За 27 дней. Он будет жить, если узнает, что кому-то не все равно

По пути Арчер снял несколько тканевых сумок с вешалки у заднего входа, и вот мы уже шли по переулку до тротуара на большой улице, куда выходили парадные двери кофейни.

– В вашей семье подготовка к праздникам всегда так проходит? – спросила я.

– Как? Под командованием моей бабушки? – сказал Арчер. – Хэдли, у нас так каждый день. Бабушка – глава нашей матриархальной семьи. Ей семьдесят девять, но, поверь, до таких лет она дотянула на кофе и чистой вредности.

Пока мы шли до D’agnostino’s, Арчер перечислял блюда, которые они собираются готовить на День благодарения. К моменту, как он перешел к описанию фирменных десертов мамы и тетушек, у меня уже текли слюнки от одной мысли о том, чтобы попробовать хоть ложечку их фирменных канноли или тирамису. Чем дольше он рассказывал, тем больше у меня портилось настроение. Мне-то нечего предвкушать, кроме блюд из доставки, в одиночестве пустой квартиры.

Путь до D’agnostino’s занял у нас почти полчаса. Это был большой супермаркет, в котором, однако, царила уютная атмосфера бизнеса, долгое время находящегося в руках одной семьи – прямо как в «Кофейне мамы Розы».

Арчер развернул желтый листок, который дала ему Виктория, разорвал на две части и отдал мне одну из них.

– На. Разделимся. Возьми себе тележку, встречаемся у касс через полчаса.

Ухмыльнувшись, я постаралась отсалютовать точно так, как до этого сделал он.

– Сэр, есть, сэр.

И, все еще улыбаясь, взяла тележку и отправилась в отдел с молочкой. Первыми пунктами в моем списке значились около девяти разных видов сыра.

Понятия не имею, зачем Виктории понадобилось столько сыра, но указания она дала довольно четкие. Не хотелось бы испытать на себе ее гнев, если забуду купить хотя бы один из девяти.

Ходить по рядам, хватать продукты с полок и выбирать фрукты и овощи посвежее большого ума не надо, так что, бродя по магазину, я думала об Арчере. У нас осталось всего тринадцать дней, и я чувствую, что у меня наконец получается до него достучаться. Вчерашний разговор оказался самым личным за все время нашего знакомства. Даже с Тейлор я не говорила о своих родителях так, как с Арчером. Я так долго скрывала ото всех наши странные внутрисемейные отношения, но почему-то знала, что могу поделиться этой стороной моей жизни с ним.

И большим облегчением было то, что Арчер позволил мне заглянуть в его собственный мир и открыл мне свои мысли, которые, кажется, неуемно крутятся у него в голове. Открытой книгой его ни в коем случае назвать нельзя, но у меня было чувство, что он мне доверяет, – или, по крайней мере, начинает делать это.

Возможно, именно в этом и нуждался Арчер с самого начала. В человеке, который скажет «привет», будет настойчив и даст понять, что кому-то есть до него дело. Будет делать что-то небольшое и простое, чтобы показать ему, что он важен. Маленькие действия могут изменить все.

– Извини. Тебе помочь?

Голос звучал буквально ниоткуда, я вздрогнула, глянула через плечо и увидела очень высокого, элегантно одетого мужчину, стоявшего в неприятной близости от меня. Идеально выглаженный серый костюм, светлые волосы зализаны назад в прическе, которая сегодня выглядела немного старомодно. Я дала бы ему лет под тридцать, но выправкой он казался старше своих лет.

– Прости, Хэдли, – сказал мужчина с приятным акцентом. – Не хотел тебя напугать.

Он улыбнулся мне, склонив голову набок, и я вдруг поняла, разглядев его глаза, – один темно-синий, другой смоляной, – что это не был обычный человек. За то недолгое время, что я общалась со Смертью, я развила способность распознавать в собеседнике нечеловеческие черты. Мурашки страха побежали по позвоночнику, и я подумала, что понятия не имею, откуда он может знать мое имя.

– Ой, нет, я… – мой голос звучал так, словно меня ударили в живот. – Я… Я в порядке. Справлюсь сама.

Мужчина приподнял бровь, и в его разноцветных глазах появился жуткий блеск.

– Мне несложно, правда.

Прежде чем я успела возразить, он пододвинулся ближе, протягивая руку за большой банкой с сердцевинами артишоков.

– Четыре банки, да?

