Калевала

худ. Иозеф Аланен

Укко, этот бог верховный,Тот отец небесный, мощный,Совещанье держит в тучах,В небесах совет правдивый.Вот с востока шлет он тучу,Тучу с севера другую,Гонит тучу от заката,Посылает тучу с юга;Бьет он тучи друг о друга,Край о край их ударяет.Посылает дождь небесный,Каплет мед из туч высоких,Чтоб колосья поднялися,Чтоб хлеба там зашумели.Затемнели там колосья,Поднялись высоко стеблиИз земли, из мягкой почвыВяйнямёйнена трудами.Вот проходит день ближайший,Две и три проходят ночи,Пробегает вся неделя,Вышел старый ВяйнямёйненПосмотреть на всходы в поле,Где пахал он, где он сеял,Где он много потрудился:Видит он ячмень прекрасный,Шестигранные колосья,Три узла на каждом стебле.Старый, верный ВяйнямёйненОсмотрелся, оглянулся.Вот весенняя кукушкаВидит стройную березу:«Для чего ж одна осталасьЗдесь нетронутой береза?»Молвил старый Вяйнямёйнен:«Для того одна осталасьЗдесь береза, чтоб расти ей,Чтобы ты здесь куковала.Ты покличь на ней, кукушка,Пой, с песочной грудью птица,Пой, с серебряною грудью,Пой ты, с грудью оловянной!Пой ты утром, пой ты на ночь,Ты кукуй в часы полудня,Чтоб поляны украшались,Чтоб леса здесь красовались,Чтобы взморье богателоИ весь край был полон хлебом!»

Руна третья

• Вяйнямёйнен постигает мудрость и становится знаменитым.

• Ёукахайнен идет состязаться с ним в знаниях и, не победив, вызывает его биться на мечах; разгневанный Вяйнямёйнен песней гонит его в болото.

• Ёукахайнен, попав в беду, обещает, наконец, выдать свою сестру замуж за Вяйнямёйнена, который, смилостивившись, выпускает его из болота.

• Огорченный Ёукахайнен уезжает домой и рассказывает матери о своих злоключениях.

• Мать радуется, узнав, что Вяйнямёйнен станет ее зятем, но дочь опечалилась и начинает плакать.

