скачать книгу бесплатно
– Не осмотрительно с твоей стороны, Давид, давать ей полную свободу выбора, – снисходительно ворчит отец. Жёсткая линия рта становится почти прямой. – Ни для кого не секрет, что моя дочь взбалмошная, – отец тяжело вздыхает, словно я – тяжкий крест на его плечах. – Не удивлюсь, если девчонка захочет что-то экзотическое – типа сафари на слонов – лишь бы всем насолить. Женщины нуждаются в твердой руке, иначе, поверь, не успеешь оглянуться, как начнет брюки носить и доказывать, что она хозяин в доме.
– У Мирьям не простой характер – это правда, – сдержано отвечает Садулаев, – но на мой взгляд, это только добавляет ей шарма.
Поза Садулаева расслаблена. Он полностью уверен в себе и своих силах. На секунду даже чувствую зависть. Мне бы так… Давид криво усмехается, и мои губы непроизвольно дрожат в ответной несмелой никем незамеченной улыбке.
Отец нарушает этот момент тем, что достаточно громко и саркастически хмыкает:
– Сколько раз говорил Мирьям, что женщина без стыдливости – что пища без соли, – брюзжит недовольно, направляясь к столу, на котором в хаотичном беспорядке лежат документы.
– Не все любят соль. Кто-то предпочитает острые экзотически пряности, – лениво тянет Давид и неожиданно бросает скользящий взгляд на дверь, за которой затаилась я.
Черные глаза смотрят слегка сощурившись, правый уголок губ приподнят. Проведя пятерней по волосам, он вновь возвращает взгляд на моего отца.
Сердце успокаивается, когда я понимаю, что мое присутствие осталось в тайне, но спокойствие тает, будто первый снег, после следующей фразы отца, которая обжигает горячим унижением, словно едкая кислота:
– Я понимаю, что Мирьям ещё тот подарочек, но Давид, хочу тебя заверить, что моя дочь чиста, можешь даже не сомневаться.
Судорожно сглатываю тягучую слюну, с силой прикусывая губу. Опускаю взгляд на туфли, боясь посмотреть в лицо Давиду. Чувствительную кожу щек нещадно жжет. Где-то глубоко во мне зарождается и погибает полный тревоги стон.
– Даю тебе слово Юсуповых, – жестко обещает отец, неотводя прямого взгляда от будущего зятя. – Впрочем, сам убедишься. Традиции ещё никто не отменял. Простынь «покажет».
Бледнею, понимая, о чем идёт речь. Я погибла…
– Право первой ночи твое. А если Мирьям посмела… – отец делает многозначительную паузу и с намеком поднимает бровь, – то брак будет расторгнут в срочном порядке, – и недовольно кривит губы, будто на секунду представил развитие событий именно в таком ключе.
Ничего не могу с собой поделать, с ужасом пристально вглядываясь в лицо Давида. Челюсти брюнета плотно сжаты, глаза горят нехорошим огнём. Мне безумно страшно. А вдруг он сейчас опозорит меня?!
– Я думаю, это ни к чему, – резко чеканит Садулаев, заставляя меня испуганно затаить дыхание. – Я нисколько не сомневаюсь в Мирьям. Думаю, пора покончить с варварскими традициями, не имеющими никакого отношения к современному обществу, – желваки на скулах Давида в полной мере показывают его отношение к предложению моего отца. – Свадьба будет в европейском стиле.
Словно дуэлянты, отец и Давид скрещивают взгляды-шпаги и, к моему удивлению, отец сдаётся первым.
– Как хочешь, Давид. Твоя свадьба – твоя воля, – едко усмехается. – Вижу, девчонка моя тебе по душе пришлась.
ГЛАВА 6
С удивлением понимаю, что мне искренне интересно, что же на это скажет Давид.
– Разве такая девушка, как Мирьям, может вызывать какие-то чувства, помимо восхищения?
Внутри начинает зарождаться что-то странное – теплое, приятное… Казалось, по вечно открытым ранам деликатно прошлись лечебным бальзамом, смягчая, успокаивая, заглаживая все неровности и рваные края, ранее грубо нанесенные безразличием и грубостью со стороны близких. Больше не вижу смысла в том, чтобы прятаться и смело толкаю дверь. Стоит переступить порог, как мне в грудь летит упрек, так похожий на острозаточенную стрелу, кончик которой пропитан ядом гадюки.