Должно быть, прочитал список, лежащий в тележке на коробке с макаронами, ведь я точно уверена, что не произносила названия ни одного из продуктов вслух. Мужчина взял с полки четыре банки с артишоками и повернулся ко мне, ставя руки на боковую решетку тележки.

– Вот. Не так уж и сложно, правда, Хэдли?

Я открыла рот, чтобы потребовать объяснений о том, откуда он столько обо мне знает, но меня прервал голос Арчера:

– Вот ты где, Хэдли. Я тебя везде ищу.

Что бы ни было написано на моем лице, пока я стояла, уставившись на незнакомца, – вероятнее всего, паника, – оно моментально запустило в Арчере режим повышенной боевой готовности. Когда он заметил, что мужчина стоит настолько близко ко мне, его руки крепче сжали ручку тележки, он выпрямился так, будто проглотил железный прут, и подошел ближе.

Незнакомец даже не шевельнулся, лишь обратил свою улыбку к Арчеру, когда тот остановился перед нами, и пугающе мягким голосом произнес:

– О, здравствуй.

– Здравствуйте, – сказал Арчер. Он оставил свою тележку, встал рядом со мной и положил руку мне на талию, вынуждая мужчину сделать шаг назад.

Это был собственнический жест, создающий впечатление, что между нами есть нечто большее, чем дружба, – но, подозреваю, в этом и была задумка Арчера. Выражение его лица лишь подтвердило мою догадку.

– Просто немного помог Хэдли с покупками, – сказал мужчина. – Не могла дотянуться до верхней полки.

– Правда? – сказал Арчер. – Очень любезно с вашей стороны.

Мужчина снова улыбнулся, однако на этот раз его взгляд был напряженным.

– О, я всегда стараюсь быть любезным, – то, каким образом он произнес последнее слово, на любезность совсем не смахивало.

Я открыла рот в попытке вмешаться или, по крайней мере, придумать причину поскорее сбежать, но Арчер сильно сжал руку на моей талии, явно говоря этим: «Дай мне разобраться самому».

– Нечасто встретишь такое в наши дни, – сказал Арчер.

– Да, – согласился человек. – Полагаю, нечасто. Но мир тесен. Подозреваю, мы с вами еще встретимся.

Он подмигнул мне, отходя назад, одаривая нас еще одной из своих фирменных улыбок, после чего повернулся и неторопливой походкой двинулся вдоль по ряду.

Как только незнакомец исчез из вида, Арчер отпустил мою талию и сделал шаг назад. У меня вырвался вздох облегчения, я прислонилась спиной к полкам, держа руку на груди.

– Кто это был? – спросил Арчер. Он не сводил взгляда со стеллажей, будто ожидал, что тот может в любой момент вернуться.

– Я… понятия не имею, – медленно произнесла я. – Но он точно…странный.

– Мне не понравилось, как он на тебя смотрел, – наконец отозвался Арчер, взглянув на меня. – Как будто пожирал тебя глазами.

Все мое внимание было приковано к глазам мужчины, пронизывавшим меня насквозь, чем к выражению его лица. Я начала переживать, что это и есть одно из технечто, о которых предупреждал Смерть при подписании контракта. Нечто, которое не радо тому, что мировой порядок нарушается, а именно это я и сделала, когда перенеслась назад во времени, чтобы спасти жизнь Арчера.

И даже если Арчер не знал всей правды, невероятных секретов, которые я храню, он знал достаточно, чтобы понять, что с этим мужчиной явно что-то не так.

– Ну все, он ушел, – сказала я.

– Идем, – Арчер схватил тележку. – Вроде все взяли, не хочу больше здесь торчать, а то, глядишь, опять нарвемся на этого придурка.

Я охотно согласилась.

Где-то пятнадцать минут мы пробивали товары и раскладывали покупки по сумкам, а потом еще почти час тащили все обратно до «Кофейни мамы Розы». Арчер категорично заявил, что такси – это «слишком дорого», хотя я несколько раз порывалась его оплатить, так что к моменту, как мы добрались до кофейни, руки ныли от тяжелых сумок.

– Отлично. Вы рано, – сказала Виктория, когда мы с Арчером подняли сумки на кухонную тумбу в кофейне. – Теперь разберите это все.

Я подавила стон и, обмякнув, прислонилась к стойке, массируя виски.

– Окей, хорошо, но можно я хотя бы приготовлю нам напитки? – сказал Арчер. – На улице дубак.

– Ладно, – Виктория отмахнулась от Арчера и принялась рыться в сумках с продуктами. – Только поторапливайся, юноша.

