Бабкино кольцо

Эльмира (Автор.Мира) Гурьянова

Бабкино кольцо

2001 год. Февраль, этот старый скряга, цеплялся за власть, не желая уступать место юной весне. Морозный ветер выл, словно голодный зверь, а колючий холод пробирал до костей, напоминая о вечности зимы. В такие дни вера в скорое пробуждение природы казалась наивной мечтой.

В один из таких леденящих вечеров, когда сумерки окутывали город, словно саван, Милена, словно загнанная лань, неслась с одной каторги на другую. Шарф, ставший мокрым от частого дыхания, превратился в ледяную маску, скрывающую отчаяние. Она проклинала все мироздание и чувствовала себя жалкой узницей судьбы. Всего 30 лет, а за плечами – развод, двухлетний ребенок, лишний вес, тянущий к земле, и всепоглощающее одиночество. Муж, некогда очарованный ее миниатюрностью, сбежал от "стопудовой" реальности, оставив в наследство разбитую машину и неподъемный долг. Средства на его погашение пришлось вымаливать у сердобольных подруг, клятвенно обещая расплату в три месяца. Чтобы сдержать обещание и заглушить душевную боль, Милена, помимо преподавания юриспруденции в Центре повышения квалификации, впряглась в лямку заводской работы.

Заскочив в скрипучий трамвай, она рухнула на сиденье, освобождая лицо из ледяного плена. Рядом оказался темноволосый юноша, но Милена, съежившись, отвернулась к окну, стыдясь своего измученного вида и ощущения "осени жизни". За окном мелькали однообразные, словно близнецы, заснеженные дома, усиливая тоску.

"Еще одна остановка", – подумала она, выглядывая из-под шарфа. Парень все еще сидел рядом, погруженный в мир музыки. Преодолевая неловкость, Милена дернула его за рукав, жестами показывая, что ей нужно выйти. Он одарил ее лучезарной улыбкой, снял наушники: – Ой, Вам выйти? Конечно, конечно! – заторопился он, отодвигаясь и виновато добавил: – Я всегда музыку слушаю в дороге, время летит незаметно, да и на жизнь веселее смотришь. Попробуйте тоже.

Милена оглянулась и, к удивлению самой себя, улыбнулась в ответ: – Я попробую.

Парень помахал ей рукой из окна, и трамвай умчал его дальше. Милена вдохнула полной грудью, и морозный воздух, вопреки ожиданиям, не обжег, а наполнил свежестью и надеждой. Впервые за долгое время она пришла на факультативные занятия к студентам в приподнятом расположении духа.

Лекция прошла на удивление гладко и не превратилась в пытку. Преподавание никогда не было ее призванием, но в тяжелые времена служило спасательным кругом.

Вернувшись домой около десяти вечера, Милена увидела заспанного сына.

– А вот и мама пришла, – произнесла Оксана, няня Миши, эту фразу, ставшую ритуалом. Малыш потянул к ней ручки, обнял и тут же засопел на руках. Милена с наслаждением ощущала его тепло и радовалась, что у нее есть такое сокровище.

Уложив Мишу в кроватку, они с Оксаной расположились на кухне за чашкой чая. Оксана, словно ангел-хранитель, всегда находила время для беседы с Миленой. Родители, живущие в другом городе, не могли оказать существенную помощь, а Оксана, приехавшая из провинции, с радостью согласилась жить с ними и заботиться о Мишеньке.

На столе дымились две чашки ароматного чая, лежали свежие булочки, а главным сокровищем было малиновое варенье, присланное мамой Милены. Оксана отхлебнула чай и строго взглянула на подругу, потянушуюся к самой большой булочке. Милена смутилась, но с вызовом ответила на взгляд: – Хорошего человека должно быть много, – и с удовольствием отправила в рот кусок выпечки. – И когда ты возьмешь себя в руки? – завела Оксана свою излюбленную тему. – Для кого? – недоуменно спросила Милена. – А ты сначала сделай, а потом и найдется тот, кому это отдать, – Оксана зачерпнула ложечкой варенье.

Милена рассмеялась, глядя на стройную Оксану: – А ты? – А что я? – растерялась Оксана. – Мне и не надо ничего. У меня Мишуня есть и ты, я люблю вас. Вот и буду с вами жить. А толстеть я не умею. У нас все по женской линии жилистые. Одна радость – ешь вволю. А вот с личной жизнью никак. Да и кому нужна я – деревенщина? – Глупенькая ты! – Милена взяла ее за руки, посмотрела в веснушчатое лицо с огромными голубыми глазами, обрамленное рыжей копной волос, – Тебе всего лишь 30 лет. И ты очень хорошенькая. Вот увидишь, у тебя появится очень любящий человек.

