Последняя сигара. Сборник рассказов

По широким просторам московских улиц шагают отец и сын. Сын ест мороженое и мечтает рассказать, как профессор и президент России назвали его любимого отца самым умным и смелым человеком Москвы. А отец тихонько плакал, смотря в голубое небо, с осторожностью сознавая, что спас три жизни – свою, сына и любимой жены Женечки, которая не выдержала бы такого удара! Он шел и думал о своем следующем концерте. О том, что в зале обязательно будут сидеть и слушать его сын и жена. Да и вообще, давно пора подумать о втором и третьем ребенке. Ведь время идет. Неумолимо движется вперед, словно ракета, запущенная в космические бескрайние просторы, к краю нашей вселенной…

Адлер, 12-13 февраля, 2006 год

Новые импрессионисты

(юмористическая пьеса)

Действующие лица:

Художник Муркин, он же Сандро – дурачок.

Художница и звездочет Гала.

Третий художник Юрок – местный «Шагал».

Прогуливающийся мимо бизнесмен – коллекционер.

Бабушка, кормящая зерном и без того жирных голубей.

Мальчишка хулиган – похититель картины.

Субботним утром, когда мягонькое летнее солнце озарило макушки подмосковных медных крыш и пробралось в щели между ставнями на чердаках тех же домов, разбудив своим появлением многочисленное семейство жирных сизых голубей, один наш знакомый художник решил отправиться на пленэр в центральный городской парк на краю такого же маленького городка.

Дорогой мой читатель, здесь мне следует сделать небольшую оговорку, о том, что этот мужчина нам еще не знаком, но, зная его добродушный и прямо скажем простецкий нрав, это ситуация легко исправима.

Итак, он направился прямиком туда, где среди разных несуразных скамеечек возвышается еще более несуразный и, в общем, комичный фонтанчик. Те, кто установил его в центральном парке, были явно люди с юмором, и по наставлению городских властей придумали это подобие произведения фонтанного искусства.

Справедливости ради надо отметить, что ваяли его согласно скудной смете, выделенной на этот фонтан из городской казны. В то же самое время глава городской управы сэкономленные деньги от фонтана благополучно положила в свой карман, выписав себе и главному бухгалтеру премию в честь «Взятия Бастилии», в стране, где ей раньше бывать еще не приходилось. Бастилия, в понимании чиновницы, представляла собой курортное местечко где-то на юге Франции.

Художник Сандро Борисевич Муркин пересек маленький ручеек, в котором резвились дикие утки и направился в центр города. Вот он припёрсе в городской парк и приступил к пленэру. Муркин именно припёрсе, это как-то ближе и напоминает французский язык, ежели мы будем говорить приперся, что собственно не меняет самого физического передвижения художественного объекта во времени и пространстве. Почему не физического, а именно художественного объекта, спросите вы, все просто, на самом деле – двигался большой этюдник, покоящийся на плече художника. Две ноги под этюдником передвигали этот самый ящик с красками и кисточками к вожделенному фонтану. Так что объект – несомненно «художественный этюдник» и он двигался.

Вернемся на пару часов назад с целью рассказа о квартире художника.

В общем, Сандро продрал свои шары в восемь нуль-нуль, позавтракал бутербродом с кусочком крылышка от холодной жареной курицы и зеленым луком, и запил это дело кружкой чая с малиной. Еще через десять минут сварил себе две чашки кофе, выпил их с сахарком и, не торопясь, отправился в путь.

Не смейтесь, друзья, оказывается, есть и такие бутерброды, где количество курицы может быть ограничено частью холодного крылышка, но, количество зеленого лука не поддается никаким ограничениям. Вторую часть крылышка Сандро отдал своей кошке, которая в это время наблюдала за жирными голубями, воркующими прямо у нее под носом на лужайке. Кошка позавтракала и выпрыгнула на улицу. Вот так всегда. До вечера, Мурза!

Лук наш художник Сандро выращивает под своим окном. А живет он в трехкомнатной квартире на первом этаже кирпичной шестиэтажки. Одна комната представляет из себя настоящую художественную мастерскую, увешанную картинами с изображением тропического леса и тропических птиц, две другие комнаты не имеют к нашей истории никакого отношения.

Коты и кошки, проживающие в полуподвальном помещении под окнами Сандро, частенько метят его посадки. Попросту писают на них. Может быть поэтому, его лук и другая петрушка отличаются изысканным ароматом, свойственным субтропическим джунглям и прериям.

