Лесной детектив

– Спасибо за завтрак и за ответ, – сказал Трегубов, вставая из-за стола.

– На здоровье. Вот Куракины, верно и есть, как там сказали, эти самые, язычники.

– Почему? – удивился Иван.

– Не здешние, недавно приехали, в церковь не ходят, а денег много.

– Ясно, – ответил Иван.

Он вышел во двор, обдумывая логику своей хозяйки, у которой богатство зависело от частоты посещения деревенского батюшки. Иван проверил коня, размещенного в сарае, в виду отсутствия конюшни. Убедившись, что у жеребца есть и вода, и еда, Трегубов вышел на улицу. Мимо пробежали два мальчика лет семи или восьми, с любопытством посмотрев на незнакомого мужчину. Иван повернулся и пошёл в сторону холма с усадьбой, поскольку дом у Куракиных был в начале деревни.

Трегубов шёл, осматривая дома и дворы, когда увидел высокий и сплошной забор, за которым ничего не было видно, он полностью скрывал постройки и пространство. Похоже, что это и есть дом братьев, а вот и лесопилка с богато выглядевшем домом напротив. А вот эта небольшая избушка с покосившимся крыльцом верно и есть дом сапожника. Трегубов замедлил шаг, разглядывая двор, когда на кривое крыльцо из дома вышел среднего роста и среднего возраста жилистый мужичок в черном жилете с обвисшими усами.

– Чего уставился?! – резко спросил он Ивана.

Трегубов оторопел от неожиданности. Очевидно, что местный сапожник не был примером манер и любезности.

– Здравствуйте. Прохожу мимо, – ответил Трегубов. – Меня зовут Иван Иванович, я следователь из Москвы. А Вас…

Иван не успел закончить фразу, поскольку мужичок уже исчез в доме, громко хлопнув дверью. Трегубов постоял пару секунд, хмыкнул под нос и пошёл дальше. Ворота, ведущие во двор дома Куракиных, были закрыты. Когда Иван подошёл к ним, во дворе залаяла собака. Он постучал кулаком, через некоторое время из-за ворот раздался женский голос, который сначала успокоил пса:

– Тихо, тихо, я сказала. Кто там?

– Доброго дня. Меня зовут Иван Иванович, я – следователь из Москвы, хотел бы поговорить с господами Куракиными о смерти отца Петра.

– Нет их сейчас, вечером приходите, – ответил голос, ворота остались закрыты.

Трегубов разочарованно развернулся и посмотрел на большой двухэтажный дом напротив, весь двор которого был усеян опилками. Где-то в глубине раздавались характерные звуки пилы по дереву. Иван перевел взгляд на церквушку, приютившуюся между склоном холма и лесопилкой. Рядом с церквушкой стоял неказистый домик из досок, больше похожий на сарай. Трегубов вчера его даже не заметил. «Это, наверное, дом жертвы. Может, что-то есть там или в церкви. То, что наведет его на виновников преступления», – подумал Иван. Хотя спешить было некуда, ему ясно дали понять, что не ждут быстрого возвращения в Москву. Очевидно, генерал Петров не хотел открытой ссоры со Стрельцовым, поэтому Ивана и убрали с глаз долой.

Трегубов обошёл огромную лужу, оставшуюся после ночного дождя, и увидел, что дверь дома следующего за забором Куракиных открыта, как и калитка двора. «Лавочник, – Иван вспомнил слова хозяйки. – Ну что же, хоть с кем-то можно будет пообщаться».

Когда Иван зашёл в лавку и дипломатично постучал, дородный мужчина в рубахе с засученными рукавами расфасовывал соль из мешка по бумажными сверткам. На стук Трегубова повернулось круглое лицо, обрамленное седой бородой. Серые глаза ещё не старого мужчины смотрели на Ивана с удивлением. Затем удивление медленно сменилось пониманием.

– Следователь из Москвы? – спросил он, осторожно отставив мешок в сторону.