Так они и просидели на кухне до двух часов ночи, не заметив, как уплели все булки и целую пиалу варенья, пообещав с понедельника начать новую жизнь.

Пятничное утро началось с кошмара. Естественно, не выспавшись, Милена встала в пять утра, наспех собралась, поцеловала Мишутку и помчалась на завод – на свою первую каторгу. Она уже несколько дней ходить на завод. Но никак ей не удавалось привыкнуть к нему. Автобус был набит такими же сонными тружениками, как и она. Счастливчики спали сидя, уткнувшись лбом в стекло, менее везучие держались за поручни, болтаясь, как обезьянки на лиане. А совсем обделенные – лишенные и сидячего места, и поручней – вливались в массу спящих заводчан и покорно ждали своей участи – быть вынесенными ею на улицу. Милена оказалась в числе последних, стиснутая толпой. Казалось, даже если заснуть, толпа по инерции пронесет тебя через проходную завода прямо к рабочему месту.

Войдя в цех, Милена ощутила резкий запах машинного масла, голова закружилась, и захотелось бежать. Но необходимость кормить Мишу и платить Оксане удерживала ее. Сжав зубы, она шла по длинному, темному коридору, где всегда царила ночь. Тусклый, могильный свет ламп едва освещал помещение. Станки казались чудовищами, а одинаковые слесари в грязных фиолетовых халатах – могильщиками. Милена поежилась. Впереди шагала семейная пара, чья жизнь без остатка принадлежала заводу. Они познакомились здесь, полюбили, поженились, родили детей. Милене было непонятно, как в этой жуткой обстановке можно не только полюбить, но и вообще различить одного человека от другого. Ей никак не удавалось породниться с заводом. Она завидовала тем, у кого это получалось. Наконец, добравшись до своего кабинета, Милена с облегчением захлопнула за собой дверь. Осмотревшись, она снова увидела чудо инженерной мысли: два сломанных стола, три стула, электрическую плитку для разогрева пищи на сковороде и шкаф для верхней одежды. Девчонки с которыми удалось познакомиться и поговорить, поведали ей о том, что обстановка в кабинете не меняется. Хотя, недавно обещали поменять хотя бы один стол. Но нет… чуда не случилось.

Повесив куртку в шкаф, она переобула ноги в удобные, но некрасивые туфли.

"Скоро начнется суета", – подумала Милена. – Надо поставить воду для кофе и, пока никого нет, спокойно посидеть и подумать".

Тогда ей казалось нормальным греть воду в кастрюле на электроплитке.

Оставив воду кипятиться, она села за стол, взяла ручку и листок бумаги. И начала рисовать женский профиль. Милена не понимала, почему, но всегда рисовала этот рисунок, когда нервничала или задумывалась. Потом эти профили в разных вариациях попадались повсюду. В очередной раз, размышляя о своей жизни, Милена рисовала кого-то с кудряшками.

– Интересно, а кто эта женщина?

Она вздрогнула. За спиной стоял высокий худощавый мужчина интеллигентного вида, в очках и хорошем костюме. Он улыбался и ждал ответа.

– Она никто, – ответила Милена, смутившись, что ее застали за нерабочим занятием. – Так не бывает. Всегда кого-то подразумеваешь, когда что-то пишешь, а тем более рисуешь. Может, это автопортрет?

Милена посмотрела на свое творение и замотала головой: – Не-е. Это не я.

Мужчина засмеялся: – Меня зовут Александр, а Вас? – Милена, – она протянула руку для рукопожатия. Александр принял ее и горячо пожал: – Рад знакомству с новым человеком в коллективе, – сказал он и вышел из кабинета.

Тут же пришли напарницы, и Милена с тоской поняла, что вода вскипела, но уже не для нее. Девчонки тут же ее оприходовали, разлили по чашкам и стали пить горячий кофе, согреваясь после морозной улицы, соблюдая утренний ритуал начала работы.

Они с интересом поглядывали на Милену, а потом одна из них, черноволосая Дина, не выдержала и спросила: – Что здесь делал Александр? – Поздороваться зашел, – ответила Милена.

