скачать книгу бесплатно
И я была ему неизменно благодарна за те возможности, которые оно мне дарило на пути познания Меня самой и окружающего Мира. Величие которого помогло мне осознать величие его Создателя. И самоотверженность группы товарищей, реализовавших этот проект, в котором он был Автором Идеи, Главным Архитектором и Главным Инженером проекта.
И да, нас любили лучшие, на мой вкус, мужчины планеты, способные ценить не только моё идеальное тело, но и мои другие человеческие качества.
От осознания потери снова захотелось плакать, но новое тело этого либо не умело, либо не желало. Но, скорее всего, в нём просто не было лишней воды.
Цикады в голове надрывались… А у меня оставались ещё неисследованные помещения.
Аккуратно встала: сначала на четвереньки, потом так же медленно поднялась, удерживая равновесие. Старательно не глядя на своё отражение в зеркале, повернула назад.
За следующей дверью снова была стена. На этот раз кирпичная. Я потрогала пальцами и поскребла ногтем характерного цвета поверхность, – привычную и присущую обожжённой глине.
Открыла последнюю дверь. Ту, что была первой от входа. Присела на стоящий за ней стулОглядывая помещение, переплела растрепавшуюся косу.
В глубоких полукруглых нишах этого зала стояли открытые стеллажи и закрытые шкафы, в ближайший из которых я заглянула.
Собранные в вертикально закреплённую книгу, в нём расположились рисованные акварельными красками изображения всех тех растений с птицами, которые, следуя за мной, расползались по стенам уже этого помещения.
Я перевернула последний лист. На нём были изображены ещё несколько видов довольно милых насекомых с яркими крылышками, которые, как казалось, даже слегка подрагивали. Я притронулась к одному из них. Изображение дрогнуло, а насекомое тут же вспорхнуло с листа. За ним следующее. И ещё… Я поспешно захлопнула книгу.
Обычных окон в этом зале не было, а достаточно интенсивный свет лился откуда-то сверху, рассеиваемый вездесущими облаками. Центр помещения был пуст, а вдоль стен из обработанного не полированного белого камня, между нишами со шкафами стояли несколько очень больших и совсем маленьких столов разной высоты. На них были разбросаны кисти, палочки, напоминающие цветные карандаши, тюбики и баночки, возможно с красками, и ещё какие-то не похожие ни на что предметы. А также альбомы и стопки разнообразной бумаги: обычной, рисовой, хлопковой; из материалов от крафта до шёлка. Я прикоснулась к последней: или чего-то очень на него похожего.
Отдельно стояли пара мольбертов, и одно приспособление, похожее на кульман.
Коллекция предметов, покрытых причудливой резьбой и формами напоминающие обычные школьные гипсовые стереометрические фигуры, были разложены в отдельном стеллаже.
Предмет в виде диска лежал на соседнем столе. При ближайшем рассмотрении он казался вырезанным из белого камня и полым внутри. Я осторожно к нему прикоснулась, и над его поверхностью бесшумно взметнулось холодное белое пламя. Резко отдёрнув руку, я отскочила. Пламя тотчас погасло, а внутри диска отчётливо просматривался теперь чёрный подвижный сгусток, пытающийся, судя по предпринимаемым им усилиям и отчаянному шипению, из диска выбраться. Я поспешно отошла подальше.
Несколько пустых глубоких ниш, затянутых синеватым полупрозрачным муаром, завершали картину увиденного.
В сумраке дальней части помещения размещалась дверь, очень похожая на ту, что была в спальне. И я даже не стала к ней подходить.
Решила вернуться в зал, который смело теперь можно было назвать зеркальным, и всё же попытаться выяснить, что находится снаружи, за окном.
Внимательно рассмотрев уже знакомые двенадцать вертикально расположенных на раме кнопок, и, не найдя никаких отличий, решила нажать восьмую снизу.
И о, радость! Двустворчатое окно распахнулось.
Однако тюль, взвившись в проёме, затрепетал, не давая мне выйти и преграждая мне путь весьма ощутимыми хлёсткими и, я бы даже сказала, – прицельными шлепками.
Возможно, на раме и были кнопочки, которыми можно было шторы раздвинуть, но, …нужно было по порядку нажимать.
Справедливо рассудив, что должна же существовать какая-то аварийная система для механического их раздвижения, я, окрылённая своей сообразительностью, слегка потянула за висящую в углу окна верёвочку.
То ли с конструкцией что-то оказалось не так, то ли эта верёвочка для того и предназначалась, но шторы, вместе с тюлем и карнизом, слетели вниз. Я хоть отшатнуться и успела, но краем карниза меня по голове всё же зацепило.