Но я отвлекся. В десять часов утра наш художник уже устанавливал свой этюдник, которому уже по выражению самого Сандро не менее ста пятидесяти лет, в трех метрах от фонтана, описанного выше. Так получилось, что в своем городе художник Муркин порисовал уже почти все: храмы, монастыри, поместья, аллеи, зеленый музей, хранящий всего-то несколько ничем не примечательных объектов культуры средне-застойных лет, театр. Впрочем, вот здесь автор приврал, театра в городе нет. Бывший городской голова строил театр, но получился у него торговый центр, кстати, который в собственности у иностранцев. А бывший голова сейчас проживает с молодой женой где-то в Швейцарии.

Обычно Сандро рисовал какой-нибудь маломальский симпатичный архитектурный объект и представлял, что это и есть театр. Но фонтаны, коих в летнем городе надо признать немереное количество, рисовать ему еще не приходилось.

Так на чем мы остановились? Вот этюдник стоит, на нем свеже-натянутый белоснежный льняной холст, под холстом накиданы в достаточном количестве тюбики с масляной краской, баночка с маслом для разбавления этих красок, кисти, мастихины и разные тряпочки для протирки кистей после работы. Сандро в зеленой фетровой шляпе, но это так сказать больше творческий театральный образ, чем защита от солнца.

Художник приступил к творению картины. Без предварительного рисунка автор наносит первые вертикальные мазки, чтобы создать общее настроение полотну.

Появляются первые зеваки. В основном это молодые мамаши с колясками, некоторые уже снова беременные или, так скажем, обремененные плодами любви и страсти. Их мужья, по-видимому испытывая жаркое желание увековечить свою избранницу в веках и не зная, как же это сделать, просто делают ей очередного ребенка. Да, эта природа вещей, обычная и неприкрытая любовная страсть, плавно переходящая в бесконечные заботы о многочисленном потомстве.

Наконец-то дело доходит до фонтана. Главное в нем – это головы львов, по краям цветка, напоминающие скорее головы крупных котов. Цветок имеет две большие чаши, куда струится прозрачная вода. В чашах купаются веселые воробьи и жирные до безобразия голуби разных оттенков. Кроме сизарей, попадаются и благородно раскрашенные птички, розовые и белые с пушистыми ногами. Они явно не с улиц прилетели. Иногда на фонтанные чаши садятся галки и с удовольствием пьют воду. На третьей, самой маленькой и высокой чаше, расположилась пара воронов, и сидят в воде, словно в биде. На улице конец июня, непривычно жарко.

Сандро Муркин считает себя импрессионистом, поэтому во время работы с легкостью меняет места своего положения и точки наблюдения за фонтаном. Форма не волнует художника, только лишь впечатление и игра солнечных зайчиков. Через час что-то немного стало проявляться, художник бросил кисть на палитру и решил отдохнуть.

Художник сидит на скамье и зевает, он мечтает. Откроем тайну, а мечтал он о стаканчике хорошего полусладкого красного вина, можно конечно и розового, тогда и работа заспорится.

Субъектом в шляпе заинтересовался прилично одетый господин в костюме. Он поспешил к художнику.

– Доброе утро! Как сегодня творится? – играющим тоном спросил он.

– Добрый день, месье, я встал рано, так что для меня уже день, ха!

– Можно взглянуть? О! У-у! Нет, пожалуй, пока не понятно… Фонтанчик пишите?..

– Фонтан, фонтан, что же еще в этом городе писать, разве еще «гусарских голубей»? Не интересно, этих жирных полу-куриц Пабло Пикассо давно нарисовал и написал. Что зря кисти тереть. Остается да, фонтан!..

– Ха, почему же гусарских? – удивился мужчина.

– Так потому, что жирные они и вкусные! Их любили кушать наши гусары, когда въехали в Париж! Я так представил… – сказал задумчиво художник.

– Вот бездельник, голубей моих сожрать хочешь?.. – проворчала бабуля, кормящая голубей каждое утро. – Только и мажет свои холсты! Басурманин!

– Ну вы и фантазер, художник! – рассмеялся гость. – Вы, наверное, голодны?

– Вина хочу и сыра. Вот продам картину, куплю себе вино, сыр и сардельки. А зелень у меня под балконом растет.

– Пикантный вы человек. Как вас величать? – поинтересовался мужчина.

– Сандро его зовут! Местный великий жовописец, – засмеялась старушка и бросила горсть зерна на тропинку. – Тьфу на вас, худежники!