Старый, верный ВяйнямёйненПроводил покойно времяВ чащах Вяйнёлы зеленых,На полянах Калевалы.Распевал свои он песни,Песни мудрости великой.День за днем все пел он песниИ ночами распевал их,Пел дела времен минувших,Пел вещей происхожденье,Что теперь ни малым детям,Ни героям непонятно:Ведь пришло лихое время,Недород, и хлеба нету.Далеко проникли вести,Разнеслась молва далекоО могучем пенье старца,О напевах богатырских,И на юг проникли вести,И дошла молва на север.В Похъёле жил Ёукахайнен,Тощий Молодой лапландец.Как-то раз пошел он в гости,Речи странные там слышит,Будто можно петь получше,Песни лучшие составитьВ чащах Вяйнёлы зеленых,На полянах Калевалы,Чем те песни, что певал он,У отца им научившись.Рассердился Ёукахайнен:Зависть в сердце пробудилиВяйнямёйнена напевы,Что его всех лучше песни.К старой матери идет он,К предводительнице рода.Говорит, что в путь собрался,Отправляется в дорогу,В села Вяйнёлы он едет,В пенье с Вяйнё состязаться.Но его не отпускаютНи отец, ни мать-старухаВ села Вяйнёлы поехать,С Вяйнё в пенье состязаться:«Нет, тебя там околдуют,Околдуют и оставятГолову твою в сугробе,Эту руку на морозе,Чтоб рукой не смог ты двинутьИ ногой ступить не смог бы».Молвил юный Ёукахайнен:«Мой отец во многом сведущ,Мать намного больше знает,Но всех больше сам я знаю.Если я хочу поспоритьИ с мужами состязаться,Посрамлю певцов я пеньем,Чародеев зачарую;Так спою, что кто был первым,Тот певцом последним будет.Я его обую в камень,Ноги в дерево одену,Наложу на грудь каменьев,На спину дугу из камня,Дам из камня рукавицы,Шлемом каменным покрою!»Так, упрямый, он решаетИ берет коня в конюшне:Из ноздрей огонь пылает,Брызжут искры под копытом.Он взнуздал коня лихогоИ запряг в златые сани.Сам уселся он на сани,Сел удобно на сиденьеИ коня кнутом ударил,Бьет кнутом с жемчужной ручкой.Лошадь добрая рванулась,Конь помчался по дороге.Вот уж дом родной далеко,Скачет день, другой день скачет,Третий день он быстро мчится;А когда прошел и третий,Прибыл к Вяйнёлы полянамИ просторам Калевалы.Старый, верный Вяйнямёйнен,Вековечный прорицатель,Был как раз на той дороге,По пути тому он ехалСреди Вяйнёлы полянок,По дубравам Калевалы.Ёукахайнен юный, буйный,На него наехал быстро;Зацепилися оглобли,И гужи переплелися,Хомуты вдруг затрещали,И дуга с дугой столкнулась.Тут они остановились,Стали оба, размышляя…Из двух дуг сочилась влага,От оглобель пар поднялся.И промолвил Вяйнямёйнен:«Ты откуда это родом,Что так скачешь безрассудно,Не спросяся, наезжаешь?Ты зачем разбил хомут мойИ дугу из свежей ветки,Ты зачем сломал мне сани,Изломал мои полозья?»Молвил юный Ёукахайнен,Сам сказал слова такие:«Молодой я Ёукахайнен,Но теперь и ты скажи мне:Ты, дрянной, откуда родом,Из какой семьи негодной?»Старый, верный ВяйнямёйненНазывает свое имя,Говорит слова такие:«Так ты – юный Ёукахайнен!Уступи-ка мне дорогу,Ты годами помоложе».Молодой же ЁукахайненГоворит слова такие:«Тут важна не наша старость,Наша старость или юность!Кто стоит в познаньях выше,Больше мудрости имеет –Только тот займет дорогу,А другой ему уступит.Так ты – старый Вяйнямёйнен,Вековечный песнопевец,Приготовимся же к пенью,Пропоем мы наши песни,Мы прослушаем друг другаИ откроем состязанье!»Старый, верный ВяйнямёйненГоворит слова такие:«Что ж, певец я безыскусный,Песнопевец неизвестный.