– Он, самый, Иван Иванович, – представился Трегубов.

– Доброго дня, – засуетился мужик, – проходите, не стойте в дверях. Что изволите?

– Я не за покупками пришёл. Извините, не знаю, как Вас зовут.

– Константин Иванович Колесов, к Вашим услугам. Понимаю Вас, пришли расспросить об отце Петре, – вздохнул лавочник.

– Именно так. Хотел бы спросить Вашего мнения: какой он был человек, и кто мог такое сотворить с ним? Вы, наверное, со всеми в деревне общаетесь?

– Да, всех знаю и в «Малом Лесном», и в «Большом Лесном». Какая смерть ужасная, – покачал головой Константин Иванович. – Такой человек был, по-настоящему божий. Добрейший. Школу хотел открыть для детишек, и тут на тебе.

– Вам не кажется странным, что с добрейшим человеком так поступили? Может у него были враги?

– Врагов не знаю, а злыдням то всё едино, хорош человек или плох.

– Но он же деревенский батюшка, – заметил Трегубов, – а не просто крестьянин. Вы знаете, как с ним обошлись?

– Конечно, конечно, наслышан. Изверги.

– У Вас есть предположение – кто так мог сделать?

– Никаких. Абсолютно честен с Вами. Не понимаю, кто мог такую мерзость совершить. Может, не наши это?

– А кто был нездешний в последнее время? – заинтересовался Трегубов.

– Не припомню таких, – ответил Колесов.

– Скажите, – Ивану вдруг пришла в голову мысль, – а мог кто-то из леса прийти, а потом уйти туда?

Лавочник ненадолго задумался, а потом уверено ответил:

– Сильно сомневаюсь в таком. Лес непроходимый, много бурелома, за рекой болото, а там опять лес. Нет.

– А что Вы думаете, почему именно так с ним поступили, очень жестоко? Это всё похоже на жертвоприношение. Может, у Вас здесь есть язычники или инородцы какие. – Люди, которые русскую веру ненавидят. Кто-то, кто Вам кажется странным? – спросил Иван.

– Про идолопоклонников ничего не ведомо мне, а кроме людоеда никого странного не знаю.

– Какого ещё людоеда? – устало спросил Трегубов, которому мало было язычников, а тут ещё водяной и людоед.

– Слуга Колодова это.

– Колодов – это кто? – спросил Иван.

– Молодой барин, сын старого барина, Николай Васильевич.

– Это его усадьба на холме?

– Конечно, чья же ещё? Раньше обе деревни и ещё десяток вокруг их были, как и крестьяне, как и отец мой, и дед. Не отменил бы Александр второй, царствие ему небесное, крепостничество, и я, и семеро моих деток тоже бы его были.

– Ясно. Значит, в усадьбе молодой барин живёт, а про людоеда что?

– Слуга у него, говорю же, людоед.

– Почему людоед? -0 уточнил Иван.

– Писатель Александр Сергеевич из Владимира так сказал.

– Что именно сказал писатель?

– Да, так и сказал, мол, людоед, слуга барина вашего.

– И всё? – поинтересовался Трегубов.

– И всё, – развёл руками Константин Иванович. – Теперь бабы детишек от него стерегут.

– И как, успешно?

– Пока да, – серьёзно ответил Колесов.

Трегубов в задумчивости вышел из лавки. Дело действительно было непростым, прав был Смирнов. Придётся ему вспомнить полицейские годы, навыки и допросить как можно больше людей, чтобы потом из собранной информации выудить те частицы, которые позволят дать ответ. Позволят найти тех, кто совершил это чудовищное преступление.

– Извините, пожалуйста, – послышался за спиной приятный чуть низкий женский голос.

Иван повернулся и увидел перед собой стройную высокою женщину, примерно с него ростом. Её большие голубые глаза в обрамлении пепельных вьющихся волос под изящной шляпкой заинтересованно смотрели на Трегубова. Иван, бросив один быстрый взгляд, понял, что женщина одета по последней моде и совершенно не сочеталась с этой деревней. На вид ей было около тридцати пяти лет.

