Сага о розах. Книга первая

– Снерш, – подошёл он к сидящему на скамье брату. Вечер уступал право ночи, а, значит, тянуть с разговором было никак нельзя.

Однако Снерш продолжил сидеть как сидел. Его руки были вытянуты вдоль спинки скамьи, а голова запрокинута к затянутому тучами вечернему небу. Из-за такой расслабленной позы кончик длинной белой косы, в которую были заплетены его волосы, касался земли. На него уже налип мелкий сор, но брата это ничуть не волновало. Последние дни он порой углублялся в себя и в свои размышления так, что казалось ускользает в некий другой мир. Снерш даже перестал натаскивать молодых драконов – «паладинов», что они взяли с собой, прикрываясь типичной причиной необходимости сопровождения.

«Необходимость сопровождения». Люди довольствовались этим объяснением из года в год. Из века в век. Традиции их общества воспринимали подобное как нечто должное, а потому у них не было нужды задумываться над иными вероятностями. Лишь наблюдатели порой высказывали свои подозрения, но и то только тогда, когда у старших драконов не получалось усмирить инстинкты младших и последние теряли осторожность. Было досадно объявлять таких юнцов отступниками. Но что поделать? Так выходило выгоднее. Если за нарушение человеческих законов глупцов убивали люди, так червяки, будучи уверенными в своей силе, теряли бдительность в будущем. Если же у молодых драконов получалось сбежать, то их разыскивали уже свои. А дальше – публичная казнь, целью которой было преподать остальным дуракам урок вести себя осторожнее. Всегда нужно использовать уловки, а не получать желаемое напрямую, если на то есть запрет. Для этого они и «сопровождают» старших, чтобы учиться. Смысл в этом, а не в получении ранее недоступных удовольствий.

– Прячешь от меня глаза?

Вопрос заставил Снерша изменить позу. Руки он оставил на прежнем месте, но перестал пялиться на грозовые облака и наконец-то посмотрел на Зарраха.

– Зачем ты покинул общество этой ля шеа?

– Уже поздно, и нам всем пора отдохнуть. А ещё я знаю, что она не сможет стать мне женой. Никогда.

– И ты сразу вспомнил про меня, да? – с усмешкой хрипло протянул Снерш. – Хочешь предложить, чтобы мы прикрыли друг друга как раньше? Давай, только я первый. Мне больше твоего хочется человеческую женщину.

– Ту, что зовут Омико, не твоя, – процедил Заррах. – Она если не уже, то вот-вот станет…

– А я сейчас не про свою шеа мереш, брат, а вообще про любую другую, – с иронией перебил Снерш. – Мы в человеческом мире, и я хочу воспользоваться его благами.

– Ты прекрасно знаешь, что я больше не хочу такого рода смертей. Мне противно даже то, чему ты учишь молодых.

– А что не так? Саухшер после своего первого опыта принял твоё мировоззрение. Благодаря мне, ты обрёл ещё одного последователя.

– Я обрёл ещё одного последователя только благодаря ему самому. Твои сладкие нашёптывания призывают младших драконов к обратному.

– Тогда я задаюсь вопросом – зачем ты пришёл ко мне, Заррах? Раз ты не готов слушать меня, то ты мне не нужен.

Грубые слова провоцировали на грубый ответ. Но Заррах не поддался искушению. Он оставил кузена сидеть на скамье в саду, а сам, мысленно чертыхаясь, направился через зелёный лабиринт обратно к особняку Вейерманов. Вот только этот путь не стал таким скучным, как можно было бы себе представить.

– Ты… Ты не посмеешь забрать себе мою Анну! – гордо задирая подбородок, преградил ему дорогу невысокий человеческий силуэт. При этом плотные чёрные тучи ненадолго образовали просвет, и розовый луч вечерней зари упал на мальчишеское лицо.

Заррах остановился и окинул юного мальчика заинтересованным взглядом. Ранее он видел этого лакея в библиотеке, а значит это Снерш решил сыграть с дурачком злую шутку. Что же, поиграть в убийство сердитому Зарраху самому хотелось. А ещё ему было интересно насколько пареньку хватит смелости. Лет-то ему было примерно столько же сколько Анне. Может даже поменьше, у героя даже усы не выросли. Кроме того, было видно, что мальчик отчаянно трусит. Во всяком случае тупой меч, который он удерживал двумя руками, подрагивал.

– Убирайся отсюда! – прикрикнул мальчишка и сделал замах, как будто собирается рубить дрова.

