Укрощение строптивых

– Я приказал подать чай, – сообщил Хью с излишней сухостью. – Ты будешь?

– Спасибо, я не голодна, – ответила Иден, отходя от него и делая вид, что занята перчатками. – Я приму горячую ванну, если можно.

– Разумеется, – вежливо отозвался Хью. – Достаточно сказать горничной.

Иден казалось, что этот день никогда не кончится. До ужина она осталась наедине со своими грустными мыслями. Пока она сушила волосы у камина, успела написать письмо в Тор-Элш и разобрать содержимое чемоданов, которые раньше распаковала горничная. Наконец и это было сделано. Иден уселась у окна, глядя невидящими глазами в парк и думая о Хью, о том, что бы он ответил, если бы она открыто спросила его об отношениях с леди Кэролайн Уинтон. Конечно, это довольно вульгарно, но Иден все больше убеждалась, что открыто поговорить с ним просто необходимо. Невозможно отрицать, что весь день это стоит между ними. «Может, я должна была дать ему возможность объяснить, что случилось?» – подумала она в следующее мгновение, но тут же остановила себя: а нужны ли вообще объяснения? То, чему она стала невольной свидетельницей, просто подтверждало, что когда-то Хью спал с прелестной Кэролайн Уинтон.

– Я не вынесу этого! – вдруг взорвалась она. – Просто не вынесу!

Иден вскочила и начала судорожно рыться в своих вещах. Она решила сейчас же поговорить с Хью и потребовать, чтобы он прямо и честно рассказал ей о своих отношениях с Кэролайн.

Иден надела дневное платье из нежно-кремового муслина, расправила его поверх небесно-голубых нижних юбок, заплела волосы в толстую косу и уложила на затылке, постояла минуту перед зеркалом, придирчиво изучая свой вид. Ей вдруг стало очень важно предстать перед Хью во всем великолепии.

Лакей проводил ее до дверей кабинета, что располагался в самом конце отделанного дубом коридора. Но Иден в растерянности замерла в дверях, увидев двух джентльменов в визитках и обтягивающих рейтузах, сидящих с Хью у камина. Она не ожидала встретить их здесь.

– Прости, – нерешительно начала она, – я не знала, что у тебя посетители. Я приду попозже...

Она хотела было повернуть назад, но Хью поднялся, подошел к ней, взял за руку и подвел к гостям. В его глазах появился блеск, какого Иден никогда раньше не видела, – одобрительный взгляд самца, которому на глаза попалась необыкновенно соблазнительная женщина. Это же выражение Иден прочла в дерзком взгляде первого джентльмена, которому ее представил Хью. Но если от взгляда Хью у нее странно перехватило дыхание, то от взгляда мистера Фреда Аберкромби ей стало не по себе. Она поймала себя на мысли, что хочет вырвать руку и подальше убрать ее от горячих губ, которые припали к ней, и испытала огромное облегчение, увидев, что другой гость Хью куда более приятен.

Сэр Артур Уиллоуби был уже далеко не молод, худощав, сед и молчалив, но Иден потянуло к нему. Она обрадовалась, узнав, что он провел большую часть жизни в Индии в качестве комиссионера в Раджпуте. Он прекрасно говорил на раджастани и, узнав, что молодая графиня тоже свободно владеет им, не удержался и заговорил с ней на этом резком, гортанном, но необъяснимо красивом языке. Иден не говорила на раджастани с тех пор, как покинула Маяр, потому что Хью говорил не более чем сносно, но тем не менее слова свободно полились из ее уст, лицо озарилось, она выглядела обезоруживающе юной и вся светилась радостью.

– Клянусь Богом, тебе повезло с женой! – произнес Фред Аберкромби с жаром, наклонившись к хозяину, но тут же замолчал, увидев взгляд Хью. Он хорошо знал этот взгляд и был вынужден деланно прокашляться и отхлебнуть большой глоток вина, чтобы скрыть неловкость.

