скачать книгу бесплатно
Он был смущен. Да, в его глазах отражалось чувство вины, но он сильнее расправил плечи и выпрямил спину, тем самым подчеркнув свою непоколебимость. Стена между ними стала не преодолимой. Она чувствовала, что её слова бесполезны и совершенно ничего не изменят. Он открылся для неё, но в глубине своего разума уже все решил и этим самым снова закрылся. Она просто выплескивает наружу свои эмоции.
Закрыв лицо в отчаянии руками, она в отрицании и как бы в неверии замотала головой. Он дотронулся до неё и настойчиво отнял их от лица. Ей даже показалось, что его глаза так же стали влажными от слез.
Он стал все объяснять:
– Анни. Мне все это также мучительно, как и вам. Я не знаю, как мне жить без вас… – осекся и поправился – тебя? Где искать силы, как избавляться от этого наваждения! Я хочу, чтобы ты радовалась в этой жизни, а не грустила. Чтобы твоя мечта исполнилась, и чтобы ты была рядом, все время рядом! Только сейчас это не может быть явно!
– Но, князь… – она хотела возразить…
– Если ты этого не желаешь, этого не будет, но… я буду желать этого, как не желал этого еще никогда в своей жизни! Анни, ты девочка. Ты еще только познаешь жизнь! Не все так просто и однозначно, как тебе видеться!
– Так говорят слабые люди! Что может мешать, если мы любим друг друга? Вы женаты? Вы женаты… но, вы же не любите свою жену, вы живете со старухой, зачем, князь, зачем так?
Теперь он выпустил её и в глазах появился холод и мука. Почему мука? У него мука! Самого блистательного, самого мужественного и умного мужчины на свете?
Она увидела его спину, он медленно пошел вперед. Почему? Он не хотел смотреть в её глаза? И как бы зацепившись за него невидимым тросом, она зашагала следом, как в бреду. Ей надо было все понять.
– До тебя у меня была жизнь. Анни, я старше тебя и не изначально был богат. Ты просто не знаете мою жизнь в прошлом. Да, я живу с немолодой женщиной, но только ей я обязан тем, что имею сейчас. Но на самом деле, поймите, это все иллюзия. Моего ничего нет. Все благодаря ей и все её. У меня ничего нет. Пока она со мной, я богат, как только я разведусь. Я ничего не имею. Я никто.
– Как это? – выдохнула она.
Он обернулся и встал перед ней прямо, как перед священником.
– Анни, нет смысла сейчас копаться в моей родословной. Она так сомнительна. Я бастард. Моя мать была наложницей турецкого султана. В семь лет я попал в дом баронессы. Она, только она знает мои настоящие корни. Не важно, что мой отец турецкий султан. Главное, что я незаконнорожденный. Баронесса дала мне образование, потом, после смерти её первого супруга, я стал её протеже и потом мужем. Я амбициозен, так же, как и ты. И у меня тоже есть цели и желания. Только когда тебе предлагают роскошь и решение всех твоих проблем деньгами и положением в обществе – ради чего от этого отказываться!? Я был счастлив. А баронесса прекрасная женщина. И она живет ради меня, и любит меня. Я не могу причинить ей горе. У неё больное сердце. Ее погубить я не в состоянии, она этого не заслужила. Только добро. Одно добро я видел от неё и любовь!
– Но, вы же её так и не полюбили!
– Это моя проблема. Я до вас, вообще никого не любил. А сейчас я связан брачными узами и не разорву их никогда!
– Но… так ли она добра, князь? Ведь это только по её просьбе со мной свершили такое? Она легко ломает жизни, люди для неё ничто! Вы заблуждаетесь! Я думала и поняла, она меня убрала из университета за то… вы знаете, за что!
– Убрала. Анни, она вас вернет. И все это она сделала из ревности. Никто не знает, на что способен из ревности! Жизнь сложнее, чем ты её видишь. Но, ты молода, ты максималистка. Анни, любовь испаряется как дым, а жизнь очень жестока!
Анни потупилась в землю. Ангел бесшумно ел траву сзади. Она начала осознавать его слова, но не принимала их. Она четко знала, что это неправильно и так не должно быть. Значит он её не любит. Богатство и положение в обществе для него сильнее и важнее. А значит любовь всегда что-то второстепенное и она ему не важна! Это только слова, закрывающие правду!