– Мирьям, опять спишь допоздна, – тут же цепляется ко мне отец, словно дворовый цепной пес при виде кошки. – Еще бы к вечеру спустилась!
– И тебе доброе утро, папа, – совершенно не дрогнув в лице, обращаюсь к отцу. Затем поворачиваюсь к жениху и негромко приветствую: – Здравствуй, Давид.
При виде меня Садулаев сразу же поднимается с объёмного кресла, стоящего возле камина. Мужчина за считанные мгновения оказывается рядом, с невообразимой нежностью берет мою руку в свою ладонь, а затем опаляет чувствительную тонкую кожу поцелуем. Губы твердые, но поразительно нежные.
– Мирьям.
Он просто называет по имени, а у меня ощущение, что невидимой глазу лаской приветствует. Тону в черных глазах, у зрачка которых отчетливо видны янтарные искры. И почему я никогда раньше их не замечала? Неохотно признаю – красиво. Смотрю на него снизу вверх, почти не отдавая отчета тому, как пристально разглядываю мужественные черты лица Давида Садулаева.
– Куда собрались в такую рань? – выводит меня из ступора недовольный голос отца.
Рань?! Ехидно приподнимаю бровь, намекая на нелогичность мыслей. Интересно, кто только что говорил о том, что я сплю допоздна?!
– Хочу отвезти Мирьям в «Парадайз», показать, как работает отель, – ровный голос Давида, несмотря на вежливые ноты, тверже арматуры. – Хочу, чтобы моя будущая жена была в курсе всех дел.
Отец отрывает взгляд от бумаг и смотрит на Давида так, словно он вдруг сказал, что хочет стать дрессировщиком диких львов.
– Пора выдвигаться, – игнорируя красноречивые взгляды отца, продолжает жених, нарочито внимательно бросая взгляд на каминные часы. – Как раз скоро смена персонала, и мы успеваем.
Отец что-то неразборчиво фыркает, наблюдая, как мы идем к выходу.
Горячая ладонь Давида почти прожигает на спине ткань моего легкого пиджака.
Перед тем, как закрыть дверь в кабинет, я слышу брюзжание отца о брюках и что-то про то, что его бизнес под угрозой. Почти испытываю восторг от того, что именно сегодня решила надеть брючный костюм. Просто идеально! Как только дверь за мной захлопывается, до слуха долетает хриплый смешок Давида.
– Тебе кто-нибудь говорил, что ты самое настоящее маленькое исчадие ада? – в его голосе слышится ничем неприкрытое восхищение и даже какая-то гордость. Он с удовольствием разглядывает мой наряд, скользя темными глазами по приталенному пиджачку и ногам, стройность и изящество которых подчеркивают брюки.
– Да, – скромно опускаю глаза, прежде чем добавить, – постоянно.
Не выдержав затянувшейся паузы, смотрю сквозь ресницы на жениха, с трудом сдерживая улыбку. Это самый лучший комплимент, который я слышала за последнее время.
***
– Черт, да обгони ты его уже! – с силой сжимаю ремешок сумочки, выражаясь словами, что совсем не украшают леди, наблюдая, как Садулаев уверенно ведет авто. – Давид! – голос мой звучит требовательно и резко.
Аристократический, гордый, словно выточенный из скалы, профиль мужчины ни на секунду не дрогнул от моей брани. У меня даже возникло стойкое ощущение, что я разговариваю со стеной. Упрямый осел!
– Мирьям, еще одно слово и я остановлюсь у обочины и… – будто прочитав мои мысли, откликается, наконец, Садулаев.
– Ну, ты что, не видишь?! – подаюсь вперед, в обличающем жесте показывая пальцем на автомобиль, что мельтешит то за нами, то сбоку от нас. – Он провоцирует, хочет показать, что круче!
Давид со спокойствием сфинкса бросает на меня изучающий взгляд ониксовых глаз.
– Нам до этого какое дело? Еще пару минут и мы у отеля.
Буквально взвиваюсь на месте, откидывая на плечо густую массу темных волос.
