Круг. Летопись Жреца. Прежний жрец

Он помог Наташе подняться и, не говоря ни слова, подтолкнул её к пролому. Наташа пролезла, порвав рукав джемпера. Соседний кабинет пустовал. Малик услышал, как снаружи стали выбивать замок двери. «Похоже, охрана подоспела», – подумал он и нырнул в нору.

Малик очень осторожно открыл дверь их нового кабинета, они прошмыгнули в неё и стремглав пошагали по коридору в обратную от толпы сторону. Гул толпы и удары в дверь заглушили их выход.

Он всё время держал Наташу под локоть, ведя за собой, за поворотом возникла дверь со знаком «Выход», ведущая на лестницу. Малик пропустил Наташу вперёд, затем оглядевшись по сторонам, вышел сам.

Вдвоём быстро бежали они вниз по узким ступеням небоскрёба. Внезапно Наташа остановилась, Малик тоже затормозил, вопросительно посмотрев на неё, и тут услышал то, что, в отличие от неё, не уловил ранее: стук, стук чего-то железного обо что-то железное, раздававшийся снизу. Малик перегнулся через перила, по мельканиям на лестнице было видно, что нечто быстро поднимается вверх с нечеловеческой скоростью, но что это было, он разглядеть не мог. Наташа тоже следила, как тёмное пятно с размытыми скоростью очертаниями то исчезало, то вновь появлялось, стремительно продвигаясь вперёд. Наташа сглотнула.

– Сюда! – услышала она.

Малик стоял за выступом в стене и держал наготове какую-то железную балку, видно прихваченную из валявшегося местами строительного мусора.

– Сюда, – повторил Малик, рукой показывая за себя. Наташа залезла за его спину, после чего пропала даже видимость, что Малик хоть как-то скрыт выступом стены, он просто стоял на лестничной площадке, держа балку в руках.

«Возможно, это и есть конец», – подумал Малик и понял, как легко и просто он проиграл.

Летящее по лестнице пятно появилось в их пролёте, поравнялось с ними, и Малик с размаху ударил по нему. Удар прозвучал глухо, полбалки отлетело в сторону, а пятно остановилось.

Перед Маликом стоял ошарашенный парень, обыкновенный молодой парень в осенней куртке, из-под которой снизу торчал пиджак, а сверху – галстук. Он ощупывал свою голову разбухшей серо-серебряной рукой в поисках места удара, и глядел то на балку, то на Малика. Убивать их он вроде не собирался.

– Олег?! – раздался голос Наташи. – Это ты так бежал?!

– То есть? – пробормотал тот. – У вас что-то случилось наверху, я не смог дождаться лифта и побежал по лестнице.

– Вы знакомы? – спросил Малик у Наташи.

– Да, работаем вместе.

– Ясно. Теперь все вниз, надо уйти отсюда подальше.

– Там что-то происходит! – возразил Олег.

– Так, парень, – Малик взял Наташу за плечо и подвёл к нему, – смотри! Ты её нашёл, она жива, и сейчас мы спускаемся вниз, потому что тебе уже нечего делать наверху. Пошли!

– Но в офисе, действительно, что-то опасное! – упорствовал тот.

Малик, не отпуская Наташу, спустился на несколько ступеней и, обернувшись, сказал:

– Ты можешь идти туда, либо можешь уехать с нами, что тебе ближе?

Олег посмотрел вверх, затем на уходящих Малика с Наташей, немного потоптался и поспешил за ними, но оступился и схватился за перила, пространство сотряс железный удар, Наташа и Малик остановились. Олег отдёрнул от перил правую руку и тут только увидел, что с ней.

– О, Господи! – прошептал он, разглядывая изменившиеся до неузнаваемости ладонь и пальцы.

– Идём! – крикнул Малик. – Потом налюбуешься!

Олег вздрогнул и последовал за ними, абсолютно ничего не понимая, в том числе и того, почему он вообще куда-то с ними идёт.

Машина Олега благо была припаркована рядом. Малик помог Наташе сесть на заднее сиденье, сам обошёл машину и сел рядом. Мотор заработал, и они тронулись, Олег посмотрел на руку, рука прошла.

Глава 4.

Лекция о международном положении

Они ехали уже минут двадцать.

– Мне плохо… остановите…– попросила Наташа.

Олег взглянул в зеркало на Малика, тот кивнул. Олег свернул на обочину, идущую вдоль серого забора, ограждавшего промышленную зону. Наташа вылезла из машины.