Оказалось, что Хью пригласил этих джентльменов погостить несколько дней у него в Роксбери. Во время затянувшегося ужина Иден узнала, что они приехали из Лондона переговорить с Хью о делах. Иден было скучно слушать их деловые разговоры, и она с огромным облегчением покинула мужчин, когда те перешли к портвейну и сигарам, но, выходя, услышала, как мистер Аберкромби, пожалуй, уже третий раз за вечер, пустился в пространный рассказ о своих последних сомнительных сделках.

Иден устроилась в гостиной с корзинкой для рукоделия на коленях и уставилась в огонь. Она подумала, как ужасно закончился вечер, и сердитые складки залегли в уголках губ. А она так надеялась поговорить с Хью наедине!.. Теперь ясно, что у него не найдется времени на нее, пока здесь гости, а уже в пятницу, всего через три дня, они с миссис Уолтерс уезжают в Лондон.

Иден расстроенно подумала, что, может быть, в разговоре с Хью нет уже никакой надобности. За ужином он с ней почти совсем не говорил. Иден даже показалось, что он намеренно не обращает на нее внимания, и она с горечью призналась себе, что напрасно приехала в Роксбери.

«Зря я приехала, – подумала она, и за этой невеселой мыслью, естественно, возникла еще одна. – Не надо было за него выходить. Это – моя самая большая ошибка. Как можно было надеяться, что человек с его репутацией будет хранить мне верность?»

Наступила и прошла полночь, но из кабинета доносились мужские голоса – Хью со своими гостями все еще оставался там. Иден по-прежнему сидела за вышиванием в соседней гостиной, но мысли ее были далеко. Позевывая, вошел лакей и спросил, не подложить лиеще дров вкамин. Иден сидела неподвижно, уставившись в однуточку. Ему пришлось повторить вопрос, прежде чем она услышала и обернулась, краснея.

– Нет, спасибо... Вас, кажется, зовут Чизольм?

– Да, ваше сиятельство. Иден посмотрела на часы:

– Думаю, пора ложиться спать. Хью... мой муж еще в кабинете?

– Да, ваше сиятельство.

Иден помолчала в нерешительности, будто собиралась сказать что-то еще, потом тихо добавила:

– Спасибо, Чизольм, спокойной ночи.

– Спокойной ночи, ваше сиятельство, – пожелал лакей, едва заметно поклонившись.

Когда Иден вошла в спальню и обнаружила, что там приятно тепло, она очень обрадовалась, а застенчивый говорок горничной, которая помогла ей раздеться, неожиданно успокоил ее. Иден редко получала удовольствие от общества других женщин, поэтому, когда горничная погасила свет и она осталась одна на широкой кровати с пологом, искренне пожалела, что не попросила девушку побыть с ней еще немного. Ей так хотелось с кем-нибудь поговорить, у нее было ощущение, будто ее все бросили. Нелепое чувство, но избавиться от него Иден не могла. Хоть бы Изабел была рядом! Но до сестры было далеко, а миссис Уолтерс, несомненно, уже давно и на зависть крепко спит и уж, конечно, не обрадуется, если ее побеспокоят.

Иден боялась, что в эту ночь не сумеет уснуть, мысли и сердце ее были переполнены разноречивыми чувствами. Но молодость и усталость взяли свое: она слишком давно не спала в такой удобной постели. Очень быстро, как ей показалось, веки у нее налились тяжестью, и она погрузилась в глубокий сон, который наступает, когда человек измучен до крайности внутренними переживаниями.

Позднее – Иден не представляла, насколько позднее, – она внезапно проснулась от тихого щелчка дверного замка. Сквозняк раздул почти потухшие угли в камине. Иден открыла глаза и замерла в ужасе – она увидела, как кто-то высокий уселся на край кровати, и матрац угрожающе прогнулся... Чья-то рука коснулась ее. Иден отпрянула, но крик ужаса, готовый сорваться с ее уст, замер – она услышала знакомый голос у своего уха:

– Ради Бога, Иден, как по-твоему, кто я?

