Случайное путешествие

Сказав это Ю. Ю. встал из-за стола, вытащил из кармана несколько пятитысячных купюр и положив на стол, добавил – А это вам с Нортоном на расходы. Приду поздно.

В лучах утреннего солнца его фигура казалась ещё более громоздкой даже в столь обширной кухне. Но Руся, ни смотря на это, почувствовала теплоту и доверие к этому молчаливому и большому человеку. Ей захотелось спрятаться и затаится в этой дружелюбной, просторной квартире на некоторое время, зная, что здесь ей ничего не угрожает.

После ухода Ю. Ю. русалка, в сопровождении веселого, сытого пса, ещё раз прошлась по квартире, и осталась довольна, ей здесь всё больше и больше нравилось.

Затем, под звуки легкой, манящей музыки Вивальди она некоторое время покружилась по квартире, и почувствовав неодолимое желание действовать, быстро собралась и вышла на улицу, не забыв при этом взять со столика деньги и поцеловать Нортона в мохнатый лоб.

Сначала Руся с воодушевлением прошлась по магазинам. Она примеряла разные брендовые наряды, любовалась своим отражением, кое-что из понравившегося купила, потратив на это почти всю имеющуюся сумму.

Потом не спеша, шла по набережной, рассматривая прохожих, искрящуюся на ярком летнем солнце воду каналов, загадочные старинные дома, выглядящие необыкновенно свежо, будто были построены совсем недавно.

Проходя мимо каменных львов, стерегущих этот город, русалка приветливо им улыбалась, как старым знакомым, теребила их шершавые тёплые от солнца гривы, и шла дальше, провожаемая их грустными взглядами.

Она постепенно удалялась от центра, идя наугад по мощёным узеньким улочкам, совсем забыв о времени, двигаясь как будто повинуясь еле слышной, величественной и таинственной гранитной мелодии города. Всё меньше прохожих попадалось ей на пути, о том, что на дворе уже двадцать первый век не напоминало уже почти ничего.

Вечерело. Проходя мимо двухэтажного дома с колоннами, Руся услышала звуки фортепьяно и скрипки. За шелковыми прозрачными занавескам в полутьме двигались силуэты.

Руся остановилась, всматриваясь в окна старого здания. Музыка стала более торжественной и громкой, в окнах загорелся яркий свет, дамы в длинных струящихся нарядах подхваченные статными, галантными кавалерами неслышно скользили в просторной зале. Так прошло несколько минут.

Резкий звук притормозившей перед светофором машины вернул Русю в действительность. Она оглянулась, молоденькая девушка за рулём ауди оживленно болтала по мобильнику и уже собрала за собой небольшую пробку, т. к. совершенно не заметила загоревшегося зелёного сигнала.

Руся ещё раз взглянула на здание с колоннами, но в окнах было темно и пусто. От него веяло печалью и холодом. Наверное, увиденное ею было просто сном, воспоминанием старого дома.

Девушке захотелось побыстрее отсюда уйти, и она прибавила шагу. Остановилась Руся перед лавкой художников, она уверенно зашла внутрь магазина и оставшиеся деньги, сама не зная почему, потратила на покупку красок, бумаги и пастели.

Дома её ждал голодный Нортон. Насыпав в миску сухого корма, который пёс с недовольством стал грызть. Руся надела длинное шелковое бледно сиреневое платье, убрала в высокий узел волосы и самозабвенно принялась рисовать. Она не замечала ничего вокруг, ни как недовольный полуголодный пес скулил у входной двери, ни как вернулся с работы хозяин квартиры, как он выгулял пса, и уже минут двадцать стоял молча, восхищённо глядя на неё.

Закончив рисовать, Руся немного отступила назад, чтобы рассмотреть свою работу со стороны.

На картине шел летний проливной дождь, сквозь который чуть виднелись силуэты деревьев, песчаная кромка берега, темные волны залива. Сквозь плотную завесу дождя еле различимо проступали две почти совсем размытые удаляющиеся фигуры. Одна из них была намного больше другой. Нельзя было точно разобрать, кто это изображен: то ли взрослый человек с ребенком, то ли с большим животным. Но было совершенно ясно, что еще чуть-чуть и они полностью растворятся и исчезнут с картины.

Руся показалось это немного странным, это было не совсем то, что она хотела изобразить.

В легком замешательстве девушка отшатнулась от нарисованного и тут же споткнулась о ногу Ю. Ю., который ловко подхватил теряющую равновесие художницу.