– Иди за ней, – сказал Малик Олегу.

Последний вопросительно посмотрел.

– Иди, чтобы ничего не произошло, – повторил Малик.

Олег решил, что этому старику виднее, что там у них произошло, вышел на дорогу и встал у водительской двери.

Наташу тошнило. Олег, положив руки на крышу кузова, облокотился на машину, раздался лязг. Не понимая, откуда идет звук, он начал осматривать автомобиль, когда вновь увидел ЭТО.

Его правая рука увеличилась раз в пять, будто кто-то надел на неё огромную перчатку стального цвета с сине-фиолетовым отливом. Олег поднёс руку к глазам. Он не чувствовал ни тяжести, ни боли, ни иного дискомфорта. Изнутри и снаружи перчатка состояла из шестигранных похожих на пчелиные соты чешуек, примыкающих друг к другу гранями. На ладони не осталось ни линий, ни вен, видны были только деления между фалангами пальцев. Чешуйки ещё сантиметра на четыре спускались ниже по запястью, а потом как-то сами собой растворялись. Олег осторожно потрогал разбухшую ладонь пальцем левой руки. Ладонь была гладкая, холодная и на ощупь напоминала камень, прекрасно отшлифованный. Олег пошевелил пальцами. Нет, это был не камень, камень не способен менять форму, в то время как его кисть с лёгкостью сжималась и разжималась, показывая естественные линии сгибов. Олег сжал руку в кулак и сам поразился его внушительности.

Хлопнула дверь машины, Наташи на улице уже не было. Олег снова посмотрел на руку, на глазах чешуйки и грани между ними стали светлеть, а сама рука уменьшаться в размерах. Постепенно грани полностью пропали, и Олег уже начал различать привычные линии на ладони и пальцах. Проезжающие мимо водители могли видеть, как у автомобиля на обочине стоит молодой парень и с открытым ртом в упор разглядывает собственную ладонь. Рука Олега вновь стала человеческой.

Малик, также наблюдавший картину «Познание», постучал по оконному стеклу, Олег развернулся. Малик пальцем показал ему на сиденье водителя, тот вернулся в машину. Перегнувшись через водительское сиденье и выставив вперёд правую руку, он заорал:

– Вы видели, что было со мной, с моей рукой?! Мне нужно в больницу!

– Ей было плохо, – Малик показал на Наташу, – но сейчас всё прошло.

– Что с моей рукой?!

Малик вздохнул:

– С тобой всё нормально, позже объясню, сейчас лучше скажи, где мы и куда едем?

– …Я вообще ехал по направлению к своему дому.

– Интересный выбор. Так… значит, поехали дальше по этому же маршруту. По приезду разберёмся.

Олег не двинулся, продолжая смотреть на Малика.

– И я всё поясню, в том числе и про твои особенности, – добавил Малик, но видя, что Олег даже и ухом не повёл, продолжил, – я клянусь, с тобой всё хорошо.

– Вы что – врач? – спросил Олег.

– Да, – чуть помедлив, ответил Малик.

Олег смерил Малика взглядом, развернулся к рулю и завёл мотор. Он посмотрел в зеркало на Наташу: бледная с закрытыми глазами полулежала на сиденье. Олег достал из бардачка бутылку воды и салфетки.

– Наташа, – позвал он и протянул ей.

Вскоре их машина вновь выехала на дорогу.

Олег припарковался и выключил мотор. Посмотрев в зеркало заднего вида, он нашёл, что один из его попутчиков был в полуобморочном состоянии, а второй с умиротворённым видом ковырялся в гаджете. «Пора со всем этим заканчивать», – подумал он.

Никто не обратил внимание на то, что движение прекратилось, и Олег начал первым:

– Ну, вот мы и прибыли, – он развернулся к Малику с Наташей, – я, конечно бы, пригласил всех на чай, но хочется как-то прояснить ситуацию, ну и познакомиться для начала.

Малик, не спеша, отключил телефон, засунул его в карман пальто, затем протянул Олегу руку:

– Малик Флеймен, прежний Жрец.

Олег внимательно посмотрел на него.

– Архипов Олег Валерьевич, – сказал он в ответ и пожал морщинистую тёмную руку.

– Простите, я не очень разбираюсь в русских полных именах, как я могу вас называть?

– Олег. Моё имя Олег.

Малик повернулся к Наташе и спросил:

– Натали-и-я, правильно я понял, вы с молодым человеком работаете вместе?

