скачать книгу бесплатно
– Ага, – кивает Татум, мельком бросая взгляд на настенные часы. – Пора на обход, а заодно и познакомиться с ней.
– А почему мы это не сделали в первые дни? – неопределённо дергает плечами Видар.
– Так, ты же сам сказал, что вначале бумаги – потом всё остальное. Из кабинета сутками не выходил, – ошарашенно хлопает ресницами Ритц.
– Да, похоже на меня… Видимо, не хило ударился, – обворожительно улыбается Видар, играя глубокими ямочками на щеках.
– Ты бы всё-таки проверился, а то мало ли…
Доктор Тейт закрывает дверь кабинета на ключ. Россказни про клинику от Ритца он уже не слушал, осматривая больничные коридоры под другим углом зрения: мужчины, вспомнившего прошлое. Только… он по-прежнему чувствовал себя лишь человеком: слабым, дряхлым, хрупким.
Каждый шаг приближает его к заветной двери. Дыхание становится тяжёлым, а фантомные боли в грудной клетке только усиливаются.
«Сердце…» – он двумя пальцами оттягивает ворот светло-голубой футболки, а затем растирает ладонью солнечное сплетение.
– Уверен, что не нужно на осмотр? – никак не унимается доктор Ритц.
Видар молча кивает, хмуря брови. Глаза застывают на фотографии пациентки около железной двери.
– Всегда мороз по коже от неё, – ёжится Татум, замечая реакцию главврача.
«Он всегда так много болтает?»
Сложно описать тот взгляд, который увидел Татум Ритц. Наверное, он и не знал названий таких чувств, что через край плескались в ярких глазах. И незнание это списывал на волнение перед встречей с психически неуравновешенной особой.
– Говоришь, у неё своя тактика общения? – нарушает молчание Видар.
– Ага, так что разговор в первое посещение вряд ли заладится, но ты испытай счастье!
Татум кивает охране клиники, чтобы те провели досмотр главврача на наличие колюще-режущих предметов и пропустили внутрь.
– Доктор Тейт, проверьте мобильную кнопку вызова охраны, пожалуйста, – спокойный голос охранника скользит по коридору, пока Видар машинально следует просьбе.
«Будто всю жизнь этим занимался», – усмехается он. – «Демон, пять человеческих лет… Пятьдесят моих лет…»
– Удачи, Гидеон, – кивает ему доктор Ритц.
– Мы с ней в плохих отношениях, – самодовольно усмехается Видар. – Зайди потом ко мне в кабинет.
– Так точно! – весело подмигивает коллега, унося ноги подальше от треклятой двери.
Глубокий вдох. Выдох. Нутро содрогается. Дверь тяжело открывается. А затем так же закрывается. Палату слабо заливает освещение.
На секунду Видару кажется, что это тюрьма, а не психиатрическая клиника. Интерьер палаты и близко не походит на красивые коридоры и витиеватые лестницы Музея Безумных Душ.
Бетонный пол, железная кровать с жёстким матрасом, табурет, железный туалет и раковина. Никаких зеркал. Никаких окон. Ни намёка на посторонние предметы. Для неё это даже не место отбывания срока – всего лишь вольер.
На его появление она не реагирует, никакой заинтересованности и банального поворота головы. Сидит спиной к нему, увлечённо рассматривая бетонную стену.
– Доброе утро… Эсфирь, – старается не выдать волнения.
Боится сорваться и заключить её в крепкие, такие нужные ему, но не нужные ей, объятия.
В ответ тишина, абсолютное игнорирование.
– Моё имя… Гидеон Тейт… – Демон знает почему представляется так. Ложь. Вселенская ложь. Узнай она его – так бы не сидела. Она бы лишила его жизни. Наверное. – Я твой новый лечащий врач и главный врач этой клиники. Как минимум, не прилично игнорировать нормы этикета.
Лёгкое лисье хмыканье ударяет о стены вольера. Рыжеволосая склоняет голову к правому плечу. Если бы Видар видел устрашающую ухмылку на потрескавшихся губах Эсфирь, то раз и навсегда бы уяснил, что потерял её. Бесповоротно и окончательно.
А она… Она никогда не слышала таких уверенных голосов, как этот. Говор был резок, быстр и… сладок. Будто что-то липкое разлили по всему полу, а она, случайно наступив, начала вязнуть, без возможности выбраться.
Видар опасно сокращает расстояние и ставит табуретку максимально близко к «лежанке».
– Я изучил твоё дело. И мне кажется, что предыдущие врачи многого не видели, ты так не считаешь?
Эсфирь резко разворачивается от неожиданно тихого голоса прямо за спиной. От столкновения с лицом лечащего врача спасает мёртвая хватка за край кровати.
Девушка замирает, внимательно рассматривая каждую мимическую морщинку на лице врача. Изучает каждую клеточку, будто внутри своей головы составляет полный психологический портрет. Скользит взглядом по мужественному подбородку, расслабленным пухлым губам, уголки которых надменно приподняты, аккуратному аристократическому носу, останавливаясь на глазах.
