушки в разные стороны.

Настя вспомнила о ремне и строго пригрозила: «Если не успокоишься и не начнёшь наводить порядок, я возьму ремень». Он вовсе не собирался слушать Настю, да к тому же ещё больше разошёлся: «Ну и бери ремень. Всё равно мне ничего не сделаешь!» Неожиданно подбежал к Насте и с насмешливым видом показал язык.

Тут она не выдержала, сняла со стены висевший ремень и с размаху ударила мальчика. Он в испуге схватился за ушибленное место и сквозь слёзы прокричал: «Ты не умеешь бить, не умеешь. Ты неправильно бьёшь ремнём!» Насте от таких слов захотелось рассмеяться, но она строго спросила: «А как надо?» Артёмка подскочил к девушке и вырвал из рук ремень. Шмыгая носом, строгим голосом проговорил: «Если не будешь собирать игрушки, получишь ремня. Считаю до трёх. Раз, два, три, – притоптывая ногой, он одновременно считал и вертел в руках ремень. – Вот так делать надо, а ты неправильно делаешь, сразу бьёшь». Настя взяла ремень у провинившегося с назидательными словами: «В следующий раз так и сделаю, а теперь бегом собирать игрушки!»

Мы долго смеялись над этой историей. Правда, непонятно было, то ли Настя воспитывала мальчика, то ли он учил её. Но, самое главное, первый опыт воспитания ребёнка у девушки оказался не только интересным, но и полезным.

Гришин Михаил

Безумный Сенечка

В оздоровительном лагере «Ромашка» наступил тихий час. И хоть спать ни одному оздоровляющемуся не хотелось, все просто обязаны были беспрекословно подчиняться режиму дня, придуманному каким-то умником.

Вот поэтому и приходилось сейчас мальчишкам из пятого отряда лежать в кроватях и усердно делать вид, что спят. Кое-кто даже слегка храпел, усыпляя бдительность вожатой Марины, чтобы она ушла, а не торчала в их корпусе. И лишь одному Сенечке, любителю чтения, дозволялось в это время находиться с книгой в руках.

Тихий Сенечка имел вид дохлый, вдобавок носил очки с толстыми стёклами. За это остальные ребята относились к нему без должного почтения. Вскоре Сенечка выронил из рук книгу и заснул безмятежно, будто младенец.

Когда Марина ушла, Санька, славившийся своим отчаянным поведением, тотчас предложил:

– Пацаны, а давайте над ботаном подшутим.

Затея всем страшно понравилась:

– Точно!

Мальчишки на цыпочках подкрались к спящему книгочею и первым делом сняли с него очки, чтобы, когда проснётся, не сразу понял, что происходит.

– Мы его сейчас в индейца раскрасим, – радостным шёпотом сообщил Лёвка, мельком взглянув на обложку книги писателя Фенимора Купера «Последний из могикан», которая лежала поверх одеяла. – Вот ржачка будет!

– Ботан – он и есть ботан, – ухмыльнулся Валерик, – уж если читать, то, «Черепашки ниндзя», а не эту муру.

Давясь смехом, хулиганы достали из тумбочки зубную пасту, разрисовали Сенечке лицо полосами и сложными завитушками, какие делают себе индейцы.

– Класс! – выставил большой палец Митяй. – Он теперь сам как последний из могикан.

Трофим принёс швабру и вложил её в руку Сенечке со словами:

– Копьё забыли.

Кто-то сунул за ухо Сенечке перо из подушки.

Глядя на крепко спавшего задохлика Сенечку, который и ухом не повёл, компания принялась корчиться в беззвучном смехе.

– Пацаны, – внёс новое предложение Потап, – а давайте ему сделаем велосипед!

Митяй безжалостно вырвал из книги страницу, сложил её в несколько раз и сунул Сенечке между пальцами ног. Санька извлёк из укромного места шуршащий коробок, с готовностью поднёс спичку. Когда бумага сильно разгорелась, потерявшие всякую осторожность охламоны пустились в дикарский танец, будто первобытные люди вокруг костра.

Тем моментом Сенечка видел ужасный сон, в котором бледнолицые привязали его к дереву и жестоко пытали. Только вождь краснокожих Сенечка был не из тех, кого можно легко сломить. Поняв свою ошибку, бледнолицые сильно расстроились и решили применить к нему крайнюю степень воздействия – огонь. Гордо закусив губу, Сенечка стойко терпел издевательства, дожидаясь, когда огонь подберётся к веревке. Наконец его замысел удался: верёвка перегорела, и Сенечка обрёл долгожданную свободу. Он вскочил на ноги, ухватил удачно подвернувшееся под руку копьё и стал проявлять чудеса владения оружием.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.