Одержимая. Целуй меня

Аня “отмирает” первая и, взяв меня за руку, утягивает в глубь толпы, к бару. Я еле успеваю перебирать ногами, чтобы успеть за ней. Мы останавливаемся напротив бармена. Подруга опирается на стойку и, приблизившись к нему, спрашивает, стараясь перекричать супер громкую песню какого-то неизвестного обиженного женщинами рэпера:

– Вино есть?

– Ты серьёзно собралась пить в такой вечер вино? – так же громко спрашивает бармен, поднимая на Аню удивлённый взгляд.

– А что есть из сладенького?

– Грузинский закат, – называет он какой-то коктейль, – гранатовый сок, водка и вишнёвый ликёр.

– Два! – выкрикивает подруга и оплачивает счёт.

У меня даже сил возмущаться нет, я просто хочу плакать. Поэтому, когда Аня протягивает мне бокал с бордовой вкусно пахнущей жидкостью, я не сопротивляюсь и отпиваю. Морщусь, но в целом коктейль неплох. Поинтереснее вина, однако чувствуется, что градус выше.

Подруга что-то выкрикивает мне, но из-за музыки я не могу разобрать и слова. Мне даже не особо интересно, что именно она хочет сказать, поэтому я отпиваю ещё “Грузинского заката”. Аня понимает, что слов я не понимаю, поэтому лишь кивает своим мыслям и, вздохнув, берёт меня за руку и уводит в сторону, где немного меньше людей и мы никому не мешаем.

– Как ты? – спрашивает подруга, придерживая меня под локоть.

– Лучше, – киваю я и поправляю сумку на плече.

Мой взгляд гуляет по клубу, пока я не натыкаюсь на смутно знакомое лицо. Высокий парень, тёмные волосы, выраженные скулы и пухлые губы. Я его точно знаю!

– Ань, – окликаю подругу. – Ты его знаешь? – киваю в сторону красавчика.

– Нет, – качает головой она, при этом щурясь, чтобы рассмотреть повнимательнее. – Хотя… Подожди, не его фотку ты мне скидывала в телеге пару недель назад? Хоккеист какой-то, наверное.

И тут я понимаю, что она абсолютно права. Я его не узнала, потому что привыкла видеть в красной форме команды. Фролов. Тот самый, за которого я хотела выйти замуж. Вот вам и негативное влияние алкоголя на функционирование нервной системы в действии.

– Это Даня Фролов, – сообщаю Ане я. – С ним ещё Илья Скворцов и Лёша Ефремов, тоже из “Крыльев”. Остальные либо тоже, либо из других команд, я не помню их имён.

– Интересно, что они тут делают? У них разве режима нет? – нахмурившись, спрашивает подруга.

– Кстати странно, сезон же только начался, – киваю я, пока мысли уходят в абсолютно абсурдную сторону.

А что, если это судьба?

– Как меня там этот козёл назвал? – уточняю у подруги и отпиваю ещё коктейль.

Здравый смысл покидает меня окончательно. Сейчас мне искренне плевать на мнение абсолютно всех людей. Что там Аня говорила? У меня сиськи классные? Отлично. Я поправляю зону декольте, чтобы они выглядели ещё лучше.

– Хоккейной шлюхой, – любезно подсказывает она. – А что?

– До этого момента его обвинение было… – пытаюсь подобрать слова, но мысли плывут, – необоснованным. А теперь я сделаю всё возможное, чтобы это стало правдой, – решительно заключаю я и ставлю бокал на барную стойку.

– Ты уверена? – с сомнением спрашивает Аня, ставя свой бокал рядом.

– Абсолютно, – киваю я и начинаю движение в толпу хоккеистов.

У меня никогда не было перед ними страха. Никогда не было проблемы взять и заговорить, потому что я всегда была уверена в собственной неотразимости и привлекательности, а сейчас – особенно сильно. Минуя танцующих людей, я приближаюсь к своей главной цели – Фролову.

Прекрасный хоккеист, лицо команды, один из лучших в лиге. А ещё очень мужественный и красивый. Я протискиваюсь через его сокомандников и становлюсь напротив, обращая на себя внимание всех парней в радиусе… метров двух.

/Thomas Mraz – Химия/

– Привет? – непонимающе спрашивает Даня, рассматривая меня. Я вижу, как его взгляд то и дело падает на мою грудь, но всё-таки возвращается к глазам.

– У тебя очень красивые губы, Дань, – выкрикиваю ему я, заставляя всех хоккеистов вокруг восторженно заулюлюкать.

