скачать книгу бесплатно
– Ага, товар принимала. – И прошла на кухню, беспечно болтая. – И вот, в магазин заскочила. Буду оладьи жарить. Любишь?
Ася не любила врать. Но чем больше что-то не можешь терпеть, тем чаще приходится с этим сталкиваться, вздохнула она, выкладывая на стол кефир, молоко и яйца.
– Очень люблю, но можно я попозже? – Спросила страдалица от излишних возлияний прошлым вечером.
Ася рассмеялась:
– Ну конечно, можно. Иди, полежи еще.
Аня удалилась, а племянница концертмейстера опустилась на стул. Кажется, пронесло. Она очень надеялась, что Аня не додумалась выглядывать в окно и не увидела случайно, как Ася кладет коробку с кольцом под лестницу. В принципе, ничего страшного, даже если бы она и увидела. Можно было бы сказать, что вчера не успела, а потому исполнила просьбу Ани сейчас, но все прошло как по маслу. Кажется, их гостья озабочена лишь собственным прескверным состоянием. И это было Асе на руку.
Утром она проснулась очень рано и, наскоро одевшись, выскочило из дома. Бежала в сторону верфи и молилась всем богам, чтобы мастер успел. На ее счастье, так и вышло. Правда, пришлось добавить за скорость и бессонную ночь ювелира, но Асе это было неважно. Главное, что кольцо – абсолютная копия настоящего перстня лежала сейчас в коробке под лестницей. Пусть этот Цыган забирает подделку, раз ему так нужно кольцо. Но ей, Асе, оно тоже нужно. Ей еще вытаскивать из прошлого Ваньку, который от гнева и жажды мести вляпался в темные делишки и которому совершенно точно могла грозить опасность.
Глава 7. Оладьи, экскурсия по дворам и Аськины сомнения
К жизни Аню вернул, как ни странно, аромат тех самых оладьев. Когда она проснулась чуть позже, с кухни уже во всю долетал ароматный дух. Голова больше не болела и жутко хотелось есть. К тому же, спать слишком долго нельзя – вечером они договорились с Андреем увидеться. Он обещал ей персональную экскурсию по дворам, а Аня ему извинительный кофе.
Наскоро перекусив, Аня принялась собираться. Андрей прислал смс, в котором обещал зайти за ней прямо в особняк, благо ключи от всех замков у него имелись.
Стоя под живительным теплом горячей воды в душе, Аня ясно осознала – как только она остается без дела, на нее накатывает хандра и бесконечные мысли, которые сводят с ума. А потому нужно постоянно что-то делать, дабы отвлечься. Сегодня схожу на встречу с Андреем, как и обещала ему, а завтра уеду, решила девушка. Нужно маму навестить, нужно искать другую работу, нужно как-то попасть в архивы. Нужно понять, какое отношение она имеет к Тереповым? Столько вопросов, на которые она так и не нашла пока ответов.
Интересно, как скоро ее отпустит? В прошлый раз, когда она пережила свою самую большую любовь, ей было плохо несколько месяцев. А сейчас? Неужели то, что она чувствует к Николаю, тоже выветрится и забудется, как и предыдущие отношения? Скорей бы, взмолилась Аня. Прошли сутки, а ей так тошно, словно Аня только-только переступила порог чулана. Казалось, она до сих пор чувствовала прикосновения Ильинского и его жаркие поцелуи.
С сожалением Аня выключила воду, хотя хотелось стоять под тропическим ливнем вечно. Пора было выбираться из душа.
– Покажешь своего экскурсовода? – Нарочито весело спросила Ася.
– Он не мой, – перекрикивая фен, фыркнула Аня.
– Ну, это пока, а там кто знает. – Розоволосая подмигнула.
В домофон позвонили, и юная хозяйка квартиры бросилась к окну на кухне. Аня выключила фен и поспешила одеться. Она не хотела, чтобы Андрей поднимался сюда. Хитрая Асенька усадит его пить чай, чтобы рассмотреть знакомого Ани поближе и утолить свое любопытство, а им еще с экскурсией ходить по дворам. Темнеет осенью рано, а Ане не хотелось таскаться по темным улицам. В конце концов, завтра уезжать и неплохо было бы выспаться.
