скачать книгу бесплатно
– Люсь, у тебя картошка есть?
– И?
– Тащи её, ща быстро сковородочку нажарим, – и, видя, что не убедил Люську чистить картошку, он кивнул на Рому. – Его же развезёт без жратвы.
Коля нагло врал, его могучий организм икра с маслинами не впечатляли. Люська чуть не послала его, но он удивительно органично вписался в её кухню, а потому она поплелась на балкон, где в тумбочке до морозов они с матерью хранили выращенную картошку…
Проводив Люську взглядом, Коля назидательно изрёк:
– Градус нам понижать никак нельзя. Давай, давай, быстрей!
Рома вяло засопротивлялся, но налитые полстакана хлопнул, хотя и с отсутствующим видом. Его безразличие к новой откупоренной бутылке, да ещё ноль семь, показалось Коле глубоко оскорбительным. Особо ранило то, что Рома так же безучастно выпил второй стакан. Коля сдержался: закусывал-то не своим, но обидно стало, так обидно, за водку обидно, за деньги, за то, что торопился, бежал в магаз. За чувства свои обидно. Кого хотел удивить? Кому нужна его ноль семь? Этот Рома и пить-то как следует не умеет. Ещё Коле на ум пришло, что вместо секса у него жратва с дятлом Ромой. Отстой! Так и кобель Джерри, получая свой кошачий корм, считает, наверное, что вот это и есть настоящая жизнь!
Коля несколько успокоился, пока дуэтом с Люськой крошил картошку, но, всё ещё страдая, налил полстакана и втиснул руку в горлышко трёхлитровой банки, где с огурцами плавали и смородиновый лист, и чеснок, и зонтики укропа, и листья дуба с херовым, то есть с хреновым листом.
– Сама солила или с матерью? – поинтересовался он, доставая из рассола огурец.
Люська вздрогнула: вопрос подспудно, фрейдистски-предательски выдавал самые потаённые Колины желания, но он невинно хрустел огурцом.
– Ну что, пить-то будем? – Коля кивнул Роме. Тот послушно выпил и что-то неразборчиво пробормотал про звенья. – На, закусывай, – снизошёл Коля, протягивая огурец.
Огурец канул в Роминой бороде, а вслед за ним и второй. Весьма вероятно, что, если Рому или только отдельно его непроходимо густую бороду потрясти, из неё вывалились бы оба огурца, или уж точно что-нибудь прелюбопытное, давным-давно пропавшее, что отчаялись найти – карандаши, скрепки, кнопки… Слегка пьянея и замедляя скорость банкета в ущерб предстоящему футболу, Коля предчувствовал настоящий мужской разговор.
– Ты бензопилу в ремонт сдавал? – снисходительно спросил он.
– Нет? А что, должен был? – оторопел Рома.
– Сам чинил?
– Зачем? – перешёл на шёпот Рома.
– Не понял.
– И я не понял.
– Ты что про цепь и звенья втирал?
– Ох, – Рома облегчённо выдохнул. – Нет, звенья задачи, для заказчиков. Они меня поначалу так заинтересовали, но теперь… Задача, поставленная во второй и в третий раз, пусть даже с другими начальными параметрами, – штамповка. Вы меня понимаете?
– Ты чё, сам задачки решаешь? – Коля оторопел, вспомнив толстозадую училку Генриетту Фирсовну с её иксами и игреками, рядом с которыми ему упорно хотелось поставить букву, значащуюся исключительно в русском алфавите: математика у него вызывала трёхбуквенную ассоциацию, но, главное, коротко и по сути. В прошлом году он эту зануду встретил на улице: с костылём, согбенную, со следами идиотизма на лице. «Так тебе и надо, – удовлетворённо подумал он, – думала, умнее всех…»
– Моя стезя – математика, теоретические вопросы, но в данном случае… – Рома воодушевился, и против воли родная стихия его подхватила и понесла.
Колю сковало обречённое ожидание: картошка не готова, Люська увлеклась икрой, выпивать одному некомфортно. В таком подвешенном состоянии его одеревеневшая физиономия не выражала ярчайшей работы мысли. Всё же он налил по полстаканчика, но оратор глотнул свой как воду и, не поперхнувшись, открыл рот:
– Меня заинтересовал эффект домино, синтез или выявление его в бытовых условиях. Это такая шуточная головоломка.
«Чего его так пропёрло?» – Коля раздражённо отодвинул в сторону опорожнённую бутылку и разлил шампанское, а по его окончании и рассол.
– Свою задачу я видел в том, чтобы обнаружить цепь неустойчивых элементов. Будничное воздействие на её последнее звено, в данном случае заказчиком, должно вызвать цепную реакцию катастроф. Неустойчивые звенья – это любого типа здания, сети, инженерные сооружения, находящиеся в аварийном или предаварийном состоянии и обязательно в опасной близости друг от друга, как исторически, так и при нарушении нормативов. Как было раньше в русских городах: баба опрокидывала нечаянно самовар с углями – и выгорала вся округа. А если синтезировать в одно время несколько катаклизмов, удалённых друг от друга на много километров… И никто не догадается об их искусственном происхождении. Не надо ни кибератак, ни других противозаконных действий. Я сейчас покажу вам, как это должно осуществиться на практике, – Рома порылся в своих вещичках, стоявших у ног. – Странно. Нет красной папки…
– Да и фиг с ней, – отмахнулся Коля.