Эсфирь, как испуганный ребёнок, подаётся назад. Она не видела таких взглядов, как у этого недоврача. Обычно на неё смотрели, как на что-то мерзкое, разлагающееся. Это было в заводских настройках у каждого, кто приходил копаться в её голове. У всех, кроме него.
– Тебе не стоит бояться меня, – уголок губы Видара самодовольно ползёт верх, позволяя Эсфирь рассмотреть ямочку на щеке.
Что-то ей подсказывает, что человек с такой ухмылкой не может быть обычным добряком, желающим излечить ото всех болезней. Причин тому не очень много, а вернее сказать, одна: такая ухмылка была у неё всего несколько секунд назад.
– Серьёзно, у меня нет пометки, что ты немая. Видишь, я не боюсь тебя, хотя, готов поспорить, прежние врачи не подходили настолько близко в первый день.
Девушка закатывает глаза, облокачивается на стену и скрещивает руки на груди. Её чуть вздёрнутые брови – он считает своей победой.
Удивительно, как форма может отличаться от содержания. Внешне перед ним сидела та самая Эсфирь Лунарель Бэриморт (вернее, Рихард, конечно, Рихард) – сильнейшая ведьма Пяти Тэрр, Королева Истинного Гнева. Её сила была настолько велика, насколько язык язвителен, для неё не существовало морали, законов, стоп-слов и сигналов. Демон, она даже как-то ударила его по лицу. Его – Кровавого Короля! Но то, что было внутри неё – в щелчок пальцев оказалось чуждым, безумно далёким, таким незнакомым и холодным. Внутри зияло забвение.
– Что ж… Смотрю, на разговор ты решительно не настроена, – хмыкает доктор Тейт, поднимаясь со стула.
Эсфирь медленно облизывает губы, закусывая нижнюю.
– И что такого ты могла наговорить, сбежавшим от тебя врачам?
Он будто бы издевается над ней.
Её это бесит, выводит из себя. Здесь её территория. С чего он решил, что может помочь той, кто не желает быть спасённой? Призыв о помощи она на стенах не выскребала, морзянкой не отстукивала и никаких молений в космос тоже не отправляла.
– А, понял! – Видар удовлетворённо хлопает в ладоши. – Ты всех сводишь с ума молчанием! Кажется, я разгадал тайны Вселенной!
Их взгляды пресекаются. В его – демоны отстукивают ирландскую чечётку, в её – отвратительное безразличие и нескрываемое раздражение.
Ощущение дежавю табуном мурашек проскакивает по светлой коже Эсфирь. Приходится собрать все усилия, чтобы не растерять самообладания и не дёрнуться.
Будто она видела его раньше. В области рёбер отдаёт боль, тугая, ноющая. Будто он был близок ей. Пытается прислушаться к сердцу, но не чувствует ничего кроме размеренных стуков, словно кто-то завёл механизм в игрушке.
Она уже давно ничего не чувствует.
Видар не отводит взгляда.
Прочие врачи долгого зрительного контакте не выдерживали.
Яркие огни заставляют её подняться с кушетки и сделать шаг.
«Странно, он даже на кнопку не жмёт…», – усмехается Эсфирь про себя.
Ещё аккуратный шаг, в ожидании: либо он скрутит её, либо охрана.
Ничего не происходит, кроме ощущения горячего дыхания на фарфоровом лбу.
Приподнимает подбородок с целью заглянуть в такие странные глаза. Его взгляд казался нечеловеческим, неестественно светлым, будто голубой сапфир в сердцах раскололи молотком до крошек, которые при лунном свете мерцали волшебным свечением. Он смотрел с такой силой, будто умел видеть сквозь землю.
Его будто током прошибает. Ощущения наотмашь бьют по лицу: зрение становится в разы чётче, позволяя рассмотреть каждый тонкий шрам над бровью девушки; слух становится острее настолько, что он слышит тихие перешёптывания охранников за дверью, а от единственной фразы девушки сводит все мышцы, в ушах застывает свинец, а сам Гидеон оказывается пригвождённым к полу:
– У тебя очень красивые глаза…
ГЛАВА 1
Халльфэйр, Королевство Первой Тэрры, 335 лет назад
Старинные каменные улицы окутал мрак.
Тьма чёрными клубами вздымалась над горами, озером, маленькими, будто игрушечными домиками. В некоторых окнах слабо горел свет одиноких свечей, а стены ловили тени остроконечных ушей.
Альвы затаились в своих маленьких уголках, ожидая вестей из замка. С минуты на минуту должен был родиться будущий Король самой величественной Тэрры. Но мало кто знал, что ожидаемое дитя – плод истинной любви короля Тейта Гидеона Рихарда и королевы Беатрисы Амалии Рихард.
Альвийские Старожилы прислушивались к земле, пытаясь предугадать, какой характер ждёт будущего короля, каков будет его взгляд и внутренняя сила. Все попытки оказывались тщетными. Духи Земли разводили руками: флора молчала, покоряясь грядущей темноте.
Король Рихард был хмур. Острые черты лица напряжены, ноздри то и дело раздувались, а яркие травяные глаза наполнены переживанием. Каждый крик его королевы отдавал фантомной болью в грудной клетке и реальной дрожью уголка тонкой губы.