– Пока, – уже с лестницы крикнула Аня подруге.
Ася угукнула и выглянула в окно. Ей показалось, что молодой человек нагнулся, заглядывая под лестницу. На секунду у нее возникло чувство сомнения, смешанное со страхом, по позвоночнику пробежал холодок, но девушка усилием воли отогнала его от себя. Может, он просто шнурки завязывал? Однажды Ася видела Андрея. Месяц назад он в поисках Ани приходил к ним во двор. Но встреча эта была мимолетна, голова Аси была забита тем, что Анька осталась в прошлом, и девушка с трудом могла вспомнить его черты лица. Но ведь, не может же экскурсовод Андрей оказаться Цыганом? Или может?
Глава 8. Один небосвод на двоих
– Фух, как вы тут лазаете, по крышам этим? – Выдохнула Аня, выбираясь с чердака на покатую жестяную крышу старого шестиэтажного дома.
– Зато смотри, какие здесь закаты! – Андрей подал ей смуглую руку, вытягивая из узкого лаза – дощатой пристройки с дверцей, прямо на крыше. От пристройки по всему периметру крыши тянулся импровизированный дощатый тротуар, по которому
Закат, и правда, был невероятный. Они уже прошли по дворам вдоль Английской набережной, по шумному Невскому проспекту, миновали всю набережную реки Мойки до слияния ее с Большой Морской. Немного не доходя до улицы Труда Андрей потянул её в не примечательную арку покосившегося, под сеткой, как и особняк Тереповых, дома. Здание было расселено, поэтому никто не мог им помешать пройти в соседний тихий двор и подняться по лестнице такого же опустевшего шестиэтажного флигеля на крышу.
Аня перестала разглядывать свои грязные ботинки, к которым успел прилипнуть птичий помёт и перья, пока они пробирались через чердак, подняла голову и ахнула. Перед ней, как на ладони раскинулся Петербург. Тут и там, казалось, прямо под ногами, она видела выцветшие металлические покатые и острые крыши, которые переливались и блестели, отражая закатное солнце.
Небо, окрашенное багрянцем, бросало невероятные лучи на купол Исаакия, махиной возвышающегося прямо по курсу. Даже с высоты собор казался огромной махиной, занимавшей внушительную часть обзора. А слева за полоской Конногвардейского бульвара и Английской набережной была Нева. Вдали, за широкой водной гладью виднелись макушки домов Васильевского острова.
Аня, кажется, так и стояла с открытым ртом, забыв о том, что не одна, что за ней наблюдает Андрей.
– Я знал, что тебе понравится. – Улыбнулся он. – Сегодня лучшее время для экскурсии по крышам.
– Разве может такой закат не понравиться? – Восторженно спросила девушка.
Она еще не видела ничего более красивого, чем глубокое, осеннее небо с акварелью вечерней зари на юго-западной части небосвода.
Андрей снял со спины рюкзак и словно фокусник достал из него тонкий плед и термос с чаем. На импровизированной, невесть кем сколоченной лавочке они сидели прямо на крыше и пили свежезаваренный, горячий и сладкий чай.
– Как ты пьешь его только? – Скривилась Аня. – Приторно!
– Голодное детство, знаешь ли. – На секунду отвёл глаза Андрей, не давая понять, он шутит или всерьез. – Никак не могу привыкнуть, что сахара вдоволь.
– Надо по чуть уменьшать количество.
– На самом деле, сладость даёт силы. А тем, кто ходит по крышам, обязательно нужно много сил. – Перевел в шутку грустное воспоминание молодой человек.
– «Восемь пирогов и одна свечка», да?– Как Карлсон, – вспомнила Аня и процитировала слова из детской сказки:
Андрей будто не понял, откуда это.
