Крылья ворона

– Я не сомневаюсь в зомби Громфа. Он всегда приобретает только все самое лучшее. Но у них есть командир, верно? Верховная жрица?

Дроу осторожно кивнул.

– Верховная жрица Ллос? – подчеркнула Лириэль.

– А чья же? – Мужчина был явно озадачен вопросом.

Она насмешливо хмыкнула.

– Ты наверняка слышал истории про Варауна, Бога В Маске. Нет ни одного мужчины в Мензоберранзане, который не слыхал бы их, и многие мечтают, чтобы эти слухи оказались правдой. А кое-кто осмеливается не только мечтать, – со значением добавила она.

– Мы верные слуги Матери Триль и Паучьей Королевы! – возразил солдат.

Лириэль решительно кивнула.

– Хорошо. Тогда вы поддержите меня в схватке с Шакти Ханцрин, изменницей, жрицей Варауна.

– Не может быть!

– Тогда почему она путешествует вместе с Горлистом, вожаком отряда отверженных дроу под названием «Сокровищница Дракона»? Всем известно, что они поклоняются Варауну, во имя которого и живут на поверхности, промышляя торговлей, захватом рабов и воровством.

Дроу оглянулся на своего помощника.

– Я слышал об этом отряде, – отозвался тот. – Его иногда упоминают, говоря о Варауне.

Сверкнула сталь, и голова говорившего медленно склонилась набок.

– Он не должен был слушать такие россказни, – угрюмо сказал командир, – но прежде, чем мы пойдем искать этих предателей, не будешь ли добра объяснить, почему ты оказалась в такой странной компании?

– Эти двое? – небрежно бросила Лириэль, переходя на общий и взмахнув рукой в сторону настороженных рашеми. – Это мои рабы.

Петияр издал протестующий вопль. Фиодор ткнул его кулаком под дых, мальчишка умолк и лишь со всхлипом хватал ртом воздух.

– Тысяча извинений, принцесса, – пробормотал Фиодор. Он обращался к Лириэль, но глаза его, не отрываясь, глядели на подростка. – Он еще не знает, когда говорить, а когда помолчать.

– Ты поступил с ним правильно, – одобрила Лириэль. – Расскажи этим воинам, что нас ждет.

Фиодор кратко, точно доложил обстановку. Когда он умолк, командир дроу покачал головой.

– Слишком много.

– С нами маг, – напомнил рашеми.

– А с ними жрица, – парировал дроу, – и жрица, которая явно может взывать к двум богам сразу. Мы не знаем, какую магию мог даровать ей этот Господин В Маске.

– Мы, рашеми, тоже владеем магией, – решительно заявил Петияр. – Среди нас нет мужчин-колдунов, но те, у кого есть дар, создают удивительные магические вещи, обладающие большой силой, с которыми в бою может управиться каждый воин!

Лириэль стиснула зубы и сверкнула на мальчишку глазами. Когда говоришь с дроу, заявить им такое – все равно что плеснуть крови в кишащую акулами воду!

– Я не видела здесь никакой сколько-нибудь значимой магии, – категорично произнесла она. – Попридержи свой лживый язык, мальчишка, или я разрежу его на три полоски и заплету их в косичку. Ты, – бросила она Фиодору, – если он опять вздумает заговорить, займись этим.

Она вновь обратилась к воинам-дроу:

– Вы останетесь здесь и вступите в бой с любыми дроу, живыми или мертвыми, что появятся из этого туннеля. Живых убивайте. Зомби уничтожайте.

Дроу отсалютовали в ответ, и Лириэль махнула Петияру в сторону туннеля. Едва они отошли достаточно далеко, чтобы их не смогли услышать, она схватила парня за подол рубахи и заставила остановиться.

– Есть ли другой путь наверх? Который не проходит через пещеру?

Петияр сплюнул ей под ноги.

– Чтобы ты могла сбежать и бросить моих товарищей?