– Извините меня, – повторила она. – Я предполагаю, Вы тот самый следователь из Москвы, о котором все говорят?

– Здравствуйте, да я – следователь, Иван Иванович Трегубов, к Вашим услугам. Правда не знаю тот ли я, о котором все говорят. Извините, не знаю с кем имею…

– Ксения Михайловна Золотарёва, – перебила женщина Трегубова. – Выходила от брата, смотрю такой элегантный незнакомец. Вот, думаю, это и есть тот самый следователь. Вы уже знаете, кто совершил эту подлость? Отец Пётр был таким великодушным человеком.

– Постойте, не так быстро, – улыбнулся Иван, – я только вчера приехал и пока только знакомлюсь с ситуацией.

– Ах, извините, я Вам помешала, – несколько жеманно проговорила Ксения Михайловна.

– Нет, нет, что Вы! Вы живёте в этой деревне?

– Нет, ну что Вы. Хотя, знаете, да.

– Так да или нет? – не понял Иван.

– Сейчас живу, но вообще не живу. Живу в Петербурге, а здесь живу потому, что ещё тепло, на лето приезжаю пожить.

– А… – хотел задать вопрос Иван.

– Да, – перебила его Золотарёва, – у меня здесь дом, а вообще я вдова. А Василий Михайлович мой брат.

– Кто? – успел вставить вопрос в поток слов женщины Иван.

– Ну, Василий Михайлович, вот его дом и лесопилка, я как раз от него шла. А муж мой был компаньоном моего брата. Совладелец лесопилки. А сейчас я живу в Петербурге… Одна. Муж мой погиб, знаете? Хотя, наверное, нет, откуда бы… И теперь я – совладелица лесопилки. Но ничего в этом не понимаю. Вася ведёт все дела, пока я в Петербурге, а на лето я приезжаю сюда, пожить, пока тепло.

– Да, я понял, спасибо, Ксения Михайловна.

– Но Вы же найдёте преступников?

– Постараюсь, а у Вас есть какие-то предположения?

Ксения Михайловна несколько раз подозрительно огляделась вокруг, а затем прошептала:

– Пойдёмте, прогуляемся, я Вам всё расскажу.

4.

– Вы не могли бы взять меня под руку, боюсь поскользнусь в одной из этих луж. Спасибо. Деревенская дорога совсем не Невский проспект, хотя летом тут очень мило.

– Ксения Михайловна, Вы мне хотели что-то рассказать о Ваших подозрениях, – напомнил Иван, ведя женщину под руку в сторону леса. Он прекрасно понимал, что все в деревне сейчас на них глазеют.

– Ах, да. Вы правы. Наш батюшка был слишком хорош для этого места. Он так любил детей! Вы знаете, что он хотел открыть школу?

– Да, мне уже сказали. Но кого Вы подозреваете?

– Да всех!

– Однако, Константин Иванович мне сказал, что у отца Петра не было врагов.

– Кто сказал? Лавочник? Тоже мне, нашли кого спрашивать? Он всё время так смотрит на меня, когда я захожу в лавку. Этот мужлан. Фи. А он Вам не рассказал, как на прошлой неделе они ругались? Да что это я говорю? Это он орал на батюшку. Я как раз была у брата и мельком увидела их в окно. Там окна второго этажа выходят на дом батюшки, а я как раз случайно посмотрела.

– И что Вы видели?

– Он пришёл, – Ксения Михайловна закатила глаза, вспоминая последовательность происшествия, – попросил дочку батюшки, Машу, позвать отца, а потом стал требовать деньги. Представьте себе!

– То есть, Вы ещё всё слышали?

– Нет, то есть, да. Случайно так вышло.

– Так нет или да?

– Да. Он стал требовать какой-то долг! Отец Пётр просил его подождать, а тот, мол, я и так долго ждал.