– Ну ты что, мультик про Карлсона не смотрел? – Удивилась Аня. – «Сто тысяч миллионов» и «лучшее в мире привидение с мотором. Дикое, но симпатичное».
– А, ну да. – Как-то отстраненно сказал Андрей и засуетился, убирая термос в рюкзак. – Идти пора, а то стемнеет скоро. Будет холодно и самое неприятное, опасно. Ночью по крышам лучше не лазать.
Аня согласно кивнула. Ее зацепила реакция молодого человека. Но Аня решила, что люди бывают разные и имеют право не смотреть какие-то мультфильмы, не помнить цитат из них, пусть даже они и всеми любимые. Она допила приторно сладкий чай и поспешила встать, любуясь последними, ускользающим лучами солнца. На город стремительно опускалась ночь.
Так и в жизни. Мгновения быстротечны и, как ты не надейся задержать их, время бежит своим чередом. Время вообще повелитель всего, подумалось Ане. Сколько б ни было у тебя богатств и власти, никому не суждено обхитрить время. Вот и ей не удалось. Она здесь, а он там, возможно тоже любуется закатом, пусть и не с крыши. Над ними одно и то же небо, такое же синее, как и глаза Николая. И пусть между этим закатом и закатом, которым мог бы любоваться Ильинский больше ста лет, это небо помнит их двоих. Ком собрался в горле, на глаза навернулись слезы и только усилием воли Аня смогла остановить их.
– Ну, идем? – Донесся до нее голос Андрея. Он поправил очки на носу и протянул ей руку, предлагая держаться за него. Рюкзак уже болтался за спиной, сообщая о том, что им пора спускаться.
– Конечно. – Вздохнула Аня и шагнула навстречу своему экскурсоводу.
***
Санктъ-Петербургъ, Россiйская Имперiя, 1912г. отъ Р.Х.
Николай тоже любовался закатом. Но не на крыше, а в квартире Гнездилова, куда он нагрянул вовсе без приглашения. Это было неприлично, но признаться честно, о приличиях Николай Павлович думал в последнюю очередь. Да и чего тушеваться, ежели Александр Сергеевич почти его родственник. Дело это вполне решеное и даже объявлено в обществе, так что никаких угрызений совести граф Ильинский не испытывал.
Открыв дверь, сыщик был несколько удивлен – не часто Николай являлся к нему домой в качестве гостя. Поспешно собрав бумаги со стола, Александр Сергеевич предложил другу располагаться.
– Все работаешь? – Со скукой спросил Ильинский, миновав стол. Он подошел к окну и выглянул на улицу. Квартира надворного советника, хоть и была мала по сравнению с особняком на Галерной, окнами выходила на улицу, да еще и располагалась очень удачно – в солнечные дни в квартире сыщика всегда было светло. Вот и сейчас закатные лучи солнца путались в занавесках, придавая холостому жилищу уюта и тепла.
– Что ж мне еще делать в выходной день? – Усмехнулся Гнездилов и сменил тему. – Как вчерашняя поездка в ведомство? Удалось сделать запрос?
– Да, – нарочито бодро ответил Николай. – Теперь ответа ожидать. Думаю, старшего графа Терепова скоро отыщут. Как только станет известен его точный адрес, обязательно отправлюсь туда с визитом.
Гнездилов только кивнул согласно. Затея сия казалась ему бессмысленной. Особенно после письма Аннет, которому, Гнездилов уже и не знал, верить или нет? Весь вчерашний день он раздумывал над посланием, но никак не мог поверить в то, что сообщалось в нем. Была у сыщика мысль показать Николаю это письмо, чтобы он не питал иллюзий относительно поисков, но что-то его останавливало.
– Ты все же решился оставить службу, друг мой?
– Да, это уже совершенно решено, Александр Сергеевич. Осталось сообщить отцу и написать рапорт. Но я знаю, как к моему решению отнесется батюшка, – Николай усмехнулся, – поэтому сначала я отыщу, где укрылась Аннет, а потом пойду к нему с повинной. Ежели он даст свое благословение, то обвенчаемся и уедем в расположение. Ну, а коли не даст, так и просить благословения не стану. Грустно это, конечно, mon ami, но ничего не попишешь.