– Хью? – недоверчиво спросила она и услышала его приглушенный смех.

– Уж, конечно, не Фред Аберкромби, или ты, может, надеялась, что именно он?

– Фред Аберкромби?

– Будет тебе, Иден, ты прекрасно знаешь, как он смотрел на тебя весь вечер.

Удивление Иден мгновенно сменилось гневом, но она ничего не успела сказать. Руки Хью уже дотянулись до ее душистых волос, пальцы нырнули в шелковые пряди, он повернул ее лицом к себе. Она вдруг замерла.

– Чего ты хочешь? – неуверенно спросила она. В ответ Хью рассмеялся смехом, в котором безошибочно сквозило сожаление:

– Ты еще спрашиваешь, chabeli. Мы же столько времени не были вместе.

– Я совсем не уверена, после того как...

– После чего? – подхватил он, когда она замолчала на полуслове. Иден не отвечала, она только посмотрела на него с едва заметной тревогой в глазах, и Хью опустил руки. – Думаю, ты не можешь забыть Кэролайн Уинтон, но нам незачем говорить о ней.

Она испуганно замерла, когда имя этой женщины сорвалось у него с губ.

– Незачем?

– Совершенно.

– Ты уверен?

И опять руки Хью ласкали ее волосы. Он повернул к себе ее лицо так, чтобы Иден могла посмотреть ему прямо в глаза. Она не смогла отвести взгляд, оба молчали.

– Уж ты-то должна знать лучше других, что в жизни все совсем не так, как кажется вначале, – наконец тихо проговорил Хью. – Внешность так обманчива, то, что видит глаз, не всегда истина. Разве годы в зенане маярского дворца не научили тебя этому?

– Ты хочешь сказать, что я не должна верить своим глазам? – защищаясь, спросила Иден.

– Пора бы тебе понять, что я не имею привычки соблазнять замужних дам в своей гостиной, – ответил Хью, губы у него неожиданно растянулись в улыбке, – если, конечно, эта дама – не моя жена.

Пока Хью говорил все это, его руки спустили ночную сорочку с ее плеч и с наслаждением ласкали волосы. Желание молнией пронзило Иден. Он так давно ее не касался, так давно не смотрел на нее такими голодными глазами! И ей вдруг стало все равно, какие чувства он испытывает к Кэролайн Уинтон. Она забыла холодность и сдержанность, которые он проявил при встрече. Иден задрожала, когда руки Хью коснулись ее, разрушая все препятствия, которые он воздвиг между ними, стирая все, что разделяло их. Сейчас только одно было важно: тепло его губ, прикосновение его сильного тела...

– Фред Аберкромби прав, – прошептал Хью ей на ухо, – мне очень повезло. Нельзя потерять тебя...

Говоря это, он повернулся, губы его ласкали изгиб ее шеи, а руки продолжали спускать сорочку все ниже. Когда она осталась перед ним обнаженной, он прижал ее к постели, держа горячие ладони на ее бедрах.

Иден затрепетала, наслаждаясь этим мужским прикосновением. Хью застонал и прижался к ней. Иден выдохнула его имя и обвила руками шею. Она раскрылась ему, ей хотелось слиться с ним в одно целое. Ей показалось, что нет ни прошлого, ни настоящего, все растаяло, есть только Хью, который стал ее частью. Не осталось ничего, кроме оглушительного стука их сердец, прикосновения губ. Любовь к нему переполняла Иден, душа устремилась ввысь, неземное блаженство уносило ее в забытье.

* * *

– Вполне возможно, что его высочество наградит Дунду Али-хана Звездой Индии, – язвительно сказал сэр Артур Уиллоуби за завтраком на следующее утро. – Конечно, это не восполнит унизительной потери власти со времени восстания, но, думаю, хотя бы внешне усилит его преданность британской короне. А в этом случае его следует поддержать.