– Значит, состояние и деньги – это то, что в жизни вы цените превыше всего! Вот это истинна! – и ей стало от своих же собственных слов так тошно. Она готова сейчас была умереть. Иногда на нас наваливаются эмоции такой силы, что держать их усилием воли ты не в состоянии, а что делать в этих ситуациях, за что цепляться, чтобы перенести это и жить дальше – ты не знаешь? Состояние не стояния в свою полную силу охватило её. Плечи её опустились и как будто согнулись от груза, который незримо положили ей на плечи. И в то же время, только на уровне интуиции ей уже хотелось оправдать его, потому что ради денег она отправилась на кражу с Игн и ей то понятно, когда обстоятельства заставляют совершать переломные и дерзкие поступки в жизни!
– Анни. Ты потом, потом меня поймешь, когда совсем станешь женщиной, и у тебя появятся дети. Ведь ты тоже не откажешься от своей мечты ради своей любви. Просто у тебя нет еще этого выбора.
– Князь. А если у меня есть выбор. Мне сегодня предложил замужество один из знатнейших людей в нашем городе, граф фон Махель. И ему не важно мое положение, он переступает через это?! Он не боится потерять свое положение в обществе, как вы! Значит, вот он любит, он не делает выбор! Он по-настоящему любит меня, а вы закрываете свою трусость словами о благородстве! Неужели женщина, которая живет с вами каждый день не чувствует вашей нелюбви?! И неужели ей так проще, жить с человеком, который её не любит и знать это? Я не понимаю! Я не могу это понять! Не лучше бы в жизни сделать над собой усилие и не унижать себя таким положением?
– Анни. Это надо испытать самому, говорить всегда легче.
– Нет. Я уверена, она не довольствовалась бы таким положением. Просто ей вы, как и мне, говорите о своей любви! Ведь правда, Я права?!
Он промолчал.
Она устало уперлась головой в круп лошади, как провинившийся ребенок. Голова заболела от напряжения испытанных эмоций. Ей захотелось очень остро, до нетерпения, домой, домой, под одеяло. Слишком тяжело разочарование, а как же дальше, как завтра собрать силы и продолжать жить с тем, что человек которого ты любишь, живет с другой и он тебя отверг! Такая путаница в голове, в чувствах, она поняла, что чтобы она сейчас в эмоциях не говорила, это только пустые слова и надо с этим поскорее покончить и может быть скоро за многое ей станет стыдно. Вот только надо разрешить для себя последний вопрос.
– Мне выйти за графа? Чтобы, как и вам, поуютней устроиться в жизни? Если нет смысла в любви – как вы считаете, значит надо приспосабливаться к обстоятельствам? – этими словами она унижала его, вероятнее и в ней жил этот женский эгоизм, что ей так хочется хотя бы словами причинить боль тому, кто причинил её ей. Если бы еще не давно шальная мысль могла бы закрасться ей в голову, что она способна это произносить, да еще кому, в лицо человеку, который для неё был совершенен во всем и где-то даже недосягаем! Она не поверила бы.
И тут резко и решительно бросилась к нему. По щекам текли горючие слезы. Но слова слетели с языка вызывающе:
– Князь, мне выйти замуж за графа? Скажите мне! Прямо скажите!
Да, в его глазах было много муки и тоски. Она кулачком стукнула его по груди:
– Скажите! Так будет лучше?! И удобнее?!
– Да, Анни. Так будет лучше для тебя – твердо произнес он.
Она еще раз в порыве стукнула его кулачком по груди.
– Да будет так! – и стремительно запрыгнула в седло. – Ангел, прочь отсюда. О, дева Мария, она сейчас закроется одеялом и завоет от боли! Такая боль! Такая душевная боль! А он просто трус, приспособленец! О, дева Мария! Будь он проклят! – И Ангел понес её домой с большой скоростью. Князь даже не попытался остановить, догнать. У него тоже не было сил. Стена, которую он мысленно выстроил себе для того, чтобы ничего не изменить в жизни, сейчас обрушилась на него, и он стоял опустошенный. Обстоятельства пошли не так, как ему хотелось. Анни оказалась намного эмоциональнее и максимально прямолинейна, ему все виделось проще! О…сколько в этом мире женщин мечтало стать его любовницей! Но Анни, почему нет! Чем ей это навредило бы? Кто узнал бы? Деньги, образование, он все обеспечил бы. Рядом с ним взрослела бы и училась невероятно покоряющему искусству наслаждения.