Наташа отрыла глаза, посмотрела на Олега, затем перевела взгляд на Малика и кивнула.

– Отлично! – произнёс Малик. – Ну, что же, добро пожаловать в приключение, длиной в полтысячелетия! – кроме Малика никто больше не улыбался, он устроился поудобнее и продолжил. – На самом деле нам всем нужно скорее ехать дальше, ближайший рейс в Санкт-Петербург меньше, чем через шесть часов, и было бы намного разумнее рассказать вам всё по дороге, но вижу, вы хотите получить объяснения сразу и сейчас, и без них куда-либо тронетесь только под наркозом. Придётся принести часть драгоценного времени в жертву и хоть как-то описать ситуацию, очевидную для меня и абсолютно непонятную вам.

По глазам собеседников Малик убедился, что монолог не станет диалогом, и продолжил:

– Как я уже сказал, мы торопимся, поэтому буду говорить очень кратко очень важные вещи. Прошу меня не перебивать, поскольку я скажу только то, что сейчас вам нужно более всего знать, всё остальное потом.

Итак, – Малик потёр подбородок, – вам уже достаточно лет, чтобы усвоить привычную для всех людей картину мира, а именно, что мир состоит из набора причинно-следственных связей, и у каждого следствия есть своя причина. Это признанный и принятый всеми порядок устройства. Все законы физики, химии, аксиомы геометрии и тому подобное являются причинами устройства определённым образом нашей планеты. Кроме того, любые процессы, происходящие как со всей планетой, так и с отдельным человеком или предметом, имеют свои причины. Если в мире происходит что-либо, что не имеет своей причины, то люди до последнего ищут её, строя гипотезы, проводя эксперименты и прочее, а не найдя, либо называют это чудом, случайностью, необъяснимым явлением, либо сходятся во мнении, что причина просто пока не найдена.

Сейчас мы снисходительно думаем о людях, которые ещё полтора века назад признавали многие явления божьим проведением, ведь сейчас в столь прогрессивное время мы знаем, почему происходят землетрясения и торнадо, отчего умирают люди, ну, в большинстве своём. С раннего детства человек изучает этот причинно-следственный порядок, он получает высшее образование, чтобы знать причины и работать со следствиями. Человек продолжает изучать и изучать, потому что он чётко знает, что следствие имеет причину, а если произошло что-то, что мы не можем объяснить, то это только потому, что мы пока и только пока не знаем причины; и обычные люди, и учёные привыкли видеть планету и существующий на ней мир как результат определённого порядка.

Причинно-следственное устройство нашего мира, действительно, и есть Порядок, но, – Малик сделал паузу, – Порядок – не перманентное состояние мира, он не является его строением. Причинно-следственный порядок мира есть всего лишь сила, которая определяет ход и законы жизни на Земле, и только в тот период пока она поддерживается на этой планете. Эта сила поддерживается годами, переходящими в века и тысячелетия.

Есть и другая сила – антагонист Порядка, мы называем её Хаос, она, если можно так сказать, – Малик усмехнулся, – отвечает за «чудеса»… или то, что не имеет причины в нашем понимании. Хотя, если подумать, то и у этих «чудес» есть причина, а именно Хаос, но в отличие от Порядка, всё, что порождается Хаосом, возникает стихийно без какого-либо смысла, системы и закономерности, во всяком случае, известных нам. Мы очень мало знаем о Хаосе, но то, что знаем, даёт основание полагать, что Хаос есть сила, которая подвержена энтропии, то есть стремится к вечному ничто, и чем больше сила Порядка, тем сильнее сила Хаоса пытается этот Порядок свести к нулю, я сейчас опираюсь лишь на те эмпирические данные, которыми обладаю сам, но в любом случае, самое главное знание это – Хаос разрушает Порядок, Порядок мира, в котором мы все живём.

Итак, Порядок. Как я уже сказал, это определённая сила, которую необходимо поддерживать и сохранять. Надо признаться, Порядок самостоятельно обеспечивает своё существование, ну или хотя бы он создал все условия для этого.

Порядок есть сила, и она выбрала для себя определённую форму существования, форму, которая позволяет принять в себя эту силу, а главное, осознать её и определить её движение. Эта форма…

– Человек, – прошептал Олег.

– Да, – ответил Малик, – эта форма – человек.

Олег при этом выпрямил плечи и свёл брови в серьёзной истоме.