В толпе слышатся смешки и пошлые комментарии: “Горячая штучка!”, “А девочка ничего такая!” и “Малышка, у меня тоже губы красивые! И не только!” Но я не обращаю внимание, потому что мой взгляд прикован к одному конкретному хоккеисту.

– Спасибо, – улыбнувшись, произносит он. Я даже физически чувствую, что для него наш разговор – точно такая же игра, как для меня. – Почему ты подошла? Откуда знаешь, как меня зовут? – спрашивает Фролов, вновь опуская свой взгляд на мою грудь.

Я ухмыляюсь и вновь поправляю зону декольте. Как же хорошо, что Аня настояла именно на этом платье.

– Понимаешь, – начинаю я, опуская руку на его грудь. Чёрт, какой же он высокий – чтобы смотреть ему в глаза, мне нужно конкретно так задирать голову. – История долгая, но не думаю, что тебе будет интересно…

– Мне интересно, – своим глубоким голосом отвечает Даня, накрывая мою маленькую ладонь своей – большой и тёплой.

Толпа вокруг нас шумит, слышны шепотки, однако мне плевать. Я очарована его тёмными карими глазами. А ещё его рука ощущается так правильно на моей…

– Хорошо, – рассеянно киваю я, стараясь собрать все мысли в кучку. Не очень могучую, но кучку. – Понимаешь, был чел, которому я решила дать шанс. Я думала, что он там перспективный, думала, что он хороший человек, – немного заплетающимся языком начинаю я. – Прикинь, я настолько сильно хотела быть хорошим партнёром, что даже сама купила билеты на ваш матч, на самое сокровенное и любимое, – фыркаю. – Вы тогда “Акул” раскатали шесть-один, а этот гандон мне два часа под ухо пиздел, что хоккей – это не спорт и что вы вообще, как бы… – не могу подобрать слова и начинаю рассеяно переводить взгляд с его глаз на губы. Сглатываю.

– Не устаём, не заслуживаем и всё такое? – усмехается он, наклоняясь чуть ближе к моему лицу.

Носа касается аромат его парфюма и… И я плавлюсь, как шоколадка на лобовом окне. Слишком близко. Скорее всего, он чувствует что-то такое же, потому что его сердце под моей ладонью тоже ускоряет бег.

Я растерянно киваю и продолжаю:

– Типа того. Представляешь? Это после того, как ты, блядь, хет-трик сделал! – возмущаюсь я, заставляя Фролова хмыкнуть. – А ещё ему вообще ничего во мне не нравилось – ни игры, в которые играю, ни песни, ни фильмы, ничего, – смаргиваю не вовремя появившуюся слезу.

– Да ты что? – деланно удивляется он. Мне кажется, что Даню очень забавляет эта ситуация, что мне нужно остановиться, извиниться и уйти, но… Но сегодня выпито слишком много алкоголя для одной меня.

– Да! А потом… А потом я ему написала, что ничего не чувствую и не хочу общаться, он согласился, – тараторю, – а потом… Он замутил с моей злейшей врагиней, напиздел на меня, распространил ложные слухи и теперь я… Хоккейная шлюха в глазах всех своих друзей, – всё-таки произношу это я и заглядываю в его глаза.

– А это, естественно, не так? – усмехается Даня, с ещё большим интересом рассматривая меня.

– Конечно нет! – мгновенно протестую я, даже хочу отстраниться, но он кладёт свою вторую руку мне на талию, не давая и шанса. – Я даже не целовалась ни разу, о чём тут речь может идти?

Фролов рассматривает меня секунд пять, а потом всё-таки задаёт ещё один вопрос:

– А зачем тогда вообще давала ему шанс? Любишь?

– Фу, нет, он такой скуф! – морщусь я. – Думала, что занимаюсь благотворительностью – он такой никчёмный, его никто никто больше не подберёт. А оказалось, что он ещё и крыса ебучая.

– Так, а к чему была эта вся невероятная история? – сдерживая смех, спрашивает Даня.

– Я считаю, что раз не могу переубедить людей, что не… – сложно формулировать слова в предложения, поэтому… – “хоккейная шлюха”, значит, надо подтверждать. У меня такого шанса больше не будет… Ты не против, чтобы мой первый поцелуй был с тобой? – смотрю на него щенячьими глазками, уже предчувствуя отказ.

Толпа ревёт громче, хоккеисты вокруг ещё активнее хлопают, переговариваются и выкрикивают всякие гадости, но я их не слышу, фокусируясь только на одном голосе.