Вместо слов Заррах дождался, когда лезвие меча окажется в нижней точке и сделал несколько быстрых шагов вперёд. После чего ухватил паренька за запястье и вывернул его руку так, что бесполезный меч упал на землю. От боли мальчишка взвизгнул, а Заррах, забавляясь, дозволил проступить облику зверя и тихо зарычал.

– Убирайся сам, покуда жив.

Глаза паренька округлились, его нижняя губа задрожала от обиды – не иначе на свой смелый поступок он не один час решался, а только опозорился по итогу. Однако не отступил. Парень оказался сущим идиотом, раз сжал руки в кулаки и попытался ударить Зарраха в грудь. Но, конечно, дракон справился с такой «грозной атакой».

– Я не отдам тебе Анну!

В этот момент вмешался наблюдатель Церкви – добродушный толстячок, которого, как выяснилось, было не столь легко обвести вокруг пальца, как всем подумалось с первого взгляда. Жрецу не потребовалось много времени и сил, чтобы сковать «героя» магией по рукам и ногам. А затем он, недоумённо поглядев на получившуюся статую, мягко поинтересовался у Зарраха.

– Что здесь произошло?

– Можно сказать, что я встретил самого достойного из нынешнего поколения людей. До этого дня вызвать меня на поединок решился только рыцарь Галаад Вестлинг – тот, которого некогда все семь королевств считали живой легендой, – съязвил Заррах и сплюнул огнём на землю, прежде чем черты его лица вновь приобрели человеческий вид.

– Вы будете требовать сатисфакции? – с лёгким укором в голосе осведомился наблюдатель.

Заррах скрестил руки на груди и рыкнул.

– Конечно, нет! Мне противно даже смотреть на это ничтожество, не то что убивать.

Жрец благодарно приподнял уголки губ. Его миролюбивому характеру претили как убийства, так и вероятные разбирательства о том, как до смертей вообще дошло дело. А Заррах наступил на меч ногой. Плохонькая сталь от нажима его ступни частично вдавилась в землю, а затем треснула и переломилась. После чего дракон в раздражении продолжил путь.

… Но поднявшись по крыльцу Заррах не переступил порог дома, а задумчиво обернулся.

Нет, что-то здесь было не так. Или, скажем так, могло быть не так. Заррах действительно очень хорошо знал Снерша, раз сумел заподозрить некий подвох и, обходя наблюдателя, занятого поучениями мальчишки, вернулся к скамье, где ранее отдыхал брат.

«Улетел», – понял Заррах, когда разглядел на сухой земле отметины лап.

А затем с неба закапал дождь. Капли падали на землю и размывали собой очертания следов Снерша. Казалось, небеса оплакивают разрушенную привязанность братьев. Даже ветер шептал среди трав так, будто произносил слова утешения, но… на самом деле природа стирала последние улики. Облака коварно скрывали за собой могучее тело голубого дракона, как если бы хотели поспособствовать его преступлению.

«Ну уж нет, я предупреждал тебя, брат!» – неистово разозлился Заррах и решительным шагом направился к Саухшеру. Он достаточно доверял этому дракону, чтобы позволить ему прикрыть себя.

Этой ночью Заррах намеревался отправиться вслед за Снершем и проучить его.

Пока брат не стал императором, на правах старшего он ещё мог себе это позволить.

***

– Как же сладко знать, что теперь я твоя жена.

– А мне пока нет. Ведь пока обряд не завершён, грех целовать тебя в губы. А ты такая красивая, Омико. Твои губы нежные и алые, как розы. Они манят меня.

– О, Ортольд.

– Позволь мне снять с тебя твою фату, я хочу любоваться каждой чёрточкой твоего лица. Почему невест в день свадьбы принято так прятать от мужа?

Говоря, Ортольд не сводил с меня влюблённого взгляда. А потом не выдержал и стал целовать мои ладони. Его поцелуи, полные страстного огня, заставили меня от наслаждения ненадолго прикрыть глаза. Я была готова отдаться ему здесь и сейчас. Прямо в этом экипаже!

– Сними с меня фату, Ортольд. Поцелуй меня, а не мои руки, – оказалась не способна сдержаться я.

– Любимая.

Его глаза горели счастливым огнём, а я часто дышала в ожидании желанного поцелуя и того, что произойдёт позже. Сегодня мне суждено стать женщиной и сделает меня ею тот, кого я люблю больше всех на свете.