– Этот человек называется «Пишущий». Пишущий, фактически, и есть Порядок, способ его существования, тот, кто сохраняет и направляет эту силу.

Пишущий – всегда ребёнок, где-то четырёх – пяти лет. Думаю, данный возраст обусловлен тем, что человек, с одной стороны, может уже как-то себя обслуживать, осознавать и обрабатывать получаемую из мира информацию, выдавая более – менее соответствующий ответ на неё, а с другой – сознание человека в этом возрасте ещё не полностью подавило бессознательное, благодаря чему, принимая в себя эту силу, человек не сходит с ума, хотя, в любом случае, все пишущие немного аутичны.

– Что значит «все», и почему «пишущий», что он пишет? – перебил Олег.

– Это значит, что я просил себя не перебивать! – отчеканил Малик, дырявя того взглядом. – Название сложилось «исторически», он не пишет ни в прямом, ни в переносном смысле. Он является хранителем уже сформировавшегося порядка, распределяет образовывающиеся связи в соответствии с общей системой равновесия, основные принципы которой изначально заложены самим Порядком; и он не «написал», чтобы вы в обусловленное время задали мне этот вопрос, но именно Порядок определил, что каждое определённое время на земле появлялся один вам подобный!

После ответа Малика брови Олега уже почти встретились друг с другом.

Малик продолжал:

– Таким образом, устройство нашего мира обусловлено наличием в нём Порядка, силы, которая принимает форму человека.

– А причём здесь Мы? – раздался голос Наташи, она сидела прямо, скрестив руки на груди и исподлобья глядя на Малика.

Малик вздохнул:

– Ну, насколько вы оба понимаете, ребёнок четырёх-пяти лет не очень продуктивно может позаботиться о себе, в том числе оказать сопротивление при нападении.

– То есть мы вроде как телохранители? – спросил Олег.

– Мне ещё раз попросить не перебивать себя или пригласить переводчика с английского, потому что либо вы мою просьбу изначально не поняли, либо у вас очень короткая память!

Олег поднял перед собой руки в знак капитуляции.

– Порядок, на самом деле, обеспечил своё существование путём создания определённой системы, и частью этой системы является Круг, который начинается, продолжается и заканчивается каждые четыреста шестьдесят восемь лет. Круг, так или иначе, выбирает Пишущего, охраняет его, обеспечивает его существование, если выражаться фигурально, это аллегорическая семья Пишущего.

– Почему именно четыреста шестьдесят восемь? – снова не выдержал Олег.

– Это сейчас не самый важный вопрос, – ответил Малик. – В Круг входят пятеро, которые в прямом смысле образуют Круг вокруг Пишущего. Здесь присутствуют двое из пяти: Вождь, – Малик раскрытой ладонью указал на Наташу, – и Белый воин, – кивнул он в сторону Олега. – Осталось найти ещё троих – Жреца, Красного воина и Слугу.

Сейчас происходит смена Круга, предыдущий завершился, новый начал раскрываться. Я – единственный, кто остался из прежнего Круга, потому что Жрец, прежде чем уйти, как и все остальные, должен найти нового Вождя и помочь новому Кругу замкнуться, то есть собраться воедино. Именно Жрецы накапливают и передают знание о Круге и Пишущем.

Вы должны запомнить, что все члены Круга имеют своё значение, все они очень важны для Круга и, соответственно, для Пишущего.

Вождь – основа Круга, именно Вождь выбирает Пишущего, он всегда рядом с Пишущим и решает, что лучше для него, поэтому Вождь и только Вождь руководит Кругом и всеми, кто в него входит. Без Вождя нет Круга, без Вождя нет Пишущего, а если Пишущий уже выбран, то скорей всего он погибнет, если рядом с ним не будет Вождя.

– Вы же только что сказали, что Пишущий – это форма существования Порядка, – прервала Малика Наташа. – Как тогда Пишущего выбирает Вождь? Согласно вашим словам, Порядок сам выбирает себе форму или что, Вождь ещё выбирает и Порядок? И что вообще значит «выбирать», по считалке что ли?

– Как я уже говорил, Порядок создал определённую систему для своего подержания, в которой всё очень «упорядоченно», – на этих словах Малик соединил перед собой подушечки пальцев обеих рук, образовав треугольник, и стал похож на Далай-Ламу с картинки. – Пишущий – это форма существования Порядка, которую тот занимает в течение некоего количества времени, а по окончанию он должен занять иную форму, тогда же происходит и смена Круга. В мире периодически рождаются дети, гипотетически способные стать Пишущим, но выбрать конкретного ребёнка должен и может только Вождь. Это как, например, тело женщины периодически производит яйцеклетки, но оплодотворены бывают только одна или несколько за весь период жизни, а все остальные, получается, были не нужны, но они были.