– Я немного разбираюсь в искусстве, Сандро, и даже собрал небольшую коллекцию картин. А вы, сударь, к чему себя причисляете?..

– В смысле?.. – спросил Сандро и поднял брови.

– В том смысле, что к какому течению?.. – уточнил коллекционер.

– К медленному, черт их всех подери! – ругнулся Сандро.

– Да нет же, например, возможно вы абстракционист…

– Да помилуйте, какой я абстракцио… тьфу. Я импрессионист! Художник впечатления! Воздух и движения света! Просекаете разницу?

– Да импреалист он, вот кто, – проворчала старушка, высыпала последние зерна из пакета и на радость Сандро удалилась.

– А, да, я так и помудал, то есть подумал, – засмеялся коллекционер.

– Чьи картины в вашем собрании? – буркнул художник.

– Точно не помню, есть даже без подписей, большинство таких, но две подписаны, кажется, Репин и Шишкин… – смущенно ответил коллекционер.

– Ха, где купили, если не секрет?

– Да, какой тут секрет. Известное дело в столице, на старом Арбате.

– Где? Ха! У меня к вам предложение! – засиял Сандро.

– Интересно? Хотите приобрести их?

– Нет, напротив, хочу помочь вам избавиться от них.

– А как? – нахмурился коллекционер.

– Выкиньте на помойку! – рассердился Сандро и принялся с яростью писать голову льва.

– Гм, так категорично, на помойку? Между прочим, там хоть академический рисунок местами проскальзывает! А у вас, батенька, пока только эмоции и мазня местами!

– Да мазня, пока! Это этюд в июньских тонах, зарисовка. Всплеск летнего утра! А вам продали фуфло! Шишкин? Ха! Может вы там еще Саврасова и Левитана заказали?

– А что, там могут и Левитана и Саврасова! И Гогена, я думаю…

– Осточертело, блин! Мешают работать, – заворчал художник.

– Что, простите? – наклонился коллекционер к художнику.

– Шерше ля фам! Все, не мешайте мне работать! Солнце бежит! Еще час и хватит!

– Хе, ну, удачи, удачи… Я может на обратном пути к вам загляну.

– Будем ждать неприменнос! – крикнул Сандро, хотя про себя подумал: «гуляй Вася по проспекту».

Полный мужчина удалился, а Сандро с новым рвением принялся за картину.

Появляется, надо уточнить кто эта дама, случайно прогуливающаяся мимо, художница – астролог Гала. Она первая увидала нашего художника.

– Безумный Сандро, – так она по-своему зовет его. – Какой ты молодец, устроил себе пленэр у фонтана! Получается? О! Нормально, живенько! Молодчага…

– Салют, крошка! Да уж, вышел размять косточки и с людьми пообщаться! Целую тебя!

Гала садится рядом, улыбается и молча наблюдает за художником и его рукой. Он активно разрисовывает холст, превращая все в нагромождение световых пятен и образов львов. Картина, как водится, начинает жить своей жизнью. Сандро понял, что классическая вещь сегодня вряд ли уже удастся, но экспрессия и музыка получилась.

Неожиданно у фонтана появляется художник Юрок Шкаликов, местный «Шагал» пятидесяти лет. «Шагал» в отличном расположении духа, улыбается, словно начищенный пузатый медный самовар:

– Так, так, Сандро – великий мастер импровизации!

– О, брат «Шагал», привет! Светишься аж изнутри! Картины продал?

– Сандро, ты прорицатель! Продал парочку, скрывать не буду! Класс, у тебя тоже картина удалась! Еще пару пленэров и готово…

– Все, конец пьесы! Больше ни мазка! Испорчу! – заявляет Сандро, протирает кисточки и, улыбаясь обращается к Юрию: – Знаешь, что пророк сказал, Шагальчик мой дорогой?

– У-ум, ты о чем? – почесал нос Юрок.

– Люби ближнего своего! Но это еще не самое главное, самое важное это то, что Христос подчеркнул и велел: «Умей поделиться!» Вот! Короче, беги за бутылкой красного вина! Но только хорошего. Фуфло мы не пьем! Верно, Галочка? «Крымскую лозу» тащи!

– Ха, ладно, сейчас придумаю. Хитрый ты, Сандро…

– Беги и не сомневайся, я продам картину, сразу прославлюсь! Ой, пардон, проставлюсь! Эй, Юрок, сыру кусок купи! – крикнул Сандро ему вслед. – Давай, мухой, дорогой «Шагал»!