– Ты такая красивая, – поедем покатаемся и перекусим заодно, – сказал грузный мужчина с нежностью глядя прямо в глаза русалке.

– С удовольствием, давай и Нортона возьмём, а то я не успела его выгулять, да и не покормила как следует, – ответила Руся.

И они втроём, удобно разместившись в огромном внедорожнике, плавно и стремительно помчались по ночному Питеру. Девушка сидела рядом с ЮЮ и вынужденно молчала, т. к все её попытки начать разговор потерпели фиаско, из-за оглушительного грохота музыки. Только однажды, чуть приглушив звук, мужчина немного неуверенно спросил девушку: можно я буду держать тебя за руку?

– Да, конечно, весело согласилась та.

И тогда он бережно сжал её ладонь в своей большой и грубой руке. Так они и ехали всю дорогу, останавливаясь по просьбе Руси в понравившихся ей местах, при этом девушка вместе с собакой выбегали из машины и с лаем и криками носились друг за другом, а мужчина снисходительно и покорно следовал за ними, подходил и молча обнимал девушку и пса.

Стояла чудесная белая ночь. Тёплая и нескончаемая. Все втроем они гуляли по набережным, наблюдая за разводящимися мостами, сидели на скамейках в сквере, девушка непрестанно что-то болтала, а мужчина молча курил и улыбался, глядя на неё. Проезжая по одной из тихих, пустынных улиц Ю. Ю. притормозил машину и вышел за сигаретами.

Руся убавила музыку и задремала, неожиданно дверь с её стороны открылась, девушка немного испугалась, а затем увидела огромный букет молочно-белых лилий, за которым скрывалось довольная физиономия Ю. Ю. Пьянящий, сладкий аромат цветов заполнил собой всё вокруг.

Как он догадался, что это мои любимые цветы, подумала Руся, бережно дотрагиваясь до плотных, будто восковых лепестков. Заехав по дороге в суши-бар и перекусив, они вернулись домой уже под утро. Руся поставила цветы в большую напольную вазу, не раздеваясь забралась на кровать Ю.Ю и сразу же уснула.

В последующие дни Руся продолжила свои занятия рисованием, они подолгу гуляли с Нортоном, девушка посещала выставки, некоторые из работ современных молодых художников казались ей знакомыми. К вечеру она спешила вернуться домой, чтобы встретить своего друга. Обычно не многословный, он иногда за бокалом спиртного рассказывал ей разные истории из своей жизни. Большой, казавшийся непробиваемым и сильным, замкнутый, порой недружелюбный и циничный он почему-то всё больше и больше нравился Русе.

Глава 9. Поездка на озеро

Так прошла неделя. В городе становилось всё более душно и жарко. Руся всё чаще вспоминала о весёлых днях, проведённых на берегу финского залива у гостеприимной леди. Ей так хотелось окунуться в прохладную воду, побродить босиком по влажному песку. Об этом она не раз рассказывала Ю. Ю. И однажды, придя вечером с работы, он радостно сказал ей:

– Собирайся, едем купаться на озеро. Я свободен от работы на целых 3 дня. По пути заедем в магазин и купим всё необходимое. Русалка с радостными криками бросилась ему на шею, потом включила музыку и, пританцовывая начала швырять вещи в большую дорожную сумку. Нортон в это время с дикими воплями носился вокруг девушки, мешая ей собираться. А Ю. Ю. спокойно улыбаясь сидел, развалившись на диване и наблюдал за всем этим спектаклем, изредка, властно и твердо отдавая команды собаке, когда та совсем уж обнаглев бросалась со своими собачьими нежностями на Русю.

Через полчаса они уже всей компанией сидели в машине и под оглушающую музыку неслись за пределы города. Дача друга Ю.Ю, где они собирались провести выходные, находилась в достаточно уединённом месте, на берегу Ладожского озера.

Промчаться сквозь город, благодаря уверенной и наглой манере вождения Ю. Ю., им удалось довольно быстро. И вот уже за окнами по обе стороны от дороги – молодая, нежно-салатовая зелень распустившейся листвы, рыжие пушистые семейки одуванчиков, кое-где в тени деревьев расплывчатые бело-голубые скопления подснежников. Наступившие сумерки покрыли серо-синей дымкой всё вокруг, очертания мелькающих за окнами деревьев стали более мягкими, зыбкими.