– Почему вдруг Вождю доверяется такое решение? Получается, он определяет, под чью дудку будет плясать мир следующие пятьсот лет?! – возмутился Олег.

Малик приблизился к лицу Олега настолько, насколько это было возможно, у того по спине пробежали мурашки, чёрно-карие старческие глаза с выделяющимися красными капиллярами смотрели на него в упор.

– Вы никогда не вглядывались в глаза Пишущего? В эту космическую бездну, куда никто не способен смотреть долго из-за страха, что тебя безвозвратно затянет. Вы не были с ним, когда ему страшно, когда он встревожен или видит беспокойный сон, ведь если бы вы тогда были рядом, то навсегда бы запомнили ощущение, будто вас трясёт вместе с этим миром. Вождь выбирает Пишущего, потому что человек, который будет всё это время с ним, должен сам выбрать того ребёнка, которого сможет принять в своё сердце настолько, чтобы впоследствии не сорваться и не сбежать.

Олег не выдержал и отпрянул, а Малик со спокойным видом продолжил:

– Вождь держит Круг, поэтому никто из вошедших в него не может просто так его покинуть, а указания Вождя обязательны для остальных.

– И что будет, если их не исполнить? – усмехнулся Олег.

– Ничего не будет, – ответил Малик, – ты не сможешь этого сделать.

– То есть?

– Только то, что я сказал, ты просто не сможешь поступить иначе, единственное, что не может Вождь – это приказать тебе причинить вред Пишущему.

– А если Вождь прикажет другим причинить вред мне или вообще убить себя?

– Какая у вас богатая фантазия, – улыбнулся Малик.

– Вы говорите о таких вещах и при этом смеётесь?! Каким образом я – то попал в этот Круг?

– Вы вошли, когда встретили Вождя.

– Сегодня?

– Нет, когда пришли работать в вашу компанию, или Наталия пришла, не знаю, кто был первым и когда вы познакомились, но в любом случае – не раньше, чем завершился прежний Круг.

– Значит, такая судьба! Бац, встретил своего начальника, дверь захлопнулась, и ты обречён на вечное подчинение?! Бред, вам не кажется!

– На самом деле более чем логично, Белый воин всегда встречает Вождя раньше остальных и остаётся рядом. Происходит это потому, что основная и единственная задача Белого воина – защита Вождя. Когда Вождю грозит любая опасность, не важно, явная или скрытая, Белый воин чувствует это и приходит в действие2. Ты спрашивал о своей руке, так вот, это и есть твоя сила, твоё оружие и способ защиты. Сегодня внизу в здании, ты не смог дождаться лифта и бросился вверх по лестнице, потому что почуял, что Вождь в опасности. За несколько секунд преодолел этажей десять, как думаешь с помощью чего? – и Малик помахал Олегу правой рукой. – Когда ты в действии – ты неуязвим, в отличии кстати от Красного воина, поэтому и не нашёл у себя на голове следа от моего удара.

Олег не сразу ответил.

– То есть она, – Олег показал руку, – «взрывается», когда Наташе грозит опасность, и я об этом могу не знать?

– Это Наташа может не знать, ты об этом будешь знать всегда, – сказал Малик.

– Неуязвим это…

– Бессмертен, – перебил Малик. – Вы оба, как и остальные, перестали стареть с момента начала вашего Круга и до его завершения, либо пока вас не убьёт кто-либо или что-либо, но и тут с вами будет Жрец, который если успеет, сможет помочь.

– А как же моё бессмертие?

– Определённо нужно было захватить переводчика, – проворчал Малик, – молодой человек, вы вообще слышите, о чем я говорю?! Ты бессмертен только пока Вождю грозит опасность, в остальное время – обычный, насколько это возможно, человек. Белый воин – не мальчик на посылках, а идущий слева от Вождя, он всегда чувствует, когда Вождю что-то угрожает, и знает, где в этот момент находится Вождь. Белый воин обладает огромной силой, данной ему, чтобы найти и защитить Вождя, а значит, и Пишущего. Ты неуязвим, когда находишься в действии, поэтому нет ничего страшнее этой несокрушимой силы.