Жизнь я прожил одинокоПо краям родного поля,Посреди полян родимых,Слышал там одну кукушку.Но пусть будет, как кто хочет.Ты дозволь себя послушать;Что ты знаешь больше прочих,Чем ты прочих превосходишь?»Молвил юный Ёукахайнен:«Я всего так много знаю;Но вот это знаю ясноИ прекрасно понимаю:В крыше есть окно для дыма,А очаг внизу у печки.Жить тюленю превосходно,Хорошо морской собаке:Ловит он вблизи лососей,И сигов он поглощает.Сиг живет на плоскодонье,А лосось – на ровном месте.Класть икру умеет щукаСредь зимы, средь бурь свирепых.Но горбатый окунь робок –В омут осенью уходит,А икру он мечет летом,Берег плеском оглашая.Если ж ты не убедился,То еще я много знаю,Рассказать могу, как пашутСеверяне на оленях,А южане на кобылах,За Лапландией – быками.Знаю я леса на Писе,На утесах Хорны сосны:Стройный лес растет на Писе,Стройные на Хорне сосны.Страшных три есть водопадаИ озер огромных столько ж;Также три горы высокихПод небесным этим сводом:Хялляпюёря у Хяме,Катракоски у карелов,Вуокса неукротима,Иматра – непобедима».Молвил старый Вяйнямёйнен:«Ум ребячий, бабья мудростьНеприличны бородатымИ женатому некстати.Ты скажи вещей начало,Глубину деяний вечных!»Молвил юный Ёукахайнен,Говорит слова такие:«Я вот знаю про синицу,Что она породы птичьей;Из породы змей – гадюка;Ерш в воде – породы рыбьей;Размягчается железо,А земля перекисает;Кипятком обжечься можно,Жар огня – весьма опасен.Всех лекарств – вода старее;Пена – средство в заклинаньях;Первый чародей – создатель;Бог – древнейший исцелитель.Из горы вода явилась,А огонь упал к нам с неба,Стала, ржавчина железом,На утесах медь родится,Всех земель старей – болота;Ива – старше всех деревьев;Сосны – первые жилища;Камни – первая посуда».Старый, верный ВяйнямёйненГоворит слова такие:«Может, что еще припомнишьИль уж высказал всю глупость?»Молвил юный Ёукахайнен:«Нет, еще немного помню.Помню древность я седую,Как вспахал тогда я мореИ вскопал морские глуби,Выкопал я рыбам ямы,Опустил я дно морское,Распростер я вширь озера,Горы выдвинул я кверху,Накидал большие скалы.Я шестым был из могучих,Богатырь седьмой считался.Сотворил я эту землю,Заключил в границы воздух,Утвердил я столб воздушныйИ построил свод небесный.Я направил ясный месяц,Солнце светлое поставил,Вширь Медведицу раздвинулИ рассыпал звезды в небе».Молвил старый Вяйнямёйнен:«Лжешь ты свыше всякой меры!Никогда при том ты не был,Как пахали волны моря,Как выкапывали глубиИ как рыбам ямы рыли,Дно у моря опускали,Простирали вширь озера,Выдвигали горы кверхуИ накидывали скалы.И тебя там не видали,Тот не видел и не слышал,Кто тогда всю землю создал,Заключил в границы воздух,Утвердил и столб воздушныйИ построил свод небесный,Кто направил ясный месяц,Солнце светлое поставил,Вширь Медведицу раздвинулИ рассыпал звезды в небе».Молодой же ЁукахайненГоворит слова такие:«Коль рассудок мой потерян,Так мечом его найду я!Ну-ка, старый Вяйнямёйнен,Ты певец со ртом широким,Станем меряться мечами –Поглядим, чей меч острее».Молвил старый Вяйнямёйнен:«Не страшат меня нисколькоНи мечи твои, ни мудрость,Ни оружие, ни хитрость.Но пусть будет, как кто хочет,И с тобой, с таким несчастным,Я мечей не стану мерить.Ты – негодный и противный!»Обозлился Ёукахайнен,Рот от гнева искривился,Головой трясет косматой,Говорит слова такие:«Кто мечи боится мерить,Осмотреть клинки боится,Я того моею песнейПревращу в свиное рыло.