Фиодор ударил юнца по лицу.

– Думай, что говоришь, дурак! – тихо произнес он, и Лириэль никогда еще не слышала такого гнева в его голосе. – Ты поведешь остальных на поверхность, а мы с Лириэль стравим воинов-дроу и зомби с этим новым отрядом. Это даст нам немного времени и поуменьшит число врагов.

– Конечно, – согласилась она.

Их слова, казалось, не убедили юношу.

– А если бы другого выхода не было?

– Тогда нам пришлось бы сражаться, чтобы расчистить себе путь, – ответила дроу. – Это возможно, но я предпочла бы сохранить людей для будущей битвы. А она будет, если уцелеет хоть один из дроу, можешь быть уверен. А теперь – марш!

Мальчик неуверенно взглянул на двоюродного брата.

– Фиодор?

– Делай, как она сказала, и поживее!

Петияр сорвался с места. Лириэль бежала за ним по пятам. На бегу мозг ее напряженно работал, обдумывая стратегию, вспоминая заклинания.

– Эти вновь пришедшие могут в сражении присоединиться к остальным дроу, – сказал Фиодор. Она оглянулась на него.

– Возможно, но они принадлежат Дому Бэнр и приучены выполнять приказы жриц Бэнр.

– Даже если мы победим, любой оставшийся в живых дроу будет знать слишком много о магии и защитных силах Рашемена.

Петияр резко остановился и повернулся к ним.

– Теперь я понял, о чем вы, – потрясение прошептал он. – Я не должен был говорить о магии Рашемена! Они могут решить, что ради нее стоит ограбить нашу страну, может, даже завоевать!

– Мы не можем позволить им вернуться в Мензоберранзан, – подтвердила Лириэль.

Испуг мальчика сменился непониманием.

– Ты поведешь их в бой, зная, что потом предашь их?

– Они не особо огорчатся, – ответила она. – Это дроу. Они всегда готовы к тому, что союзники обернутся против них.

Петияр перевел беспомощный взгляд на Фиодора. Воин потянулся поверх плеча Лириэль и подтолкнул паренька.

– Вспомни о людях, захваченных этими дроу, и вперед!

Луна стояла уже высоко, когда Лириэль и Фиодор выбрались из туннеля. Петияр и освобожденные воины-рашеми ждали их. Все они долго глазели на Лириэль, пока фирра не приказал им идти к основным силам, собравшимся на поляне.

Тревейл зашагал рядом с дроу. Он перевел взгляд с Лириэль на Фиодора и покачал головой.

– Она предаст нас, сынок. Без сомнения, другие уже это сделали. Там, внизу, дроу больше, чем крыс в сточных трубах Иммильмара.

– Она выстоит, – твердо ответил Фиодор.

И больше времени на разговоры не было. Горы вдруг ожили, и безмолвная армия строем двинулась из устья ближней пещеры. Женщины-дроу, с виду выше и крепче тех мужчин, что устроили засаду на группу разведчиков, неотвратимо приближались. Лунный свет мерцал на их бритых головах и на обнаженных мечах, но не отражался в мертвых глазах.

– Зомби, – прошептал Фиодор.

Воспоминания о последнем бое на рашемаарской земле нахлынули на него.

Острая боль, разлившаяся по спине, отогнала эту мысль прочь. Он упал, ушел перекатом в сторону и вскочил, уже сжимая меч в руке.

Женщина-дроу, чью жизнь он тогда пожалел, презрительно смотрела на него. Острие ее длинного тонкого меча было влажным от его крови. Она что-то зло сказала и поманила его подойти поближе.

Он поискал взглядом Лириэль, но та уже закружилась в жестоком поединке с двумя темными эльфами.

Женщина-дроу прыгнула к нему. Она рубанула мечом воздух, демонстрируя великолепное сочетание быстроты и грации, похваляясь своим превосходством, суля смерть.