В салоне автомобиля повисло молчание, прерванное Наташей.

– Круг, порядок, сила, хаос, мой сотрудник в моих телохранителях… всё звучит, как нечто абсолютно фантастическое и нереальное! А дальше-то что?!

– Дальше мы должны двигаться дальше, – ответил Малик. – Найти остальных, входящих в Круг, найти Пишущего, и жить все четыреста шестьдесят восемь лет. Как только в Круг войдёт ваш Жрец, я уйду, а вы останетесь до завершения Круга. Это и есть краткий план по сохранению мира, если вам так будет доходчивее.

– Безусловно, за последнее время случилось много всего, что, в принципе, алогично, – сказала Наташа, – но это совсем не означает, что вы правы и мы должны безоговорочно поверить. Я никуда дальше двигаться не буду, а вызову такси и поеду обратно на работу выяснять, что с моим кабинетом. Олег вправе сам решать, что ему делать, но, – Наташа посмотрела на Олега, – завтра с утра я жду его также на работе. Даже если всё, что вы говорите, имеет место быть, то я, сохраняя за собой право выбора, выбираю мою прежнюю нормальную жизнь. Жаль, что не могу ничем помочь, и спасибо, что помогли в том кабинете. Я здесь нахожусь лишь потому, что была в состоянии шока от случившегося.

Малик наклонил голову на бок и посмотрел ей в глаза.

– Знаете, чем легче было пять веков назад прежнему Жрецу, он, кстати, до Круга жил монахом – Бенедиктинцем, – мировоззрение людей строилось на всеобщей предопределённости, сын пекаря становился пекарем, сын крестьянина – крестьянином, сын раба – рабом. Теология правила миром, религия указывала, ей подчинялись, поэтому, когда монах сказал нашему Вождю, что тому выпало быть главой нового Круга, тот недолго колебался. Хорошее, однако, для Жрецов было время.

Наташа ничего не ответила Малику, а обратившись к Олегу, спросила по-русски:

– У тебя с собой телефон?

– Вы помните ту девушку, которая сегодня попыталась войти к вам прежде, чем стёкла лопнули? – продолжал Малик.

Наташа пристально посмотрела на него.

– Это был Хаос. Знаете ли, он тоже имеет своего среди людей, вернее, также порождает себе форму, только делает это абсолютно беспорядочно, и не угадаешь, когда снова ждать это чудное создание, через год или сто лет. Хаос может существовать как в форме человека, так и помимо неё, в общем, как ему вздумается. В отличие от Порядка Хаос всегда один, если детей, способных стать Пишущими, много, то Хаос как человек всегда один. Исходя из наших наблюдений, этот человек уже рождается таким, но вот его, так сказать, «активация» происходит намного позднее, опять же время угадать нельзя, приходится видеть за каждым, кто встречается на пути, потенциального врага.

Так вот, та замечательная сероглазая девочка с ростом не больше пяти с половиной футов и есть одна из новых форм Хаоса, она пришла к вам, а вернее, за вами. Окна в кабинете разбились, не когда я в него вошёл, а ровно после того, как она оказалась там. Стёкла, которыми облицован небоскреб, лопнули, как перегоревшая лампочка, вопреки всем законам физики осколки полетели не наружу, а внутрь, где находились ВЫ, – Малик сделал многозначительную паузу. – Можете послать подальше Порядок и всю прочую требуху, связанную с Кругом, ведь плюс один – вы уже никогда не узнаете, что будет потом, потому что не думаю, что вернувшись в офис, вы доживёте хотя бы до вечера. Конечно, если рядом будет Белый воин, то может быть, и продержитесь какое – то время, но с учётом вашего упорства, вы пошлёте подальше и его.

Когда вас убьёт Хаос, тут же родится новый Вождь. Да, к сожалению, только после вашей смерти. Потребуется какое-то время, чтобы он достиг сознательного возраста, лет так хотя бы двадцати. Все эти годы Порядка не будет в мире, потому что останется только содержание, но не форма, то есть всё было бы хорошо, ведь содержание – то осталось, и упорядоченный мир продолжил бы жить по своим законам, также как всегда жил при смене Круга, но Хаос будет разворачиваться и разворачиваться, ведь препятствий не будет. Сила Порядка вне формы аморфна, бездеятельна. Выдержим ли мы, если да, то это будут одни из самых весёлых двадцати лет в истории этого мира.