Золотистый луч пощекотал Николя кончик носа и он, щурясь, поспешил отойти от окна в глубь комнаты.
– Ну, и как ты решил провести воскресный вечер? Неужто так и будешь сидеть в халате, да перекладывать свои бумаги словно престарелая компаньонка карты в пасьянсе? – Подмигнул Ильинский. – Или составишь мне компанию в ресторации?
Гнездилов призадумался. Нянчить Николая он не нанимался, конечно, но зная его характер, боялся, что тот опять загуляет. А нынешние обстоятельства очень тому благоволили.
– Составлю, пожалуй. – Вздохнул Гнездилов и отправился одеваться.
Глава 9. Перестук колес, тоска и неожиданные чувства
Санкт-Петербург, наши дни
До отправления Сапсана оставалось буквально несколько минут. Голос в радиорубке уже сообщил о том, что посадка заканчивается и пассажирам надлежит занять свои места. Через силу Аня поплелась к своему вагону.
Провожать ее не поехал никто. Аська порывалась отправиться на Московский вокзал вместе с Аней, но девушка была непреклонна. Она итак уезжала из Петербурга с тяжелым сердцем, а сопровождай ее розоволосая, они обязательно бы развели сырость на перроне. Поэтому тепло попрощавшись с Тереповыми, Аня вызвала такси и отправилась на вокзал.
Порфирий Георгиевич отдал ей бумажку с адресом приходской церкви в бывшем имении Тереповых. Туда Ане следовало съездить и попросить осмотреть метрические книги. Договорились, что, если девушка узнает что-то о своем происхождении, она обязательно должна сообщить об этом концертмейстеру.
В отличие от вчерашнего дня, ясного и солнечного, в день отъезда в Северной столице стояла промозглая и серая погода. Низкие тучи, казалось, цеплялись за крыши. В воздухе все настойчивее чувствовалась зима. Ожидали первого снега.
Выбравшись из теплого автомобиля, Аня распрощалась с таксистом и оказалась на пятачке у торгового центра «Галерея». Здесь как всегда было многолюдно, сновали туда-сюда пассажиры, у здания вокзала уличные музыканты играли какую-то песню. Сквозь шум и гомон Аня разобрала слова, которые точно попали в ее настроение, так, что защипало в глазах.
«Ты не здесь…
Мне кажется, продолжения нет.
И в моей душе цветы осыпаются,
Мечты забываются.
Я знаю, что навсегда уже…
Остался белым снегом на моей руке,
Каплей света, шёпотом нежным в груди.
Не уходи. Я же слышу, что любовь
Твоя ещё дышит, – ты не обманешь себя.
Знаю, знаю, что любишь меня, ты меня.
Дай мне шанс забыть тебя.
Стань невидимым, забери мечты
И воспоминания. Они без твоей любви
Всю душу лишь мне изранили…» *
Проклятая сентиментальность, которая стала неотъемлемой ее частью в последний месяц. Аня помотала головой, глубоко вдохнула. Отставить слезы и грусть, пора ехать! Наверное, она выдохнет только, когда отъедет от этого невероятно прекрасного города подальше. В Москву! В Москву срочно! Аня поправила свой рюкзачок и направилась ко входу в вокзал.
Усевшись в поезд, Аня порадовалась, что ехать ей не десять часов, а всего четыре. Все-таки Сапсан – это лучший вариант добраться из Москвы в Питер по железной дороге.
Состав плавно тронулся, перрон качнулся и проехал мимо окна. Вот и всё, думала Аня. Закончилась эта поездка – самое удивительное путешествие в жизни. Надо было что-то решать с работой. Вряд ли отсутствие в офисе целый месяц понравится начальству. Ане бы тоже не пришлось по душе, если бы сотрудники вот так пропадали. На крайний случай она решила уйти, уехать в крохотный городок детства. Там и выспросить у матери подробности их жизни с папкой, а ещё выяснить, как он пропал, и попытаться понять, имеют ли они отношение к роду Тереповых.