– Милорд! – практически одновременно с тем, как раздался жуткий звериный рык, воскликнул Гульд.

– Дракон! – выкрикнул кто-то из гвардейцев.

Лошади испуганно заржали и взбрыкнули, когда снаружи послышался страшный треск деревьев. Экипаж дёрнуло из стороны в сторону так, что я сильно ударилась локтем. Хорошо ещё, что Ортольд крепко меня обнимал, а потому удержал и не случилось чего‑либо похуже. Мгновением позже завопил извозчик и через приоткрытое окно мне стало видно, как он дал дёру под сень окружающего нас леса. Этот плотный мужчина так быстро перебирал ногами, что мне даже не верилось, что человек способен на подобную скорость. Но потом его вид загородило тело Ортольда. Он высунулся из окна наружу и закричал гвардейцам.

– Держитесь ближе к экипажу!

Затем Ортольд открыл дверцу и ловко перебрался на место извозчика. Там он ухватил вожжи и остановил перепуганных лошадей, а я… а я замерла ни жива ни мертва, так как увидела пролетающего над нами небесно-голубого дракона.

– Боги, Ортольд, – тихо сорвалось у меня с губ, и имя любимого придало мне сил. Я решилась выйти из экипажа, чтобы быть ближе к мужу. Вот только в этот момент дракон сделал вираж и прочертил среди леса огненную полосу. Часть деревьев громко заскрипела, падая в нашу сторону. Я ойкнула и присела, закрывая голову руками.

– Все ко мне! – между тем отдал приказ Ортольд и спрыгнул на землю совсем близко от меня. Никто не посмел его ослушаться. Гвардейцы в едином порыве ринулись к нему, а он, встав на одно колено, создал вокруг нас всех мерцающий золотом защитный купол. Ветви и стволы деревьев, упавшие на его поверхность, обуглились и осыпались пеплом. Если бы Ортольд хоть немного промедлил, нас бы могло похоронить под ними.

– Твоя магия не спасёт тебя, вор, – гулко проговорил дракон, замирая в воздухе у края купола. Шевелились только его огромные крылья.

У меня никак не получалось отвести взгляд от пасти размером с лошадь. Клыки в ней были длинными, как копья. Но гвардейцы не струсили и храбро навели на дракона арбалеты. Вот только болты отскочили от чешуи, не причинив чудовищу никакого вреда. Наглец даже не стал уклоняться от выпущенного Ортольдом магического шара, хотя, когда волшебный огонь коснулся его тела, чешуйки в этом месте потемнели и несколько из них всё же упало на землю.

– Мне уже более двух сотен лет, и моё тело не такое нежное, как у того дракона, которого тебе довелось убить, – засмеялось чудовище.

– Ты всё равно не получишь мою жену. Наш брак заключён, ты опоздал!

– Нет. Я вижу, что ещё не поздно. Поэтому отдай мне то, что принадлежит мне.

– О нет, Снерш Жестокий. Без поединка ты мою Омико не получишь! – смело возразил Ортольд, но дракон утробно захохотал в ответ на его слова.

– Поединка не будет. Здесь нет наблюдателя, поэтому я отказываюсь принимать вызов. Видишь ли, червь, у меня нет намерения нарушать ваши законы, убивая людей. Но то, что мне принадлежит, я всё равно заберу у тебя!

Прошипев свои слова, дракон плавно опустился на землю несколько поодаль, и вместе с тем из-за деревьев начали выходить вооружённые люди. Их было много. Очень много.

Ортольд резко сник, и я, не выдержав, ухватила его за рукав.

– Что происходит? О чём он?!

– Он убьёт нас чужими руками. Будет смотреть и наслаждаться тем, как за золото люди будут убивать людей. А после сами преподнесут ему тебя в дар.

У меня дыхание перехватило, но Ортольд, казалось, ожил. Он взял меня за руку и потащил обратно в экипаж. Правда, едва он открыл дверцу, как рядом с нами возник Гульд.

– Милорд, против стольких противников нам ни за что не справится. Я ужо насчитал девятнадцать человек.

– Не забывай, что я маг!

– А они люди без чести! – рявкнул на него вояка. – Стрела из-за деревьев способна даже мага уделать, а потому нужно воспользоваться тем, что они подходят к нам с одной стороны. Бегите с мисс, пока на то есть возможность.

– Это бесполезно. Дракон непременно полетит за ней, а против него в одиночку… Нет, боюсь, мне не выстоять. Так что лучше я приму бой вместе с вами.