Мир вокруг постепенно утратил свою стабильность и предсказуемость, потерял свои очертания, он стал более легким, прозрачным и проницаемым в этом серебристо-голубом сумеречном свете.

Так бывает только в сезон распускающихся белых ночей, когда пространство и время перестаёт быть константой, а колышется в ритмических волнах возрождающейся природы, в такие моменты кажется, что грани между настоящим, прошлым и будущим стираются, и можно оказаться совершенно в другом месте и при других обстоятельствах.

Вглядываясь в изменившуюся благодаря сумеркам картину мира, девушка задремала.

Сквозь сон она сначала еще слышала грохочущую музыку, которая вдруг сменилась на более спокойную и тихую, на фоне которой все отчетливее стали различимы такие родные ей голоса.

Она слышала легкий женский смех, неторопливый разговор, прерывающийся восторженными детскими воплями, ее кто-то то и дело теребил за плечо, порою пощипывая и дергая за волосы. Дорога становилась все более неровной, ухабистой, машина замедлила ход и резко остановилась. – Приехали! Вылезай! Я первый добегу! – визгливо кричал ее братишка.

Руся вышла из машины. Впереди синевато-голубая поблескивающая бесконечная гладь озера. Как будто это и не озеро, а холодный, беспристрастный океан с другой планеты, прислушивающийся к мыслям и желаниям живых существ, оказавшихся рядом и порою воплощающий их согласно своим непостижимым законам. Некий Солярис, описанный С. Леммом.

Она побежала к озеру по мокрой траве. Боязливо потрогала рукой воду, которая неожиданно оказалась очень тёплой.

Хорошо бы сейчас искупаться, решила Руся. Вдалеке раздавались радостные, возбуждённые голоса, кто-то звонко смеялся, совсем рядом послышался шелест раздвигающейся травы, чьи-то быстрые, лёгкие шаги, кто-то торопиться, скорее окунуться в ночное озеро.

Руся оборачивается, уверенная в том, что это её братишка. И на неё с весёлым лаем набрасывается, запыхавшийся, весь мокрый от сбитой лапами росы большой серый пёс. Девушка вскакивает на ноги, удивлённо отпихивает от себя назойливую собаку и с надеждой смотрит вдаль.

Там на пригорке они с родителями обычно оставляли свою машину, но сейчас в сумерках, очертания были расплывчаты, и она не могла твёрдо знать, что там находится. И почему же никто не торопится спуститься к озеру. Вглядываясь в темноту Руся заметила, как по тропинке вниз спускается грузная фигура. Это совсем не тот, кого она ожидала увидеть.

Она ещё какое-то время всматривается в лёгкую туманную пелену, опутавшую сонный весенний лес, потом зажмуривает глаза, пытаясь вернуться на несколько мгновений назад и открыв их, совершенно ясно видит подошедшего к ней Ю. Ю. Он, тяжело дыша от быстрой ходьбы, покровительственно треплет безмерно довольного Нортона.

Русе с грустью подумала, что она здесь лишняя. Её охватило чувство разочарования, сменившееся опустошённостью и безразличием.

Она медленно побрела по тропинке вдоль озера, удаляясь от своих спутников. Тёмно-изумрудная водная поверхность мягко поблёскивала и слегка колыхалась, хотя было безветренно. Пахло сыростью и свежестью молодой растительности. Туман уполз в низины, воздух стал прозрачным и необычайно чистым. Всё вокруг постепенно утратило свою расплывчатость и неясность и начало возвращаться в привычные рамки реального. От этого стало еще печальней. Руся твёрдо осознавала: то, что она чувствовала несколько минут назад также не было сном.

Это была реальность, только реальность её детства, невообразимым образом вырвавшая её из настоящего на несколько счастливых мгновений. Ещё чуть-чуть и она увидела бы лица своих родных, разговаривала бы с ними, дурачилась и резвилась с братом, помогала родителям доставать вещи из машины. И возможно, осталась бы с ними.

Ю. Ю. неслышно подошёл к ней сзади, и взяв её за локоть обеспокоенно спросил – Что с тобой? Почему ты от нас убегаешь?

– У меня такое впечатление, что я здесь уже была раньше, в детстве.

– Возможно, места-то шикарные.

– Да, конечно, только знаешь, я тебе не говорила, я не помню ничего из своего детства. Я вообще ничего не помню, до тех пор как я оказалась в больнице.