Фиодор ждал, и ему было тошно от того, что он должен был совершить. Красивая дроу сделала выпад. Он отбил ее удар, медлительно, неловко, так что меч ее оказался прямо у его бедра. Глаза ее вновь вспыхнули презрением, и она ринулась в атаку.

Но Фиодора уже не было на прежнем месте. Он мгновенно развернулся, исправляя тонко рассчитанную «оплошность», и описал мечом круг. Движение было куда более быстрым и плавным, чем предыдущее. Клинок плашмя ударил дроу и сбил ее с ног.

Пропевшая позади него стрела впилась в шею упавшей дроу. Та дернулась и затихла.

Торн уже на бегу наложила на тетиву следующую стрелу. Эта досталась одному из двоих воинов-дроу, которые дрались с Лириэль, тесня ее из гущи боя, в сторону пещеры. Лириэль увернулась от падающего тела, выдернула из него стрелу и воткнула в горло другому противнику. Быстро кивнув в знак благодарности, она побежала по склону холма туда, где стояли Колдуньи.

Дорогу ей преградил еще один мужчина. Лириэль на бегу произнесла простенькое заклинание, раскаляющее металл. Дроу выронил меч и потянулся за кинжалом. Лицо его помертвело от ужаса, когда он понял, что ножа на месте нет.

– Ты не это ищешь?

В нескольких шагах позади него стояла эльфийка с золотисто-рыжими волосами, ухмыляясь и держа в руках его кинжал. Шарларра насмешливо помахала ножом и перебросила его Лириэль.

Одним слитным движением Лириэль поймала его и метнула в мужчину. Лезвие глубоко вошло ему в горло. Губы дроу задвигались, словно хотели произнести проклятие, но вместо этого изо рта хлынула кровь. Свет жизни уже покидал его глаза, и он поднял руку и на языке жестов произнес то, что не сумел сказать вслух:

Ллос тебя забери.

Лириэль вздрогнула. Она тряхнула головой, отгоняя наваждение, и оглянулась на эльфийку, но Шарларра была уже далеко. Она мчалась быстрее лани, петляя среди дерущихся с кривым маленьким ножом в одной руке и мечом в другой. И там, где она пробегала, валились наземь зомби с перерезанными поджилками.

Над шумом боя поднялся ужасный звук, пронзительный вопль, услышав который умолкла бы и баньши. Плач обретал силу и рваный, неровный ритм молитвы дроу. Это было не похоже ни на одну песню, что Лириэль когда-либо слышала, но она узнала магию певца смерти.

Десятки зомби, ползавших по земле после знакомства с ножом Шарларры, поднялись и снова двинулись в атаку. Те, кто был порублен мечами рашеми, похватали свои – а может, и не свои – отсеченные конечности и приставили их на прежнее место. Те приросли, и зомби вновь неотвратимо устремились туда, где стояли Колдуньи.

Прямо посредине их строя из земли вырвались струи пара. Сама скала начала шевелиться, образуя примерное подобие человеческой фигуры – во всяком случае верхней ее части. Из камня показались грубо вытесанная голова, массивная грудь и длинные могучие руки. Вылетевший каменный кулак ударил ближайшую зомби по черепу. Рядом начали появляться такие же исполины, и вскоре уже с десяток каменных бойцов принялись расправляться с наступающим воинством.

Победный клич вырвался у воинов Рашемена, приветствуя появление каменных элементалей.

Но Лириэль все еще слышала голос певца смерти. И зомби тоже. Исцеленные, они поднимались и снова шли. Певцы смерти не только прославляли смерть, они повелевали ею!

Лириэль огляделась, ища, откуда звучит песня. Неподалеку на выступе скалы стоял мужчина-дроу, его охраняли два воина. Его многочисленные косички мотались туда-сюда, когда певец раскачивался в такт собственной песне. Во лбу у него, словно третий глаз, горел огромный рубин.