ГЛАВА 25
Все происходящие события за последнюю неделю обескровили Анни. В институт её вернули. И как-то один раз, в перерыве между лекциями, у неё возник разговор с Игн. Сидя на подоконнике и прижав голову к окну, она неожиданно задала ему такой вопрос. – Ты же читал рукописи Карла Маркса и Фридриха Энгельса? О чем они? Так опасны для всех?
Игн оживился:
– А хочешь почитать? Ты поймешь.
Она отрицательно покачала головой. Ей было не до этого. Друг заметил, что она осунулась, поникла.
– Эта книга рассказывает, что для людей самый приемлемый и прогрессивный строй, в котором они могли бы жить счастливо, это коммунизм. Но для установления этого строя, должны назреть предпосылки. Но этот строй возможно установить только путем революции, потому что ни один правящий класс не отдаст свою власть добровольно. Потерять свое богатство и власть никто не хочет. Но пока есть богачи и власть в их руках, равенства между людьми никогда не будет, всегда будут существовать голод и нищета, болезни и унижения.
Анни слушала и слушала внимательно, только огонька в её глазах так и не вспыхнуло. Не это её сейчас волновало больше всего.
– А разве могут быть равны люди все?
– Могут. Эти богачи жируют благодаря труду рабочих, рабочий класс создает их блага, но они имеют все, а тот, кто создает это благо, выживают. Но, я тебе рассказываю это все так утрированно, надо читать.
– Да, это так – тихо сказала Анни. – Но разве можно достичь равенства и счастья, путем насилия?
– Революции, – пояснил Игн.
– Революции? Это же не логично.
– Ну, да. Только разве можно по-другому? Ты же учила историю. На протяжении всего существования жизни на земле существовали войны, революции. Восстания рабов – помнишь, мы изучали. Восстание Спартака. По-моему, люди, вообще никогда не умели договариваться друг с другом. Даже в своих собственных семьях!
Анни вздохнула. У неё в душе давно поселился ком слез, и жизнь как-то потеряла свои краски. Стало все вокруг уныло. Силясь выкинуть произошедшие события из головы, потому что она перебирала и пересматривала их снова и снова, от этого уставала и растрачивала впустую свою энергию. Погрузившись в учебу, она не находила в этом успокоения и отрады. И запоминаться и заучиваться все стало с таким трудом. Ничего не попадало в голову, но зато память вновь и вновь переносила её в тот значимый вечер для неё. И как только она возвращалась туда, ком слез внутри начинал шевелиться и грозился взорваться потоком слез. Но не могла же она навечно закрыться у себя в комнате и все горевать. Необходимо было дальше жить, общаться с людьми и учиться. Она закрылась как ежик колючками от мира и теперь его воспринимала в прострации.
Она подобрала свою сумку и направилась в аудиторию на лекцию. Но по дороге она сказала своему другу такие слова:
– Скажи мне, неужели жизнь человека ничего не стоит и её можно так, одним махом руки перечеркнуть из-за чего-то: ревности, злости, обиды, неприязни? И так быстро и легко! Да… они могут себе позволить все! Как мы беззащитны!
– Ты о чем Анни? – спросил Игн.
– Да, неважно. Пойдем.