Ю.Ю помолчав, озадаченно сказал, что ж, наверное, это к лучшему.

Я бы тоже многого не хотел вспоминать и знать из своего прошлого… А я всё думал, почему такая красивая и необычная девушка уделяет мне внимание…

– Мне с тобой спокойно, ты такой добрый, и собака у тебя замечательная.

– Да, Нортон чудный пес. А меня ты не знаешь…

Потом они некоторое время шли молча, и вскоре оказались у загородного дома.

В доме было просторно и довольно уютно, хотя и не очень прибрано. Кое-где валялись бутылки из-под спиртного, в вазе стояли увядшие бледно-желтые розы. Видимо хозяева часто сюда приезжали, чтобы беззаботно и радостно провести досуг.

Русе стало намного лучше и спокойнее, чары весеннего озера развеялись. Пока Ю. Ю. возился на кухне, она приняла душ, и энергичная и вновь весёлая в лёгком ситцевом сарафане вернулась к своим спутникам.

Они с аппетитом поели наспех приготовленный Ю. Ю. ужин, запивая его изысканным красным вином. Мужчина на удивление Руси быстро захмелел, хотя выпито было совсем не много, и стал более разговорчив и откровенен. Он рассказывал своей подружке о своем одиночестве, о бурно проведенной молодости, немного упоминал о своей работе, о том, что порой ему приходилось совершать отвратительные поступки, о которых стыдно вспоминать. О том, что ему так хочется женской нежности и понимания. В общем всё то, что обычно говорят подвыпившие одинокие мужчины его положения и возраста молоденьким, хорошеньким девушкам.

Несмотря на глупую болтовню Русе был симпатичен этот взрослый, упитанный, печальный мужчина, похожий на большого обиженного ребёнка. Это сходство усиливала и его одежда, на нём были чёрные хлопковые штанишки с черепами и белая рубашка с рваными краями.

Ей захотелось развеселить своего друга и сделать для него что-то хорошее. Девушка предложила Ю. Ю. сделать расслабляющий массаж, в течение которого, мужчина погрузился в крепкий, безмятежный сон.

Руся допила остатки вина и тоже решила лечь спать, она подошла к спящему другу, который казался совершенно счастливым. Она заботливо прикрыла его пледом и пошла на второй этаж в поисках спальни.

Не раздеваясь, она легла на широкую двуспальную кровать, накинув на себя ажурное покрывало. То ли от долой езды на машине, то ли от выпитого, или по каким-то иным причинам Руся засыпая, ощущала легкое покачивание как на воде, медленным течением её несло куда-то. Девушка лежала, широко раскинув руки, она попыталась представить лица своих родных, и это ей почти удалось, но каждый раз недоставало каких-то деталей, чтобы картинка сложилась полностью, и это начинало её раздражать. В конце концов она уснула.

Утром её разбудили истошные крики чаек. Спросонок она не сразу определила, где находится. Какое-то время ей казалось, что она в доме Виолетты Карловны, в котором по утрам так же были слышны требовательные, скрипучие крики этих назойливых птиц, доносившиеся с залива.

Оглядевшись, Руся вспомнила и свою вчерашнюю поездку на озеро, и Ю. Ю. и то, что вчера ей удалось почти в плотную приблизиться к своему прошлому, и ощутить присутствие своих родных совсем рядом, казалось их тогда отделяла лишь лёгкая туманная дымка Ладожского озера.

Ей захотелось поделиться нахлынувшими на нее воспоминаниями с Виолеттой Карловной, может быть, с помощью осколка зеркала Сен-Жермена им удастся на этот раз заглянуть в её прошлое. И она наконец то найдёт себя.

У Руси часто было впечатление, что всё что здесь происходит, это не с ней. Полного ощущения присутствия в этой жизни у неё не было. Была некая отстранённость, казалось, что она смотрит на всё происходящее вокруг неё через плотную толщу стекла или воды.

Решив как можно быстрее встретиться с пожилой леди, девушка быстро умылась, привела себя в порядок, выпустила обрадованного возможностью поноситься по росе Нортона из дома, и, взяв необходимую сумму денег для поездки из кошелька Ю. Ю., выскочила из дома.

На улице было очень свежо, но яркое солнце уже согревало просыпающуюся, разнеженную после сна молодую весеннюю природу.

Нортон нёсся рядом, весело подпрыгивая и обнюхивая придорожную растительность. Руся давно уже полюбила этого доброго, забавного пса и она уже почти решила взять его с собой.