– Что было дальше?

– Дальше? Дальше он ушёл к себе, а батюшка так и остался стоять, такой бледный и несчастный… Какие неприятные люди, они тоже не любили его.

Иван поднял голову, навстречу им из леса вышли два человека в охотничьих костюмах с ружьями и связкой отстрелянных птиц. Оба были плотного телосложения, щекастые, с красными румяными лицами и клочковатыми бородами.

– Кто это? – тихо спросил Трегубов.

– Куракины, – презрительно ответила Золотарёва.

– Добрый день, – поздоровался Иван, когда братья подошли ближе.

Ксения Михайловна в это время отвернулась в сторону леса, делая вид, что не замечает подошедших Куракиных. Братья были очень похожи друг на друга, но было очевидно, что один из них чуть младше.

– Добрый, – сказал тот, что постарше.

– День, – закончил младший.

– Меня зовут Иван Иванович Трегубов, я следователь из Москвы, расследую убийство отца Петра. Хотел бы поговорить с Вами. Урядник сказал мне, что это Вы нашли тело?

– Да, мы, – сказал старший.

– Нашли, – добавил младший.

– Давайте, – сказал старший.

– Поговорим, – продолжил младший.

– Но, лучше, – сказал старший.

– Не сейчас, – продолжил младший.

– Мы.

– Устали.

– Заходите к нам.

– В другой раз.

Иван несколько остолбенел от такой манеры беседы, когда один брат начинал фразу, а другой заканчивал, будто бы у них был один мозг на два тела. Поэтому просто посторонился, когда братья прошли мимо него.

– Что я говорила! Как с ними можно иметь дело!

– Да, Вы правы: весьма неординарные люди, – согласился Иван.

– Смотрите, вот мой дом, самый крайний у леса. Не хотите зайти пообедать?

– Я хотел ещё раз посмотреть место преступления.

– Нет, туда я с Вами не пойду, – решительно заявила Золотарёва. – Тогда приходите на ужин, я Вам много ещё расскажу.

– Непременно, если успею, – вежливо ответил Трегубов. – Спасибо за предложение.

Иван пошел по тропинке, по которой вчера ехал с урядником Выдриным. Несмотря на то, что он всегда считал преждевременные выводы опасными для результата расследования, он не мог не думать о странностях этого дела. Когда он сюда ехал, ему казалось, что он быстро обнаружит секту идолопоклонников и разберётся в их конфликте с деревенским батюшкой. Однако, по словам урядника и местных жителей, с кем он успел поговорить, никаких явных идолопоклонников в окрестностях не существовало. Да и чужих людей тоже не было во время совершения преступления. «За исключением людоеда, – напомнил себе Трегубов. – Людоед. Что бы это значило? Нужно навестить этого Колодова».

Иван увидел поваленное дерево, к которому вчера привязывали лошадей и понял, что пора сворачивать правее, в лес. Он не испытывал никакого интереса к охоте на животных. Напротив, считал это не честным, когда человек с ружьем. Хотя, конечно, отстрел волков был для деревенских необходим. Иначе, как сохранить скот и домашнюю птицу. Тем не менее, Иван полагал, что его предки когда-то были охотниками, и ему передалось их умение ориентироваться в лесу. Трегубов всегда знал, в каком направлении он идёт, не прилагая к этому никаких усилий и не имея специальных навыков. Вот и сейчас, он вышел точно к окруженному соснами деревянному истукану.

Иван сам не знал, что хочет найти. Ему нужно было ещё раз всё спокойно и, никуда не торопясь, осмотреться. Начал он с дуба. Хотя Выдрин и говорил, что они обрезали веревку, чтобы не лезть на дерево, Трегубов обнаружил, что забраться на дерево достаточно просто за счёт того, что ветвь, на которой висела жертва, ответвлялась от ствола дуба очень низко. Иван ловко на неё забрался и, держась за ветви, осмотрел узел веревки. Он был скользящим. Значит, преступник мог быть один. Он мог залезть на дерево, перекинуть верёвку, а затем, используя ветвь, как рычаг, потянуть тело жертвы, чтобы затем закрепить его в подвешенном состоянии. Трегубов осмотрел саму веревку, но не заметил ничего необычного.