– Да у тебя тачка круче в сто раз! – округляю глаза и для уверенности киваю. – Нет, в тысячу! – не могу успокоиться, понимая, что Давид совсем не хочет утереть нос этому негодяю, который уже на протяжении десяти минут выводит меня из себя. Разочарованно стону, когда мужчина не меняет скорости. Черт, мне бы за руль такой тачки… Я бы показала тому уроду, где раки зимуют! Злобно кошусь на синий "Аурус Сенат".
Выражение лица Давида непреклонно. Он не намерен показывать и доказывать кому-то, кто «хозяин дорог».
Ну, и ладно! Ну, и пожалуйста! Отворачиваюсь к окну, надувая обиженно губы.
Бесчувственный осел делает музыку громче и продолжает движение в пределах чертовых семидесяти километров в час. Как только мы останавливаемся у здания отеля, Давид выходит из автомобиля и обходит его вокруг.
С ехидством думаю о том, что сейчас скажу ему, что никуда не пойду и заставлю везти себя назад, а если откажется, то возьму такси. Подбородок в привычном жесте «взлетает» вверх. Когда мужчина отворяет дверь, я почти дрожу от напряжения. Почему-то с Давидом мне сложнее показывать характер, чем с обычными ухажерами из того же универа.
"Потому что они мальчишки, – шепчет внутренний голос, – а Давид…"
– Вашу ручку, моя кровожадная леди, – совершенно серьезный, но с нотками снисходительности бархатистый баритон заставляет подняться со своего места, словно под гипнозом.
Моя небольшая кисть тонет в широкой горячей ладони Садулаева. Ладно… Но если мне что-то не понравится, я точно сразу же уеду! Забыв о своей только что данной клятве, восхищенно лепечу, глядя на здание:
– Боже, Давид, это самый красивый отель в мире!
ГЛАВА 7
Мирьям
– Давид Мансурович, мы разрабатываем концепцию для «Парадайз». Думаю, вам понравится, – щебечет длинноногая молодая женщина, заискивающе вглядываясь в лицо Садулаева.
В сердце раскаленной стрелой вонзается раздражение, заставляя с силой впиться ногтями в ладонь. Дрянь какая! А юбку-то нацепила короче некуда. С раздражением закатываю глаза, когда блондинка раз за разом поправляет свои искусственные, осветленные до бела пряди волос. Справедливости ради должна заметить, что тоже, скорее всего, надела бы такую юбку, будь Давид моим начальником.
– Солнце, море и полный релакс! – воодушевлённо «рисуется» менеджер перед Садулаевым, хлопая густо накрашенными ресницами.
Блондинка бесит меня все больше и больше, поэтому я отворачиваюсь к окну. Отель расположен в очень удачном месте – на первой береговой линии. Моему взгляду предстаёт чудесный вид на чистейший золотистый песок частного пляжа и бескрайнее море.
– Давид Мансурович, большинство людей именно так представляют отдых у моря. Тем не менее, у каждого свое видение того, как должен проходить такой отпуск, а также свои требования к размещению, развлечениям, питанию, – женщина переводит дыхание, прежде чем продолжить. – И если кому-то достаточно шезлонга под пальмой или недорогого номера в частном отельчике, то для других уровень объекта размещения, номерной фонд и сервис играют решающую роль.
– И что вы хотите предложить? – голос Давида ровный, но даже я понимаю, что он хочет проверить знания сотрудницы. – Чем же отличается элитный отдых на Черном море от обычного отдыха «эконом»?
– Во-первых, общим уровнем внешнего лоска объекта. Безусловно, гостям приятно видеть идеально обученных грамотных сотрудников службы размещения, приветливый персонал развлекательных центров. Во-вторых, категориями номеров. Вы можете выбрать размещение в «Люксах», различную планировку «Апартаментов», при создании которых архитекторы ориентировались на простор, качество и функциональность.
– Не плохо, но мне бы хотелось конкретики, Ксения. Что именно заставит гостя выбрать именно «Парадайз»? – суровое лицо Давида серьезно, как никогда.
Блондинка тушуется под взглядом чёрных глаз, а я еле сдерживаю зевок.
«Поплыла ты, Ксюша, и не можешь собраться с мыслями! – ехидничаю мысленно, успевая кинуть из-за спины Давида высокомерный уничтожающий взгляд, так похожий на «что ты здесь делаешь, милая? Твои знания слишком поверхностны для того, чтобы работать на Садулаева Давида Мансуровича».