Он мерил размашистыми шагами Лазуритовую залу, то и дело поглядывая на герцога Теобальда Годвина. Тот смиренно сидел у дальней стены, внимательно вглядываясь в кромешную темноту за резными колоннами. Его бесовские волосы в ярких огнях свеч, парящих в воздухе, растрепались, а веснушки танцевали на лице альвийскую плясовую.
Король Тейт останавливается посреди залы.
– Скажи мне, Годвин, не спроста такая темнота?
– Не могу знать, Ваше Величество, – прежде чем ответить, Теобальд вскакивает с тахты, становясь по стойке смирно. – Но, думаю, не к добру.
Очередной крик королевы Беатрисы заставляет сердце Тейта содрогнуться.
Первенец. Король ожидал рождения сына с замиранием сердца. Уже хотел взять его на руки, провести аккуратными пальцами по заострённым ушкам и заглянуть в ясные, яркие глаза, чтобы сразу почувствовать судьбу. Надеясь, что она будет безоблачной и спокойной. И только тьма за резными арками утверждала об обратном.
С очередным криком, в чёрном небе появляется огненная полоса.
– О, Хаос… – едва слышно роняет король.
Тяжёлые дубовые двери стремительно распахиваются. Маленькая полная альвийка в чепчике склоняется в реверансе перед ним.
– Ваше Величество, маленький принц явился на свет!
– Принц, – тихое, почти неслышимое слово слетает с губ. – Принц! – уже громче восклицает он. – Теобальд! Старина! У меня родился сын!
Король в два размашистых шага оказывается рядом с герцогом Годвином, в счастливом жесте укладывая ладони на его предплечья.
– Сын, демон меня дери! Теобальд, объявите всем! Сию же минуту! Родился будущий король!
– Ваше Сиятельство, королева Беатриса ждёт Вас, – обращает на себя внимание служанка.
Король резко оборачивается в её сторону, чем ненамеренно пугает старую альвийку. Та незамедлительно тупит взгляд.
Не чувствуя земли под ногами, он медленно проходит в королевские покои. На огромной кровати лежит она. Мать его ребёнка. Королева его сердца. Беатриса Амалия Рихард.
Её светлые, мокрые от пота, длинные волосы невесомо покоились на больших пуховых подушках. Лицо светилось от счастья.
Беатриса поднимает ясный взгляд на вошедшего мужа, отчего последний застывает на месте, боясь подойти ближе и спугнуть маленький живой комочек в её руках.
– Иди же сюда, – тихо, с невероятной теплотой, шепчет королева, мерцая яркими голубыми радужками в тёплом свете свечей. – Он так прекрасен…
Король медленно оседает на кровать, заглядывая в умиротворённое лицо сына, будущего наследника. Мальчишка растягивает губы в беззубой улыбке, будто бы приветствуя отца. Огромные голубые глазёнки смотрят с интересом и бескрайней влюблённостью.
Тейт Гидеон, боясь напугать мальчика, протягивает палец, нежно проводя по хрящику заострённого ушка, а затем едва уловимо гладит по белёсому пушку волос.
– Он так похож на тебя, – в восхищении произносит король.
– У него твой нос, – ослепительно улыбается Беатриса. – И готова поспорить, что в будущем, линия скул. И ушки! О, эти замечательные ушки, Тейт! – у глаз королевы появляются слезинки.
Король горячо целует жену в висок, с ужасом осознавая, что готов делать это вечность.
– Добро пожаловать домой, Видар Гидеон Тейт Рихард, будущий Король Халльфэйра! Будущий Король Первой Тэрры! Дитя Истинной Любви! – скрипучий старческий голос застревает во входных дверях.
Король быстрым движением вскакивает с кровати, закрывая широкой спиной жену и новорождённого сына. Очередной раскат грома заставляет королеву судорожно втянуть в лёгкие воздух. Время вокруг замирает, воздух накаляется так, что маленькому, ещё не привыкшему к этому миру, Видару становится сложно дышать.
Тейт почтенно кланяется гостю.
Посреди королевских покоев стоял Всадник Апокалипсиса, один из управленцев Пандемониума. Чёрный костюм плотно облегает жилистые руки и ноги, неестественный цвет лица в свете свечей кажется бледно-зелёным, во всей красе демонстрируя множество морщин и складок. Угольно-чёрные глаза мертвенно блестят.
Сам Смерть надменно улыбается в лицо действующего короля сильнейшей Тэрры, самодовольно опираясь на трость с идеально-круглым наконечником.
– Прошу прощения за вторжение в такую радостную ночь, – размеренно вещает Смерть.
Даже маленький принц затих, инстинктивно прижимаясь к груди матери.
– Двери моего дома всегда открыты для Вас, остальных Всадников и Богини Судьбы Тихе с её Дочерями Ночи, – звонко произносит Тейт, но не двигается с места. – Что привело Вас ко мне?
– Завет Хаоса! – Смерть неприятно растягивает губы в улыбке. – Юному Видару выпала великая честь.