За окном мелькали хмурые серые здания, улицы, одетые в гранит и асфальт. Где-то позади остался Обводный канал. Низкое небо нависло, казалось, над самим поездом. Интересно, а какая сегодня погода на той стороне? Снег там выпал гораздо раньше, чем здесь. Аня некстати вспомнила прогулку вместе с Натали и Сашенькой по первому снегу, сумасшедшую игру в снежки в сквере у памятника Петру. Какое выражение лица было у Николая, когда брошенный Аней снежок прилетел ему прямо в лоб. Как он целовал её потом на виду у зевак легко и нежно, едва касаясь губ. Аня с трудом проглотила комок, возникший в горле. Отвернулась к окну, пальцем провела по стеклу, очерчивая какие-то одной ей видимые узоры.
– Сударыня, я вас не побеспокою? – Спросил импозантный мужчина лет сорока, останавливаясь у соседнего кресла. – Можно присесть? Представляете, перепутал вагон.
Аня дернулась от такого обращения, но тут же взяла себя в руки. Убрала свой рюкзачок с соседнего сиденья и кивнула, мол, присаживайтесь. На безымянном пальце мужчины блеснуло обручальное кольцо. Хороший парфюм и отлично пошитый костюм дополнили картину.
– С вами всё в порядке? – Участливо спросил сосед, разглядев застывшие слезы в ее глазах.
– Да, конечно. Не стоит волноваться. Просто немного грустно. – Заверила девушка.
Уже посторонние замечают, что она сидит, готовая зарыдать в любой момент.
– С Питером всегда так. Он забирает сердце, заставляя возвращаться вновь и вновь. – Неожиданно философски изрёк спутник. Аня не нашлась, что сказать. Кивнула и отвернулась к окну.
Наушники в уши, музыку громче, а ещё лучше уснуть и проснуться уже в Москве, а своей новой прежней жизни, где она была свободной как вольный ветер, где мечтала обрести настоящую любовь. Столько всего произошло за это время, что Аня вдруг ощутила, что за этот месяц она стала старше. Прикрыла глаза, растворяясь в музыке. Ничего, перемелется, мука будет. Так отец говорил, когда она огорчалась по разным подростковым поводам. Всё проходит и забывается. И Николая она тоже забудет, должна забыть!
***
Цыган проснулся в маленькой комнатке большой, на множество жильцов коммунальной квартиры на Петроградской стороне. Где бы не приходилось ему жить в настоящем или прошлом, он всегда довольствовался малым. Главным была его цель, а все эти мелочи вроде квартир и машин – совершенная чушь. Так он думал, когда снимал комнату в этой коммуналке. Мог позволить себе большее, но к чему? Надолго он нигде не задерживался, вся жизнь его напоминала гонку. Но сегодня, наверное, впервые за много лет спешить было некуда. То, к чему он стремился долгие годы, лежало сейчас на столе в коробке из-под монпансье. Думая об этом, он даже смутился. Куда теперь бежать? Кого ловить? Какие планы строить?
Перстень у него, и можно уничтожить его или же переместиться в прошлое и зажить там своей жизнью, которую давно уже он подчинил постоянным поискам. В этом был смысл его жизни – вернуть кольцо и отомстить проклятому концертмейстеру.
Весь парадокс заключался в том, что теперь, после обретения перстня смысл этот он потерял. Больше не нужно было догонять и вынюхивать, строить планы, как найти и заполучить бесценный артефакт, который вечно ускользал из-под носа. Чем теперь заниматься?
В прошлом ему не было места. Зная, чем все закончится через пяток лет, Цыган был бы сумасшедшим, если бы решился остаться в Российской Империи накануне Первой Мировой, Революции и Гражданской войны. Да и будущий Советский Союз был для него не лучшим вариантом.