Она дала согласие графу выйти замуж. Она не знала, что творилось у графа дома, когда его родной отпрыск узнал эту новость. Он впал в такую ярость, что слугам даже было приказано закрыть его в комнате. Он рвался и испускал ругательства, он метался по комнате из угла в угол. Он не верил и не мог принять это событие. Безродная девчонка войдет в этот дом, где когда-то хозяйничала его мать! Высокородная леди! Она будет распоряжаться их слугами, деньгами отца, она сядет за один стол рядом с ними и уляжется спать на одну постель с его отцом, а вместе с тем он предрекал ей только одну роль в жизни – приносить подносы, мыть полы, посуду, готовить еду и чистить их вещи! Он всегда распалялся её отпором и строптивостью, но вместе с тем, отношение к ней у него было только как к девушке борделя, объектом удовлетворения его похоти и желаний. Его заводила её красота, и чем строптивей она была, тем больше он её ненавидел. То, что она училась в университете, казалось ему ошибкой, которая вскорости разрешится и каждый год, он был уверен, что это последний год её учебы, но приходил следующий, но он не вносил сомнения в его умозаключения. Граф же понимал, что с таким положением вещей надо что-то делать. Жить с сыном в одном доме он больше не мог, агрессивность его была столь явна, что могло произойти непоправимое. Он спросил у своей будущей жены, не желала бы она начать строительство нового дома и даже не ожидал, насколько эта идея вызовет энтузиазм у Анни. Чувство великой благодарности родилось у неё к графу. В своей жизни она и помышлять не могла о том, что, когда-то сможет иметь дом, построенный по её вкусу и желанию! Она вложит в него душу, свою фантазию! Дом – это всегда твоя защита, твоя опора в жизни, твое пристанище, когда ты по жизни растрачиваешь силы и изнемогаешь. На время эта новая идея притупила даже боль осознания того, что никогда не сможет жить рядом со своим любимым мужчиной. Анни высказала надежду, что её любимого коня заберут из ипподрома, и он будет жить в конюшне её любимого дома. «Хватит ему рваться на скачках!» Пусть теперь только живет и гуляет с ней, он заслужил отдых. И со своей стороны она постарается помочь своей тетушке. Граф в качестве свадебного подарка, вместо драгоценностей, которые Анни отвергла, купил землю и помещение на улице Дохань, недалеко от еврейской синагоги, где они запланировали открыть мастерскую, по пошиву нижнего женского белья с ручной вышивкой, для чего были наняты вышивальщицы и там же лавку для торговли этими изделиями. Тетушка не верила во все происходящее. Граф же отметил практичность своей будущей супруги, которая предпочла заняться обустройством быта и развитием семейного бизнеса вместо того, чтобы баловать себя драгоценностями и нарядами. Дом Анни продумала не большой, но уютный, очень светлый. Ей хотелось так много света в помещении, и окна большие, округлые сверху, где в одной из комнат, она сделала нишу, которую обрамляли четыре высоких окна, а в ней она видела длинный, массивный диван, где она сможет много читать или общаться со своими друзьями. Да, веселиться с друзьями, в ней еще оставалось ребячество. Она не думала о детской, но она подумала о кабинете графа и своем. Дом строился двухэтажным, Округлым, узким, но с огромным, высоким крыльцом, вдоль которого выстраивались массивные колонны, защищенным фасадом из балкона от дождя, и балкон так же защищался от дождя козырьком из черепицы.
Судьба повернулась так неожиданно! Ее заботы о строительстве своего дома и покупки мастерской для тетушки заставило думать Анни, что судьба не так к ней строга и даже очень благосклонна! И в браке можно находить свое счастье и радость. Как то вечером, проходя по улице вдоль ограды, закрывающей уже начатое строительство их нового дома, она долго, долго стояла, смотрела сквозь дыры в заборе на уже начавшие расти стены её дорогого детища и уверенно сказала сама себе : «Я хозяйка своей жизни и буду изо всех сил стараться стать счастливой рядом с графом и сделать счастливым его. Я, самая дерзкая и самолюбивая девчонка всего нашего района, стану покладистой и послушной, спокойной и рассудительной, ласковой и внимательной женой для супруга! Ведь все дело только в наших мыслях, и я заставлю их работать так, как я хочу! Могла ли я и мечтать о том, что у меня будет свой, современный, красивый, стильный дом?! И если судьба протягивает подарок, надо им наслаждаться!» И она уже по ночам рисовала себе мысленные картинки, как она будет обустраивать быт в этом доме, какой создаст интерьер, какие у неё будут занавесочки, какая мебель, а какую шикарную она придумала себе ванную комнату! Клянусь, девой Марией, мало у кого в Венгерском королевстве будет такая ванная комната!». Да, это же неописуемое счастье и удовольствие просматривать чертежи, интерьеры модных домов и перенимать для себя их детали, стиль, а потом ездить по магазинам и покупать то, что тебе нравиться! Кстати, она, даже и не посещала в Будапеште никогда и десятой части тех магазинов, которые там существовали. Но граф посоветовал съездить в Австрию, и даже в Париж для этого! Когда она это услышала, то не поверила своим ушам! Неужели такое возможно?!
Свадьба была назначена сразу после выпускного и окончания университета – получение звания бакалавра медицины. Анни, получив диплом, держала его долго в дрожащих ладонях и чувство великой гордости обуяло всем её существом. Каждый год учебы был как последний. Денег зачастую не хватало и приходилось во всем себе отказывать. Уверенности дойти до конца не было никогда, было только желание и стремление. Несколько скудных слезинок упало на диплом и её стали трепать по плечу, окружающие сокурсники, видя, как она растрогалась. Это был пока первый и единственный выпуск в университете, где обучались женщины. А их всего было два человека: Анни и Хелен.