Не раздумывая, Лириэль потянулась к Летящему На Крыльях Ветра и вызвала хранящееся в нем могущественное заклинание, для действия которого необходим был крупный и дорогой драгоценный камень.

Плач певца смерти сменился воплем смертной муки. Он начал бешено скрести ногтями кожу, раздирая в клочья собственную плоть. Потом вдруг будто окостенел и начал раздуваться, словно к нему пришла боевая ярость берсерка.

Дроу лопнул, окропив все вокруг брызгами крови. На его месте стояла большая рубиновая статуя. Голем одним ударом сбил с ног первого из стражей и схватил другого за руку, держащую меч. Он небрежно столкнул темного эльфа со скалы и с оглушительным грохотом спрыгнул следом. Голем врезался в толпу зомби и погнал их прямо на растущих из земли каменных элементалей.

Фиодор видел все это с того места, где сражался, и на лице его появилась слабая улыбка. Хорошо, что Лириэль не стала давать обещание не вызывать големов.

Он поймал ее взгляд и вскинул меч в быстром салюте. Она ответила ему ослепительной свирепой улыбкой и вновь принялась пробивать себе дорогу туда, где стояли Колдуньи.

Горлист из удобно расположенной соседней пещеры следил за ходом сражения. Оторвавшись от зрелища, он, рыча, заметался по пещере, словно тигр в клетке, потом изо всех сил хватил кулаком по камню, не обращая внимания на кровь, брызнувшую из содранных костяшек пальцев.

– Будь она проклята! – проревел он. – Проклята, именем всех безмерных глубин Абисса! – На его побелевших губах выступили хлопья пены, и Шакти, пристально следившая за ним, поняла, что последние остатки разума покинули воина.

Горлист выхватил меч, готовясь кинуться в схватку. Шакти бросилась ему наперерез.

– Нет! Подожди! Подожди, пока…

Что-то твердое ударило ее по затылку, прервав на полуслове. Красные глаза остекленели и закатились.

Торн выступила из тени и отпихнула оглушенную жрицу в сторону. Шакти с силой ударилась о стену и сползла на сырой каменный пол.

– А теперь, – резко бросила эльфийская воительница, – продолжим наш давний спор.

Лириэль бежала к одной из элементалей. Каменные стражи начали вдруг дрожать, все сильнее и сильнее. Дроу укрылась за выступом скалы как раз в тот миг, когда они рассыпались на куски. Каменные осколки полетели над полем боя, словно выпущенные из катапульты, направляясь прямиком к Колдуньям. Женщины встретили их слитным гортанным выкриком. Осколки застучали по невидимой стене и осыпались, образовав подобие каменного круга.

Лириэль поднялась на ноги и, не веря своим глазам, уставилась туда, где только что были элементали. Она узнала это заклинание! Еще девчонкой она изучала его вместе с магами Шобалар. Оно было относительно несложное, и его вполне мог знать кто-нибудь из воинов Триль.

Она глянула на восточный край неба. Краешек солнца уже показался над горами, окрасил заснеженные пики в темно-красный цвет, словно отдавая дань пролитой ночью крови. День наступил, и все же дроу продолжали сражаться, и их магия не исчезла!

Магия дроу на поверхности. Этого не может быть!

Ах, но это есть, моя маленькая Летящая На Крыльях Ветра.

Дроу помертвела. Рука ее поднялась к амулету, к магической безделушке, которая позволила ей сохранить свою магию наверху.

Ужасное понимание вспыхнуло в ее мозгу.

– Нет, – прошептала девушка.

О да. Этот амулет куда более могуществен, чем ты могла вообразить. Он может сохранять силу этой земли и духов, что действуют сейчас заодно с Колдуньями. Духи теперь разрозненны, разобщены. Уступи мне, как ты делала это прежде, и мы вместе станем управлять ими!