Песня Вяйнямёйнена, 1859–1889

худ. Ha. Zimmermann

Я таких людей презренныхПо местам упрячу разным:Уложу в навозной кучеИль заброшу в угол хлева!»Омрачился ВяйнямёйненИ разгневался ужасно.Сам запел тогда он песню,Сам тогда он начал речи.Не ребячьи песни пел онИ не женскую забаву –Пел геройские он песни,Не поют их вовсе дети,Мальчики наполовину,Женихи лишь в третьей части:Ведь пришло лихое время,Недород, и хлеба нету,Начал мудрый Вяйнямёйнен.Всколыхнулися озера,Все заливы ими полны,И одни по ветру ходят,А другие против ветра.Вновь запел, и ЁукахайненПогрузился в топи глубже.Молвил юный Ёукахайнен:«Два коня в моей конюшне,Жеребцов прекрасных пара;И один летит как ветер,А другой силен в запряжке.Выбирай, какого хочешь».Молвил старый Вяйнямёйнен:«Мне коней твоих не нужно,Жеребцов твоих хваленых;У меня их дома столько,Что стоят при каждых ясляхИ стоят во всяком стойлеНа хребтах с водою чистой,На крестцах с пудами жира».Вновь запел, и ЁукахайненПогрузился в топь поглубже.Молвил юный Ёукахайнен:«О ты, старый Вяйнямёйнен!Поверни слова святыеИ возьми назад заклятья!Шапку золота доставлю,Серебром насыплю шапку,Их с войны принес отец мой,С поля битвы их доставил».Молвил старый Вяйнямёйнен:«В серебре я не нуждаюсь,Твое золото на что мне!У меня его довольно,Кладовые им набиты,Сундуки набиты ими;Золото – луны ровесник,Серебро – ровесник солнцу».Вновь запел, и ЁукахайненПогрузился в топи глубже.Молвил юный Ёукахайнен:«О ты, старый Вяйнямёйнен!Отпусти меня отсюда,Дай свободу от несчастья!Весь мой хлеб тебе отдам я,Все поля я обещаю,Чтобы голову спасти мне,От беды себя избавить!»Молвил старый Вяйнямёйнен:«Мне полей твоих не нужно,В хлебе вовсе не нуждаюсь!У меня его обилье,Где ни глянешь, там и полеИ скирды стоят повсюду.А мои поля получше,Мне скирды мои милее».Вновь запел, и ЁукахайненПогрузился в топи глубже.Наконец уж ЁукахайненИ совсем перепугался:Он до рта ушел в трясину,С бородой ушел в болото,В рот набился мох с землею,А в зубах кусты завязли.Молвил юный Ёукахайнен:«О ты, мудрый Вяйнямёйнен!Вековечный прорицатель!Вороти назад заклятье,Жизнь оставь мне дорогую,Отпусти меня отсюда!Затянула топь мне ноги,От песку глазам уж больно!Если ты возьмешь заклятье,Злой свой заговор воротишь,Дам сестру тебе я Айно,Дочку матери любимой.Пусть метет твое жилище,В чистоте полы содержит,Будет кадки мыть и парить,Будет мыть твою одежду,Ткать златые одеяла,Печь медовые лепешки».Старый, верный ВяйнямёйненПросиял, развеселился,Рад он был, что ЁукахайненВ жены даст сестру родную.