Спустившись, Иван тщательно осмотрел землю под местом крепления верёвки. В одном месте была вдавлена небольшая дуга. Выдрин был прав: здесь стояло ведро, в которое стекала кровь. Больше ничего. Интересно, здесь ли было совершено преступление, или тело принесли из другого места? Следов борьбы не было. Хотя Трегубов мог их и не заметить.

Иван обошёл периметр и на подсохшей земле заметил в одном месте множество отпечатков сапог. Ветви кустов рядом были изломаны. Поскольку это было направление на деревню, следователь решил, что именно здесь полицейские тащили тело к дороге.

Трегубов повернулся к истукану и заметил в глубине леса фигуру. Это был тот же самый мужчина, что и в прошлый раз!

– Эй! – крикнул ему следователь, – постойте!

Но мужчина развернулся и быстро пошел прочь, скрывшись за стволами и кустарником. Иван бросился вслед за ним, но догнать не смог. Тот словно растворился в лесу.

«Будто леший, – подумал Трегубов. – Нет, стоп. Ему что недостаточно водяного и людоеда? Ещё и леший!»

Иван обернулся и к своему неудовольствию понял, что потерял направление. Вокруг были деревья, кусты и бурелом. Этого ещё не хватало! А он отошёл от идола совсем недалеко. Трегубов вспомнил, что леший как раз и славился тем, что заманивал путников в чащу леса, из которой те потом не могли выйти.

Словно подтверждая его догадку, в лицо Ивана ударил непонятно откуда взявшийся порыв холодного ветра. Затем всё быстро затихло. Трегубов огляделся, раздумывая, в какую сторону ему пойти. Никакой разницы не было. Иван пожал плечами и пошёл вперед, стараясь идти прямо, а не по дуге. Он знал, что люди часто ходят кругами, заблудившись в лесу. Идти было трудно, поскольку то и дело попадался непроходимый кустарник или поваленное дерево. Шёл он долгое время, но потом произошло именно то, на что Иван и надеялся. Трегубов вышел к реке.

Река текла прямо сквозь лес, берега заросли высокой травой, а кроны деревьев склонились над быстро текущей водой, огибающей валун, лежавший прямо посередине неширокой лесной речки.

Иван облегченно вздохнул. Он помнил, что свернул с дороги в лес направо, и помнил, что жертву поначалу искали с противоположной стороны, поскольку деревенские ходили к реке там. Итак, он должен пойти налево, чтобы добраться до тропинок, по которым местные жители ходили к реке.

Трегубов посмотрел на практически непроходимые заросли, вздохнул и стал пробираться вдоль реки. Стало уже смеркаться, когда он дошёл до места, где речка широко разливалась, а деревья чуть отступали от воды и на крутом противоположном берегу, и на пологом, на котором сейчас находился Иван. На истоптанной траве у воды стоял настороженный кабан. Свинья и кабанчики пили.

Трегубову пришлось дождаться, пока семейство не закончит пить и не уйдёт вглубь леса. Затем Иван выбрал самую широкую тропу из спускавшихся к реке и пошёл по ней назад, надеясь, что выйдет к деревне.

К дому Евдокии Васильевны он подошёл уже в полной темноте. Она стояла и ждала его у крыльца. Когда грязный и продрогший Трегубов зашёл в дом и попал под свет горящей в горнице лампы, хозяйка удивленно воскликнула:

– Господи, где же Вас носило?

– Заблудился в лесу, – ответил Иван и рассказал про свои приключения.

– Повезло Вам, что вышли, если действительно леший запутать хотел.