Девушка представила, как вначале удивиться, а потом обрадуется её мохнатому спутнику Виолетта Карловна, как разозлиться и расшумится на них ручная галка старушки. Как весело они вчетвером будут гулять вдоль залива тёплыми, белыми ночами. Но тут русалка вспомнила своего одинокого, печального друга, как он ещё больше опечалиться и станет ещё более одиноким, обнаружив их исчезновение. И легко вздохнув, она звонко и властно крикнула на пса, велев ему возвращаться. Недовольный Нортон нехотя побежал назад.

А Руся все быстрее шла по тропинке, ведущей на шоссе. Она наслаждалась дикой красотой этих отдалённых от большого города мест, ей в голову приходили разные мысли. Было слегка неудобно перед Ю. Ю. за то, что она так внезапно уехала, ничего ему не сказав. Возможно, они ещё и встретятся. Она и сама не знала, почему её привлекал этот человек: неразговорчивый, порой угрюмый, часто погружённый в свои проблемы, живущий по каким-то непонятным ей, а возможно и ему самому законам, но не отступающий от них, с виду грубый, но ранимый, способный на поступки как пугающие, так и на удивление благородные.

Вот, наверное, этим он ей и понравился. Вообще, люди способные на поступки, всегда очень редки.

Он ничего от неё не требовал, не спрашивал и ни в чём не обвинял. Впрочем, как и она его.

Спокойствием и стабильностью, верностью своим немного нелепым правилам он напоминал ей скалу. Руся подумала, что если бы она впрямь была русалкой, так хорошо было бы иногда, наплававшись в бушующих волнах, уставшей от собственных игр, гонимой самой собою, опустошённой и обессиленной, приплывать к большому, устойчиво стоящему камню, который постоянно, и в бурю и в штиль, будет ждать её на одном и том же месте, на берегу озера. Она вспомнила, что где-то, в местах, где она бывала раньше, она уже видела такую скульптуру – хрупкая, задумчивая русалка, сидящая на большом сером валуне, в некотором отдалении от берега.

Глава 10. Возвращение к Виолетте Карловне

Руся встретила Виолетту Карловну около ее дома. В шелковых, струящихся от бедер брюках, широкополой шляпе с бантом и ситцевой полосатой блузке, с черной повязкой на глазу, она одновременно напоминала бывалого пирата и романтичную уездную барышню.

За время прошедшее после их последней встречи пожилая леди буквально расцвела и скинула со своих плеч ни один десяток лет.

На загорелом, помолодевшем (возможно благодаря стараниям косметологов) лице – легкий дневной макияж. Руся вдохнула сладкий аромат своих любимых духов и с радостью кинулась в объятья подруги.

Что ж это ты, милочка, уехала, ничего не сказав, я уже начала волноваться, а кто будет подружкой на моей свадьбе – ласково журила Русю Виолетта Карловна.

У меня ведь подруг кроме тебя сроду не бывало. Ну, может быть, в детстве, я уж и не помню, так давно это было.

Виолетта Карловна гладила Русю по плечику так и сияя от переполнявшего все ее хрупкенькое тельце, счастья.

А мне этот подлец предложение сделал, не прошло и 20 лет после нашего знакомства.

Думал, я тут же к нему на шею кинусь. Да не тут-то было, обещала подумать. Нам ведь и без него хорошо, правда, русалочка?

Он мне теперь на правах жениха и деньжат на содержание подкидывает, немного правда, но и на том спасибо. Подумываю, что пора забросить свой промысел, не солидно это жене ученого почти с мировым именем по помойкам шабриться. Подумываю взяться за мемуары, он мне уже и ноутбук подарил.

– Ну что ж это мы с тобой у дверей стоим, пойдем, скорее, отпразднуем твое возвращение, для этого у меня все припасено.

И лукаво улыбаясь, Виолетта Карловна заспешила в дом. Руся заметила, что и походка у нее как-то помолодела, стала упругой и стремительной, как у девушки.

Распив бутылку шампанского с бутербродами и фруктами, дамы поднялись в комнату на второй этаж, где уже знакомая Русе галка важно расхаживала по подоконнику, с любопытством поворачивая свою круглую черную голову из стороны в сторону.

– Иди, Гала, полетай, не до тебя сегодня – сказала Виолетта Карловна своей любимице. Та обиженно вылетела в раскрытое окно, за которым еще долго раздавалось ее недружелюбное карканье.