– Ты же пьяная, ничего не вспомнишь, – вопреки моим ожиданиям, отвечает Фролов, качая головой. И я понимаю, что он, в отличие от меня, абсолютно, мать его, трезв.

– Не проблема! – переубеждаю его я. – Аня! – выкрикиваю, ища глазами подругу, – Сфоткай, пожалуйста, нас, меня сейчас будут целовать.

Шокированная подруга приближается ко мне и уже хочет достать из сумки свой телефон, как я её прерываю и, покопавшись в своей, вытаскиваю айфон. Отдаю и телефон, и сумку Ане, чтобы точно ничего не мешало.

– Анечка снимаешь? – спрашиваю я, возвращаясь к хоккеисту в объятия. – Мы готовы, начинай, – киваю я Дане, прикрывая глаза.

Слышу сверху его смешок, а потом… Хватка на талии становится сильнее, его рука сначала поглаживает мою щёку, а потом он зарывается ладонью в мои волосы, притягивает ближе к себе и касается губами моих губ.

Первое касание неловкое, непривычное. Меня окутывает его божественный аромат, и я хочу вдохнуть его глубже, поэтому приоткрываю рот, чем Даня тут же пользуется. Он обхватывает своими губами мою верхнюю губу и начинает её посасывать. Влажно. А ещё чертовски вкусно.

На моих губах ещё остался лёгкий привкус коктейля, и я понимаю, что Фролов чувствует это. Он отстраняется на несколько секунд, смотрит в мои глаза и, заправив выпавшую прядь за ухо, целует вновь.

Иначе, ближе.

Он опускает обе руки на мою талию, начиная двигать ими то вверх, то вниз. И мне так стыдно признать тот факт, что ощущение его больших ладоней на моей моей попе чертовски приятное. Я выдыхаю тихий стон в его губы, когда он сжимает мою задницу, и зарываюсь руками в волосы.

Даня проникает языком в мой рот, даря абсолютно другие ощущения. И я растворяюсь в этом моменте. Где-то на грани сознания я слышу громкие довольные крики людей вокруг, но в данный момент для меня важнее всего тёплые ладони, которые поднимаются вверх, и, добравшись до нужной точки, начинают поглаживать мою грудь через тонкую ткань платья. Хорошо, что Аня отговорила меня надевать лифчик, как же я сейчас благодарна ей за это.

Чёрт, нужно запретить его руки.

Через несколько секунд он отстраняется. Я пытаюсь сфокусировать свой взгляд, ловлю его усмешку, а потом… меня отрывают от земли. Фролов берёт меня на руки и, пробираясь сквозь толпу, относит на второй этаж, который выглядит иначе, чем первый.

Во-первых, здесь очень тихо. Видимо, хорошо сделали шумоизоляцию. А, во-вторых, здесь вообще нет людей. Только одна девушка за стойкой регистрации в центре комнаты. Здесь есть отель?.. Сейчас я замечаю три двери, на которых написаны номера, в которые они ведут.

Разговор Дани с администратором я не слушаю, вернее, слышу, но не могу осознать ни слова из сказанного ими.

Они что-то очень быстро, как мне кажется, решают, а в следующий момент я оказываюсь в полулежащем состоянии на каком-то очень мягком диване. Фролов садится рядом со мной и откидывает голову на спинку, прикрывая глаза.

Мы молчим. Я – потому что за сегодня сказала уже слишком много, он – чёрт знает.

– Как тебя зовут хотя бы? – неожиданно мягко спрашивает он. – Про меня, судя по всему, ты и так достаточно знаешь, – усмехается.

– Нина, – тихо говорю я, поворачиваясь к нему.

– Нина, – катает он на языке моё имя, а от его грубого голоса по моей коже начинают бежать сотни мурашек. – Никогда до этого не пила, Нина?

– Как ты это понял?

– Целовать тебя было… сладко, – выдыхает он, а голосе звучит… разочарование? Печаль?

Чем ему не угодили гранат и вишня?

Я хочу расстроиться, но вместо этого неожиданно даже для самой говорю быстрее, чем успеваю подумать:

– Может быть… Ты уже слизал весь сахар?

К чему я это сказала? Почему это звучит так глупо? Чего я хочу от него?

Чтобы он ещё раз меня поцеловал.

– Предлагаешь проверить? – улавливает он мой намёк.