На скале, веселый, сел он,Сел на камень и распелся;Спел немного, спел еще раз,В третий раз пропел немного –Повернул слова святые,Взял назад свои заклятья;Вышел юный Ёукахайнен:Из болота тащит шею,Тащит бороду из топи;Вновь конем скала предстала,Сани вновь из веток вышли,Стал камыш кнутом, как прежде.Он спешит усесться в сани;Опустился на сиденье,Уезжает с тяжким сердцем,Грустный едет он оттуда,К милой матери он едет,Он к родителям стремится.Он помчался с страшным шумом,К дому бешено подъехал;Об овин сломал он саниИ оглобли о ворота.Мать не знает, что подумать,А отец промолвил слово:«Глупо сделал, что сломал тыЭти сани и оглобли!Что ты едешь, как безумный,Словно бешеный примчался?»И заплакал Ёукахайнен.Плачет горькими слезами,Головой поник уныло,Шапка на сторону сбилась,Губы сжаты, побледнели,Нос повесил он печально.Мать узнать, в чем дело, хочет,Хочет дело поразведать:«Ты о чем, сыночек, плачешь.Чем, мой первенец, расстроен,Губы сжаты, побледнели,Нос повесил ты печально?»Молвил юный Ёукахайнен:«Ох ты, мать моя родная!Ведь со мной беда случилась,Ведь со мной несчастье было,Не без повода я плачу,Есть причина для печали!Век свой слез не осушу я,Буду жизнь вести в печали:Ведь сестрицу дорогую,Дочь твою родную, Айно,Вяйнямёйнену я отдал,Чтоб певцу была женою,Старцу слабому опорой,В доме хилому защитой».Мать захлопала в ладошиИ всплеснула тут руками;Говорит слова такие:«Ты не плачь, мой сын родимый,Нет тебе причины плакать,Нет причины для печали.Я жила надеждой этой,Много лет я ожидала,Чтоб герой могучий этот,Песнопевец Вяйнямёйнен,Стал моим желанным зятем,Мужем дочери родимой».Слышит то младая Айно,Плачет горькими слезами,Плачет день, другой день плачет,На крыльце сидит, рыдая;Плачет жалобно от горя,От сердечной злой печали.Говорить тут мать ей стала:«Что ты плачешь, дочка Айно?У тебя жених могучий;К мужу сильному идешь ты,Чтоб сидеть там под окошком,У забора тараторить».Дочь на это молвит слово:«О ты, мать моя родная!Есть о чем, родная, плакать:Жаль мне кос моих прекрасныхИ кудрей головки юной,Жаль волос девичьих, мягких,Мне так рано их закроют,С этих лет мне их завяжут.И всю жизнь жалеть я будуЭто солнце дорогое,Этот месяц ясный, тихий,Этот синий свод небесный,Если мне их бросить надо,Если надо мне забыть ихБратца – у станка с работой.Под окном – отца родного».Мать же дочери сказала,Молодой старуха молвит:«Брось ты, глупая, печали,Горемычная стенанье!Плачешь ты без основаньяИ тоскуешь без причины.Божье солнце дорогоеОзаряет всюду землю,Не одно отца окошко,Не одну скамейку брата.Есть повсюду много ягод,На полянах – земляники.Ах ты, доченька! Ты можешьТам набрать их, а не толькоПо лесам отца родного,На полях родного брата».