– Ну кошки, берегитесь, сейчас Гала на вас отыграется. Пожилая дама зашторила окна, и жестом пригласив Русю сесть на диван, опустилась с ней рядом.

– А теперь рассказывай, велела она девушке. Все рассказывай, я знаю, что с тобой что-то произошло. Сердцем чувствую.

И Руся сначала словно нехотя, а потом все более увлеченно рассказала подруге обо всем происшедшем с ней за эти дни…

– Ладно, была, не была, стану ещё раз графом. Старушка боязливо достала из бархатной коробочки тусклый стеклянный глаз. – А потом выброшу его, – добавила она твёрдо, – чтобы никому соблазна не было туда заглядывать… – А может тебе отдам. Ты ведь тоже не путёвая. У тебя получится в бездну смотреть. Но помнишь у Ницше: «Если долго всматриваться в бездну, бездна начинает всматриваться в тебя».

И старушка, тяжело вздохнув, обречённо сдёрнула с лица чёрную повязку и ловко вставила стеклянный глаз в пустующую глазницу.

Мутное холодное стекло чуть поблёскивало тёмно-лиловым цветом. Но тут солнечный луч коснулся вставного глаза, и, преломившись в нем, наполнил комнату густым, таинственным фиолетовым светом, свидетельствующем о присутствии в ней Сен-Жермена.

– Господи помилуй, – только и успела пробормотать старушка и тут же исчезла из поля зрения.

Свет становился всё ярче, плотнее и гуще, но в то же время приобретал, всё более спокойный и холодный оттенок цвета индиго. В спектре фиолетового становилось всё меньше и меньше красного цвета, который замещался бирюзовым.

И тут Руся поняла, что это уже не свет, а вода, и она плывёт к тому самому серому валуну, на дне озера. Она не обращает внимание на стайки проплывающих мимо и, наткнувшись на неё разлетающихся в стороны мелких рыбок, ловко минует заросли подводной растительности, она полна решимости именно сейчас выяснить, что ждёт её там, куда она так давно стремится. Сейчас или никогда. Воздуха должно хватить. Она плывёт очень быстро, как большая гибкая рыба, сильная и стремительная. Вдали, всё так же беспорядочно, подчиняясь, какому – то своему непостижимому ритму, легко двигаются тёмные фигуры.

Может быть, она станет одной из них? И ей не суждено будет вернуться обратно. Ну и пусть. Яркие и быстрые, как вспышки молнии, мысли проносятся в ее голове, будоража и подталкивая её на встречу неминуемому.

Ладони ощупывают шершавую поверхность валуна, лучи закатного солнца окрашивают воду в медно-жёлтый цвет, она наконец-то огибает этот камень и почти натыкается на мерно раскачивающуюся среди водорослей маленькую спящую девочку. Русые косички расплелись, на девочке розовый ситцевый купальник в цветочек, горькая печаль застыла на прелестном бледном личике. Глаза плотно закрыты, длинные ресницы чуть вздрагивают.

И тут Русю пронзает догадка, что это она сама. Только не сейчас, а в детстве, когда она потерялась. Сколько ей тогда было лет, семь? Десять?

Девочка открывает глаза, она удивлена и бесконечно рада, появлению Руси.

– Я так долго тебя ждала! Почему ты не приходила? Почему вы все оставили меня здесь одну? А они всё ближе-ближе, они странные и пугают меня, но почему-то тоже меня не замечают, а только я подплываю к ним они опять вдалеке.

– Возьми меня с собой! бледные, пухленькие ручки потянулись к Русе.

Та боязливо дотронулась до них, они были склизкие и совсем холодные. Девушка отшатнулась, в тот же миг послышался отдаленный глухой звук. Девочка укоризненно и жалобно посмотрела на Русю своими огромными, светлыми, как бы выцветшими от воды глазами.

– Опять вывалился, на самом интересном месте! Сколько раз зарекалась больше не эксперементировать с этим! – ворчала пожилая леди, ползая на карачках по полу в поисках своей реликвии. – А ты что стоишь как памятник?! Три глаза лучше, чем один, давай вместе искать!

Руся наклонилась и увидела прямо около своих ног поблёскивающий слабым, затухающим светом стеклянный глаз. Она вернула его Виолетте Карловне и та, быстро протерев его шёлковым платком, убрала свою реликвию в ящик комода.