– Облагоразумьте его! – умоляюще посмотрел на меня Гульд.

В следующее мгновение я всё же оказалась внутри экипажа, но не дала Ортольду покинуть меня. Я бросилась ему на шею и крепко обняла. Ему пришлось войти внутрь. И дверца громко хлопнула вслед за ним.

***

Сабрина действительно не вернулась домой. Вернард посадил её в экипаж, и она уехала из Омьграда. Всё оказалось не так страшно, как ей виделось, когда она стояла рядом с милордом Гилбертом, нежно покачивающим на руках погрузившуюся в глубокий сон Омико. Пусть ей на тот момент было боязно возвращаться в отцовский особняк и у неё сердце останавливалось, когда к ней раз за разом подступал вопрос: «А что, если бы это ты оказалась на месте сестры?», но уезжать куда-то? Мысль об этом к Сабрине пришла только тогда, когда…

– Мисс Сабрина поедет с вами? – осведомился Вернард и заставил тем своего хозяина оторваться созерцания бледного лица любимой.

– Боюсь, это невозможно. Как я уже объяснил вам, нас может начать искать Церковь. Для мисс Сабрины будет лучше, если эта история обойдёт её стороной насколько возможно, поэтому… я бы предпочёл, чтобы вы позаботились о ней. Домой ей возвращаться нельзя, а вам всё равно придётся задержаться, чтобы избавиться от нежелательных улик.

– Слушаюсь, милорд.

Сабрина перевела вопросительный взгляд с одного мужчины на другого, и Вернард не оставил это без внимания.

– Мисс, несомненно, спасая вашу сестру мы действовали из самых чистых побуждений. И вы сами видели, что эти бандиты первыми напали на нас. Но закон отнюдь не на нашей стороне. Это очень вульгарно и никак неприемлемо для вашего сословия, и всё же мисс Омико была продана на законных основаниях. Сыновья до двенадцати лет и все незамужние дочери находятся в прямой зависимости от решений их отцов.

– Да когда же этот глупый закон отменят! – со злостью в голосе воскликнула Сабрина.

– Очень скоро, мисс, – ответил ей милорд Гилберт. – Поддерживающих его осталось крайне немного, да и пример граничащих с Астонией держав подтверждает, что наёмный труд в разы эффективнее. Но всё равно. То, что произошло в мастерской миссис Эльзы Шемрок, должно навсегда остаться тайным. Напоминаю, нас там не было.

– А если меня спросят, зачем я ушла из дома вместе с вами?

– Скажете, что хотели пожелать удачи.

– Пожалуй нет, милорд, – задумчиво сказал Вернард. – Это косвенно подтвердит факт, что мисс Омико уже была передана покупателю мистером ван Краудом, а вы вмешались по причине оскорблённых чувств постфактум. Думаю, мисс Сабрине придётся объяснить всё иначе.

– Что? – захлопала она ресницами.

– Будет лучше, если вы станете придерживаться точки зрения, что ненароком узнали о намерениях вашего отца, и совместно с сестрой решили доказать милорду Гилберту необходимость скорейшего заключения брака. Ведь судьбой замужней женщины мистер ван Крауд распоряжаться уже не может. Так что вы с мисс Омико договорились разыграть небольшой спектакль и вслед за милордом вышли затем, чтобы показать, где именно спряталась от него ваша сестра.

– Да что вы такое говорите? – искренне возмутилась Сабрина. – Вы предлагаете мне идти против моего же отца?

– Нет-нет, мисс, я предлагаю вам выступить в роли хранительницы счастья вашей сестры, – выразительно глядя на девушку, ответил Вернард. – Это будет очень выгодным поступком. Трупы в этом доме станет сложно связать с нами всеми, поспешный брак обретёт логичную подоплёку, а себя вы избавите от репутации дочери работорговца. Проявленная любовь к сестре будет оценена обществом.

– А что, если за такое папа решится продать меня саму? – с вызовом спросила она.

– Для этого вы будете жить там, где у него не будет возможности передать вас в руки мерзавца, решившегося на такую сделку, – со злостью ответил милорд Гилберт. – Я приглашаю вас жить в свой родовой замок и будьте уверены, лично позабочусь о том, чтобы вы как можно скорее нашли достойного мужа.