Руна четвертая

• Вяйнямёйнен встречает сестру Ёукахайнена в лесу и просит ее стать его женой.

• Девица в слезах бежит домой и рассказывает об этом своей матери.

• Мать запрещает ей печалиться, велит радоваться и нарядно одеться.

• Девушка продолжает плакать и говорит, что не хочет идти замуж за старика.

• Опечаленная, она уходит в лес, попадает на безлюдный берег моря, хочет выкупаться в море и тонет.

• Мать дни и ночи оплакивает свою утонувшую дочь.

Айно, дева молодая,Ёукахайнена сестрица,В лес пошла нарезать веток,В роще веников наделать.Для отца связала веник,Веник матери связала,Наконец, и третий веникКрепышу связала братцу.И идет, спеша из лесу,Прямо к дому меж ольхами.Вот подходит Вяйнямёйнен.Он девицу в роще видитНа траве в нарядном платье,Говорят слова такие:«Не носи ты для другого,Для меня носи, девица,Ожерелье из жемчужин,На груди носи ты крестик,Для меня плети ты косы,Перевязывай их лентой!»Так ответила девица:«Ни о ком не помышляя,На груди ношу я крестик,В волосах ношу я ленту.Не ищу привозных платьев,Белых хлебов мне не нужно;Я ношу простое платье,Ем я черную краюшку;Я сижу в отцовском домеВместе с матушкой родимой».Вот с груди бросает крестик,С пальцев кольца золотые,С шеи жемчуг побросала,Ленту красную швырнула,Чтоб земля их погубила,Чтобы лес себе забрал их,И в слезах пошла дорогой,С горьким плачем в дом отцовский.У окна отец работал,Вырезал он топорище:«Что ты, дочь-бедняжка, плачешь,Что, девица молодая?»«Есть, отец, причина плакать,Есть для слез и для рыданья;Вот причина, что я плачу,Что я плачу и рыдаю:Потеряла с шеи крестик,С пояска мои застежки.Был серебряный мой крестик,Были медные застежки».У калитки брат работал,Вырезал дугу искусно:«Что, сестрица, горько плачешь,Что, девица молодая?»«Есть причина, братец, плакать,Есть для слез и для рыданья;Вот причина, что я плачу,Я и плачу, и рыдаю:Потеряла кольца с пальцев,С шеи жемчуг драгоценный;Золотые были кольца,Серебрист на шее жемчуг».Вот сестра сидит у двери,Ткет из золота весь пояс:«Что, сестрица, горько плачешь,Что, девица молодая?»«Есть, сестра, причина плакать,Есть для слез и для рыданья;Вот причина, что я плачуИ горюю, что пропалиИ подвески золотые,И серебряный кокошник,Синий шелковый налобник,Лента красная из шелка».В кладовой, у самой двери,Мать снимала ложкой сливки:«Что ты, дочь-бедняжка, плачешь?Что, девица молодая?»«О ты, мать моя родная!Ты меня, дитя, кормила!Плачу, матушка, от скорбиИ, несчастная, горюю.Вот причина, что я плачуИ пришла домой, рыдая:В лес пошла я резать ветки,В роще веников наделать.Веник батюшке связала,Для тебя связала веник,Наконец, и третий веникКрепышу связала братцу.Уж домой идти хотела,Шла поспешно по дубраве,И сказал мне так Осмойнен,Калевайнен так промолвил:“Не носи ты для другого,Для меня носи, девица,Ожерелье из жемчужин,На груди носи ты крестик,Для меня плети ты косы,Перевязывай их лентой!”Я с груди швырнула крестик,С шеи жемчуг побросала,Синий шелковый налобник,Ленту красную швырнула,Чтоб земля их погубила,Чтобы лес себе забрал их.А сама ему сказала:“Ни о ком не помышляя,На груди ношу я крестик,В волосах ношу я ленту.Не ищу привозных платьев,Белых хлебов мне не нужно;Я ношу простое платье,Ем я черную краюшку;Я сижу в отцовском домеВместе с матушкой родимой”».Мать девице отвечает,Молодой старуха молвит:«Перестань ты, дочка, плакать,Не горюй, моя родная!Целый год ты кушай масло:Ты тогда красивей станешь;На другой ты ешь свинину,И еще статнее будешь;А на третий – хлеб молочный,И красавицею станешь.На горе есть кладовая:Там в прекрасном помещеньеК сундуку сундук поставленИ шкатулка на шкатулку.Ты открой сундук там лучшийИ найдешь под пестрой крышкойЗолотых шесть подпоясок,Семь прекрасных синих платьев.Мне дочь Месяца ткала их,Солнца дочь их мне нашила.В годы юности прошедшей,В молодых летах, бывало,Я в лесу рвала малину,Там однажды увидалаДочку Месяца за станом,Дочку Солнышка за прялкойНа краю поляны ровной,На опушке синей рощи.Подошла я боязливо,Подле них я тихо стала,Начала просить смиренно:Так я девам говорила:“Девы Месяца и Солнца!Дайте мне сребра и злата,Дайте девочке-бедняжке,Дайте бедному ребенку!”Серебра дала дочь Солнца,А дочь Месяца мне злата.Золотой кокошник вышелИ серебряный налобник.Как цветок, домой пришла я,В дом отца вошла веселой.День, другой я их носила,