…Обморок на этот раз был, очевидно, не слишком продолжительным. А удар по голове пришёлся как нельзя кстати: в ней значительно прояснилось, а цикады наконец-то умолкли. Даже и неплохо вышло…, – подумалось мне. Хотя шишка прямо по центру головы болела и торчала, как прорезающийся бивень единорога.
Снова медленно встала и, разведя в стороны руки и стараясь удерживать равновесие, вышла на балкон. Затаила дыхание: на этот раз – от восторга.
Щебет птиц, просыпающихся в пышной листве растущих внизу деревьев сливался в сплошной гомон, отзываясь внутри чистыми вибрациями. И хотя туман не давал рассмотреть детали, – во влажном тёплом воздухе, в низких лучах восходящих одновременно трех светил: розового, жёлтого и голубого, – куда ни взгляни, сияли радуги. А лёгкий утренний ветерок доносил тонкие незнакомые ароматы цветов и сладкие карамельные запахи спелых фруктов. Только единорогов и не хватало для завершения столь сказочной картины…
Тут же внизу кто-то снова стремительно пронёсся, оглушительно топоча и горестно стеная.
Облокотившись о перила, наклонилась, чтобы увидеть этого топотуна. Нечто белёсо-размытое быстро скрылось за угол, и рассмотреть я не успела. Может быть это и есть тот самый прекрасный единорог? Вот павлин тоже голос такой имеет, что лучше ему вообще рта не открывать, хотя сам – просто красавец.
Топотун, умчавшийся вдаль, не возвращался, и я принялась разглядывать фасад дворца. Под балконом, в почти рассеявшемся тумане, угадывались несколько этажей. Из-за влаги, присутствующей в воздухе, расстояние до земли определить было трудно, но зато внизу зеленел обычный газон.
Я подошла к стене и внимательно её осмотрела. Стена казалась монолитной скалой с естественной природной фактурой, уклон которой позволил бы спуститься по ней без особого труда. Я взглянула на тюль, валяющийся на полу. Если его связать…
Тут прямо над моей головой кто-то огромный и белый, а я успела увидеть только живот зверя со струящейся и невесомой на вид шерстью, громко захлопал крыльями.
Единороги же не летают? Тогда это, вероятно, Пегас. Потому что у драконов на брюхе…
Додумать мысль я не успела: резко налетевшей воздушной волной меня подняло в воздух и отбросило назад, почти в центр зала.
В очередной раз я осторожно и медленно открыла глаза. Ожидаемо мутило.
…У драконов на брюхе должна быть чешуя. Мысль всё же додумалась.
Туман за окном окончательно рассеялся. Облака же над моей головой стали гораздо пышнее, и внутри них что-то интенсивно потрескивало.
Ковёр, на котором я лежала, вперив взгляд в потолок, тоскливо и мучительно размышляя о превратностях бытия, рассеянно разглядывая сиреневое небо, перламутровые облака, роняющие искрящийся золотом дождь, и всё ту же диковинную флору, изображённую на стенах, – превратился за это время в цветущую лужайку с порхающими разноцветными бабочками, стрекозами и теми самыми, выпорхнувшими из книги симпатичными насекомыми.
Ни одного известного мне или хотя бы знакомого по картинкам в моей прежней жизни цветка на изображённых деревьях и лианах, ползущих по стенам ввысь, я не узнавала…
Растения слегка раскачивались под порывами несуществующего ветерка, а цветы с противным чавканьем раскрывали свои бутоны и, роняя золотистую пыльцу, источали вполне ощутимый аромат, от которого меня мутило ещё сильнее. Добивали меня проснувшиеся и порхающие там же крикливые, хотя и довольно милые на вид, птахи, перелетающие с цветка на цветок и оспаривающие друг у друга первенство пронзительными трелями. От энергичных взмахов их крыльев пыльца поднималась вверх, к облакам, а те стряхивали её вниз, прямо на меня.
Я закрыла глаза.
Итак: какие выводы из всего непонятного, происшедшего со мной сегодня, можно сделать.
Я, Полина, неуверенный пользователь нового тела. Тельца, я бы даже сказала. Мало того, есть реальный такой риск зашибить его вскорости его же эмоциональными всплесками, приводящими к неконтролируемым обморокам.
А посему: первым делом необходимо взять новое Тело в свои руки.
Абстрагироваться от неприятных ощущений, стенаний и переживаний. Прийти в себя от увиденного и попытаться если не понять все имеющиеся в наличии неожиданные и совершенно не поддающиеся осмыслению факторы, то хотя бы принять их по умолчанию, как данность. Красивую, моментами шокирующую, непонятную и неизвестно, комфортную в будущем или, напротив, опасную.