Довод сыграл свою роль. Плечи Сабрины горделиво расправились. Мысленно она уже распоряжалась десятками слуг и примеряла кольца с самыми дорогими самоцветами, но…

Но всё это было тогда. В прошлом. В настоящий момент, тот самый, когда Снерш настиг Ортольда и Омико, всё изменилось. Дело в том, что по приезду в Альтград Вернард первым делом снял для Сабрины комнату в гостинице, а сам отправился по делам, сказав, что вернётся через несколько дней. Но буквально минут через десять, как девушка осталась одна, раздался стук в дверь. Естественно, она подумала, что это либо Вернард вернулся, либо обслуга. Без задней мысли Сабрина открыла дверь и… вдруг ощутила, что пропала. Машинально она даже отступила назад, пока не упёрлась спиной в подоконник. При этом голова у неё сильно кружилась, во рту была сухость, а всё нутро переворачивалось из-за первобытного страха. Ведь пусть от своих родителей Сабрина вобрала лучшее – от матери ей достались красота и женская мудрость, а от отца смекалка и умение лавировать в любой ситуации, но этой девушке едва исполнилось четырнадцать лет! Она не была готова к событиям такого рода.

В комнату уверенно вошёл служитель Церкви. И, увидев его, Сабрина могла думать только об одном: «Почему чёрная ряса? Почему красный подклад?! Это же так похоже на одеяние…».

– Я Эрт ван Донатан, глава инквизиции Альтграда – сухо подтвердил мужчина догадку, и земля едва не ушла из-под ног Сабрины. Её затрясло от страха, а долговязый служитель Церкви, смерив её бесстрастным взглядом невыразительных глаз, ещё и уточнил. – Полагаю, на самом деле вы мисс Элли Сабрина ван Крауд, а не мисс Сабрина Кузнецова?

– Да, – едва слышно подтвердила Сабрина и даже не смогла улыбнуться, как обычно делала, если разговаривала с кем-то. От вида этого не по годам мрачного человека у неё душа ушла в пятки. – Как… как вы нашли меня?

– По особым приметам. Ваш словесный портрет был разослан во все ближайшие к Омьграду поселения.

Вот оно! Они всё-таки узнали, что она была в этом проклятом доме! Ужас какой, даже фальшивое имя не помогло скрыться. А ведь Вернард говорил (да-да, говорил!), что никто не узнает её под новой фамилией и они беспрепятственно доедут до родового замка Гилбертов.

Но нет, не дано ей сверкать в высшем обществе. Её, бедную Сабрину, обвинят в ужасном преступлении с применением магии и сожгут на костре как ведьму!

«Ох дура. Ну зачем, зачем я только на всё это согласилась?! Инквизитор ведь ни за что мне не поверит. Никогда-никогда!» – мысленно запаниковала девушка.

Эрт ван Донатан между тем закрыл за собой дверь и сразу направился в сторону Сабрины. Попутно он вынул из-под мышки чёрную кожаную папку с бумагами и начал деловито произносить.

– Я прибыл сюда задать вам несколько вопросов о…

– А-а! – ни с того ни с сего взвизгнула Сабрина и сделала быстрый шажок в сторону от инквизитора.

Её поведение заставило карающую длань Церкви застыть в немом изумлении. Но вскоре его брови легонько нахмурились, и он, делая очередной шаг вперёд, продолжил говорить.

– Эти вопросы связаны с…

– А-а! – ещё громче вскрикнула Сабрина и потребовала. – Не подходите ко мне или я буду кричать!

– Да что с вами такое, мисс?

Зря он сделал ещё один шаг. Раздалось очередное громкое «А-а-а», но на этот раз продолжительное, и Сабрина, ловко запрыгнув на маленький пуфик, стоящий возле камина, схватила с полки пустую вазочку.

– Не смейте приближаться ко мне, я вас боюсь!

– Я пришёл сюда задать несколько вопросов и всего-то! – начал злиться Эрт ван Донатан и, вытащив из папки с бумагами какой-то документ, упрямо сделал шаг вперёд. Ваза тут же поднялась выше – Сабрина замахнулась ею.

А дальше вмешались обстоятельства непреодолимой силы. Нервы девушки были доведены до предела, а потому, когда входная дверь раскрылась, она снова взвизгнула и изо всех сил швырнула вазу. В сторону двери, конечно. В результате секундой позже тонкое стекло, ударяясь о голову Его высокопреосвященства Альберта Верлера, разлетелось вдребезги. Несчастный кардинал тут же осел на пол. Аналогично сползла по стене и Сабрина. Она застонала, и Эрт ван Донатан всерьёз растерялся, не зная, к кому из этих двоих бежать на помощь. Но то, что Его высокопреосвященство начал подниматься, держась рукой за окровавленный лоб, подвело его к решению сперва узнать, что же произошло с девушкой.