Я бросила Арчеру благодарный взгляд, когда он выходил из кухни, и принялась помогать Виктории разбирать бесформенную гору покупок. Арчер вернулся пару минут спустя с двумя ореховыми латте, я тут же схватила один из них и облегченно вздохнула, когда почувствовала разливающееся по телу тепло горячего напитка.

Я все еще переживала из-за встречи с тем человеком в D’agostino’s, так что проглотить большую порцию кофеина, вероятно, стало не самым мудрым решением, но мне было как-то все равно. Не хотелось думать о том, что значит его присутствие в моей жизни, уж точно не здесь, рядом с Арчером. Придется отложить истерику на потом.

Когда чудовищная пытка в виде разгрузки продуктов наконец прекратилась, я уже точно знала причину, по которой никогда в жизни больше не захочу работать с Викторией Инчитти. Рядом с этой женщиной даже самый жесткий командир выглядел рохлей. Похоже, всю свою властность Арчер перенял у нее. Услышав, что свободна на сегодня, я даже немного обрадовалась, ведь можно было наконец пойти домой, где на меня никто не будет орать.

Я накинула пальто и уже надевала сумку на плечо, когда Арчер обернулся и сказал:

– О, и кстати. Ты идешь к нам на ужин в День благодарения.

Он произнес это так буднично, как будто говорил о погоде. Я просто застыла на месте, тупо уставившись на него.

– Что?

– Ты слышала, – Арчер захлопнул дверцу холодильника, похоже, не замечая моего удивления. – Ты идешь к нам на ужин в День благодарения. Хотел раньше тебе сказать, но забыл.

Я была в полном замешательстве.

– Да? – спросила я. – С чего это?

– С того самого, – сказал Арчер. Я не понимала, улыбается он или ухмыляется. – Я знаю, что у тебя нет других планов. Поэтому отпразднуешь День благодарения с нами. Либо ты уволена.

Я не смогла сдержаться, и улыбка невольно блеснула на моем лице.

Глава 17

День благодарения в стиле Инчитти – за 12 дней до

В утро Дня благодарения, как только забрезжил рассвет, сна не стало ни в одном глазу. Едва открыв глаза, я уже знала, что не смогу уснуть: слишком уж была взволнована, предвкушая праздничный ужин. Поэтому я выползла из кровати и пошла на кухню, чтобы сварить себе кофе (зерна купила в «Кофейне мамы Розы») и поджарить в тостере пару замороженных вафель. С тарелкой в руках я уселась перед телевизором, настроившись на то, что проведу все утро за просмотром мультиков в ожидании второй половины дня. Лучше так, чем волноваться из-за того жуткого человека в D’agostino’s. Не хочется думать об этом в праздник. Я точно знала, что онкаким-то образомсвязан со Смертью, но заставляла себя пока не зацикливаться на этом. Чрезмерная тревога, которая преследует меня в последнее время, подсказывала, что это не последний раз, когда мы видимся. Еще будет время закатить истерику.

Около двух часов дня я встала с дивана и отправилась в душ. Простояла добрые полчаса под горячими струями воды, после вышла и завернулась в полотенце, а потом еще где-то полчаса проторчала в гардеробной. Я не из тех девушек, которые по утрам часами крутятся перед зеркалом, решая, в чем пойти. Сегодня меня ждало знакомство со всеми многочисленными родными Арчера, так что сборы затянулись.

В итоге мне потребовалось еще сорок пять минут, прежде чем я наконец решила, что выгляжу достаточно презентабельно и готова к выходу: на мне были джинсы, элегантная коричневая рубашка и ботинки. На часах к этому моменту было уже полчетвертого, и доехать до кофейни на электричке вовремя я не успевала. Такси не вариант – спасибо параду Macy’s[9], – так что у меня не было выбора, кроме как дождаться электрички и надеяться, что семья Арчера отнесется к моему опозданию с пониманием.

Выйдя на улицу, навстречу морозному дню, я поздравила швейцара Хэнсона с Днем благодарения, потом спешным шагом прошла квартал до ближайшей станции.

В поезде я сидела как на иголках, всю дорогу теребя в руках полы пальто. Раньше я ни разу не была на таких семейных праздниках (как бы грустно это ни звучало), так что я совсем не знала, чего ожидать. Родители мамы умерли, когда я была совсем маленькой, а она осталась единственным ребенком в семье. Почти все родственники со стороны папы жили далеко от нас, в Теннесси, и не слишком любили большие города, поэтому встречались мы редко.