Мне абсолютно не известно, как выглядят аборигены этого Мира, но новому телу, на мой взгляд лет около тринадцати, хотя это может быть и не точно. В любом случае, я совершенно не представляю, как буду с ним сосуществовать. Инфантильный вид соответствует предполагаемому возрасту и мало отличается от меня былой в те же годы. Это, в принципе, не так уж и плохо, так как с этим я дело уже имела. Хотя не могу сказать, что и хорошо: мне почти двадцать девять, так что ни легко, ни просто мне в этом девичьем теле не будет.
И сейчас важно следующее.
Я, Полина. И я мыслю, анализирую, ищу выход. И даже научилась немного радоваться вокруг непрестанно творящемуся несомненному волшебству.
Но. Вопрос главный: что случилось с девочкой, и каковы могут быть в связи с этим последствия для меня. Вот чем стоило бы обеспокоиться в первую очередь…
Неутомимый горнист в этот раз старательно имитировал вопль раненого зверя, а за окном разлился золотисто – белый свет.
В облаках надо мной громыхнуло, и разразился самый настоящий тропический ливень. Я только сейчас поняла, как мне хотелось пить. Закрыла глаза и с наслаждением принялась ловить ртом капли, лёжа в тёплой мокрой траве.
Глава II
Полина
Напившись и напитав водой тело я уснула.
– Доброе утро, Пинна. – едва слышно прошептали у меня над ухом.
Может оно и доброе…, тоскливо подумалось мне. Пинна? И кто такая Пинна? С перепугу я вскочила с пола. В глазах потемнело. Волосы вздыбились, извергли сноп зелёных искр, после чего обессиленно обвисли. Держась за косяк двери, Я осторожно выглянула в столовую. Как смогла быстро пересекла её и заглянула в спальню. Комнаты по-прежнему были пусты, и я с облегчением подумала, что мне просто послышалось.
На всякий случай метнулась, если это можно было так сейчас назвать, к кровати и спряталась под одеяло. В детстве, помнится, помогало всегда.
…Но это было в детстве…
– Доброе утро, Пинна Луция.
Зазвучало уже совершенно отчётливо и совсем рядом. Вот прям в районе соседней подушки. Я проползла по кровати от края до края, ощупывая пространство под одеялом: а то эти местные невидимки… Не знаешь, чего от них и ждать.
За окном опять раздался вопль незримого и, на этот раз, уже совершенно точно умирающего драконопотама. Меня же при этом и снова замутило, и опять резко потемнело в глазах.
Никого в итоге не обнаружив, я из под одеяла осторожно выглянула: пусто.
Несчастный монстр, вызвав у меня очередной неконтролируемый и довольно болезненный приступ сердцебиения, ещё раз отчаянно взвыл и, медленно затихая, умолк. Надеюсь, навсегда.
– Пинна Минор, ты проснулась? – раздалось теперь из-за изголовья кровати, и таким тоном, будто обладатель голоса точно знал, что я не сплю.
То есть мы на «ты», и Пинна, похоже, имя этого Тела. А это вот: миннорр… и голос та-а-кой…
И какой «такой»? Пока с ассоциациями как-то не складывается. Когда-то, в той жизни, я, наверное, определила бы его, как бархатный баритон. И, возможно, от такого тембра у меня могли бы и мурашки пробежать, и затрепетало бы везде, где положено, и, возможно, перехватило бы дыхание, и сердце бы забилось заполошно и подкатило бы к горлу… Могло бы. Да как-то не случалось.
И, тем более, не должно случиться теперь. Ощущение колотящегося в горле сердца – это последнее, что я помню перед тем, как это Тельце хлопается в обморок. А тут бы в себя прийти… Что вообще пока не удаётся: потому как совершенно невозможно прийти в себя в абсолютно чужом теле, которое ещё и упирается.
И вот, это несуразное Тело на голос таки среагировало! И дыхание сбилось, и сердечко встрепенулось, и… А более и ничего: точно, малолетка.
А вот я уже хочу познакомиться. Перед глазами замелькали варианты образов, идеально подходящих, по моему мнению, к чарующему голосу Незнакомца. Мысленно отобрав самых отъявленных красавцев, я сложила их в воображаемую папку и трепетно прижала к груди. Или что там у нас… Да, что-то есть.
– Пинна Минор, позволь мне войти. – голос прозвучал прямо в голове.
И в этот момент я чётко осознала, что голос всё это время звучал у меня именно там.
Я подпрыгнула на кровати то ли от неожиданности, то ли от того, что это Тельце, с какой-то радости или по его старой привычке, устремилось в объятия своего кого-то там. Но, запутавшись в ночнушке, снова рухнуло на пол, на этот раз сознания, к счастью, не потеряв.
