скачать книгу бесплатно
– Разрешите нам проверить вашу сумку. – попросил ректор.
Она хаотично схватила свою сумку и вытрясла из неё все на пол. И вот она, выпала, длинными желтыми, отпечатанными на машинке листами на паркет. Она остолбенела. Глаза расширились и руки перестали слушаться. Схватив рукопись, она еще раз и еще прочла заголовок и сердце похолодело. Какая-то невидимая, темная сила накрыла её тяжелым покрывалом и у неё возникло ощущение, что она оказалась в темноте, а в ней по углам сидят цепные псы, она их не видит, но они вот-вот готовы броситься на неё чтобы разорвать.
Громкий, тягучий вздох раздался в напряженной тишине. Ректор вышел из-за стола, подошел, нагнулся и забрал рукопись. Хотя мысли её спутались, все еще не до конца верилось, что это происходит с ней по-настоящему, но часто встречая в коридорах университета ректора Иштвана Рене, он ассоциировался у неё с добрым, интеллигентным, даже чаще отрешенным от мира сего человеком и он сейчас стал для неё тем злодеем, который одним только движением руки поломает её такую хрупкую жизнь, её мечту, безжалостно растопчет эти годы труда и напряжения физических сил прилагаемых для успешного учения. Бессонные ночи, переживания, ограничения своих плотских желаний в смысле отказа от отдыха, мелких покупок, ну ведь она же девушка.
– Анни Милешевская, в данной ситуации, вы понимаете, что это запрещенная литература, что вы, однозначно, отчисляетесь из университета, без права восстановления и что в лучшем случае, только из-за нашего к вам расположения мы не станем сообщать об инциденте в полицию, чтобы не запятнать университет и не создавать лишних проблем никому. Вы должны написать заявление об отчислении вас из университета по доброй воле, по семейным обстоятельствам.
– Нет! – громко крикнула она
– Если вас отсюда выведет полиция, вы не только будете отчислены, но и потеряете свободу на пару лет. Вы хотите этого?
Она резко и быстро, быстро замахала головой и из глаз брызнули слезы. Закусив от ярости свою ладошку, она судорожно стала выкрикивать:
– Это не мои рукописи. Я их вижу первый раз! Недоразумение! Это какое-то недоразумение! Верьте мне! Я же ничего не знала. А…Мне это просто подбросили!
Но в их движениях, в их взглядах она читала неумолимость. Слова отскакивали от невидимой стенки. Они уже все решили!
Закрыв лицо руками, она залилась слезами. Ректор отошел к окну и стал терпеливо ждать, когда закончиться женская истерика. Анни не долго плакала. Она настолько имела сильный дух. Мысль прожгла её неожиданно: «Гады, какие гады! И я тут ползаю перед ними, унижаясь!» Вдруг она оторвала руки от лица и выпрямила плечи. Поднялась и устало стала собирать свои вещи. За какие-то десять минут, ей казалось, что из неё ушла вся её энергия. Гордо посмотрев на присутствующих, она четко произнесла – Я подумаю. Завтра скажу о своем решении! – и быстро вышла. Она чуть не бежала, она не видела ничего вокруг. Она не заметила, как Игн пытался ухватить на бегу её за руку. Она отмахнулась. Бежав по улице, она тоже ничего кругом не видела. Взлетев по ступенькам, она ворвалась в дом и опять взлетела по ступенькам на второй этаж, ничего не ответила перепуганной тетушке и упала на кровать. И еще до двери тетушка услышала громкие, неудержимые рыдания, даже похожие то на вой, то на скуление побитой собачонки. Поспешила к племяннице и затрясла её за плечи.
Еще на следующий день, Хелен осторожно постучала в кабинет математики. Она узнала, когда приезжает обычно князь Войцеховский и поведала ему о случившемся, о том, что знала сама.
Она ожидала и готовилась к высокомерному отношению, но этого не произошло. Внимательно все выслушав, он попросил передать Анни, чтобы та приехала в охотничий домик и рассказала ему все сама. Через несколько часов он отправился в свое имение, чтобы взять коня и отпустить экипаж, переодеться.