Остаться здесь? Можно и остаться, только и это невообразимо скучно. Конечно, что будет дальше в современной России, он не знал – кольцо перемещало строго на 110 лет, часы же доживали свой век и была опасность застрять не в самом лучшем времени. Трещина на стекле стала глубокой, расползлась паутинкой по циферблату. Но дело было даже не в этом. Цыган устал. Как псих-одиночка он рыскал по следу Терепова столько лет, а теперь, получив заветный перстень, не понимал, что ж ему делать дальше. Все теряло смысл и меркло.
Кроме, разве что вчерашнего дня. Невероятный закат, крыша, сладкий чай в термосе и эта вздорная и притягательная девчонка с мелодичным именем Аня заставили его на миг ощутить острую пустоту от того, что жизнь его была лишена все эти годы любви, близких друзей, семьи.
Отца застрелили при попытке к бегству по пути на каторгу, бабка ненадолго пережила его. Оставалась множественная родня, да где она? Скитается по свету, как любой цыганский табор. Столько лет уж миновало, как в последний раз он, Андрейка, ныне для всех малознакомых Цыган, видел сородичей. Затерялся путь кибиток среди степей и равнин, иные из табора осели в дальних землях. Многих из тех сверстников, с кем воровал он по деревням и городским ярмаркам, с кем жег костры по ночам, с кем пел цыганские песни, уж сгинули. Оставалась еще сестрица, но думать о ней Андрей не хотел – предателей вычеркивают из жизни, словно их и не было никогда.
Это он все молод на лицо, хотя сам Андрей давно уж не юнец. Месть и обида перемешала все карты его жизненной колоды, переставила их местами. Судьба-злодейка помотала его по мирам, забрасывая то вперед, то назад. Время для Андрея остановилось. Лет десять назад заметил он, что внешность его не меняется. Он не старел, словно застрял в одном возрасте, и в зеркало на него смотрел человек с виду чуть за тридцать. Но душа его была стара. И хотелось ей как любой пожившей душе покоя, тепла и заботы. Но кто даст тебе тепло, ежели всю свою жизнь ты как пес безродный шатаешься по горам и долам? А может, есть еще шанс? Есть еще право на счастье? Или слишком нагрешил, не гнушаясь ради цели ни убийством, ни грабежом?
Андрей тяжело вздохнул и потянулся за мобильником. Погруженный в свои мысли, сам не заметил, как зашел в галерею с фото. С прямоугольного экрана на него смотрела задумчивая девушка в лучах багряного заката. Щелкнул вчера незаметно, пока Аня пила горячий чай. Столько раз он сталкивался с ней и каждый раз эта девчонка удивляла его своим характером, бесстрашием, вздорностью и упрямством. Ни разу она не сдалась, ни разу не испугалась или могла не подавать виду, что страшно.
Яркая, словно вспышка, волна тепла всколыхнулась в душе. Именно это странное чувство заставило его предложить ей сделку. Сам разозлился на себя за эти тревожные ощущения, но если раньше он мог переключить свое внимание на цель, то сейчас даже ухватиться было не за что.
Он помедлил, борясь с самим собой, а потом зашел в мессенджер и написал «Счастливого пути». Поскорее нажал на значок самолетика, чтобы не раздумывать, не засомневаться, не грызть себя потом. Телефон послушался и мгновенно отправил весточку. «Ну и дурак ты, Андрейко», твердил разум. А на душе впервые за столько лет стало тепло – от волнения, предвкушения и ожидания ответа. Прошла бесконечно длинная минута, другая, а потом только что погасший экран осветился уведомлением. «Спасибо, а тебе хорошего дня. И чай лучше пить без сахара)))», поведал аппарат. Андрей улыбнулся. Он раздумывал над сообщением, когда вдруг поймал себя на мысли, что у него есть примерно месяц жизни здесь, пока в следующее полнолуние можно будет уйти через кольцо в прошлое. Целый месяц! Кажется, еще никогда он не радовался, что остался где-то на целый месяц.