Мать говорит Айно, чтобы она не горевала, 1866

худ. Р. В. Экман

А на третий поснимала,Золотой сняла кокошникИ серебряный налобник,Унесла на горку в домик,Спрятала под крышку в ящик;Там лежат они доселе,Я их больше не видала.Ты надень из шелку лентыИ из золота налобник.Ты надень блестящий жемчуг,Золотой на шею крестик,Полотняную сорочку.Шерстяное вынь ты платьеИз тончайшей мягкой шерсти,Пояс шелковый наденешь,Там возьмешь чулки из шелку,Башмаки из тонкой кожи.Заплети получше косы,Лентой шелковой свяжи их;Не забудь на пальцы кольца,Золотые вынь запястья!Вот тогда домой придешь ты,В кладовой принарядившись,И родителям на радость,И родным всем на утеху.Как цветочек, ты пройдешься,Как малинка, по дорожке,Станешь ты стройней, чем прежде,И красивей несравненно».Так ей матушка сказала,Так промолвила девице.Но она словам не внемлет,И речей она не слышит.Вышла быстрыми шагами,По двору идет, рыдает,Говорит слова такиеИ такие речи молвит:«Что такое мысль блаженных,Помышления счастливых?Ведь не то ли мысль блаженных,Помышления счастливых,Что вода при колыханье,Что волна воды в ведерке.Что такое мысль печальных,Помышленья бедной утки?Ведь не то ли мысль печальных,Помышленья бедной утки,Что весенний свет в овражке,Что вода в колодце темном.Ах! как часто мысль девицы,Дума девушки несчастной,Боязливо полем ходит,Пробирается лесочком,По траве ползет тихонько,По кустам, по мхам засохшим!Дума та смолы чернее,Дума та угля темнее.Мне б гораздо лучше было,Если б я не родилася,Если б я не подрастала,Не видала бы на светеДней печали и несчастья,Если б я жила немного;На шестую ночь скончалась,На восьмую умерла бы;Мне б тогда не много нужно:Чуть холстины на рубашкуДа под дерном уголочек.Мать поплакала б немножко,А отец еще поменьше,Брат совсем не стал бы плакать».День, другой девица плачет.Мать опять ее спросила:«Ты о чем, девица, плачешь,Дочка бедная, горюешь?»«Оттого, бедняжка, плачу,Горевать всю жизнь я буду,Что меня ты обещала,Отдала ты дочь роднуюСтарику тому утехой,Быть для старого защитой,Быть для дряхлого опоройДа в избе его охраной.Лучше б дочь ты обещалаВ глубину морей холодных,Чтоб сигам была сестрицейИ подругой быстрым рыбам,Лучше мне там в море плавать,Проживать в волнах глубоких,В море быть сигам сестроюИ подругой быстрым рыбам,Чем быть старому защитой,Старцу слабому подмогой;Он о свой чулок споткнется,Упадет, чрез сук шагнувши».Вот идет она к постройкеИ проходит в кладовую;Там открыла лучший ящикИ нашла под пестрой крышкойЗолотых шесть подпоясок,Синих семь прекрасных платьев.Одевается богато,Выбирает, что получше:И подвески золотые,И серебряный кокошник,Синий выбрала налобник,Ленту красную на косу.Так пошла она оттудаПо лугам и по полянам,По болотам и равнинам,По лесам прошла дремучим.А сама поет тихонько.Проходя, она запела:«Тяжелы мои печали,И тоска на бедном сердце.Пусть тоска сильнее будет,Тяжелей печали станут,Как скончаюсь я, бедняжка,Так с мучением покончу,С этой тягостной печалью.Бесконечной, горькой скорбью!Да, теперь настало времяНавсегда с землей проститься,В Маналу пора сойти мне,В Туонелу пора спуститься.Обо мне отец не плачет,Мать родная не жалеет,У сестры лицо не мокро,И глаза у брата сухи,Хоть уж в воду я спускаюсь,В море к рыбам направляюсь,В глубину пучины темной,В тину, смешанную с илом».День она идет, другой день,Наконец, уже на третий Достигает края моря,Берегов, травой поросших.Начинало уж смеркаться,Небо темным становилось.Там проплакала весь вечерИ всю ночь протосковала,На прибрежном сидя камнеУ широкого залива;Дождалась она рассвета,Поглядела: там три девыПо волнам морским стремятся.Айно легким, тихим шагомХочет к ним идти четвертой,Подойти к ним пятой веткой.Быстро сбросила рубашку,На осину скинув платьеИ чулки свои на землю,Башмаки свои на камень,На песок свой крупный жемчуг,На прибрежный камень кольца.Там надтреснутый утес был,Он блестел в далеком мореИ к нему плывет девица,До скалы доплыть стремится.Но едва туда ступила,Отдохнуть присесть хотелаНа растрескавшемся камне,На скале, блестевшей в море,Как упал вдруг в воду камень,