Девушки захихикали. А Дина с таинственным видом сообщила: – Ох, странно все это, он ведь очень редко заходит и вообще разговаривает. Ох, Миленка, не спроста все это!

Милена передернула плечами и занялась рутинной работой, мечтая поскорее закончить и вернуться домой, ведь сегодня, к счастью, лекций не было.

Рабочий день прошел незаметно. Милена бегала из отдела в отдел, краснея и задыхаясь, а ноги сильно опухли. Все, кто узнавал, что она новенькая, по-своему "вливали" ее в коллектив, объясняя неверные направления к бухгалтерии, необходимой для подписания документов, или отправляли с нелепыми просьбами к начальству. К концу дня Милена чувствовала себя выжатой как лимон. В четыре часа она с облегчением вышла на улицу и увидела, как Дину на красивой машине встречал молодой человек, а она, цокая каблучками, не по погоде обутая в легкие сапожки, прыгнула в машину и умчалась.

Милена посмотрела на свои ноги в теплых бесформенных сапогах и попрощалась с мыслью о чуде. На остановке снова была та же толпа, которая утром несла ее на завод. – Может, пройдемся одну остановку пешком? А там есть и дополнительный транспорт, можно будет более свободно доехать до дома.

Александр в длинной кожаной куртке и кепке вопросительно смотрел на Милену.

Ей очень хотелось убежать, но она ответила: – Пойдемте.

Они шли рядом. Он спрашивал Милену о семье, об образовании, и она слышала в голосе заинтересованность. И…. она ее подкупила. Миленой давно не интересовались. Они шли не одну, а целых две остановки. Ей было хорошо и спокойно. Она перестала комплексовать по поводу одежды и внешности. Она ОБЩАЛАСЬ!!! Представляете – общалась! И это было здорово.

На перекрестке трамвайных путей, словно в месте пересечения жизненных линий, Милена распрощалась с Александром. Его силуэт, поглощенный ненасытным лабиринтом домов, таял в городской дымке, а она, ведомая незримой нитью приподнятого настроения, решила испить еще глоток из чаши городской суеты. Каждая фраза их разговора, подобно драгоценному камню, перекатывалась в ее сознании, мерцая гранями смысла. Его взгляд, столь открытый и лишенный фальши, был для нее как отражение в родниковой воде.

"Как же ничтожно мало нужно душе для полета", – шептала Милена, ступая по дорожкам, усыпанным песчаными слезами заботливых дворников, будто феями, оберегающими сон города. Она парила в коконе личного мира, улыбаясь незримым звездам, недоступным для глаз прохожих.

Внезапно, словно озарение небесное, она осознала, что ноги ее не просто блуждают, а направляются к определенной цели, словно ведомые компасом судьбы. Музыкальный магазинчик, уютно примостившийся в объятиях центра города, манил ее воспоминанием об улыбчивом юноше с плеером, которому она легкомысленно пообещала приобщиться к миру мелодий.

"А почему бы и нет? " – прозвучало вслух, когда Милена, словно альпинист, покоряла лестницу магазина, предвкушая музыкальное восхождение.

Внутри ее встретил хаос выбора. Радиоприемники, словно миниатюрные вселенные, плееры, исполненные солидности и достоинства, и нечто вовсе запредельное, именуемое "блю туз колонка", чье название звучало как заклинание из далекой галактики. Милена, ошеломленная этим калейдоскопом, невольно отступила, но тут, словно ангел-хранитель, появился менеджер зала, с вопросом, исполненным елейной вежливости:

– Добрый день. Я могу Вам помочь?

Милена, словно выпустив из груди птицу облегчения, произнесла:

– Да, я хочу слушать музыку. Не найдется ли чего-нибудь простого в обращении?

Он, словно голодный зверь, учуявший добычу, принялся извергать поток информации, от которого голова Милены пошла кругом. FM-устройства, гигабайты, возможности записи, термины, звучавшие как инопланетные ругательства… Глаза Милены расширились до размеров блюдец. Он, заметив ее замешательство, спросил с оттенком превосходства:

– Вы что, вообще ничего в этом не понимаете?

Милена, моляще взглянув на него, отрицательно покачала головой:

– Пожалуйста, дайте мне простое радио, маленькое, чтобы помещалось в кармане, а музыку чтобы можно было слушать через наушники.

Он, разочарованно вздохнув, направился к прилавку и извлек оттуда первое в ее жизни радио.