Как интересно…, – думала я, потирая ушибленные места: что, так вот запросто, на рассвете, захаживаем в спальню к очевидно несовершеннолетней девице? А эта, прости Хоспади, малолетняя Пина Колада сломя голову и свои тощие ноги подкинулась двери открывать!
Я с грустью снова посмотрела на теперь мои ножки и ручки. Или, может быть, они здесь все такие доходяги, и мой Прекрасноголосый Незнакомец в том числе?
Знакомиться расхотелось.
Взгромоздившись на кровать, я плотнее укуталась в одеяло и решила не отзываться. Умерла я в конце концов или как? Буду прятаться под одеялом до тех пор, пока это самое одеяло с меня не стянут насильно. Потому что подумать обо всём завтра мне уже не светит. И думать нужно сегодня и, желательно, прямо сейчас. Вот только как это сделать, если в голове то неподражаемое тысячеголосое стаккато не даёт сосредоточиться, то чужой голос. …Голос… И, вдобавок, ощущение такое, что мозги будто перемешивают…
Оу! …Только не сейчас! Новая вспышка света за окнами активировала в моей голове новую какофонию. Цикады заголосили, как в последний раз. Меня бросило в жар и я откинула одеяло.
Неугомонный монстр ликующе возопил и пронёсся под окнами. Птахи с испуганными криками сорвались с цветов и заметались по всей спальне, осыпая меня новыми порциями пыльцы, из распустившихся разом цветов.
Мне вдруг подумалось, что… Я чихнула, и Мысль ускользнула опять.
– Пинна Августа, нам нужно срочно поговорить. Впусти меня.
Вполне реальный Голос теперь раздавался от той самой, находящейся под током, двери. И Ах! …Так бы слушала и слушала… Даже цикадки в голове притихли.
– Пинна Регина, открой дверь.
Я бы впустила… Но – нет. Не владею ни своими эмоциями, ни чужим Телом, – в подтверждение мне сдавило виски, потемнело в глазах и дыхание перехватило, – которое моим всё так же упорно становиться не желает.
Так, а кто у нас такие эти Луция, Августа, Регина и Минор? В апартаментах я по-прежнему одна, и за это время здесь никто больше не появлялся. Входная дверь, очевидно, та самая, откуда раздаётся Голос, и в неё, судя по всему – так просто не войти.
Какая-то едва оформившаяся следующая Мысль упорхнула тоже. А потому что думать нужно, Полина, а не ждать, затаив дыхание, когда запоёт твой сладкоголосый Алконост. Или Сирин, – смотря какие вести принёс…
– Пинна, открой.
Аха… Шазз.
– Пинна, я знаю, что ты не спишь.
И вот она – Мысль! Поймала!
Все умерли. Осталась я одна. Как звать, неизвестно. А этот сладкоголосый обольститель, мать его – чистильщик. Слышит, что кто-то за дверью возится, да не знает кто именно: Луция, Августа, Регина или Минор. А пинна, это просто обращение к девицам. Всё сходится.
Тогда трупы где?
Я с опаской заглянула под кровать – в последнее неисследованное мною здесь место.
Не то что трупов, даже пыли не было. Прибрались, видно, после того, как тела вынесли. Нет, скорее всего, растворили в ванне: в той, больше похожей на бензин, жиже. А потом она окаменеет и превратится в огромную глыбу драгоценного опала. А мой Сладкоголосый пришёл замести следы и добавить, так сказать, последний штрих в палитру будущего сокровища.
А как хочется верить, что сей дивный Голос и злодейство несовместны!
…Нет, не сходится: труп меня так и оставался в комнате, и достаточно долго, судя по его жалкому состоянию. А вакантных мест в той ванне на десяток таких доходяг хватит…
– Пинна Луция Августа Регина Минор! Мне необходимо поговорить с тобой до того, как придёт Её Величество. Открывай.
Я вздохнула с облегчением.
Версия массового убийства, к моему величайшему облегчению, благополучно распалась. А это всё – имена Пины Колады. Хоть с одним разобрались. Я хотела было уже успокоиться, но Тельце упрямо встрепенулось, и чуть было опять не подскочило, радостно хлопая в ладоши.
Стоять, Пинна! Мы ещё не знаем, может нас от этого самого Величества спасают. Может быть Пина Колада вообще – диссидент, находящийся в заточении в этом дивном месте. А цикадки в голове, например – казнь такая. И одеяние больше на саван похоже: чтоб уже не переодевать. И ни воды, ни еды, ни одежды. Вот теперь сходится всё.
– Пинна, не дури!
За дверью зашуршало, но уже через пару секунд всё снова стихло. И сам он без разрешения войти, похоже, не может.