Я киваю и придвигаюсь ближе к нему. Фролов усаживается поудобнее, а после, оценив наше расположение, похлопывает себя по коленям. Ему хватает моего секундного замешательства, чтобы цокнуть и, легко подхватив меня, посадить к себе на колени и положить ладони мне на бёдра.

– Люблю, когда девушка сверху, – шепчет мне в губы он, а потом целует.

В пустой комнате отчетливо слышны эти пошлые, влажные звуки, его тяжёлое дыхание и мои тихие стоны. Мы отстраняемся друг от друга всего на несколько секунд. Я касаюсь кончиком своего носа его и просто наслаждаюсь этим моментом близости.

Мне хорошо.

Безумно хорошо.

Даня поглаживает меня по спине и, немного отстранившись, целует в нос.

– Мне нравятся твои руки на моей попе, – тихо произношу я, сдвигая его ладони на указанное место.

– А мне нравится твоя попа, – усмехается он, сжимая её.

– Аня сказала, что у меня классные сиськи, – словно обидевшись на него, что он не уделил внимание такой выдающейся части тела, говорю я.

Он запрокидывает голову назад и смеется. Я хочу слышать этот звук всю свою оставшуюся жизнь.

– Не спорю, просто… не успел оценить.

– Надо исправлять, – шепчу ему в губы я и целую первой.

***

Я просыпаюсь от просто невозможной головной боли и ощущения сухости во рту.

Убейте меня, чтобы я не мучилась.

Приподнимаюсь и замечаю, что платья-то на мне и нет… Я в белом махровом отельном халате.

Неужели мы с ним?.. Да нет, не может быть.

Встаю с кровати и иду в ванную, чтобы оценить масштабы трагедии. Захожу и обнаруживаю на ванной своё почти сухое платье. Его явно стирали, но если я его на себя надену, то она высохнет достаточно быстро. Собственно, это я и делаю. Ещё умываюсь и расчёсываю пальцами волосы, стараясь привести себя в божеский вид.

Возвращаюсь в комнату и замечаю на полу около дивана серебристую банковскую карточку. Она явно не моя, потому что все мои вещи, включающие в себя телефон и сумку, остались, скорее всего, у Ани. Черт, а в общагу я как доеду?

Подхожу, чтобы взять забытую карточку и, подняв, читаю имя на ней: DANIIL FROLOV. Что ж, вопрос с тем, как я доберусь до общежития, решен. Если что, то потом верну ему карту как-нибудь.

Взгляд падает на небольшой столик возле дивана. На нём лежит кусочек бумаги, на котором что-то написано. Беру и читаю: @frol74. И приписка: «пиши, если что;)».

Это телеграм Фролова?

Что ж, а это, пожалуй, самая странная ночь в моей жизни.

Глава 4.

Добираюсь до своего телефона я уже ближе к вечеру, сразу после проезда на метро, оплаченного с Даниной карты, и встречи с Аней. Когда я приехала в общежитие, с ноутбука написала подруге, что все мои немногочисленные пожитки остались у неё. Она ответила сразу же, а через час уже была у меня в комнате, где, собственно и находится сейчас.

– Я так и не поняла, вы переспали? – спрашивает Аня после моего спутанного пересказа событий вчерашнего вечера. У неё, в отличие от меня, все было не так прозаично – получилось вернуться в квартиру без приключений. Ну и выпила она всё-таки меньше.

– Я не знаю, – мотаю головой, присаживаясь на свою кровать. – Говорю же, проснулась в халате, в ванной платье мокрое висело.

– Странно это всё, – вздыхает подруга, садясь рядом.

– Ага, повезло ещё, что я его карту нашла, иначе бы вообще не вернулась.

– Планируешь возвращать? – кивает Аня на пластмассовый прямоугольник, который я держу в руках.

– Нет, планирую купить дом на берегу Байкала и козу, – фыркаю. – Конечно, я верну ему её.

– Ну так давай пиши, когда у них там следующий матч? – поторапливает меня подруга, передавая телефон со стола, на котором я его оставила.

Включаю и захожу в телеграм, ввожу имя пользователя, оставленное на клочке бумаги Даней, и открываю с ним чат. И что писать?.. Сейчас, протрезвев, у меня никаких чувств, кроме стыда, не осталось. Это же надо было так наворотить дел из-за какого-то жалкого Вити. Впрочем… Я бы повторила события вчерашнего вечера, зачем обманывать себя.

Ладони потеют, пальцы немного промахиваются по клавиатуре, но всё-таки мне удаётся кое-как написать не лишённое смысла сообщение. Аня его перечитывает и кивает, давая добро на отправку.