– Как вы? – склоняясь над Сабриной, осведомился он.

– Кардинал. Я убила кардинала, – простонала Сабрина и от картин богатого воображения упала в обморок.

Глава 7

– Нет, Омико, нет. Я не брошу тебя. Никогда и ни за что!

От этих уверенных слов у меня сердце едва не остановилось. К горлу такой комок подступил, что даже дышать стало тяжело. Слёзы сами собой потекли из глаз, но… я любила Ортольда и не хотела видеть его мёртвым.

… Так какой выбор был у меня, кроме как указать рукой на окно, и дрожащим голосом объяснить ему?

– Посмотри, милый, посмотри сколько людей тебе противостоит. Пока Гульд ещё может прикрыть тебя, беги! Всем, что есть в этом мире, молю – не дай мне увидеть твоей смерти.

– Нет, Омико. Если ты хочешь, чтобы я ушёл, то давай скроемся вместе!

– Тебе прекрасно известно, что вдвоём нам не сбежать. Ты сам сказал, что Хранитель Снерш пойдёт за мной следом. Так ты умрёшь!

– Да разве я боюсь смерти за тебя?

Ортольд осуждающе посмотрел мне в глаза и упрямо стиснул зубы. Вместе с тем кто-то из нападающих издевательски захохотал, и потому он храбро положил руку на эфес меча. Ему было не занимать отваги. Он был действительно готов к бою, что стал бы для него последним.

… Вот только к такому исходу была не готова я.

«Отчего вы препятствуете его счастью?» – звучал в моей голове укоризненный вопрос кардинала, и это воспоминание било по моей совести, словно молот по раскалённому металлу. Я ведь действительно мешала будущему Ортольда. Из-за меня его жизнь может закончиться с минуты на минуту. Его прекрасные глаза навсегда закроются, а тело уйдёт в холодную могилу.

Неужели такое счастье я принесу любимому?

Неужели?!

Безысходность и отчаяние заставили меня решиться на безрассудство. Рядом с рукой Ортольда, сжимающей эфес меча, висели ножны с ножом, и я выхватила этот нож так быстро, что любимый не смог помешать мне. Он только испуганно вскрикнул. Я же, пользуясь его замешательством, срезала толстую прядь волос прямо возле виска, а затем отбросила нож в сторону.

– Омико, – испуганно прошептал Ортольд, не понимая, что происходит.

– Я завершаю наш свадебный обряд, – получилось сказать у меня на удивление ровным голосом. – Перед ликом благих богов и с благословения мирного неба я отдаю суженому свой девичий волос и тем отрекаюсь от девичества.

Я протянула Ортольду прядь своих волос, но он смог только растерянно произнести.

– Омико…

– Держи! – потребовала я, и он всё же взял волосы в руку. – Отныне и до конца своих дней я жена тебе и клянусь быть женой верной и воле мужа во всём послушной.

Я замолчала в ожидании ответных слов. Ортольд был обязан произнести фразу, смысл которой заключался в обещании стать достойным супругом. И он бы произнёс её, если бы не одно «но»… Вместе с ней ему бы пришлось поклясться в исполнении одного моего желания.

Конечно, эта традиция была старой и больше символичной. Она возникла в те далёкие времена, когда ещё не было Церкви. И, быть может, раньше женщина могла испросить для себя что-либо особенное, нынче же все просили подарить как можно больше сыновей. Иногда, правда, ещё бывало, что жена дополнительно к выкупу золото для своей семьи требовала или свободу для кого-либо из пленных родных. Но это совсем редкость.

… А я‑то вот и вовсе исключительную просьбу произнести хотела.

– Нет, Омико. Нет! – понял всё Ортольд.

– Ты знаешь. Если ты не произнесёшь этих слов, наш брак останется самообманом. Или… или ты раздумал брать меня в жёны?

Я не оставляла ему выбора. И, побледнев, он всё же прошептал.

– В знак готовности отныне и до конца дней своих заботиться о нуждах вверяющей себя мне женщины скрепляю наш союз нерушимой клятвой исполнить одно её любое желание.

– Останься в наш свадебный день живым, муж мой. Уходи отсюда! Беги.