Игн весело откупоривал шампанское и разливал в подставляемые кружки, так как бокалов никто не догадался захватить с собой на торжественную часть выпускного. Двоих девушек холили и лелеяли и к ним было особенное почтение. Они уже имели приглашение, как самые успешные выпускники в престижные клиники королевства. Но… Игн выбрал себе другой путь.
– Я буду работать в больнице для бедняков, – заявил он всем. Хелен поперхнулась шампанским и немедленно подскочила к нему, чтобы уточнить этот невероятный факт.
– Да, да, я ухожу работать хирургом в больницу для бедных! – еще раз повторил он персонально для неё.
Ее это даже возмутило. Анни тоже насторожилась, новость была неожиданной. Они собирались работать вместе.
– Но… там же совсем малое жалованье у врачей! – воскликнула Хелен.
– Да, я знаю, но я остаюсь еще на кафедре младшим преподавателем, так что проживу как-нибудь.
– Но…, – не унималась Хелен. – Там совершенно нет базы, там нет таких возможностей для роста, как в клинике, я слышала, там постоянный дефицит с лекарствами, анестетиками, а больница переполнена пациентами. Игн, ты для чего шесть лет корпел над книгами и конспектами, чтобы потом отдаться вшам на съедение в какой-то больнице?
Взгляд, которым он в эту минуту одарил девушку заставил её умолкнуть. Первый раз в жизни она видела его разъяренным. И слова, которые он произнес после её возмущенных фраз, чеканили каждое слово, словно он хотел, чтобы это намертво было вколочено в её мозг.
– Хелен! Твои слова более чем возмутительны! Я и иду туда, где больше всего и нужна помощь врача! По-моему, наша профессия это подразумевает! А ты, видимо, хочешь сделать карьеру и не испачкать руки в крови?! Или гнушаешься людей? А перед болезнью все равны, как бедные – так и богатые, и если их, лишают лекарств, так если еще лишить и помощи врача, тогда зачем им вообще давать хоть какую-то жизнь в этом мире? Давайте будем убивать детей бедняков прямо при рождении!
Анни не понравился этот накал страстей, и она попыталась стать между своими друзьями, дабы смягчить витающий вихрь закручивающейся ссоры.
Она обернулась к подруге и погладила её по руке, и видя, что та готова уже что-то резкое отпарировать, прикрыла ей рот ладошкой.
– Все, все, дорогие мои, вы перешли все границы! Давайте вместо того, чтобы веселиться, а мы этого ждали так долго, здесь затеем драку!
Игн только огрызнулся:
– Я с женщинами не дерусь, – но Анни тут же повернулась к нему и хлопнула его ладошкой по лбу. – Джентельмен, черт тебя подери! Ты своими откровениями скоро накличешь на себя беду.
Хелен показала ему язык и взяла Анни под ручку, в знак солидарности – Если хочется, никто не запрещает устраивать войну вшам! – все-таки отпарировала она.
Игн вежливо промолчал. Но Хелен через минуту чуть не хватил удар, когда она услышала слова подруги. – Дело в том, дорогая моя, что я тоже, вероятно, возьму в этой больнице практику.
И Хелен только медленно выдохнула:
– Что? Я сейчас сплю или уже в сумасшедший дом попала?!
– Не драматизируй так, моя дорогая.
– Но, как, Анни, но ведь сами же говорите, что перед болезнью все равны и бедные и богатые, я же не против, но зачем идти туда, где даже работать нечем? Ты же знаешь, как они финансируются! Чем лечить то? Ты выдержишь, когда почти каждый твой пациент будет умирать, и ты поймешь как ты беспомощна, и не потому, что тебе не хватило знаний, а потому что их нечем лечить? При всем желании!? И не считайте меня полной идиоткой!
Анни, соглашаясь качнула головой. Это было печально. Ласково погладила подругу по руке еще раз:
– Да… это прискорбно. Но если еще и врачи откажутся облегчать страдания малоимущих людей, то это будет хуже некуда.
Хелен вдруг вырвала её из внимательно слушавшего их диалог окружения и потащила в сторону. Анни возле самого своего уха услышала её слова:
– Анни, не делай этого. Ты станешь женой графа фон Магеля, ты же понимаешь, он так же переступает определенные условности и ему это не легко. Ты входишь в высшее общество, и ему не сильно понравиться твой выбор!