Баронесса, проснувшись очень поздно, принимала ванну и ей прислуживала её камеристка. Супруг вошел в ванную комнату, когда та уже одевалась. Застегивая капот, она с удивлением посмотрела на мужа.
– Ты так рано? Это что-то не естественное! – томно проговорила она.
Тихо, спокойно, как бы издалека Артур спросил:
– Лиза, зачем ты так?
Она поняла к чему вопрос, но… ей было проще не признаваться, хотя спокойное и умиротворенное настроение, после принятия ванны улетучилось в миг. Подойдя к зеркалу, она стала расчесываться, тем самым стараясь скрыть свое неравнодушие.
– Ты всегда добра к людям, Элизабет. Ты не можешь сломать жизнь этой девочке! Если не предпримешь каких-либо действий и не обратишь все вспять, ТО НАЧНУ ДЕЙСТВОВАТЬ Я – А ЭТО ВЫЗОВЕТ В ГОРОДЕ ТОЛПУ СПЛЕТЕН И ОБСУЖДЕНИЙ. Тебе это надо?
Она напустила удивление и в недоумении повернулась к нему, пожала плечами.
– Артур, у тебя что-то случилось? Я не могу угнаться за твоими мыслями, ты о чем?
– Опять твоя дикая ревность! Девушке подбросили запрещенную литературу и выгнали из университета, с твоей подачи?
– Милый, как больно ты меня ранишь… Я всего лишь борюсь за свою семью, брак, дом. Неужели ты мог допустить, что я позволю какой-то «пиглице», на моих глазах флиртовать с моим мужем? И потом, я… я в шоке от твоих слов, тебе ли не все равно? Эта безродная девчонка завтра же выскачет замуж, нарожает себе ребятишек и забудет обо всем! Ты вступаешься за неё, и это дает мне право подозревать – что ты к ней не равнодушен. Я не узнаю тебя!
– Лиза, ты судишь о том, чего не понимаешь. Изначально ты родилась в роскоши и блеске. – немного помолчал, подумал не слишком ли он резок, но мысль понесла – Ты… можешь допустить, что люди имеют цели, о чет-то грезят, за что-то переживают?! Эта девочка станет блестящим хирургом и может быть спасет сотни жизней. А ты из-за ревности… Она живет ради этого, а не только для того, чтобы отдать дань природным инстинктам размножения.
Она так внимательно и сосредоточенно стала заглядывать ему в глаза.
– А откуда ты знаешь?
Он стал сердиться. Баронесса, право, часто донимала своей ревностью. Она бегала, бегала взглядом по его лицу и резко отвернулась. Ком подкатил к горлу.
– Ты упрекаешь меня в том, что я бесцельно живу? Какие цели ты ждешь чтобы я перед собой ставила. Я уже в её годы знала больше, чем она, видела больше, чем она, её узкий мирок не сравним с моими масштабами!
Он угрюмо молчал. Не понимает, совсем не понимает баронесса что он имеет ввиду. Разговаривать становилось трудно и к нему подступало раздражение.
Баронесса же подхватила собачонку и хотела быстро удалиться, чтобы не накалять конфликт, но вдруг обернулась. Взгляд с вызовом пробежал по лицу князя.
– Я баронесса фон Газейштард! И я женщина! Да она хуже меня во сто крат, хотя бы потому, что не подумала о моих чувствах, когда танцевала с тобой. Ты ей понравился, и все – «трава не расти!». Если бы еще меня не было рядом, а то… – и в раздражении махнула рукой.
Артур смягчился и уже спокойнее:
– Лиза, она молода, нет мудрости. Ты же знаешь – все приходит с годами. Ей это, конечно, урок, но так жестко! Это слишком! Пусть она учиться… и потом, может будь там больше студенток, её поступок не воспринялся бы так вызывающе. Женщин почти нет в университете! Другая же студентка тоже пригласила преподавателя на танец.
– Тот преподаватель был без супруги. Артур, мне не двадцать лет, чтобы ничего не понять. Она влюблена в тебя как кошка!
– Чувства нам не подконтрольны, ты знаешь. В этом её вина? Еще раз подумай, она молода, не опытна, поддалась порыву и, возможно, уже была не трезва. И что, вот взять и все для неё закрыть?! Ты забыла кто я? Ты никогда не была настолько тщеславна!