– Ну ладно, Хэдли, – пробормотала я себе под нос, подходя ко входу в кофейню. – Ты справишься.

Шторы на окнах были плотно задернуты, так что возможности заглянуть внутрь не было, и тогда я подняла руку и постучала костяшками по двери.

Я услышала, как щелкает замок, потом дверь отворилась, и я столкнулась лицом к лицу с мальчиком с семейными чертами Инчитти – ореховыми глазами и темными волосами. По блеску глаз и ехидной ухмылке, тронувшей его губы, было понятно, что передо мной стоял не самый прилежный ребенок в семье.

– Ну, здрасьте, – сказал он, подергивая бровями. – Ты, видимо, Хэдли. Я Карло ДиРозарио.

– Приятно познакомиться, – сказала я, пожимая протянутую мне руку.

– Значит, слухи не врут? Ты реально встречаешься с моим кузеном? Не думал, что он когда-нибудь…

– Карло, ты что делаешь?

Через секунду Карло отпихнули в сторону, и вот уже в дверном проеме стоял Арчер, хмурился на нас обоих.

– Эй, братишка, – воодушевленно заговорил Карло. – Я тут просто с Хэдли поздоровался. Ты не говорил, что она…

– Закрой рот, Карло.

Арчер перетянул меня через порог, захлопнул за мной дверь и закрыл на замок.

В кофейне было битком народу, столько не бывало здесь никогда – даже в самые загруженные дни. Большая группа людей гудела у сдвинутых в длинный ряд столов посреди кофейни, все громко болтали, в основном, на итальянском, расставляли тарелки, раскладывали столовые приборы и разливали по большим бокалам вино.

А еще было много детей, бегающих повсюду, кричащих и хихикающих, играющих в игру, похожую на прятки.

Так вот они какие, родственники Арчера?

Карло раскачивался на носках и наблюдал, как я оглядываюсь, на его лице расплывалась широкая ухмылка. Смакуя слова, он сказал что-то Арчеру на итальянском, отчего Арчер тут же отвесил ему подзатыльник и процедил угрюмо:

– Сделай нам всем одолжение и помолчи, ладно?

Я открыла рот, чтобы сообщить Арчеру, что пойду положу вещи в подсобку, но громкий голос, рявкнувший «Карло!», меня остановил.

Низкая женщина с темными волосами, собранными в тугой пучок, решительно подошла к нам, руки в боки, прищурившись.

Лицо Карло вмиг изменилось, он быстро отшагнул назад, выставив руки в примирительном жесте.

– Привет, ма, я просто…

– Не ври, Карло. Прекрати донимать кузена, – отчитала его женщина.

– А ты не груби, Арчер, – сказала внезапно появившаяся Реджина.

Оба мальчика покраснели, как раки, и рассыпались в извинениях.

– Ой! Хэдли! – тепло улыбнулась Реджина, наконец заметив меня, и потянулась, чтобы крепко меня обнять. – Как хорошо, что ты смогла прийти.

– Спасибо, что позвали, – в свою очередь улыбнувшись, сказала я. Ведь если бы меня не пригласили – или, скорее, если бы Арчер не заставил меня прийти, – я бы провела сегодняшний день в одиночестве, закрывшись одна в квартире.

– Это Хэдли? – удивленно спросила другая женщина, после чего притянула меня к себе и обняла так же крепко. – Ох, так рада наконец с тобой познакомиться! Я слышала о тебе столько хорошего.

Я начала заикаться в благодарностях, а женщина тем временем взяла меня за плечи и принялась внимательно изучать.

–Oddio, ты прекрасна, – сказала она с улыбкой. – Понимаю, почему Арчер проводит с тобой столько времени.

– Zia, – пробормотал Арчер, бросая на женщину укоризненный взгляд. – Серьезно?

Я почувствовала, как краснеют мои щеки.

– Эм, спасибо?

– Я Карин, тетя Арчера, – сказала женщина, не обращая внимания на своего племянника. – А с моим сыном Карло ты уже знакома.

– Внимание всем! – прокричал Карло, подняв руки. – Хэдли пришла!

На секунду воцарилась тишина, несколько пар ореховых глаз уставились на меня, и тут раздался громкий крик «ХЭДЛИ!», и на меня навалились с таким количеством объятий и поцелуев, что мне начало казаться, что еще немного, и я задохнусь. После того как меня заключили в объятия и расцеловали в обе щеки примерно сотню раз, мне наконец представили всех находившихся в комнате родственников Арчера.