Ксения безуспешно пытается предложить различные варианты, но по лицу Давида можно сделать вывод, что все «мимо».
– Купоны? Может быть, скидку на следующее посещение?
Садулаев морщится и, не выдержав, я озвучиваю то, что так и вертится на кончике языка:
– А что, если сделать упор на то, что гости получат весь спектр услуг? Возможность посещения разнообразных спорт- и SPA-комплексов, ряда бассейнов, – мило улыбаюсь Давиду и со знанием дела добавляю. – Элитный отдых подходит тем, кто привык следить за качеством своей жизни и ценит комфорт! Поэтому, я думаю, упор надо делать на это.
– Очень хорошо, Мирьям! – неожиданно хвалит меня жених, после чего щурит карие глаза и на скуле мужчины появляется привлекательная ямочка. Уголок его губ поощрительно поднимается, и он довольно кивает головой. – Да, мне, определено, нравится. Отель отелем, но допуслуги и сервис станут решающей фишкой «Парадайз».
Голубые, так похожие на холодные льдинки океана, глаза Ксении вспыхивают ненавистью. Злость она прячет за фальшивой улыбкой ярко подкрашенных красной помадой губ.
– Хорошо, Давид Мансурович, отдам в разработку, – не сдаваясь, она тянет руку к увесистой папке, в которой оказываются небольшие отрезы материала. – Дизайнер передал мне образцы ткани для портьер в номера, хотелось бы…
– Давид, – бесцеремонно перебиваю жеманную девицу, обращаясь к Садулаеву, – дай мне ключи. Я подожду тебя в машине.
Он удивлённо переводит на меня взгляд и обеспокоенно сводит брови на переносице.
– Устала, милая?
Киваю. Ну, а что еще делать? Не скажу же, что меня бесит белобрысая дрянь, которая то и дело строит ему глазки и не упускает возможности дотронуться до его руки. Я уже молчу про ее проклятые духи, напоминающие сладкий ягодный компот, что выбил из строя все мои рецепторы на неделю.
– Да, устала, – капризно тяну в ответ с надеждой, что Давид поспешит исполнить мою просьбу.
К моему облегчению мужчина тут же тянется к карману брюк.
– Хорошо, минут пятнадцать, и я освобожусь, – его губы трогает мягкая улыбка и карие глаза подсвечиваются янтарными искрами. – Заедем в одно местечко. Тебе понравится, обещаю.
Чтобы посильнее позлить Ксению, я иду на отчаянный шаг. Стараюсь не думать о том, что собираюсь сделать, поэтому всего за одно мгновение оказываюсь напротив Давида. Он такой высокий! Мне приходится привстать на носочки для задуманного, а это, между прочим, не так уж и просто в туфлях от Валентино. Мои дрожащие губы, сложенные бантиком, быстро клюют Садулаева в покрытую темной щетиной щеку, и я смотрю на него снизу вверх, прежде чем вытащить ключи из его широкой ладони.
Из груди Садулаева вырывается какой-то сдавленный звук. Темные глаза вспыхивают адским огнем. Мое тело странно реагирует на все это, покрываясь мурашками с ног до головы. Как только заветные ключики оказываются у меня, я отворачиваюсь и, не прощаясь, громко стуча каблуками, выхожу из кабинета.
– Какая крутааая, – стону, прикусывая губу, проводя благоговейно пальцами по кожаной обивке руля. – Черт, мне о такой только мечтать.
А как удобно сидеть на водительском месте. Красота! Мечтательно вздыхаю, разглядывая сенсорную магнитолу и модный салон автомобиля.
Ну, где Давид? Смотрю в зеркало дальнего виденья на вход в «Парадайз». Прошло уже целых десять минут! Неужели ему интересно слушать эту пустоголовую куклу Барби? Бесчувственный. Может быть, я уже здесь с голоду помираю! Интересно, что у него в бардачке? Коварно улыбнувшись, открываю его. Пусто, а нет… Наощупь нахожу какую-то небольшую бумажку и вытаскиваю ее на свет. Удивлённо разглядываю фотокарточку, на которой изображена… я. Брови сходятся на переносице. Кажется, я знаю, где был сделан этот снимок. Очень похоже на день рождения Катьки Наумовой. Ну, тот самый, что был год назад. На фотокарточке я выгляжу такой юной и беззаботной. Даже не верится, что это было всего год назад. Тогда мне едва исполнилось семнадцать, и тогда я еще не знала, что Максут разорвет нашу помолвку. И зачем Давид таскает с собой эту фотку?
Мои мысли прерывает звуковой сигнал автомобиля, и я поспешно бросаю снимок на прежнее место. Испуганно оглядываюсь назад, словно вор, застигнутый на месте преступления. Испуг за одну секунду трансформируется в ярость, когда я узнаю синий «Аурус Сенат». Ах, ты ж гад! Почти не помню, как дрожащими от возбуждения пальцами повернула ключи в замке зажигания. Мотор громко ревет, и я получаю огромную долю адреналина – такую мощную, будто ее ввели внутривенно. Машина рычит, словно дикий зверь, а я ощущаю вибрацию и мощную силу под собой. Нажимаю «газ»… В отличие от Садулаева Давида Мансуровича, Юсупова Мирьям Руслановна всегда принимает вызов!
ГЛАВА 8
Мирьям
Жму со всей силы на «газ» и отрываюсь от обидчика на приличное расстояние. Выкуси, урод! Бросаю победный взгляд в зеркало дальнего виденья. Я его сделала! ХА! Подо мной приятно поскрипывает кожаное сидение металлического зверя. Вот это аппарат! Радуюсь своей победе, как ребенок. Это самый чистейший, самый сладкий адреналин – чувство собственной силы! Резко выворачиваю руль и на скорости несусь назад, но происходит непредвиденное. Непредназначенная для вождения авто обувь подводит. Подошва туфли соскальзывает с педали, и я делаю шумный вдох, еще крепче хватаясь за руль. Через дорогу бежит небольшая белая кошка. Время будто на секунду останавливается. В отражении зеркала дальнего виденья я вижу, как в моих широко раскрытых глазах плещется паника. Страх колет в самое сердце. Я принимаю одно единственно верное решение. Вновь импульсивно поворачиваю руль, и меня на огромной скорости несет прямо на ограду, за которой виднеются укутанные одеялом зеленых сочных листьев деревья. Господи, помоги! Жму на педаль. Какую-то долю секунды она держится, а затем вдавливается в пол! Скорость действует на меня, как укол адреналина в сердце, за которым следуют смятение и удивление. Очень уж быстро закончилась моя недолгая жизнь.
Новенькую блестящую машину Давида останавливают вовсе не тормоза, а дерево.
Ударяюсь лбом о руль и ощущаю во рту солёный привкус металла, который не спутать ни с чем. Кровь… На секунду у меня кружится голова, потом накрывает острым приступом тошноты, после чего отбрасывает на спинку водительского сиденья. Боже, как шумит в ушах. Прикасаюсь подушечками пальцев к вискам, но со стоном опускаю дрожащие руки. В ушах стоит пронзительный звон…
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем дверь автомобиля резко открылась и я, распахнув глаза, почти падаю в объятия подхватившего меня Давида. Уши «сворачиваются в трубочку», когда он принимается эмоционально ругаться на другом языке.
Садулаев переводит сбившееся дыхание. Тон мужчины резко меняется:
– Мирьям, милая, как ты?! Ты меня слышишь?! – мужские руки дрожат на моих хрупких плечах, прежде чем с силой сжать их.
Я даже не могу понять, кого из нас больше штормит – Давида или меня. Он прижимает меня плотнее к себе, и я чувствую, как волнуется его широкая грудь. Еле разлепив губы, я запрокидываю голову, чтобы видеть черные, как ночь, взволнованные глаза:
– Да, все хорошо, – бормочу. – Это тебя отец научил так ругаться?
Мой вопрос остаётся без ответа. Хотя, он мне и не нужен. В памяти мелькает образ убегающей кошки, и я судорожно перевожу дыхание. Боже, я же чуть не сбила животное! Эта мысль заставляет резко крутануться в объятиях Давида.
– Никто не пострадал?!
Давид, весь бледный, с бисеринками прозрачного пота на лбу, выглядит так, как будто только что пережил армагеддон.
– Нет, никто, если не считать дерево, – от слов Давида по телу волной разливается облегчение. – Здесь частная территория. Повезло, что не ходят люди.