Баронесса разрывалась от противоречивого чувства: ревности, злости, гордости и не приятия душой своего поступка. В сущности, она была очень добрым человеком. Пометавшись из стороны в сторону, она обмякла и прислонилась к двери. Артур услышал уже совершенную подавленность в её голосе и муку. Слова как бы выдавила из себя.
– Мне не двадцать лет, я не девочка. Я почувствовала угрозу, ты ни на кого никогда так не смотрел, как на неё! Ты на меня никогда так не смотрел! Пусть она знает, что за все в этой жизни нужно отвечать, всему есть цена!
Он спокойно подошел к ней, обнял, пропустил свою руку ей за затылок, и наклонил к своей груди.
– Тс… Тс… – услышала она шепот. – Я всегда твой и остаюсь только с тобой. Я ведь тоже не мальчик. Знаю цену всему, и ты себе все надумала.
Ее плечи обмякли, она обвила его руками и повисла. Такие минуты ласки от него давно не было. Она знала, её это давило и оскорбляло, он исполнял свой супружеский долг и особенно в последнее время не пытаясь даже создать романтику, быстро и холодно, чтобы скинуть напряжение и расслабиться, привычно погладив её голову, лежащую у себя на груди и моментально провалиться в сон, не слыша ни одного слова, произнесенного ею. Им не нужно было приезжать в Венгерское королевство. Ей это уже становилось понятно все больше. И что ей теперь делать?
ГЛАВА 23
Анни выкричалась, выплакалась, высказалась. А на следующее утро решительно отправилась к графу фон Махелю. Она прометалась всю ночь. Она стояла на коленях в молитвах к деве Марии и ход её дальнейших действий определился. Уставшая, измученная, с воспаленными глазами и кругами от бессонницы она взяла себя в руки и решила действовать. Терять было уже не чего, а университет для неё – не только цель. Для неё сейчас вся жизнь была поставлена на кон. Ей всегда говорила тетушка, что чувства графа к ней не только дружеские. Хелен постоянно напоминала ей в трудные минуты о любви его. Выхода не было, только он может ей помочь. Если любит, она готова пожертвовать всем, даже своей девственностью. Концы концов, пора взрослеть и набираться женского умения. Покровительство графа надо использовать. Утром, подойдя к дому графа и позвонив в дверь, прежде чем она увидела хозяина, ей успел подействовать на нервы отпрыск знатного рода, который не пропускал случая, чтобы не поиздеваться. Его дико возбуждало то, что она всегда умела дать ему отпор, а это его только подзадоривало. Когда экономка Дора доложила о неожиданном визите Анни Милешевской, он в халате тупо бродил по дому в поисках пива, которое граф уже давно запретил держать в доме, а все спиртные напитки прятались в чулане и ключи находились только у графа. Ибо все начиналось у молодого отпрыска с пинты пива и заканчивалось пьяными оргиями в борделях. Только услышав краем уха о визите Милешевской, он поспешил ей на встречу. Граф был в ванной и не знал.
Меньше всего Анни сейчас была готова воспринимать издевки наглого сынка. Заградив ей проход в гостиную комнату, он с ехидной усмешкой, из-под черных бровей смотрел на неё. Ее обдало перегаром и спертым запахом мускуса вперемешку с табаком. Устало вздохнув, Анни прижалась спиной к косяку двери и стала терпеливо ждать.
Он расставил свои руки и приблизившись к ней вплотную, оперся ими на стену.
– Милая побирушка, чем обязаны?
Анни молчала.
Он навалился не неё всем своим корпусом. Придавил к стене и сделал попытку впиться губами ей в губы. Со всей своей яростью она толкнула его и не ожидав, он потерял равновесие и чуть не упав, схватился за ручку двери. Это его разозлило, и он хотел даже вновь броситься на неё, но она выкрутилась и вбежала в гостиную.
– Ах ты… – выругался он и неотступно пошел за ней, тяжело дыша ей в спину. Но, по дороге его взгляд задержал графин с водой. Жадно глотая воду прямо из графина, он косо таращился на девушку.
