скачать книгу бесплатно
Автомобиль паркуется перед воротами. Выхожу из машины первой. Я скажу… сперва попаду на территорию универа, а после сдерживаться в выражениях не стану. Обреку себя тем самым на ворох проблем, но черт возьми! Как промолчать?
Прохлада ночного воздуха пробралась под свободное худи.
Дрейк неторопливо подошел к воротам – наблюдала боковым зрением. Сама даже не пыталась открыть, все равно не пропустят.
Столичный приложил циферблат наручных часов к сканеру.
Секунда ожидания, вторая, третья…
Перед глазами пустая улица, темные листья деревьев. Принципиально не буду смотреть на столичного. По моему лицу блуждал взгляд Дрейка, с трудом сдержалась от ненавистного ответного, когда все презрение читается в каждом пятнышке радужки.
Створка ворот с коротким щелчком приоткрылась.
Влетаю на территорию, не медля ни секунды. Второй щелчок оповестил о закрытии ворот.
На середине пути к корпусу развернулась. Дрейк с расправленными широкими плечами лениво смотрит по сторонам, неторопливо идет вперед.
Слова жгут язык и обжигают горло настолько, что желание дать им свободу нестерпимо-болезненное.
– За пределами столицы тоже люди живут. Такие же, как вы. Представляешь? Мы не хуже вас, а вы не лучше нас. Все ваше превосходство надумано. Никто не обязан служить вам, полируя ботинки и член до блеска.
– Как трогательно, – насмешливо тянет Дрейк. – Кто еще так считает?
Иду дальше спиной, удерживая между нами большое расстояние.
– Все! Все приезжие!
– Тогда завтра на посвящении вы объединитесь и дадите нам, столичным, достойный отпор, – ироничный скептицизм смешался с воодушевлением.
Поворачиваюсь к нему спиной и взбегаю по ступенькам к входу.
Дадим отпор. Не сомневайся.
***
Джана и Фиф лежат на одной кровати и что-то смотрят на планшете. Они синхронно обернулись.
– О, нашлась пропажа, – Фиф блокирует планшет и садится.
Спину жгут взгляды, пока убираю крем в тумбочку.
– Где была? – Джана садится, скрестив ноги.
Терпела общество высокомерного столичного. Такой вечер хочется поскорее забыть.
– Неважно, – сажусь, упираясь локтями в колени.
Обнимаю лицо ладонями. От смелости распирает каждую клеточку тела.
– Мы должны бороться.
Гордость берет от твердости собственного голоса.
Соседки переглядываются с озадаченными улыбками.
– Мы? – Джана трет ладонь о свою голую коленку.
– Бороться с кем? – Фиф смотрит искоса.
– Со столичными, это ведь очевидно. Или здесь кто-то еще большая сволочь?
Вытягиваю сумку из-под кровати. Разбирать ее нет никакого желания. Достаю футболку и шорты.
– Как ты себе представляешь «борьбу со столичными»? – Джана отражает недоумение обеих. – Для чего?
Они что, серьезно? В самом деле не понимают, зачем с ними бороться? Не может такого быть. Они здесь второй год, знают лучше первокурсников местные устои и порядки.
– Вас устраивает, что с вами обращаются как с рабами?
Тревожные переглядывания соседок раздражают.
– Вам приятно чувствовать себя чьей-то вещью?
– Это не так работает, – Фиф спускает ноги с кровати, ищет пушистые тапочки.
– А как? Объясните, я хочу понять.
Фиф нарочно шаркает подошвой по истертому полу, резкие движения выдают нервозность. Она сдавила ручку двери до побелевших пальцев.
– Забудь! Бунты и прочую чушь. Все пострадаем.
Дверь закрылась, оставляя меня и Джану наедине.
Забыть? Смириться с предлагаемой участью безвольного существа?
Не знаю, какой спектр эмоций в моих глазах увидела Джана. Она несколько раз открыла рот, но так и не произнесла ни звука. И все же решилась.
– Слушай, все поначалу сопротивляются. Все не так плохо, как ты думаешь. Главное – попасть к нормальному, кто бить не будет и по кругу не пустит. Многим даже платят хорошо, потом домой возвращаются и отлично живут.
Не могу поверить. Серьезно? Мне ничего не послышалось? Смириться с…
– Да что с вами не так?! – тряхнула зажатой в руке футболкой с шортами.
В комнату вернулась Фиф.
– С нами все в порядке. Ты не в провинции, здесь на твои высокие моральные принципы подрочат и кончат. Врубаешь? Идиотов нет, все жить хотят.
– Жить как биомусор?