У Виктории и ее последнего мужа Чезарио четверо детей – Карин, София, Реджина и Витторио, – а у тех еще четырнадцать.

У Карин и ее мужа Арта ДиРозарио – восемь: близняшки Стефан и Августин, старшие из всех внуков, учатся в колледже в северной части Нью-Йорка; Карло ходит в девятый класс; четырнадцатилетняя Лорен; а также Мария, Джорджиана, Джозеф и Джина, которым от трех до восьми.

У Софии и ее мужа Бена Орсини – трое: семиклассница Мия, девятилетняя Стефани и Уильям, который только недавно научился говорить.

А еще Реджина с Арчером и Рози.

У последнего Инчитти, Витторио, очаровательный трехлетний сынишка по имени Исаак и очень красивая жена Анна.

– Хэдли! Привет, Хэдли! – как только я повесила пальто и сумку на крючок, из кухни ко мне подлетела Рози, сопровождаемая компанией детишек, чьи имена мне только что назвали, однако я пока не знала, кто из них кто. – Сыграем в сардинки[10]?

– Да! Сыграем в сардинки? – спросила маленькая девочка с темными кудряшками, прилипая к моей ноге. – Такая крутая игра!

Я понятия не имела, что это за игра такая, поэтому сказала:

– Но у нас же скоро ужин?

Девчушка, теперь уже повисшая на моей руке, надула губки в полном возмущении.

– Ну давай! Пожалуйста?

– Да, пожалуйста?

Неожиданно на меня налетели с обнимашками и громкими мольбами сыграть в сардинки, что бы это ни значило.

– Ребят, ну правда, нам скоро ужинать! – еле выдавила я между приступами смеха.

– Но всегда есть время на сардинки! – громко сказал один из мальчиков – кажется, Джозеф.

– Все, хватит! – в кухню с деловым видом вошла девочка с темными, как ночь, волосами, заплетенными в косички, с рукой на бедре, которая подозрительно сильно походила на Карин, тетю Арчера. – Не приставайте к Хэдли. Пора мыть руки перед ужином.

В ответ тут же зазвучали недовольные возгласы.

– О-о-о, да ладно!

– Это обязательно?

– Но сардинки!

– Никаких «но»! – скомандовала девочка, ткнув пальцем в сторону крохотного туалета в углу. – Мыть руки. Бегом.

Кучка детей покорно потопала в туалет, тихо ворча и жалуясь.

Это была настолько милая картина, что я не удержалась и крикнула им вслед: «Но обещаю, что сыграю с вами в сардинки попозже!» – в ответ зазвучали довольные смешки.

– Не обращай внимания, – сказала девочка, скромно улыбнувшись, и подошла ко мне. – Иногда они просто прохода не дают.

– Да нет, все супер, – пробормотала я. – Я не против.

– Я Лорен, – сказала девочка, протягивая мне руку для рукопожатия. – Нас представили друг другу пару минут назад.

– Точно, – сказала я. – Еще раз приятно познакомиться.

Лорен снова улыбнулась, сверкнув белыми зубами.

– Знаешь, я думала, что ты будешь типичной Блэр Уолдорф. Здорово, что это не так.

Я потеряла дар речи.

– Эм…

– Арчер говорил, что ты из богатой семьи, – объяснила она. – Я решила, раз ты живешь в Нью-Йорке и у тебя есть деньги… – она не закончила мысль, позволяя мне самой додумать конец.

– Извини, что разочаровала, – улыбнувшись, сказала я.

Лорен пожала плечами.

– Не, это не плохо. Если бы ты не была прикольной, Арчер бы и близко к тебе не подошел. Не знаю, заметила ли ты, но мой кузен немного затворник. Те немногие люди, кого он одаривает своим вниманием, обычно ему дороги.

Хотелось бы верить, что это правда, что я важна для Арчера или, по крайней мере, подбираюсь к этому статусу.

– Хочешь помочь? – спросила Лорен, указывая за плечо на холодильники и стойку, уставленные километрами подносов и тарелок. Реджина, Карин и Виктория уже начали выставлять их на столы.

– Конечно, – сказала я. – Буду только рада.

Последние несколько лет я встречала День благодарения либо за праздничным столом у Тейлор, либо дома с тарелкой еды из доставки. Так что у меня и правда никогда не было ничего похожего на «традиционное, домашнее, семейное застолье по случаю Дня благодарения».

Сказать, что я была удивлена количеством расставленной на столах еды, – ничего не сказать. Я просто обалдела.