– Ты с какой целью так рано? – наконец-то поставил он графин. – Еще в таком помятом виде. Тебя что насиловали всю ночь? За деньгами? – и тут его взгляд обострился, и он громче:
– Что, насиловали и не заплатили? К покровителю прибежала?
– Вы только об этом можете думать целыми днями? – смело спросила она.
– Да… а о чем я еще должен думать? Ты ко мне обратись, я хорошо заплачу – и он опять подошел к ней вплотную и провел сзади по спине рукой.
Она отстранилась.
– С вами? Так лучше с голоду умереть, чем с вами!
– Так ты ж еще не умирала ни разу! Тебе ли знать о голоде? Вот и дергаешься, как кобыла под конем на случке…
Она удивленно и презрительно посмотрела на него:
– Наверное вы голодали когда-нибудь?!
– Я? – и он сухо рассмеялся. – Я. Нет. Но видел, как женщины готовы на все ради куска хлеба и как они тогда покладисты!
Анни даже дернула плечами от сдерживаемого раздражения и злости.
– Может они не от голода. А ради детей? А вы на пожертвования, конечно же не способны! Кто-то от тупого безделья с ума сходит, а кто-то от горя и нищеты.
Он стал сердито серьезным. Но тут в комнату вошел граф. Он был удивлен и очень обрадован. Но, глянув в сторону своего отпрыска, ему стало неудобно, за вид своего сына, за запах перегара в гостиной. Но, уже ничего не поделаешь в данный момент и он спешно отвернулся. В жилетке на белоснежную рубашку, он собирался завтракать и отъехать из дома. Она увидела искреннюю радость в его глазах и легкую озадаченность. Руки целуют только дамам высокого сословия, но он всегда припадал губами к её запястьям. Предложил ей завтрак, и она согласилась, хотя аппетита совсем не испытывала. Желание поведать ему свою проблему было четким и осознанным, но она не знала, как это преподнести. Он заметил её замешательство и озабоченность и решил не ходить вокруг да около, а облегчить её положение.
– Анни, я вижу вы чем-то озабоченны и давайте сейчас без лишних ушей все мне расскажете – взяв её за руку он повел в свой кабинет. И все время, пока она ему рассказывала о том, какая проблема свалилась ей на плечи столь внезапно, ЕГО ЛИЦО ВЫТЯГИВАЛОСЬ И МРАЧНЕЛО.
В конце возникла томная, долгая пауза и повисла тишина. Граф размышлял, стоя у окна, устремив свой взгляд на улицу, но на самом деле его внутренний взгляд пытался заглянуть внутрь себя и разобраться в своих ощущениях. Его угнетала щемящая тоска в осмыслении того, что шансов у него вызвать у молодой девушки хоть чуточку любви к себе, таяло как февральский снег. И если раньше её заботы были обращены только на учебу, но сердце её было свободно. То теперь он услышал, вернее догадался о том, что сердце девушки стало занято. Иначе не возникло бы этой проблемы. Если она говорит, что не имеет никакого отношения к запрещенной литературе, значит так оно и есть. Для него Анни всегда была кристально честна. Он просто знал в сравнении, насколько могут люди лгать, какой у них тогда вид и каким тоном голоса они обычно это делают. Каждодневное общение с сыном, с людьми в бизнесе научили его этому знанию. Анни кто-то приревновал из высокопоставленных особ и решили убрать с поля зрения. Все так банально!
Анни же с нетерпением ждала ответа графа. Но тактично, чтобы не висеть над ним своей нетерпеливой энергетикой отошла в конец комнаты и затихла.
А он все молчал и молчал. И Анни уже стала думать, что он не захочет брать на себя ношу разрешения её проблемы.
И вот он принял решение для себя и еще более пристально поглядел на девушку. Слова его стали медленными и очень неуверенными. Ему не легко было это говорить:
– Милая моя девочка. Я, конечно же сделаю все, чтобы разрешить эту проблему. И мне это ничего не стоит, я поеду к ректору, предложу ему денег. Я постараюсь.
Анни шумно выдохнула. У неё как груз свалился с плеч. Не может же такого быть, чтобы ректор университета не пошел на компромисс с самим графом фон Махелем, одним из самых влиятельных людей в Венгерском королевстве. Владельца завода, ипподрома и нескольких магазинчиков. Но она видела, что граф еще многое хочет сказать. Напряжение осталось.