– И вице-король, и королева, кажется, забыли, что именно Али-хан приказал убить британцев, которые пришли к нему во дворец на прием накануне восстания, – напомнил ему Хью, и сердитая складка прорезала его лоб.

– Полагаю, лучший способ заручиться верностью враждебно настроенного вассала – осыпать его почестями, – возразил сэр Артур, пожав плечами.

– Это просто подкуп, дорогой мой, обычный подкуп, – вставил Фредерик Аберкромби. – Индийских властителей подкупают пустыми титулами, хотя, полагаю, правительству это ничего не стоит, вы согласны?

– Такие рассуждения чреваты опасностью, – задумчиво заметил сэр Артур, – платой здесь может стать будущее кровопролитие. Британцам еще предстоит усвоить урок: на Востоке верность чужому монарху ничего не значит, хотя все они абсолютно и безраздельно преданы своим собственным властителям. Пожалуйста, Бахадор-шах – наглядный пример такой преданности, ведь именно желание индийского народа видеть его во главе страны подтолкнуло людей на восстание против нас. Впервые за всю историю мусульман и индусов объединили общие интересы. И с нашей стороны было бы очень опрометчиво и даже опасно считать, что звание или пышный титул могут купить такую же преданность нашей королеве. Вы согласны, Хью? Хью кивнул:

– Уверяю вас, Али-хан спокойно примет посвящение в рыцари одной рукой, а другой будет деятельно бороться против нашего правления. А когда он со своим бесчисленным войском повернется против кормящей его руки, а в конце концов так и случится, нас, британцев, опять застанут врасплох, опять наши солдаты, женщины и дети будут гибнуть из-за нашей слепоты и чванливости.

– Совершенно верно, – поддержал Хью пожилой сэр Артур, – это случалось уже дважды, в афганскую кампанию и четыре года назад в Индии, а мы продолжаем совершать одни и те же ошибки.

– И делаем из них неправильные выводы.

– Да, эти английские набобы думают только о своей собственной выгоде, их необходимо остановить! – с жаром произнес мистер Аберкромби, на сей раз осуждая подкуп, от которого он только что отмахнулся, как от совершенно безобидной вещи. – Мы должны показать пример сегодняшним правителям, а не создавать впечатление, что готовы закрыть глаза на беспорядки при условии, что это нам выгодно.

– Не думаю, что здесь все так просто, – несколько резко возразил сэр Артур. Он открыто недолюбливал Фреда Аберкромби, считал его трусом, вмешивающимся не в свое дело, видел, что он не владеет ситуацией в Индии. – Я мог бы согласиться, однако... Хью, а вот и ваша жена, и, должен добавить, выглядит неотразимо! Доброе утро, ваше сиятельство!

– Доброе утро, – ответила Иден, робко улыбнувшись, когда он наклонился к ее руке. Иден взглянула на Хью и покраснела, увидев, что он не отрывает от нее глаз. Шурша шелками, она уселась за стол, наклонила голову и размешала сливки в чае, надеясь, что никто не заметит ее румянца.

– Надеюсь, ты хорошо спала, дорогая? – вежливо осведомился Хью.

– Да. Я... Да. – Она подняла голову, не удержавшись, улыбнулась ему и с приятным удивлением увидела, что он улыбается в ответ, да так, что от счастья у нее зашлось сердце. Ей стало удивительно легко и весело, все тревоги сразу улетучились, будто вчера не болело сердце, будто никогда не было размолвки между ними.

– Мы говорили об Индии, ваше сиятельство, – обратился к ней сэр Артур. – Из слов вашего мужа я понял, что вы через несколько дней отплываете в Калькутту?

Иден подняла голову. Счастье, переполнявшее ее, вдруг погасло, как свеча от порыва холодного, пронизывающего ветра.