Лириэль еще продолжала неистово мотать головой, отказываясь от сделки, но уже знала, что должна сделать. Однажды она уже уловила заблудившуюся душу в амулет и благополучно вернула ее в тело. В результате Фиодор излечился от приступов неуправляемой ярости. Если амулет и вправду так могуществен, может, ей удастся проделать это еще раз, только в больших масштабах?

И что еще важнее, сможет ли она уберечь такую силу от лап Ллос?

Она побежала туда, где стояли Колдуньи, перепрыгнула через стену, образовавшуюся из обломков элементалей. Две группы по шесть Колдуний выпевали заклинания, повелевая возникшими из воздуха кнутами, хлеставшими воинство Триль. Зофия стояла между этими группами, объединяя и направляя их усилия.

Лириэль кинулась к старой Колдунье, протягивая ей амулет.

– Что знает одна Колдунья, то знают все. Ты сказала, что я буду соединять и разрушать, исцелять и убивать. Помоги мне!

Колдунья без колебаний взяла маленькую черную ладошку Лириэль.

– В один круг, – велела она, протягивая свободную руку своей подруге Ванье.

Хатран сжала протянутую руку старой Колдуньи. Одна за другой, все они взялись за руки. Круг почти замкнулся, оставалась одна лишь Ания. Молодая Колдунья колебалась всего лишь мгновение, потом потянулась рукой к руке Лириэль.

Едва их пальцы встретились, сила хлынула в Лириэль, магия столь же великая, как та, что она узнала в объятиях Ллос. Девушка открыла свой разум для Летящего На Крыльях Ветра и для всей магии дроу, заключенной в нем.

Ледяной ветер ударил в нее, трепля ее волосы и замораживая кровь в жилах, пока дроу не почувствовала, что кожа ее, должно быть, стала такого же цвета, как у беур. Буря не коснулась больше никого из жриц. Вся ее ярость сосредоточилась на Лириэль. Богиня пыталась утвердить свои права на нее и подчинить себе эту силу.

Эту землю.

Но Лириэль была не одна. Воля и сила Колдуний передались ей. И эта их общая воля отбросила богиню прочь, подобно тому как круг света от лампы отгоняет тьму.

Лириэль стряхнула с себя наступившее было оцепенение и вызвала в своем воображении образ священного древа Дитя Иггдрасиля, легендарного дерева, чьи корни уходят в неведомые глубины, чьи ветви столь огромны, что целый мир покоится на них.

И мир этот насквозь пропитан был магией, столь хорошо знакомой ей. Она потянулась сознанием к ней, укрепляя связи, нежданно возникшие, когда она вырезала свою руну на коре руафимскрго дуба.

Потом Лириэль обратилась к самому сердцу родной земли Фиодора. Песнь Рашемена началась с шепота и возвысилась до мощного хора, заполнившего ее душу могучими каденциями. Она увидела на лицах Колдуний понимание и изумление. В первый раз эти женщины услышали песнь земли, которой служат.

Чье-то тихое сопрано подхватило мелодию. Лириэль поискала глазами певицу и столкнулась с исполненном благоговения взглядом Ании. Молодая Колдунья стиснула ее ладонь, и сердце ее – открытое для Лириэль, как ее собственное, – приветствовало новую сестру.

Другие Колдуньи тоже подхватили песню. Не расцепляя рук, они начали танцевать, добавляя к силе песни магию древних заклинаний, ведомых только им.

Идущая на убыль луна еще не исчезла с небосклона, хотя день уже начался. Воспользовавшись магией, которой научила ее Квили, Лириэль обратилась к лунному свету, вслушиваясь в песни, уникальные для каждого места.

Серебристое сияние залило ее, когда она прикоснулась к лунной магии Темной Девы. Она услышала песнь Изольды, дочери Квили, и ее жриц. К ее изуМ-лейию, они оказались совсем близко. Лириэль мыслями обратилась к лесу и беззвучно воззвала к ним.

Переливчатый звук охотничьего рога взлетел над лесистым склоном и пошел перекатываться от горы к горе. Остатки банды Горлиста вновь со всей ожесточенностью кинулись в бой.

Засвистели стрелы, выпущенные из-за деревьев, и хор женских голосов зазвенел над звуками битвы. Изольда бежала вниз по склону, высоко вскинув меч над головой. За ней с жуткими улюлюкающими Криками мчались ее жрицы; размахивая сверкающими мечами. Волосы их блистали ярким серебром в рассветных лучах солнца.

– Вон еще дьяволы! – взревел Тревейл, указывая окровавленным клинком на отряд Изольды.

Фиодор схватил фирру за плечи и развернул лицом в другую сторону. Старший воин остолбенел при виде открывшейся ему картины.

Дроу танцевала в кругу творящих заклинание Колдуний.

– Этот танец – призыв к защитникам земли. И вот это – вот это! – и есть те защитники, которых послала Мать Земля? – прошептал Тревейл.

– Вели людям не трогать женщин-дроу с серебряными волосами. Ну же!

Фирра колебался. Это противоречило всему, что он знал, даже просто здравому смыслу. И все же он не мог не верить собственным глазам.

– Эта дроу на самом деле вичларан? – спросил он.

– Да, и даже более того, – тихо ответил Фиодор.

Он посмотрел на свою подругу. Ее маленькие черные пальчики сплелись с белыми пальцами рашемаарских Колдуний, глаза уставились на что-то невидимое ему. И тут он тоже увидел. Силой видения, доставшегося ему в наследство, он увидел ворона с золотыми глазами – призрачное обличье девушки, ставшей его судьбой и избранницей его сердца.

Призрачный ворон издал клич, могущественный зов, столь же знакомый Фиодору, как голос его сестры. Он ощутил силу, сокрытую в этом зове, ведь однажды его собственная заблудившаяся душа откликнулась на него и последовала за Летящим На Крыльях Ветра. Рашеми совсем не удивился, когда призраки, которых он видел уголком глаз, пришли в движение и двинулись на зов ворона. Не удивился он и тогда, когда духи начали появляться из деревьев, и скал, и воды, повинуясь могущественному созывающему заклинанию.

– Она вичларан, и более того, – твердо повторил он. – Она и есть Летящая На Крыльях Ветра.

– Ты родич Зофии, – ответил Тревейл, признавая его видение.

Фирра возвысил голос и заревел песнь, призывающую боевую ярость берсерков. Тут и там воины подхватили ее, свершая ритуал.

Погруженная в транс дроу услышала знакомую песню и включила ее в общий хор. Обет Фиодора связан был с Летящим На Крыльях Ветра, и эхо его души еще жило в могущественном амулете.

Колдуньи подхватили песню, начавшуюся еще на Руафиме, когда Фиодор высвободил магию хамфарир и руафимские защитники острова вновь превратились в легендарных волков волн.

Сила Колдуний хлынула в поющих берсерков. Ярость пришла к ним быстро. Фиодор первым отбросил меч и вздыбился на двух могучих, заросших черной шерстью лапах. Голубоглазый медведь взревел и ринулся в самую гущу боя, расшвыривая без разбора зомби и живых дроу могучими взмахами страшных лап. Петияр изменился тоже, и длинноногий бурый медведь галопом заскакал к окруженному врагами черному. Звон падающих на камни рашемаарских мечей наполнил поляну, воины один за другим роняли оружие и принимали истинный облик берсерков. Вскоре все воины Дома Черного Медведя уже сражались в обличье и с яростью своего родового зверя.

Уголком сознания Лириэль заметила шарларру, снующую по полю боя в поисках брошенного оружия. Его она относила к краю поляны, где женщины с суровыми лицами принимали мечи, выпавшие из рук мужей и братьев. Здесь же стояли дети, с которыми детство сегодня простилось навсегда. Эльфийка раздала оружие, и все рашеми, кто мог удержать меч в рутах, сражались теперь рядом со своими берсерками.

Дроу потянулась мыслями к Торн, ощутила силу и раздвоенность души эльфийки-волчицы – и бездну отчаяния. Она и подумать не могла, что непоколебимая охотница способна испытывать такое чувство. Одинокий голос, горестный волчий вой взлетел к луне. Всем сердцем, всем своим существом изгнанница стремилась вновь обрести стаю.

Лириэль припомнился на глазах выцветающий гобелен и спасительный круг воронов, провожавших плененные души эльфов домой. Маленький вороненок, подумала она. Фиодор правильно выбрал ей прозвище. Следуя примеру своих тезок в этом и иных мирах, Лириэль обратилась к волкам.

Объединившись, Лириэль и Колдуньи разослали тоскливую волчью песнь по окрестным горам. Гибкие серебристые существа выскользнули из леса, это пошли в бой литари. Народ Торн, пусть даже единожды, будет сражаться рядом с ней.

Стаи настоящих волков пришли тоже. На удивление сообразительные для лесных зверей, они кидались на упавших зомби и тащили их к оврагу.

Грохот и треск донеслись из леса, и тяжелые удары гигантских шагов. Поселяне разразились испуганно-торжествующими криками, когда из-за деревьев показался исполин о пятидесяти ногах. Этими ногами, размером каждая с небольшую гору, он принялся топтать армию зомби, расплющивая неумерших в лепешку. Лесной человек, легендарный защитник Рашемена, откликнулся на песнь. Битва была окончена, и уцелевшие дроу кинулись в лес, спасаясь бегством.

Сила текла через Лириэль, она жгла, словно кровь в ее жилах превратилась в едкий яд черного дракона. Дроу начала пошатываться. Осталось еще одно дело, сказала она себе.

Но песнь начала ускользать, уходить от ужасного огня, разгорающегося в сердце Лириэль. Время остановилось, замерло при виде испепеляющей дроу агонии. Казалось, даже камень под ее ногами начал плавиться.

Смутно знакомые образы проплывали перед ней в густом сером тумане, но Лириэль не в состоянии была узнать их или вспомнить их имена. Сила обрушилась на нее, страшная сила, вобравшая в себя жар солнца, сокрушительную тяжесть камня, вой ветра и бесконечную боль неприкаянных эльфийских душ, затканных в гобелен.

Она не могла бы сказать, когда агония достигла высшей точки или когда мука стала невыносимой. Боль накатывала па нее, словно морские волны, словно эхо в пещерах Подземья. Со временем она начала ощущать, что волны схлынули, эхо начало умолкать.

Кто-то не слишком вежливо похлопал ее по щекам. Лириэль осторожно приоткрыла один глаз. Солнце уже стояло высоко, и каждая клеточка ее тела горела жестокой болью от его жара. Она опустила глаза. Летящий На Крыльях Ветра по-прежнему висел напротив ее сердца, золото его потускнело, магия затихла.

Зофия взяла руку Лириэль в свои ладони. Ее старческое лицо светилось радостью.

– Призраки свободны. Связь между духами и землей восстановлена.

Лириэль подумала о магии дроу и том ужасе, который она, сама того не желая, выпустила на поверхность.

– А другая связь?

– Она тоже прочна, – печально ответила Колдунья.

Дроу спрятала лицо в ладонях.

– Я думала только о себе. Я никогда не предполагала, что может получиться такое!

Зофия опять взяла руки Лириэль в свои, ее синие глаза серьезно смотрели на дроу. Лицо ее было обеспокоенным, но не осуждающим.

– Что бы ты ни делала, ты делаешь не только это. Когда одно соединяется, другое рвется. Когда одно исцеляется, другое гибнет. Таков закон магии и всей жизни. Твои сестры знают это.