Он медленно пересек всю комнату и близко подошел к девушке.
– Анни Милешевская, девочка моя, не хочу ходить вокруг да около. Уже довольно длительный период времени я мучаюсь одной дилеммой, а в разрешении её уже только вы можете мне помочь, – и она увидела какой напряженный и печальный у него взгляд, – Анни, я люблю вас. Я желаю взять вас в жены. Почему дилемма – потому что я знаю, что намного старше вас, но я могу, я уверен, я могу сделать вас счастливой и дать вам все для осуществления ваших планов в жизни. Вы взрослеете, я это вижу, вы станете жить со мной совершенно другой жизнью. У вас исчезнут проблемы, которые вас тревожат. Мое положение и мое состояние. Анни, вы достойны другой жизни, а я только такую женщину хочу привести в свой дом… – и он умолк, и она кожей почувствовала его напряжение.
Слегка придавленная услышанным, и… сбитая с толку, непредвиденным оборотом событий, она как солдатик, опустив руки по швам смотрела на него, удивленно хлопая длинными ресницами.
Он взял её ладошки в свои руки и стал медленно целовать. Она и шла сегодня, предвидя какую плату ей придется решиться заплатить за решение своей проблемы. Но это было столь неожиданно и масштаб этого предложения так грандиозен, что она даже речи лишилась в первые минуты услышанного.
Он перестал целовать её руки, нерешительно и осторожно взял за плечи и притянул к себе. Любовь его была осторожной. Он вначале слабо коснулся её губ, потом сильнее и вот она почувствовала, как он отпускает свои эмоции и поцелуй набирает силу и страсть. Она даже побоялась отстранятся, но, но… надо признаться, она его не хотела.
Когда он отпустил её, она чуть не расплакалась от той муки, которая вошла в её осознание. Муки выбора. И муки выбора не сердца, а разума.
Он в ожидании не сводил с неё глаз. И она понимала, что должна что-то сказать.
– Ваше сиятельство… – начала она, но он перебил: – Анни, я прошу тебя называть меня просто.
– Граф. Я так ценю ваше отношение ко мне, но… но я не ожидала, это для меня так, так… я не могу прийти в себя. Можно мне пойти домой и все осмыслить? Я сейчас не готова, я в шоке.
Он опять притянул её к себе и поцеловал в лоб, по-отечески.
– Конечно, конечно, милая. Я не буду давить на тебя. Ты подумай. Решается твоя жизнь. Я буду ждать. – Отпустил. – Позавтракай со мной.
Вернувшись домой в легком трансе, она застала ожидавшую её подругу.
Хелен без её ведома сходила к князю Войцеховскому. Когда она поведала ей об этом, Анни всем своим сердцем была благодарна ей за заботу. Он попросил её приехать в охотничий домик. Да она полетит туда на крыльях! В душе, после пережитых негативных эмоций, словно после затянувшегося ливня, выглянуло солнышко и на полянке стали распускаться свежие, яркие первые цветочки. Но она так дурно выглядела. Подойдя первый раз за два дня к зеркалу, она отшатнулась. Эти воспаленные глаза! Эти впалые щеки! –«О, дева Мария! Теперь я знаю, как люди старятся!» Я поеду вечером, я должна привести себя в порядок – ответила она подруге и тут, когда она уже на тонком интуитивном уровне почувствовала, что проблема её уладится, такую сильную усталость ощутила, что каждое движение стало даваться с трудом. Посмотрев с благодарностью на подругу, она осторожно положила свою голову ей на плечо и несколько раз прошептала:
– Я чуть-чуть посплю, не могу, посплю. Хорошо?
Но Хелен ответила твердо:
– Да, поспи. Я пойду к твоей тетушке. Но кто тебе поможет уложить волосы как ни я? Ты ж должна поехать не золушкой, а принцессой. Я тебя наряжу и только тогда отпущу. Все. Спи.
ГЛАВА 24
Артур Войцеховский ждал Анни довольно долго. Несколько раз он выходил из дома и садился на коня, выезжал на встречу, туда, где в западной стороне находился город.