Расплатившись, Милена тут же включила его, и первая же станция обрушила на нее волну песни о всепоглощающей любви. Это было как в кино: когда в жизни главного героя происходит нечто важное, а за кадром звучит музыка, словно озвучивая его душевные переживания. В детстве Милена верила, что у взрослых так бывает всегда: когда любишь, музыка становится твоим незримым спутником. Потом ей объяснили, как делается кино, но тут, словно по волшебству, сбылись детские фантазии. Дорога до дома пролетела как мгновение. Зайдя в магазин, она купила Мишутке его любимые глазированные сырки, а себе – аскетичный кефир, словно пытаясь обмануть голодную реальность.

Дома Оксана встретила Милену с игрушками в руках, словно с трофеями:

– Милена, мы научились складывать игрушки в коробку! Целый день Мишка просит меня разбрасывать их по комнате, а сам собирает!

Милена расхохоталась:

– Хорошо бы это сохранилось и во взрослой жизни! – Она зашла в комнату, где царил живописный хаос. Ее малыш сидел рядом с коробкой, обеими руками сгребая солдатиков, зверушек, машинки в одну большую кучу и с победным криком швыряя их в коробку. Игрушки с грохотом ударялись о пластмассовые стены и затихали где-то на дне. Увидев маму, он обрадовался и бросил танк в коробку, словно салютуя ее появлению. Затем подбежал к ней, она подхватила его на руки и закружила. Он зажмурился от удовольствия и заливисто засмеялся, обнажая все свои четыре молочных зуба.

– Мама – дай! – потребовал он, словно ныряя в пакет с продуктами.

Оксана тут же принялась причитать и заставила Милену спрятать сырки, строго наказав Мише, что сначала каша, а потом сладости. Мишка послушался ее беспрекословно, надул губы и поплелся на кухню есть приготовленную для него кашу.

Милена достала кефир из пакета, налила себе в стакан и стала пить его медленно, стараясь обмануть желудок, убедить его, что это нормальная пища, а не водянистая иллюзия.

– Ой, еще вроде не понедельник! – нарочито протянула Оксана. – Что это с вами, Милена Александровна?

– Да ничего, просто очень захотелось что-то уже сделать для себя.

– И кто это тебя подтолкнул? – она села за стол с тарелкой каши, всем видом показывая Мише, что ее едят все, и что она, несомненно, вкусна.

– Представляешь, сегодня я шла домой не одна.

– Рассказывай! – потребовала Оксана, становясь похожей на маленького Мишку.

Милена поведала ей все: и про Александра, и про Дину, и про музыкальный магазин. Оксана слушала с жадным вниманием, вставляя восклицательные реплики, и под конец заявила:

– Договорились! Я буду готовить тебе салаты, а булочки, жареную картошку, печенье и прочие вкусняшки мы будем есть без тебя!

Потом подумала и добавила:

– Хотя, Мишка, ты тоже в своем роде на диете.

Миша посмотрел на Оксану и схватил сырок, словно боялся, что эта "тётя" отберет его и тут же съест на глазах. Оксана, сделав ему "козу", забрала сырок, распаковала и отдала ему обратно. Мишка с удовольствием откусил лакомство.

– Слушай, а может тебе в смс-знакомства зарегистрироваться? – спросила она.

– Куда?!

– В твоем сотовом телефоне набираешь вот эту комбинацию цифр, – Оксана протянула листок Милене, – заполняешь анкету и ждешь смс о желании познакомиться.

– Ни за что! – воскликнула Милена. – А вдруг аферист?

– Ты ж не замуж собралась за первого встречного, а так – развеяться. А вдруг повезет? – Оксанка сделала премиленькие глазки.

– Ладно, давай диктуй, что надо сделать, но если что не так…ты испечешь мне торт.

– Ага, с удовольствием, но съем сама.

Милена посмотрела на нее убийственным взглядом, а Оксана отобрала ее телефон и сама стала регистрировать ее в смс-знакомстве.

Прождали девушки хоть какой-нибудь реакции минут сорок – ничего не происходило. Потом за домашними делами они и вовсе забыли про телефон.

В 21.00, после мультфильмов, Милена уложила Мишу спать, а сама решила принять душ.

Она стояла под струйками теплой воды, и вдруг ее осенило, что она хочет на работу, на завод. У нее появился интерес к этому месту, словно зерно надежды проросло в ее душе. Милена с особой тщательностью намылилась душистым мылом, словно смывая с себя груз прошлого, смягчила волосы бальзамом, а после водных процедур щедро наложила крем на лицо и шею, словно стремясь вернуть утраченную молодость.