– Уверен, что Иден передумала, – с улыбкой ответил Хью.

– Боюсь, мне все-таки придется поехать, – помолчав, расстроенно проговорила Иден.

– Что?! – Хью, прищурившись, посмотрел на нее. Иден ковыряла вилкой в тарелке, руки у нее дрожали.

– Боюсь, что мне все-таки придется поехать, – шепотом повторила она.

– Вы собираетесь навестить родственников? – поинтересовался сэр Артур.

– Нет, я... – Иден замолчала и облизала внезапно пересохшие губы.

– Дорогая, почему бы тебе не рассказать, зачем ты едешь? Признаюсь, мне и самому любопытно, – предложил Хью.

Иден выдержала его пронзительный взгляд. Она была готова рассказать ему о своей няне Ситке, о краже драгоценностей Изабел, но не могла говорить, видя ужасную насмешливую ухмылку, опять заигравшую в глазах Хью, и тем более в присутствии двух посторонних.

– Прошу прощения, – без всякого предупреждения сказала она, неуверенно поднимаясь из-за стола. – Боюсь, я не очень хорошо себя чувствую.

Не сказав более ни слова, Иден ушла к себе. Как получается, спрашивала она себя в отчаянии, что она так мгновенно переходит от полнейшего безоблачного счастья к такой безысходной тоске? Резкие смены настроения Хью озадачивали ее, отнимали уверенность, ей пришлось признать, что тончайшую ткань их жизни не починишь так легко, как она надеялась. Слишком много разногласий все еще разделяет их, особенно ее поездка в Индию и отношения Хью с леди Кэролайн Уинтон – вопрос, который, как она наивно надеялась, они разрешили прошлой блаженной ночью.

Иден судорожно перебирала складки платья. Почему бы открыто не поговорить с Хью о его возможной измене и не выяснить наконец все до конца? Она же никогда раньше не боялась говорить открыто все, что думает, не боялась, что может узнать что-то неприятное. Но сейчас ее охватил страх, что она может потерять Хью, она боялась узнать правду. Почему она не поговорила с ним начистоту сразу же, вместо того чтобы трусливо прятаться от правды? Если бы они не провели вместе прошлую ночь, она бы не вспомнила, как трудно устоять против его поцелуев и ласк. Если бы...

– А теперь выкладывай начистоту, зачем ты едешь в Индию?

Иден подняла голову, глаза ее округлились, она увидела, что Хью наблюдает за ней, прислонившись к косяку двери и скрестив на груди руки. Выражение лица у него было отнюдь не приятное. Усилием воли Иден взяла себя в руки. Хью вошел в комнату и остановился посредине, не спуская с нее глаз.

– Я уже был готов пойти у тебя на поводу и смириться с твоим отъездом в Индию, когда ты приехала, – начал он, прежде чем Иден успела что-либо сказать, – потому что подозревал, что ты решилась на это, чтобы сохранить достоинство. Согласись, что такой вывод с моей стороны вполне естественен, особенно если учесть досадные обстоятельства, сопровождавшие твое появление в здешней гостиной. – В голосе Хью опять зазвучала насмешка. – Тобой нельзя было не восхититься. Мало кто из женщин в подобной ситуации держался бы так замечательно.

– Благодарю, – сдержанно отозвалась Иден. – Это все, что ты хотел сказать?

Хью сжал губы.

– Нет, разумеется. Я понял, что ты серьезно собираешься отплыть на «Лексингэм Мьюз», а миссис Уолтерс заверила меня, что и мой дядя, и вся твоя семья одобряют эту поездку. – Он сердито посмотрел на нее, но, поняв, что Иден не собирается говорить, взорвался: – Ради Бога, скажи мне правду, Иден! Неужели наш брак так невыносим для тебя, что они все охотно разрешили тебе вернуться в Индию, лишь бы освободиться от брачных уз... и от меня?