Анни стала совсем серьезной. Подруга как никогда была права.
– Ну … – и она стала колебаться. Я подумаю над твоими словами. В конце концов, можно же в больнице для бедных просто подрабатывать!
– Какое подрабатывать, батрачка мне нашлась! Ты теперь дама светского общества! Нужды в деньгах у тебя не будет, зачем изнурять себя работой!
– Хелен, но тут я с тобой не соглашусь……я как раз-таки считаю, что чего-то добиться в жизни можно только трудом! Мы полны сил, энергии, мы должны отдавать себя работе и больным!
Хелен фыркнула – Люди делают карьеру для того, чтобы зажить прилично. А ты уже сейчас все это получаешь, так цени это и не отвергай! Наслаждайся жизнью и не вешай проблемы себе на плечи, а то быстро состаришься!
– Ладно, моя хорошая, у нас еще будет время поговорить на эту тему! Так мы с тобой идем на выпускной вечер или нет?
ГЛАВА 26
В глубине души Анни ждала и хотела увидеть на выпускном вечере князя Артура. Но он так и не появился. Она понимала, что выпускной бал не повториться, эти события в жизни редки и особенны, но как ни старалась поднять сама себе настроение – не смогла. Еще Игн куда-то запропастился, она хотела пригласить его на ужин в доме графа фон Магеля, в честь помолвки. Будет её тетушка и самые близкие друзья, а у Анни их было только двое: Хелен и Игн. Оба они представители высшего общества, не то, что она, но за шесть лет обучения в университете, ни с какой стороны они не дали ей это почувствовать. А с Игн они вместе были еще раньше. У него добропорядочная, сильно обедневшая, простая семья, и от прошлой знатности и высокого положения почти не осталось следа.
Анни много танцевала в свое удовольствие, участвовала во всех конкурсах, но взгляд её настороженно время от времени направлялся на огромную дверь входа в актовый зал. Ей несколько раз даже показалось, что он вошел и сердце её начинало учащенно биться, однако – не случилось. Тогда как тень, она незаметно скрылась у всех из поля зрения и кэб, в ночной прохладе и при тусклом свете газовых фонарей, одиноко увозил её домой.
На следующий же вечер, в доме графа фон Махеля собралось не большое количество гостей. Граф нервничал только лишь по одной причине, чтобы его родной отпрыск, с которым он все еще пока вынужден жить под одной крышей, не испортил приятного вечера своим необузданным нравом.
На круглый стол собиралось все фамильное серебро и праздничные сервизы. В центре была поставлена огромная хрустальная чаша – сосуд, наполненный алкогольным коктейлем, приготовленный в любимой винной лавке одного зажиточного венгра, который за годы процветания своего бизнеса, отлично знал вкус постоянного клиента – графа фон Махеля. Анни одела свое самое красивое и праздничное платье из нежно розовой парчи с тончайшими кружевами, в коем, впрочем, она была и на выпускном бале. Пришли Игн и Хелен, тетушка Анни и старый, верный приятель хозяина дома – граф Герхард фон Кербер, известный австрийский политик, а также сын, пока еще в трезвом состоянии Томас фон Махель.
Тетушка Анни была женщина молчаливая на людях. Вечер пройдет, и никто даже не вспомнит о её присутствии. Но в жизни, в быту, когда она оставалась в своей привычной домашней обстановке, более говорливого человека трудно найти.
Но персона, которая в данный момент приковывала к себе самое пристальное внимание был сын графа – Томас фон Махель. Его с утра пытались под любым предлогом сплавить из дома, но заметив с утра повышенную суету и хлопотность, он под любым предлогом постарался остаться. И граф с тревогой бросал на него косые взгляды, контролируя его настроение. А, поэтому, круг званных друзей самого хозяина дома, сократили до одного. Но. На редкость, поведение младшего отпрыска знатной фамилии на сегодняшнем вечере было необычным. А это то и пугало больше всего. Он был тих и не многословен. И в этом его спокойном поведении таилась необычность, не свойственная этому человеку и затаившаяся буря, перед своим кульминационным проявлением.