Бесчисленные блюда с сочной зажаренной индейкой, ветчина в меду, картофельный салат, блестящие румяные булочки, хлебная начинка к индейке, овощи на пару, клюквенный соус и все мыслимые и немыслимые итальянские блюда. Хотелось попробовать все.

– Ну, дорогие, – громко сказала Виктория, перекрикивая разговоры и смех. – Садимся. Пора ужинать.

Я урвала пустой стул рядом с тарелкой ветчины, на которую успела положить глаз, в итоге Арчер оказался справа от меня, Карло – слева.

– Помолимся перед едой, – сказала Виктория.

Я закусила щеку, решительно настроившись не краснеть, когда Арчер осторожно взял мою руку в свою, глядя куда угодно, но не на меня. Молились на итальянском, поэтому я даже не пыталась разобрать слов и просто мысленно произнесла свою короткую молитву.

– Ну, чего же вы ждете? – сказала Виктория, как только молитва закончилась. – Налетайте.

Арчер быстро отпустил мою руку, и я начала увлеченно накладывать ветчину в тарелку, радуясь поводу отвлечься.

За столом загудели негромкие разговоры, когда все принялись за еду. Реджина с сестрами обсуждали своих детей и их шалости, не обращая никакого внимания на то, что сами дети сидят всего в нескольких метрах от них. Витторио и мужья его сестер вели оживленную беседу о покере. На другом краю стола детишки помладше просто хохотали не переставая.

– Итак, Хэдли. – София склонилась ко мне через стол, улыбаясь, как только я расправилась с остатками пюре в тарелке. – Расскажи нам немного о себе.

Я почувствовала, как вспыхнули мои щеки, когда на меня, как прожекторы, уставилось несколько пар глаз.

– Эм… – я закусила губу, смущаясь столь внезапному всеобщему вниманию. – Даже и не знаю, что сказать.

– Что угодно, – сказала София. – Мне интересно узнать, как вы с Арчером познакомились.

– О, ну, мы…

– Мы вместе ходили на английский в девятом, – поспешно прервал меня Арчер, разрезая индейку на кусочки для Рози. – Конец истории.

– Увлекательно, – сказал Витторио, подключаясь к разговору. – Но что между вами происходит?

Внутри все упало. Пришлось напомнить себе, что рано или поздно эта тема все равно бы поднялась.

– Я не… – я нервно прокашлялась. – Ничего не происходит.

Конечно,кое-чтомежду нами происходит, но навряд ли Витторио в курсе про мой контракт со Смертью.

Витторио мои слова явно не убедили.

– Серьезно.

– Мы не встречаемся, если ты к этому клонишь, – безразлично сказал Арчер. – Просто дружим.

Мое сердце легонько екнуло, ведь это был первый раз, когда Арчер назвал меня своей подругой, но я поспешила добавить:

– Верно. Просто дружим.

– Стоп. Вы двое не встречаетесь? – Карло с жаром влез в разговор. – Так значит, ты свободная пташка, Хэдли? Меня всегда привлекали брюнетки.

Я запнулась на полувдохе, лицо запылало еще сильнее, и я в ужасе вытаращилась на Карло. Он что, хочет, чтобы я умерла со стыда?

– Карло! – громко возмутилась половина стола. – Имей уважение!

Рука Арчера так быстро взлетела вверх, чтобы отвесить Карло подзатыльник, что я даже не заметила, как это произошло, – только как Карло морщится и потирает затылок.

К этому моменту я уже сползла на стуле так низко, что меня почти не было видно из-за стола.

– Юноши! – с другого края стола до нас донесся резкий голос Виктории. – Следите за языками. Здесь ваши братья, сестры и кузены. Будьте им достойным примером. В качестве наказания, вы двое, идите и начинайте мыть посуду.

– Блин, дасерьезно? Я…

– Марш, – рявкнула Виктория. – Слушайтесь старших, юноши.

Арчер бросил полный ненависти взгляд на Карло, после чего отодвинул стул и встал из-за стола, хватая пустые тарелки. Карло встал тоже, тихо прыснув, набрал в руки винные бокалы и понес на кухню.

– Приношу извинения за поведение моего сына, Хэдли, – сказала Карин, раздраженно вздыхая. – Когда он открывает рот, оттуда чаще всего вылетают всякие глупости.

В течение десяти минут Арчер и Карло топали туда-сюда из кухни и до стола, убирая тарелки, и когда последние вилки, ножи и кружки наконец исчезли, один из малышей робко спросил: