скачать книгу бесплатно
– Максимилиана Октавия Минор.
Неужели и это тоже моё?
– Я вхожу.
Ан нет, все-таки может. Тогда для чего уговаривал так долго…
Меня снова замутило. Волосы с победным шипением окончательно выпростались из косы и замерли в ожидании дальнейших событий.
– А Вы, это кто?
О, Божечки, я это вслух взвизгнула? Голос, по-видимому, шёл в комплекте с мерзопакостными волосами, которые прямо сейчас снова пытались меня душить. Я сорвала кружевную ленту со второго рукава и решительно перевязала ею строптивые волосы, которые при этом отчаянно сопротивлялись. Рукава же на моём одеянии теперь выглядели, как у Петрушки из народных сказок моей такой недосягаемой теперь Родины.
За дверью воцарилось молчание. Я прям почувствовала, как замер, не дыша, мой Сладкоголосый.
В голове опять заштормило. Наслаиваясь друг на друга, поплыли неясные образы, зазвучали обрывки непонятных фраз. Это что же, он в голову мне опять лезет? Только голоса все разные… Он там ещё и не один, что ли?
– А не пошли б вы все! – мысленно, но очень искренне возмутилась я. Меня ощутимо встряхнуло, и в голове мгновенно прояснилось. Волосы сами собой скрутились в жгут и дисциплинированно вытянулись вдоль спины.
– Это я, Минна.
Хоспади, дай мне силы…
– Вы с именем бы уже определились, что ли…
Гаденько так получилось, не своим то голосом, ну да ладно. Значит, всё же Минна?
А я тут с Пинной пытаюсь коммуникации налаживать. Забавно.
– Это я, – и после едва уловимой заминки и очень тихо: – Альбер, Минна.
– А не могли бы Вы несколько уточнить? – спросила я просто так, особо ни на что не надеясь.
Вот как можно так долго разговаривать, и вообще ничего не рассказать?
– Леонор Эрл Завистолькс.
И, после короткой паузы, значительно увереннее и чётче, я бы отметила:
– Ваш Ментор. К вашим услугам, Ваше Высочество.
О-у… Это даже не вишенка на торте, а целый ананас. Чувствовала ведь, что вот всё не так с этой Пиной Коладой! Ну не может ни одна нормальная девчонка иметь столько имён разом. И у этого Сладкоголосого Алконоста с именами тоже, по-видимому, всё совсем не просто. Обращаться то к нему как?
И Альбера – Леонора этого, хочешь не хочешь, а впускать придётся. Поэтому, – и откуда что берётся, ха!, – наконец-то милостиво позволяю, и царственно произношу:
– Входите.
Главное теперь – сделать максимум для того, чтобы никто не догадался о том, что Пина Колада давно уже Полина Аркадьевна.
Я села в кресло, откинулась непринуждённо на спинку и, положив ногу на ногу, а руки на подлокотники, приготовилась к аудиенции. Жаль, что не трон, но тоже сойдёт. Не то одеяние, конечно, но – что имеем.
Волосы, к этому торжественному моменту вновь высвободившись из плена очередной ленты, предвкушающе колыхались, всё время норовя залезть мне если не в глаза, то, – да тьфу, ты, – в рот.
Тут я подумала, что надо бы развернуться спиной к свету. Это поможет скрыть некоторые детали: бегающие глаза или если вдруг покраснею, когда врать придётся; а может, испариной от страха покроюсь… Да и вообще – красоту свою теперешнюю чтобы не светить.
Вскочила. Хотела быстро, но получилось с превеликим трудом, – выволокла кресло из ниши и развернула спинкой к окну. Села. Перевела дух. Подумала, что ноги лучше будет поставить вместе. Да, точно. Одёрнула и расправила складки ночнушки. А она ещё и просвечивает не слабо… Но девочка, по-видимому, всё ещё была девочкой, поэтому – не критично. Вернула складочки одеяния на место. Волосы вперёд: хотя бы пару прядей, чтобы грудь прикрыть… Так, вроде получилось. Руки на коленях, спина прямая. Голову слегка наклонить вправо. Или влево? Нет, лучше прямо держать. Замерла в ожидании. Волосы, сгруппировавшись вокруг головы отдельными, как у Горгоны, прядями, замерли вместе со мной, лишь слегка колышась. Я скосила глаза. Да, почти незаметно.
Сижу, жду.