Минут через десять Шкаликов возвращается с бутылкой «Крымской мадеры», куском твердого ароматного сыра и коробочкой конфет – трюфелей. Художник Сандро Муркин откупорил бутылку старинным штопором с деревянной ручкой, и разлил по маленьким стаканчикам, которые Сандро всегда носил в карманах пиджака, кстати, как и штопор и маленький ножик для нарезки сыра или колбаски.

– Скажи, какой день, одно наслаждение! Птицы поют! Картина стоит на мольберте! – фонтанирует Сандро. – В рюмке вино, в руках конфеты, женщина и сыр!

– Это же этюдник! – поправляет его Юрок.

– Эх, Юрок, мольберт звучит музыкальнее! Хотя, ты прав, этю-ю-дник! Прекрасное слово, в нем лето, река, воздух и даже местами любовь на природе просвечивает.

– Значит, уже все, картина готова? – уточняет Гала и пьёт вино маленькими глотками.

– Да! Нельзя прикасаться! Сейчас чуть подсохнет, соберусь и пойду домой. Хорошо! Эх вино разморило, встал-то рано!

– Во сколько? – интересуется Гала.

«Шагал» тоже вопросительно смотрит на него.

– Ай, ха! В восемь утра, – зевает, и с гордостью произносит Сандро.

– Да, это рано… – соглашаются его друзья.

Неожиданно появляется тот же самый мужчина, коллекционер. Художники к этому времени допили всю бутылку и нежатся, лежа на траве и солнышке. Он обращается к компании:

– Привет художественной братии? А-а, вижу уже что-то отмечаем?

– Наш друг продал несколько картин! Вот и грех вина не попить по этому поводу! – громко прорекламировал «Шагала» Сандро, упал на траву и мгновенно уснул.

– О, поздравляю! А что вы скажете, мой друг, по поводу этой картины? – полноватый взял под руку «Шагала» и подвел к картине Сандро. – Девушка, – обратился он к сидящей на травке Гале, – если вы тоже художница, ваше мнение, как представительницы прекрасной половины было бы замечательно!

– Что сказать, это просто на уровне! Классная вещь! Очень сильное полотно! —солидно ответил Юрий.

– А мне понравилось то, что она пропитана воздухом и летними отблесками, – оценила Гала.

– Вы думаете, девушка, эта картина моей жене понравится?

– Безусловно! Такая картина понравится всей семье! – хором ответили Юрок и Гала.

– Гм, вы меня озадачили, честно признаться мне и самому она все больше нравится!

– А вы не торопитесь, посидите рядом с ней, понаблюдайте, – заверили ценителя друзья Сандро.

Тем временем, Сандро мирно спал на траве. По нему прыгали кузнечики и светляки. Его свалил всего лишь стакан крепкого вина. Скорее всего, отсутствие продаж в последние полгода стали сказываться на меню художника. Питался он скромно, оставляя последние гроши на краски и новые холсты.

– Хорошо, братцы! Я буду думать. Я сейчас пойду. Дела, бизнес любит упорных! Счастливо оставаться… – рявкнул коллекционер и направился вверх по улице Загорской.

– А как же картина? – возмущенно спросила Гала.

– Я же сказал, подумаю и возможно, через неделю выкуплю это произведение. Впрочем, через неделю я улетаю с семьей в Италию. Мы там собирались прикупить дачку! До свидания....

Мужчина неторопливо удалялся, словно пароход от причала.

– Слушай, «Шагал»! Нужно что-то придумать. Сейчас этот толстосум уйдет, а Сандро вновь останется без гроша! Надо что-то придумать…

– Не знаю, похоже, он ушел… – «Шагал» пожал плечами и вытащил сигареты, закурил их и начал нервно переживать.

– Вот ведь сорвался! Такой сазан жирный! – сокрушается Гала и возносит руки к небу.

– Не то что сазан! Страус целый! С золотыми яйцами! – кричит в след миллионеру Юрок.

Все это время художник Сандро спит как дитя. Мимо Галы проходит мальчишка лет двенадцати. Ей в голову приходит мысль, она останавливает мальчика и подзывает к себе:

– Мальчик – красавчик, подойди! Чем занимаешься?

– Я футболист, – улыбаясь, ответил пацан.

– Бегаешь быстро? Или пока медленно, – задирается Гала.