– Ты так думаешь? – беззвучно спросила Иден.

– Тогда зачем же еще тебе уезжать? Если, конечно, ты не вбила себе в голову, что сможешь разбогатеть там. – Иден испуганно застыла, а Хью недоверчиво спросил: – Боже правый, Иден, неужели ты и вправду так наивна? Где, черт побери, ты собираешься найти там столько денег? – От неожиданно пришедшей в голову мысли он рассердился еще больше. – Не в Маяре, надеюсь? Малрадж, конечно, богат, но он может запросить такую цену, которую ты вряд ли согласишься заплатить.

– Ты хочешь сказать, что мне придется... продать себя ему? – сквозь зубы спросила Иден.

– Я ничего не хочу сказать, – перебил ее Хью, – Но мне ясно...

– Нет, – резко возразила Иден, – думаю, тебе ничего не ясно! Ты до сих пор не имеешь понятия, почему я должна вернуться в Дели, тебе же все равно, ты даже ни разу не спросил меня! Если бы ты дал мне возможность объяснить, а не... – Она вдруг замолчала, удушливая волна перехватила дыхание. – Прости, – сдержанно сказала она, – я не хочу сейчас говорить об этом.

Последовало длительное молчание.

– Очень хорошо, – отозвался наконец Хью. – Полагаю, мне пора вернуться к гостям.

Он подошел к ней, взял ее послушную руку в свою и неожиданно склонился над ней. Когда он губами коснулся ее раскрытой ладони, Иден едва сдержала порыв отдернуть руку. Не потому, что поцелуй был ей противен, как в случае с Фредом Аберкромби, а потому, что желание горячей волной вновь охватило ее.

Глава 20

На следующее утро в Прайори-Парк состоялась ежегодная декабрьская охота. Несмотря на сопротивление Иден, было просто немыслимо, чтобы граф и графиня Роксбери не присутствовали на ней. Занимался блеклый сырой рассвет. Лужайка, на которой беспокойно стояли кони, была мокрой от дождя. Иден чувствовала на себе любопытные взгляды, когда ехала рядом с Хью по дорожке, знала, что ее оценивают, ей завидуют многие женщины. Не успели они подъехать, как знакомые толпой окружили Хью, а Иден, которая не испытывала ни малейшего желания общаться с ними, отъехала в сторону и остановилась под вязом неподалеку. С невозмутимым видом она оправила юбку, лицо у нее оставалось невозмутимым.

– Ну и красотка, клянусь Богом! – в восторге заметил один из охотников вполголоса своему соседу.

– Сидит в седле, как мужчина, – согласился тот с одобрением. – Военная школа, держу пари. Индийская кавалерия. Не представляю, где его сиятельство заполучил такой приз?

– Не представляешь? – Первый охотник явно забавлялся. – Ты что, забыл его безупречный вкус и дар притягивать самых хорошеньких? Только посмотри на эти глаза! Никогда не видел синее. Наверное, даже леди Кэролайн получила отставку.

Охотничий рожок положил конец этой беседе, все стихло. Лошади нетерпеливо переступали ногами и негромко фыркали; их упряжь тихонько позвякивала в тишине; холодный ветер шевелил верхушки голых деревьев. Свору черных, рыже-коричневых и белых охотничьих собак спустили в молодой подлесок, и они сразу же понеслись через кустарник, подгоняемые выжлятниками.

– Погода не самая подходящая, чтобы взять след, – заметил Хью, останавливаясь рядом с Иден и одновременно с интересом следя за собаками. – Если здесь никого не найдут, они устремятся на вырубки. Могут и там ничего не найти, такая опасность всегда есть. – Пока он говорил, послышался собачий лай, и Хью обрадованно улыбнулся. – Может, все же ошибся. Подожди, – предостерег он, когда Иден собралась пришпорить коня, – это может быть всего-навсего кролик.