Айно на берегу моря

худ. А. Эдельфельт

Та скала на дно морское,А с тем камнем и девица,С той огромной глыбой Айно.Так та курочка упала,Так погибла та бедняжкаИ сказала, умирая,С белым светом расставаясь:«К морю я пошла купаться,На волне морской качаться.Вот я, курочка, упала,Птичка бедная погибла.Никогда, отец мой милый,Никогда в теченье жизниНе лови в волнах здесь рыбыНа пространстве вод широких!Я пошла на берег мыться,К морю я пошла купаться:Вот я, курочка, упала,Птичка бедная, погибла.Никогда ты, мать родная,Никогда в теченье жизниНе бери воды в заливе,Чтоб месить для хлеба тесто!Я пошла на берег мыться,К морю я пошла купаться:Вот я, курочка, упала,Птичка бедная, погибла.Никогда, мой брат любимый,Никогда в теченье жизниНе пои коня ты в мореНа песчаном этом месте!Я пошла на берег мыться,К морю я пошла купаться;Вот я, курочка, упала,Птичка бедная, погибла.Никогда, моя сестрица,Никогда в теченье жизниТы не мой лицо здесь в море,Не мочи водою здешней.Ведь все волны в этом море –Только кровь из жил девицы;Ведь все рыбы в этом море –Тело девушки погибшей;Здесь по берегу кустарник –Это косточки девицы,А прибрежные здесь травыИз моих волос все будут».Так та девушка скончалась,Так та курочка исчезла…Кто бы взялся молвить слово,Кто бы взялся весть доставитьВ дом красавицы прекрасный,На родимый двор девицы?Не медведь то слово скажетИ возьмется весть доставить!Он доставить весть не может;На коров он нападает.Кто бы взялся молвить слово,Кто бы взялся весть доставитьВ дом красавицы прекрасный,На родимый двор девицы?И не волк то слово скажетИ возьмется весть доставить!Он доставить весть не может:На овец он нападает.Кто бы взялся молвить слово,Кто бы взялся весть доставитьВ дом красавицы прекрасный,На родимый двор девицы!Не лиса то слово скажетИ возьмется весть доставить!Весть лиса подать не может:Лишь гусей подстерегает.Кто бы взялся молвить слово,Кто бы взялся весть доставитьВ дом красавицы прекрасный,На родимый двор девицы?Это заяц слово молвитИ возьмется весть доставить!Заяц так и отвечает:«Да, за храбрым речь не станет».Вот бежит, несется заяц,Поспешает длинноухий,Скоро скачет кривоногий,Быстро мчится косоротыйК дому славному девицы,Ко двору ее родному.Подбежал он быстро к бане,У порога приютился.А в той бане все девицы,И в руке у каждой веник.«Что, косой, в котел собрался?Лупоглазый, не попался льТы хозяину на ужин,А хозяюшке на завтрак,Милой дочке на закуску,На обед хороший сыну!»Но ответил заяц девам,Молвил громко пучеглазый:«Пусть сюда приходит Лемпо,Пусть себе в котле варится?Я пришел, чтоб вам поведать,Чтоб сказать такое словом,Ведь красавица погиблаС оловянным украшеньемИ с серебряной застежкой,С пояском, обшитым медью.Погрузилась в волны моря,В глубину морей обширных,Чтоб сигам там быть сестроюИ подругой быстрым рыбам».Мать тогда по милой дочке,По исчезнувшей девицеГорько, горько зарыдала,Говорит слова такие:«Матери! Вы не качайтеНикогда в теченье жизниВ колыбели ваших дочек,Не воспитывайте деток,Чтоб насильно выдать замуж,Как, бедняжка, я качалаВ колыбели мою дочку,Дорогого мне цыпленка!»Мать заплакала, а слезы,Слезы горькие сбегаютИз очей старухи синихНа страдальческие щеки.Слезы льются, слезы каплют,Слезы горькие стремятсяОт щеки ее опавшейДо груди, дышавшей тяжко.Слезы льются, слезы каплют,Слезы горькие стремятсяОт груди, дышавшей тяжко,На подол нарядный платья.Слезы льются, слезы каплют,Слезы горькие стремятсяОт краев нарядных платьяНа чулок с прошивкой красной.Слезы льются, слезы каплют,Слезы горькие стремятсяОт чулка с прошивкой краснойНа башмак, что вышит златом.Слезы льются, слезы каплют,Слезы горькие стремятсяС башмака, что вышит златом,Прямо под ноги старухи.Слезы в землю – ей на благо,В воду – и воде на благо.Как стекли они на землю,Три ручья образовали;Потекли тремя рекамиСлез печали материнской,Из очей они бежали,От висков они стремились.На реке такой, на каждой,Водопады огневые,

Заяц, принесший весть о смерти Айно, 1861