И тут слышу тихий вздох и такой уставший голос, что этого Алконоста мне стало даже жальче, чем себя, честное слово.
– Минна, прошу тебя, впусти, не до игр сейчас.
– Да неужели! – разом взвились мы с волосами от такой вопиющей и наглой несправедливости, заметавшись вместе по комнате. – Пока что здесь самый пассивный игрок – это я. Да ещё, и хочу это особо отметить, играю я на чужом поле!
– Да что на тебя нашло, в самом деле, Пинна!
А мы и возмущаться умеем? Ну – ну. Если тут кому и возмущаться – так это исключительно мне.
– Это на меня нашло?
Меня понесло. Даже голос прорезался. Не мой меццо – сопрано, конечно, но тоже хорош: хоть колоратуру исполняй. Интересно, голос у неё ломался уже или нет? А, Пинна? Или ты таки Минна?
Что-то я отвлеклась… На чём мы остановились…, а, вот:
– Вы там все берега попутали! Бросили тут меня одну, а я, может, давно умерла!
Волосы задумчиво замерли. Или что-то вспомнили. Ибо у меня в процессе общения с ними сложилось впечатление, что они обладают своим собственным сознанием.
– Всё очень серьёзно, Минна.
– А то! Меня тут, между прочим, практически убили.
– Времени почти не осталось. – и снова после паузы: – Мне действительно нужно передать тебе очень важную информацию. До восхода Главного Светила, Пинна.
Хоспади, дай мне терпения.
– Да входите уже! – рявкнула я в сердцах.
Вот прям – бесит! Разговаривает так, как будто не у меня с головой проблемы, а наоборот, у него. Или он любитель семь раз подумать, а один раз ответить? Нет, скорее спросить. И что, опять Пинна?
Всевышний!… Дай мне уже мудрости, ибо и силам, и терпению моему пришёл конец…
И тут меня прям осенило: у девоньки, видно, раздвоение личности было. А это, наверное, Дом скорби. Пинна – это принцесса с титулами, а Минна – просто Минна… А он с ними обеими по очереди разговаривает, потому что не уверен, кто из них в данный момент в адеквате.
– Минна, защиту сними. – ещё тише послышалось из-за двери.
Это он про дверь, что ли? Руки у меня резко похолодели и затряслись. И кто бы мне рассказал, как это делается и что это вообще за защита такая…
– Защиту? – сдавленно просипела я, чуть дыша.
Сердце мгновенно подскочило к горлу, меня бросило в жар, а Тельце, между тем, непоследовательно покрылось холодным потом и явно собралось падать в очередной обморок.
Спокойно, девоньки! Не до обмороков сейчас…
– С двери сними защиту, Минна.
Что-то он проговорил это как-то безнадёжно… Я обернулась к полыхнувшей синим двери, на которой, по-видимому, и стоит та самая защита, поставленная предусмотрительной Пиной Коладой. И которой меня наверняка зашибёт. И снимать её теперь должна я? Ну уж нет!
– Вам надо, вы и снимайте!
Я с разбегу плюхнулось на кровать в позу звезды пятилучевой, обыкновенной. Потому что в позе звезды морской могут лежать только мальчики, и то при соблюдении определённых условий.
Ах, какой прекрасный выход я придумала! Я посмотрела на облака и мысленно произнесла:
– Хочу дождя! Золотого. Много.
Облака под потолком позеленели от моей, не иначе, наглости, но, возмущённо пыхтя, увеличенную порцию золотого дождя всё-ж-таки выдали.
Ха! А я вживаюсь в роль неожиданно легко и исключительно непринужденно…
Тут я обратила внимание, что тишина за дверью какая-то не такая. Гнетущая, я бы даже сказала, ла-ла…
Видимо, по местным меркам нахамила я изрядно. Да и по статусу принцессам так разговаривать, наверное, не положено. Но им за это ничего и не бывает. Ну…, может торта не дадут второй кусок. Хотя, думается мне, что откармливать это несчастное худющее дитятко все ринутся гурьбой наперебой.
– Защита наложена изнутри. И снимать её тебе, Пинна.
Нет, всё-таки не Алконост. А как есть – Сирин.