– Да убежать смогу! Хоть от кого! Я помощник капитан команды «Синяя ракета».

– Браво! Слушай меня внимательно, если хочешь стать капитаном и забивать больше всех голов, выполни маленькое поручение!

– Тетя, так я и так почти капитан!

– Вот и отлично, будешь капитаном сборной. Слушай меня. Сейчас мы отойдем, а ты через три секунды хватаешь эту картину и бежишь за нами с ней, потом дальше и дальше вверх по улице. Мы бросимся за тобой, а ты все беги и беги, только не очень быстро, в верхнем парке бросишь картину на траву и убегай! Понял? Сделаешь?

– Это вы что, хотите так разыграть вашего спящего друга? – засмеялся парнишка.

– Точно, так, ты очень смышлёный парень, – похвалил сорванца Юрок.

– Ладно, соглашусь, только из-за того, что бы вы не называли меня в другой раз мальчиком.

– Парень мне нравится! – похвалил его Юрок и похлопал по плечу.

– Все, мы пошли, – решительно сказала Гала. – Действуй! Только толкни сначала этого соню и не измажься о картину, она еще не просохла.

Когда художники отошли на тридцать метров, мальчишка подбежал к Сандро, пнул его по сандалиям, ловко схватил картину с этюдника и бросился наутек. Он бежал стремительно и неуловимо. Сандро вскочил от удара по своим ногам, увидел воришку и бросился за ним. Мальчик поравнялся с Галой и Шагалом и пронесся, не оборачиваясь, вверх до парка. Они тоже бросились за ним. Через полминуты за футболистом бежали уже человек десять, в том числе и наш коллекционер. Люди кричали: «Лови, картину украли!» Парень бросил картину в траву и исчез в зелени парка. Бизнесмен прибежал первым, поднял картину с травы и с радостью понес находку обратно автору.

– Уф! Вот ваше произведение, держите! Вы пользуетесь успехом, старина! – радостно пропел бизнесмен.

– Откуда этот сорванец только взялся? Жалко картину-то! Спасибо вам, – молвил Муркин и откланялся.

– Слушайте, импрессионист, я все же подумал. Я куплю ее у вас. Да, куплю! – радостно заявил бизнесмен.

– Неплохо было бы, месье! – застенчиво улыбнулся импрессионист и зевнул.

– Почему месье? – удивился коллекционер.

– Мне нравится говорить немного на франсе, так я чувствую себя собратом импрессионистов Парижа.

– Романтик?.. Так сколько стоит ваш фонтан? – осведомился коллекционер.

– Да, мелочь, четыре сотни евро, больше не надо.

– Гм, я честно признаться рассчитывал поторговаться?..

– Картина называется «Фонтан-Лев от Сандро импрессиониста»! Ну что же, я уступлю вам еще полсотни евро. Не скупитесь, это шедевр! Крупный размер…

– Ладно, Сандро, если этот фонтан действительно – «Лев», я беру картину!

– Ха-Ха! Отлично, я очень рад. Ой-ля-ля!

– А зовут меня Василий Иванович! – улыбнулся довольно коллекционер.

Коллекционер ушел, а счастливый Сандро пошел с молодым футболистом и своими друзьями, покупать ему новый кожаный футбольный мяч. И, само собой разумеется, три бутылки вина, сыр и окорок, хлеб и все что нужно на праздничный стол.

Ведь Христос сказал художникам: «Да не оскудеет рука дающего…», впрочем, как и всем.

А совсем недавно, в прошлую осень, этот маленький и сказочный фонтан в центральном парке старинного городка «Д», Московской губернии, почему-то снесли, не оставив и следа.

22 мая, 2013

Лечебное явление

(юмористический рассказ)

Если так дальше пойдет, то совсем не удивлюсь я, коли придется рассказы писать на манер нашего классика Михаила Зощенко.

История начиналась совсем не смешно, но плакать и смеяться пришлось одновременно. Случилось это у нас, в городке «Д», Московской области, всего-то с пол месяца назад.

Собрался я со своей семьей за праздничным столом, как раз в Новогоднюю ночь. Семья небольшая – я, супруга, сын, младший школьник и непоседа, и кошка наша Рысёна, двух лет от роду.

Салатиков жена наготовила, немного жаркого, чтобы встретить год тигра достойно, в фужерах сок, в графине морс клюквенный, бутылочка шампанского из Новороссийска.