"Надо худеть! " – подумала она, глядя на свое отражение в зеркале.

Взгляд остановился на волосах – разных по цвету: толи рыжих, толи красных, длинных ниже плеч:

"И сходить в парикмахерскую! Завтра суббота, вот этим и займусь!"

Милена легла в постель, и рука потянулась к телефону, чтобы снять таймер на будильнике, и увидела конвертик на дисплее. Она с замиранием сердца открыла его. Там было всего одно слово – Привет. Милена ответила тоже приветствием. В ответ ей прислали полную анкету. Оказалось, что зовут его Сергей, парню всего 25 лет, и его не смущает ни ее возраст, ни наличие ребенка. А еще там был номер его телефона. Милена набрала его, но как только услышала гудки, отчего-то бросила трубку.

"Пусть это будет завтра", – прошептала она и потеплее укуталась в одеяло, словно прячась от неизвестности.

На следующий день, выпорхнув из дома в компании Миши и Оксаны, дабы совершить набег на магазины, Милена мимолетно заглянула в ближайший храм красоты – парикмахерскую, узнать, во что обойдется усмирение ее непокорной шевелюры. Ценник оказался поистине драконовским, словно укус василиска, но Оксана, вскинув подбородок а-ля Клеопатра, решительно вывела ее из салона: "Неужели мы сами не справимся? Живо за мной!"

Оксана не шла, а скорее неслась вихрем, а Милена с Мишей едва поспевали за ней, словно жалкие пешки за королевой. Она, не колеблясь, ворвалась в магазин, где ее взгляд, подобно хищной птице, выхватил краску, провозгласив вердикт: "Милене суждено стать огненно-рыжей, как я сама!" Милена, словно пленница, отчаянно протестовала, но аргумент Оксаны, звучавший как боевой клич – "Надо быть яркой!" – сразил ее наповал. После трехчасового паломничества по магазинам они вернулись домой, где Оксана, подобно алхимику, с маниакальным усердием принялась смешивать содержимое флаконов, следуя инструкциям. Усадив Милену на стул – она начала свое колдовство.

– Ты раньше это делала? – с тревогой спросила Милена.

– Нет, – беспечно ответила Оксана.

– Что?! Ты говоришь это так спокойно, когда половина моих волос уже утопает в этой адской смеси? – Кровь прилила к лицу Милены, словно лава к жерлу вулкана.

Оксана же, как ни в чем не бывало, парировала: – Да что тут сложного? Смешала пару пузырьков и крась на здоровье.

– Ага! Какое уж тут здоровье, – обреченно вздохнула Милена, превратившись в смиренную жертву в руках своего "стилиста".

– Милена! Не кипятись. Твою голову цветом уже не испортишь. И без того была как воронье гнездо.

После томительных тридцати минут ожидания, словно перед казнью, настал момент истины.

– Ох! – вырвалось у Оксаны.

– Что, совсем катастрофа? – Милена уже была готова к апокалипсису.

– Наоборот, все даже очень неплохо.

Она, робко подошла к зеркалу и с изумлением увидела, что цвет получился на удивление свежим и ярким.

– Ну, что я говорила?! – победно воскликнула Оксана.

– Ладно, молодец! – сдерживая улыбку, промолвила Милена.

– Давай звони! – безапелляционно заявила Оксана.

– Куда? – Милена подозрительно прищурилась.

– Как куда? Сергею, двадцати пяти лет отроду.

– А ты откуда знаешь?

– Ну-у… Я не удержалась и заглянула в твой телефон, пока ты дрыхла. Звони! И нечего на меня так смотреть.

– Он мальчик. На пять лет меня младше! Нам что, еще один ребенок в семью нужен?

– Ну, позвони…встреться, если разница в возрасте будет ощущаться, он сам больше не позвонит. И потом, у тебя что, выбор как на ярмарке?

Милена дрожащими пальцами набрала номер. К ее удивлению, ей ответил приятный, не совсем юношеский голос.

– Алло, я Вас слушаю.

Милена на мгновение потеряла дар речи, но затем, собрав всю свою смелость в кулак, произнесла:

– Здравствуйте, это Сергей?

– Да, – голос заметно оживился.

– Это Милена. Мы вчера с Вами переписывались.

– Я уж думал, Вы не позвоните.

– Я тоже так думала.

– Может, встретимся?

– Я не против, – еле слышно выговорила Милена.