Игн идти не хотел. Он понимал, что не вписывается в данное общество ни стилем своей жизни, ни настроением, ни отношением к человеческому бытию. Анни уговорила и со скучающим видом он покладисто отбывал свою миссию, представляя круг друзей новобрачной. Анни усадила его рядом с собой, Хелен же предпочла место рядом с молодым графом, который играл совершенно не свою роль, но, ведь, она и не знала его истинную сущность, как знали другие, а поэтому, с радостью принимала ухаживания.
Герхард фон Кербер, человек любознательный, живо стал интересоваться развитием медицины в настоящее время. Разговор приобрел познавательный характер. Игн живо, чтобы отогнать скуку, вклинился в развивающийся разговор. Герхард фон Кербер поинтересовался, где берутся «подопотные» для хирургических экспериментов и был весьма удивлен, когда ему объяснили, что при клиниках держат свинофермы. Свиньи таким образом являлись ценным материалом для будущих открытий в медицине. Но, так же использовались и трупы, которые привозили из Будапешских ночлежек для бездомных. Игн принялся рассказывать о нашумевшем изобретении немецкого еврея Адольфа Зингера, которое публиковалось во всех журналах. Интроскоп – прибор, который позволял врачу делать минимальный разрез на теле человека, трубка с прикрепленным мини-фонариком вставлялась во внутрь, освещая органы и помогала быстрее находить больной орган или участок ткани, чтобы её удалить. В Венгрии такого прибора еще никто не видел в глаза, но в научных кругах о нем много говорили. Это позволило меньше производить разрезов на теле человека наугад, в поисках проблемы и быстрее ставить диагноз. А также в Америке недавно была произведена ошеломляющая всех операция доктором Теккери по разделению сиамских близнецов – взрослых девочек, у которых был сросшийся бок. А во Франции сделана попытка провести кесарево сечение, но закончившаяся смертью матери, однако же младенец выжил. Начали, все в той же Америке, делать операции по удалению аппендицита и удачно. Гордости за развитие медицинской науки было много. Это позволяло увеличить продолжительность жизни и снизить смертность. А главное, давало лишний повод для отпора невежественной политики священников, утверждавших о неизменности бытия и пагубной роли развития знаний и разума для человечества. Диалог Герхарда фон Кербера с Игн проходил в мирном течении времени, до тех пор, пока не прозвучала злополучная фраза Томаса фон Махеля, решившего, что ему пора занять место на сцене.
– Люди высшего общества призваны быть примером для людей низшего сорта в добродетели и чистоте. Ведь не секрет, что отребья в нашей стране умирают больше и чаще и только лишь потому, что живут в грязи.
Анни с испугом бросила на него свой взгляд и тут же перевела его на Игн. Она знала его мнение по этому поводу и её это заставило еще тревожней насторожиться. Ее друг заметно покраснел. И потому, как четко и громко он положил на стол столовый прибор, она поняла, стрела попала в цель и сейчас события начнут разворачиваться стремительно.
С еле сдерживаемым раздражением, Игн произнес такую речь:
– Работа мозга не зависит ни от цвета кожи, ни от классовой принадлежности человека. Да…у людей бедных, может быть меньше знаний чем у людей богатых, но, это лишь потому, что у богатых людей есть возможность платить репетиторам, гувернерам, за деньги покупать книги, а у бедных таких возможностей нет. У них нет на это денег. Как нет их и на то, чтобы обеспечить для себя более комфортные и чистые условия проживания. Ведь не секрет, что пользоваться ванной в наше время может позволить себе лишь очень состоятельный человек.
Граф Герхард фон Кербер решил смягчить накалявшуюся обстановку, и он понимал, что должен занять позицию Томаса фон Махеля, человека просто взрывного. Самым лилейным и вкладчивым голосом он произнес:
– Но… пьянство и наркомания процветают в кругах людей низшего сословия, а не высшего – тем самым он преследовал цель просто обезоружить одним ударом сына графа, но, он и не подозревал что поджег другой фитиль. Анни и Хелен просто заерзали на стульях. Тетушка почувствовала что-то неладное, но все-таки, еще ничего не поняла. После этой фразы, Игн просто взвился. Но увидев умоляющий взгляд Анни, стал пытаться вернуть себе хладнокровие. У него это слабо получалось. Слова стали проскакивать сквозь сжатые зубы:
– Кто знает, может, если кого-то из нас на месяц отправить в условия проживания бедняка, то слабо можно было бы поручиться за нашу благочестивость! Может, мы, вообще, дошли бы до животного состояния!