Но залаяла еще одна собака, и к ней присоединилась вся свора. Где-то в лесной чаще просвистел невидимый хлыст, и сразу же послышалось «пошел, пошел». Через считанные секунды парк наполнился скачущими, фыркающими, покрытыми пеной лошадьми. Иден давно бы уже безнадежно отстала, вся забрызганная грязью, если бы ее конь не помчался следом за конем Хью.

Накануне вечером Хью вкратце рассказал ей про охоту на лис, но Иден нашла этот способ неестественным и бесцельным. Но вот охотники рассеялись, лошади умчались вперед, оставив более слабых далеко позади, и Иден почувствовала, как возбуждение охватывает ее. Требовалось большое усилие, чтобы удержаться в седле, когда жеребец брал препятствия и канавы, да и не упустить собак из виду тоже было нелегко.

Грузный фермер, прямо впереди Иден, на полном скаку не удержался и полетел в грязь, когда захотел перескочить через живую изгородь, а его коб – коренастый верховой жеребец – отказался. Иден услышала его предостерегающий крик, когда конь под ней уже был готов взять препятствие. Он с ходу взял преграду и понесся дальше по широкому лугу, а перед взором Иден так и остались стоять широко раскрытые, удивленные глаза фермера. «Это все равно что перескочить через русло ручья в стороне от дороги, ведущей в Питор», – подумала Иден, подняла голову к затянутому облаками небу и рассмеялась, как не смеялась уже давно. Она рассмеялась просто оттого, что успела забыть, как хорошо скакать верхом по бескрайним просторам.

– Иден, осторожнее! – услышала она голос Хью у себя за спиной и на секунду увидела его обеспокоенное лицо. В следующее мгновение она уже взлетела над поросшей мхом каменной невысокой стенкой и помчалась дальше. Обернувшись, увидела, что он мчится следом, и, хотя ветер отбрасывал ей на глаза выбившиеся пряди, успела заметить нескрываемое одобрение у него на лице.

– Кажется, ты забыл, как хорошо держатся в седле раджпутанцы, саиб! – крикнула ему Иден.

– Nakin, леди! – со смехом ответил Хью. – Я просто забыл, что моя жена всего-навсего дерзкая chee-chee, дикарка, с которой надо быть построже!

– А кто же будет держать меня построже? – весело спросила Иден. В глазах у нее искрились смешинки, лицо от ветра раскраснелось, и Хью показалось, что она никогда не была прекраснее.

– Khabardar, берегись, – предупредил он, – а то я сам займусь этим!

Она хотела ответить ему в том же духе, ее вдруг охватила отчаянная лихость, о которой она, казалось, забыла, но впереди неожиданно появилась заполненная водой канава. Иден отвернулась от Хью, чтобы подготовиться к прыжку. Когда она благополучно одолела эту преграду и остальные охотники сравнялись с ними, Иден увидела, как Хью взял резко влево, чтобы уступить дорогу самым непослушным лошадям.

Плотная группа охотников пронеслась по бесцветным пригоркам, через фермерские земли, где в загонах жались друг к другу коровы, а собаки с тявканьем бросались им вслед. Вскоре вся юбка у Иден была заляпана грязью, но она продолжала скакать с самозабвением, от которого щеки у нее запылали еще ярче. Это, несомненно, способствовало тому, что пересуды о ней со стороны более сведущих в охоте женщин, которые несколько поспешно решили между собой, что графиня Роксбери слишком молода и неопытна для этого сложного спорта, стихли.

Охота завершилась позднее, далеко за пределами Прайори-Парка, когда лиса скрылась в густых зарослях ежевики и ускользнула от лающих, измученных, едва дышащих собак, и все единодушно решили, что пора вернуться. Иден скакала по вспаханному полю, из-под копыт летели комья мокрой земли, глазами она искала Хью среди уставших охотников. Какое-то время назад она потеряла его из виду, слишком увлекшись погоней, и не сразу заметила это.