Тут в дверь позвонили, в аккурат в половине двенадцатого – мама и сестренка забежали. Президент поздравил страну с наступающим и куранты ударили. Ура, с Новым годом!

Первого января все было хорошо, вот только к вечеру почувствовал я недомогание, головную боль и справа, где-то в одной точке, в аккурат где ноздря с щекой встречаются, больно стало. Почувствовал я неладное, напился трав лечебных, малины, меда и спать лег. На следующее утро – хуже. Лицо с правой стороны отекло и болит. Стал я прикладывать «золотой ус», горло полоскать, мало помогает.

На четвертый день не выдержал, лежу в постели, умываться даже не хожу, больно. Читаю энциклопедию по медицине, анализирую болячку свою. Через час понял: обострение хронического насморка и воспаление мягких тканей лица на этой почве. Ясное дело, простыл, оттепель ведь была перед Новым годом, без шапки по городу бегал почитай весь день.

Лицо болит. Кричу жене:

– Вызывай, родная, врача, не могу больше, уже и глаза заплыли почти!

Жена к телефону, трубку не брали минут десять, потом повезло:

– Алле! Поликлиника слушает. Диктуйте адрес… Ждите врача в течении дня.

Одиннадцать утра, ждем… Нет врача.

В полдень кричу жене:

– Беги в аптеку быстрее, купи антибиотик!

– Какой? Мы же не знаем!

– Скажи фармацевту: «Дайте дорогой, новый, широкого спектра действия. Упаковка чтоб была фирменная». Поторопись, когда ж тот врач явится?

Примчалась жена, купила хорошее лекарство, мэйд ин инглиш, из самого Лондона. Прочитал я инструкцию, чувствую, то, что надо. Принял пилюлю, и уже через пол часа полегчало, я и уснул. Снится мне сладкий сон, что приходит к нам наш участковый врач, хорошая и добрая женщина, лобик потрогала, успокоила, лист больничный выписала и лекарства нужные.

После трех часов дня жена меня будит:

– Вставай, звонит кто-то!

Встаю, иду открывать, в зеркало смотреть боюсь, еще и оброс, бриться больно.

– Кто там? – шепелявя спрашиваю я.

– Из поликлиники, открывайте!

– Проходите, наконец-то… хорошо…

– Конечно, хорошо, кое-как вашу улицу Оборонную отыскала. Уж обратно уходить хотела!

– А вы не здешняя? – поинтересовался я.

– Гм… Хе-хе, – как-то необычно крякнула доктор. – Так это вы больной?

– Я. Вот, простыл сильно!

– Вижу я, хе-хе, простыл…

– Да, а вы что подумали?.. Я вообще не пью… На Новый год сто пятьдесят шампанского, и больше ни грамма, не пьющие мы, – попытался объяснить я.

Не снимая сапог, врач прошла прямо в кухню, даже шапку и шубу не стала снимать. Снегурочка, да и только.

Пронзительно смотрит на меня и говорит:

– Где болит?

– Нос болит, да и все под носом, вся верхняя челюсть, и щека, и висок, только волосы не болят, – промямлил я.

– Откройте рот! О-о-о, десны опухли! Зубы болят?

– Угу… Я же говорю, вся верхняя челюсть болит…

– Дайте ложку, маленькую!

В следующий момент дама начинает стучать ложкой из мельхиора по моим зубам на верхней и нижней челюсти и громко спрашивать:

– Больно!? А вот так, больно?..

На минуту я подумал: «Я в плену! Штирлиц в подвале у Мюллера.»

Я прихожу в себя, закрываю рот, выталкивая языком ложку и сопротивляясь негодую:

– Вы что-же больно делаете! Зачем?

– А потому, что у тебя все от зуба. Вот от этого, а может от этого… а в деснах и под щекой везде гной. Так что собирайся, одевайся, пойдем искать стоматолога. Он тебе дырку в зубе просверлит, весь гной и выйдет. Пошли, быстрее, там тебя на улице еще один такой же ждет. Заодно и я узнаю, где у вас тут стоматология находится.

Я стоял, закрывши ладонью лицо и пытался переварить весь этот словесный «понос», лишенный всякого смысла.

С трудом ответил:

– Никуда я с вами не пойду. У меня ведь температура 38 и 4, нужно отлежаться, пропить лекарства. Куда я на двадцатиградусный мороз? И с чего вы взяли, что у меня гной?

– Ха, смотри, как-щеку-то раздуло, точно, там гной. Надо светлить дырку в челюсти, а может и две.