Я даже не нашлась, что на это сказать. Обречённо сползла с кровати и медленно двинулась к двери, рассматривая её контур. Должен же где-то быть выключатель? Или хоть кнопочка, вроде той, что окна открывает…
Словосочетание – «я шла, как на эшафот», разом обрело для меня и смысл, и физическое воплощение. Дверь снова предупреждающе загудела, а спустя ещё несколько шагов я заметила на её поверхности тёмно – серое марево. При приближении ещё на пару осторожных шагов проявилась дрожащая мелкая сетка. По прозрачным капиллярам её волокон как-будто текла жидкая гелевая субстанция, сдержанно мерцающая и переливающаяся благородным индиго.
Сделав ещё шаг, чтобы рассмотреть конструкцию поближе и, стараясь не обращать внимания на всё усиливающееся тревожное гудение и на через раз от страха перестукивающее сердце, я уловила ещё и едва слышное шипение и потрескивание: будто бы дверь действительно находилась под высоким напряжением электрического тока. Марево визуально уплотнилось, а сама сетка затрепетала так интенсивно, что я невольно отпрянула назад. На мгновение показалось, что за сеткой заметались какие-то существа, похожие на больших синих змей с разинутыми чёрными пастями.
А вот нифига это не электричество. Я судорожно вздохнула и скосила глаза: волосы, все до единого, вытянулись в сторону двери и, мелко подрагивая, искрили, втягивая в себя что-то похожее на едва заметный синий туман, исходящий от сетки.
– Пинна?
Придётся, видимо, всё же сдаваться. И чем это обернётся, хотелось бы знать заранее. Но, как известно, не попробуешь – не узнаешь.
– Да, вижу я вашу защиту. И как её убрать?
Молчание за дверью затягивалось. Или мне так казалось от плохо контролируемого раздражения от усталости, полного непонимания происходящего и всепоглощающего страха от этого непонимания.
– Судя по твоей реакции, ты эту защиту не ставила.
Наконец-то заговорил Альбер, не отвечая на мой вопрос.
– Нет.
– И снять её, соответственно, ты не можешь.
– Да. То есть – нет, не могу. Но могу в неё что-нибудь кинуть для того, чтобы уже хоть что-то произошло. Потому что пустая болтовня меня чрезвычайно утомила…
Вся ситуация в целом нервировала меня всё больше и, в особенности, отдельные её эпизоды. Вот как сейчас. Я была на пределе. Психические реакции этого тела настолько не соответствовали моим психологическим установкам, что я опасалась потерять контроль и сорваться в банальную истерику.
– И ты даже не знаешь, что это… Но видишь. – прервал Альбер мои переживания.
– Нет, не знаю и да, вижу. А что, всё должно быть наоборот – не должна видеть, но должна знать?
– Пинна…, а что ты видишь?
Спросил после очередной паузы Альбер, оставив уже второй мой вопрос без ответа.
Хоспади, дай мне силы…, – затянула я по второму кругу.
– Вам подробно, или в общих чертах?
Меня начало конкретно накрывать. Волосы вновь метались змеями и, аки змеи, шипя, плевались во все стороны ядовито-зелёным. А сама я готова была уже кого-нибудь от страха и отчаяния покусать. И тоже насмерть. Потому что понимала: выйти самостоятельно отсюда я точно не смогу. А девочку, видимо, не только лишили жизни и, поскольку навряд ли она могла, – я разглядывала тихо шипящую и едва заметно вибрирующую дверь, – такое вот соорудить без посторонней помощи, ещё и замуровали. Причём изнутри. Без еды, воды и одежды, которая ей была, по чьему-то циничному разумению, уже ни к чему. Я же открыла окна, раздвинула шторы, прогулялась по балкону… То есть наличие своего присутствия обозначила. И тот, кто защиту поставил, не мог ли он уйти другим ходом? Тайным, например. И если этот кто-то наблюдал за домом…
– Альбер, а как Вы узнали, что я здесь? – задала я следующий вопрос.
– Ты хотела рассказать о том, что видишь.
– Это Вы хотели, чтобы я рассказала… А это уже третий мой вопрос, оставленный Вами без ответа, Альбер. На этот раз ответ для меня очень важен.
– Я получил анонимное послание. В нём указывалось место где искать…
Альбер на мгновение задумался.
– Вы вспомнили что-то интересное или необычное?
– Послание, что само по себе необычно и странно, написано на бумаге.
– И что в этом странного?
– Для передачи информации используются, как правило, другие носители.
Альбер снова замолчал.
– Да говорите уже всё, как есть: я устала удивляться…
Меня начало просто трясти: и устала бояться, да.
– В послании было сказано: «Ты обретёшь то, что потерял». Указана была эта локация.
– А где мы находимся?