– А как я узнаю Вас? Опишите себя.

Чем руководствовалась Милена в этот момент – она сама не могла понять, словно ей кто-то нашептывал слова прямо в ухо. На одном дыхании она выпалила:

– Я страшненькая, толстенькая и рыжая.

Оксана смотрела на нее как на умалишенную. На том конце провода воцарилось тягостное молчание. Секунды тянулись, словно столетия. Затем Сергей, словно очнувшись от гипноза, произнес:

– Милена, давайте при встрече разберемся, кто из нас страшненький, а кто рыженький?

Милене стало не по себе, но она согласилась. Они договорились о встрече в 20:00 на центральной площади города.

Тут-то Милену и охватила настоящая паника, словно буря в стакане воды. Она металась по дому, как неприкаянная душа. Вся одежда в ее шкафу, казалось, сговорилась против нее, словно заговорщики. Все было практичным, удобным, но безнадежно старомодным. На помощь пришла Оксана, словно фея-крестная.

– Ну, чего ты расклеилась? На первом свидании никто никуда не заходит, тем более не раздевается. Давай так: ты надеваешь джинсы, свой синий пуховик, а сапоги, так и быть, ради твоего счастья я тебе дам свои – новые.

Милена чуть не разрыдалась у нее на плече, как ребенок. Но Оксана, словно строгий генерал, показала ей кулак:

– Только попробуй разреветься! Нам еще опухших глаз к твоему облику не хватало. Тогда точно ничего, никогда и ни с кем не выйдет.

Милена всхлипнула и стала судорожно вспоминать такие слова, как "макияж", "укладка", "маникюр". Она собиралась на спонтанную встречу, как на самую важную вечеринку в своей жизни.

И вот уже 19:30. Милена выпорхнула из дома, благоухая Оксанкиными духами, словно райская птица, с причесанными волосами и неброским макияжем, словно легким прикосновением кисти художника. Оксана нахваливала свою работу от души, а Милена верила ей, потому что из зеркала на нее смотрела не такая уж и старая, замученная жизнью тетка, а вполне симпатичная девушка. Полновата, ну и что?

– Зато у меня очень милые щечки, – подбодрила себя Милена.

В раздумьях она доехала до остановки "Центральная площадь", и, поднимаясь по лестнице к месту встречи, ее уверенность таяла на глазах, словно снег под лучами солнца. Ноги стали ватными, словно после тяжелой болезни. Какое-то мрачное предчувствие, словно тень, мешало Милене наслаждаться этим долгожданным вечером. Встав около афиш кинотеатра, она окинула взглядом площадь. Никого.

"Ну, что, дурочка? Нафантазировала себе? Не хотела же я никуда идти", – Милена с досадой усмехнулась.

Внезапно из-за угла кинотеатра выбежал молодой парень. Лицо было измученным, красная вязаная шапочка съехала на бок. Увидев Милену, он резко остановился и затараторил, как заведенный:

– Возьмите это, никому не давайте, слышите? – Он сунул в ее ладонь маленький бумажный сверток. – Через три дня встретимся здесь же в 20:00. Если я не приду, вот мой телефон – обязательно позвоните. Вы всё поняли?

Милена пыталась возразить, мотала головой, словно маятник, отдавала сверток обратно. Скороговоркой говорила о детях, об отсутствии времени, о нежелании ввязываться во что-то плохое.

Парень обхватил ее лицо руками, как самое драгоценное сокровище.

– Как тебя зовут? – внезапно спросил он.

– Милена, – заикающимся голосом ответила она.

И он умоляюще попросил:

– Милена, помоги мне… – поцеловал ее в щеку и умчался вниз по лестнице, словно призрак.

"Ну ничего себе сходила на свидание", – подумала Милена и обессиленно прислонилась к афише. Вдруг она заметила, что из-за кинотеатра бегут двое мужчин в черных куртках, словно тени, лица растерянные, злобные. Они озирались по сторонам, что-то говорили друг другу, размахивали руками, словно дирижеры в аду. Милена инстинктивно спряталась за афишу. Она стояла чуть дыша, словно мышка, боясь выдать свое присутствие.

Они заметили… И стали быстро приближаться к ней. Ноги онемели. Они подошли к Милене вплотную. Ее сердце бешено колотилось, словно пойманная птица. Мужчина, который был пониже ростом, нарочито вежливо спросил ее:

– Девушка, Вы не видели худощавого парня в красной шапке?