Он поражался своему нетерпению и упрекал себя за это! Как мальчик сгорает от нетерпения первого свидания, так и он не находил себе покоя, но твердо знал, что сейчас в его жизни все иначе! Им не владела безраздельная, жгучая, эгоистичная страсть! Он не причинит этой девушке ни малейшего неудобства. Он как отец, озабочен её жизнью, судьбой, её проблемами, желаниями. Она ему нужна вся, целиком, а не только красивым, желанным телом!
Анни появилась на горизонте, и он направил коня в её сторону. Она увидела его нетерпеливый порыв. Спрыгнув, он обхватил её за талию и почти стянул с коня. Опять, как и на бале, она слышала громкий стук его сердца, грудь у него вздымалась. Вновь их обоих охватил феерический взрыв счастья. Он сдерживал себя колоссальными усилиями, чтобы не испугать её своим натиском. Долго, внимательно вглядываясь в её глаза, скользя взглядом по её губам, всем своим существом, она ощущала его желание. Но … она в его глазах читала отрицание. Вот этого понять было невозможно. Почему в них боролось не принятие её, она – стену, выстроенную им, увидела перед собой. От этих смутных догадок её как будто бросило в холод. Только не это! Не предпринимая никаких действий, она замерла, находясь в кольце его рук и не знала, что делать?
Он сильно, резко притянул её голову и впился губами. Но это все выглядело так, словно он не всегда справляется со своим желанием, оно побеждает, а потом усилием воли он опять выстраивает стену между ними. Это было так мучительно! И она решила все выяснить. У неё не было никакого опыта, все что она говорила и делала, было на интуитивном уровне.
– Князь, вы меня любите? – прямо и очень твердо спросила она, но руки у неё тряслись от избытка эмоций и ноги подкашивались.
Он сильно, сильно прижал её к себе, как будто у него вот-вот отнимут самое дорогое для него в жизни!
Он её любит. Она это читала в его глазах, она чувствовала это в его голосе, движениях, но он её отрицал. Он сознательно её держал на расстоянии этой не понятной стеной, не видимой, но ощутимой. Она и не знала, что так может быть! Только её тонкая чувствительность посылала не ясные сигналы, заставляющие стыть кровь в жилах от ужаса несбыточных надежд. Вот, ты только дотронулся, прикоснулся к своему счастью, тебя охватило чувство полноты и радости и вдруг – все, ты в пустыне, холодной и темной, одна, все исчезло и счастье оказалось миражом. Почему? Что это? Но сейчас же она в его объятьях. И его сильные руки сжимают ей затылок, они дрожат, и он так же – боится потерять её!
Она снова спросила:
– Князь, вы любите меня? – и сейчас её голос наполнился слезами.
Вот теперь он отстранился. Да, он знал, он должен быть честен. Он не может манипулировать этой девушкой и играть её чувствами.
– Анни, вы мне стали так дороги! Я люблю вас! Я готов делать для вас все, все что ни скажете, что ни попросите! Но… до конца мы не можем быть вместе. Официально не можем.
Анни даже ахнула. Она не верила своим ушам, она не предполагала, что так может быть, разве так бывает? И мысли её стали хаотично работать в усилиях понять, что происходит!
– А как можем? – появилась межбровная складочка и в недоумении – Как любовники?
Он промолчал, но глаза его сказали: «Да». Ее ошпарило кипятком, и она отступила назад. Тело стало ватным, бессильным и ей хотелось опуститься на землю и к чему-нибудь прислониться.
Дальше её слова летели не подконтрольно её разуму, а только подгоняемые обидой и слабостью силы духа в такие моменты.
– Князь. Не молчите. Не лгите мне ни в чем. Я ничего не понимаю, что нам мешает, что вам мешает, если вы меня любите? А, наверное, не знатность моего положения? Отсутствие приданного, и я гожусь только на роль любовницы!? – на глаза накатились слезы. Она теряла силу. – Но, но, мне казалось, вы сильнее, вы смелее, вы не так как все зависите от предрассудков! Даже граф, граф выше этого! Его это не останавливает! А вы, вы же трус! Трус!