– Леших не бывает, – ответил Трегубов, – пытаясь согреться у растопленной печи.

– Эх, городские, ничего вы не знаете и не понимаете, – пожурила его Евдокия Васильевна. – Давайте переодевайтесь, а я заварю целебного отвара. Не дай бог, заболеете после таких хождений.

Ночью Ивану снова приснилась девушка без лица. На этот раз без идола. Она стояла по колено в воде, в том месте, где он видел кабанье семейство. Над водой, отражающей серебряный свет Луны, разносился её шепот:

– Спаси меня, пожалуйста, помоги мне.

Он очень ясно видел складки её белой рубахи, которая намокла снизу от речной воды. Всё вокруг неё он видел тоже очень чётко. Всё, кроме её лица. Словно какой-то художник нарисовал сказочный пейзаж, а затем замазал белой краской лицо девушки.

Трегубова снова разбудил петух, но он так и остался лежать какое-то время на печи, пытаясь вспомнить детали сновидения. Когда он оделся и наконец вышел в горницу, там его уже ждала хозяйка.

– Приходил людоед от Колодова. До петухов приходил, нечисть поганая, боится света божьего. Николай Васильевич Вас в барский дом приглашают.

5.

Трегубов шёл по просыпающейся деревне. Где-то громко замычала корова, а затем его дружно облаяла пара деревенских псов. Он решил, не откладывая, сходить в усадьбу на холме, полагая, что получит там ценные сведения о двух деревнях и их обитателях. Также ему был интересен загадочный людоед.

Лесопилка уже работала. В церкви тоже были открыты двери. Интересно почему? Нужно будет узнать на обратном пути, заодно осмотреть дом жертвы.

Ворота усадьбы были распахнуты, и Трегубов поднялся наверх, стараясь ступать исключительно на разбухшие от влаги деревянные спилы. Ночью опять был дождь, и все дороги и дорожки развезло.

Дверь усадьбы оказалась закрыта. Иван огляделся, стоя на крыльце, но никого не увидел. Он постучал, но не услышал ответа. Толкнул дверь. Не заперто. Ну что же, раз его пригласили, зачем топтаться на крыльце. Трегубов решительно прошёл внутрь и задал вопрос:

– Добрый день. Есть кто дома?

Ответом ему была тишина темного коридора первого этажа. В доме было темно, прохладно и немного сыро. Иван сделал пару шагов и осмотрелся. Он вдруг вспомнил про людоеда. Мысль показалась ему неприятной, и он отогнал её.

– Есть кто дома? – ещё раз уже значительно громче спросил следователь.

После минутной паузы где-то наверху послышались приглушенные голоса. Иван решил подняться по деревянной лестнице, имевшей два пролёта, на второй этаж усадьбы. Сделав это, он увидел, что стоит в зале, окна которого выходили на раскинувшуюся внизу деревню, и прошёл несколько шагов по старинному скрипучему паркету. Слева и справа в стенах зала были по две двери. Внезапно ближайшая к нему правая дверь распахнулась, и из неё выскочила девочка небольшого роста лет четырнадцати или пятнадцати. Её длинные волосы были растрёпаны, а всю свою одежду, сжатую руками в комок, она прижимала к груди.

Девочка уставилась на Трегубова, а затем стремительно ринулась вниз по лестнице, шлёпая по ступеням босыми ногами. Иван с удивлением проводил её взглядом и не заметил, как из комнаты вслед за девочкой вышел человек в цветном турецком халате и тапочках.

– Иван Иванович, полагаю, – сказал он приятным баритоном.

Трегубов перевел взгляд на вошедшего в зал уже начавшего полнеть молодого человека лет около двадцати пяти. Нежное розовое лицо с маленьким носом и небольшой, почти незаметной, щетиной на щеках обрамляли золотистые кудри. Под большими голубыми глазами сейчас выделялись такие же большие темные мешки. В целом молодой человек производил впечатление не выспавшегося херувима-переростка.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.