Фиф рухнула на кровать, демонстративно уткнулась в планшет.
Джана растерянно посмотрела на подругу. Отвечать самой ей явно не хочется.
– Все не так однозначно. Я уже говорила: попадешь к нормальному и проблем не будет.
Нет слов.
Просто… фантастика.
Беру полотенце и выхожу в коридор.
Душ не помог расслабиться. Нервное напряжение ощущается стянутостью в груди. По каждому пальцу словно пробегает ток.
Завтрашнее посвящение не идет из головы.
Что делать? Идти по комнатам в надежде найти единомышленников?
Нет, напрямую не стоит. Надо действовать аккуратно.
***
Наученная опытом первого дня встала гораздо раньше. Спокойно умылась, приняла душ и намазалась кремом от шеи до пят.
Никакого специфического запаха на теле не почувствовала. Не увидела наморщенных носов, не услышала едких комментариев. Утро шло своим чередом.
Нэнси ждала меня на выходе из блока. Натягивала рукава серого вязаного свитера, надетого поверх белой рубашки. Из-за пасмурной погоды в корпусе прохладно.
Несколько переходов мы прошли молча. На одном из поворотов перед нами появился тип, похожий на того парня, предложившего Нэнси пойти под него. Возможно это он и был: такая же толстовка, на голове капюшон.
Нэнси замедлилась, отставая от него на несколько шагов. Пальцы сжали рукава свитера.
– Мне страшно, – произносит полушепотом. – Говорят, сегодня посвящение… Ты знаешь, что нас ждет?
Мотаю головой. Ничего хорошего нас точно не ожидает.
Взгляд Нэнси прикован к спине в черной толстовке.
Остальной путь до столовой проделали без разговоров. Шум студентов заглушал мысли, дарил пресловутую видимость безопасности.
Среди толпы кажется, что ничего случиться не может. Защитная реакция мозга. Обманчивая. В потоке людей легче воткнуть нож и скрыться, причинить боль и остаться незамеченным.
Нож – условный страх. Вонзается безжалостно, проворачивается, превращая плоть в месиво.
Отвратительные ощущения.
Ребята уже сидят за столом. Мы с Нэнси занимаем те же места.
Мишель приветливо улыбается. Я не успеваю поздороваться, улыбка слетает с его лица.
– Черт, у вас же сегодня посвящение, да?
– О-у, – тянет Рина и насаживает бекон на вилку, – сочувствую.
– М-да, – коротко и мрачно выдает Олдос.
– Кто-нибудь, объясните, что происходит на посвящении? – Нэнси, и без того бледная, сидит огромными глазами.
Сжимаю вилку, тщетно успокаивая разогнавшийся пульс.
Рина со вздохом откидывается на спинку стула, по очереди смотрит на меня и Нэнси.
– Проверка на прочность.
– Моральную, – вкидывает Мишель.
– Физическую, – добавляет Олдос.
– Многие получают травмы, – продолжает Рина.
– Моральные, – кивает Мишель.
– Физические, – зубцы вилки Олдоса стукнулись о керамику.
Я махнула рукой с тяжелым выдохом.
– Можете не продолжать.
Нэнси без лица ковырялась в тарелке. Она словно надеялась в ней раствориться.
У меня тоже пропал аппетит.
На другом конце столовой сидят преподаватели, среди них и Спенсер. Им ведь известно, что устраивают столичные. Они знают. И допускают, потворствуют издевательствам. Потому что сами наверняка были среди тех, кто устраивал «посвящение». Поэтому они к нам относятся не лучше.
Такой абсурд: заставлять, вынуждать поступать в Университет Амока, чтобы… Видимо, чтобы обеспечить столичных «игрушками». Развлечением на время учебы. Чтобы довести неприязнь к приезжим до первоклассного уровня.
Сквозь запах еды нос пощекотал самый приятный аромат. Сложный, не поддающийся описанию. С множеством подтонов, один из которых, совершенно точно, миндаль.
Прикрыла веки от наслаждения. Внутри все восторженно запело.
В грудную клетку словно засунули жар-птицу. Она встрепенулась, расправила крылья, обжигая изнутри. Уронила пламенное перо в район желудка, еще одно упало в низ живота.
К центру зала, расправив плечи, идет Малин в окружении неизменной компании.
Случайно зацепилась взглядом с Дрейком. Он усмехнулся мне. Малин заметил, проследил за траекторией.
Бледно-желтые глаза будто просверлили дыру, сквозь которую бесконечно вытекает воздух, создавая дефицит кислорода.
Сжимаю кружку, борясь с порывом подскочить с места и подбежать к Малину.