– Значит, я забыл её на рояле…
– Так ты ещё и на рояле играешь?
Рома оцепенел:
– Если она попадёт в руки заказчика…
– Как она ему попадёт?
– Новый владелец квартиры отдаст, а если он не заселился, то мою дверь легко вскрыть.
– То есть ты расписал придуманный за деньги план катастрофы, решил его не отдавать и забыл дома?
– Да.
– Эти типы когда к тебе придут?
– Завтра.
– Ну и забей, сегодня пойдёшь и возьмёшь.
– Вы так думаете? – обрадовался Рома.
Диалог дальнейшего развития не получил: Люська грохнула на середину стола шкворчащую постным маслом здоровенную сковородку с золотистой жареной картошкой.
– Есть будем со сковородки, – приказала она. – Посуду мыть не буду!
Коля, живенько расправившись со своим сектором картошки, подумывал, кому бы предложить дружественную помощь. Люськин яростный взгляд не обещал ничего хорошего, и Коля передвинулся в Ромину сторону. Рома не возражал. Он стучал вилкой по сковородке, как журавль по тарелке с манной кашей, с той лишь разницей, что журавль не был мертвецки пьян. Люська отложила Роме, как дитяте, еду в тарелку и дала ложку.
– Точно, теоретик, – бодро констатировал Коля, стараясь не глядеть на уплывающую от него картоху. – Развезло, и всего-то от полбутылки!
Но есть даже ложкой с тарелки Рома не смог – уснул.
– Давай я доем, чтобы не пропадало, – Коля подвинул к себе тарелку.
– Не пропадёт!
Но пропадать было уже нечему.
С исчезновением своей картошки Рома встрепенулся и, почти проснувшись, вяло пробормотал:
– Пропадут, люди пропадут, сотнями погибнут. Там труба… взрывы. Что я наделал… – и, мучимый угрызениями совести, крепко уснул, свесив голову на грудь и открыв рот.
Коля хлопнул себя по лбу:
– Задрых, наговорил какую-то фигню про катастрофы! Эй, ты! – Коля потряс, как мешок, раскисшего математика. – Кто погибнет?
В ответ Рома умильно улыбнулся, подтянул к себе Колю за грудки и, обслюнявив, звучно поцеловал в губы. Коля сплюнул, Рома всхрапнул.
– Слушай, – набросилась на Колю Люська. – Ты чего к нему привязался? То картошку ему подавай, то водку с огурцом, теперь катастрофы мешают. Скажи прямо: не можешь, – и проваливай!
– Я не могу?! У тебя одно только на уме!
– Сам подвалил, припёрся в мой дом, нажрался, а как до дела, то у него катастрофа!
– Рот закрой. Я ж…й чувствую восточный след.
– Чего? Нажрался водки, и ж… у него расчувствовалась! – Люську Коля бесил, тем более, ей вдруг пришла идея отмыть и подстричь Рому, а потом пристроить его в хорошее место, чтобы со своей наукой неплохие деньги приносил. Люська мысленно без особого труда женила на себе Рому и уже переехала с ним в Москву. Трудности пока ещё оставались со столичным жильём. Главное, такого и кормить не надо, ну разве что раз в день тюрей или хряпой, как поросёнка: все равно не заметит или забудет… Вот только представить она могла себя с ним только няней: кашку сварить, на ложечку подуть, попробовать, не горячо ли?
– Всё. Пошёл вон.
– Я уйду и больше никогда не приду, – продолжал Коля, сурово глядя на Люську: перспектива провести вечер с матерью и тёткой Зиной грозила реальностью. – Но для начала я вытрясу из этого Ромы его адрес и перехвачу красную папку.
Однако свободолюбивый организм математика противился всякого рода насильственным действиям, а тайному сыску тем более, и, соскользнув со стола, а потом и со стула, Рома проигнорировал вопросы о месте жительства, по-партизански молча уполз в комнату и уснул на диване, свернувшись калачиком и сложив руки под щёку, как в детском саду. И кому, скажите, глядя на него, придёт в голову мысль об исполинском величии мозга?
– Сейчас я его приподниму…
Коля обхватил расслабленное мягкое тело математика, но оно совершенно не слушалось и, точно рыба, выскользнуло из рук, брякнувшись на пол и исторгнув из себя телефон, для прочности обмотанный резинкой, называемой в отделе канцтоваров «резинкой для денег».
– Берман, Бермант, Бертман, Гонигберг, – прочитал Коля в контактах, едва сдерживая потрясение. – Да это же Моссад! Телефоны, пароли, явки!
– Математики, наверно, – отрезвила его Люська, но в пику ей Ромин телефон нетерпеливо-нервно, со звоном завибрировал. Машинально Коля нажал кнопку и поднёс к уху.
– Ррроман, ты цепочку составил? – голос в трубке резал ухо грубым акцентом.
– Да, – хрипло ответил Коля, сглатывая слюну в пересохшем горле.
– О кей, скоро придём. Дома сиди, деньги принесём.
– Сколько? – вырвалось у Коли.
– Как договаривались, три тысячи.
– Чего?
– Уважаемый, ты в России, рублей, конечно! Манат туркменский захотел? – и на другом конце провода раздались короткие гудки.
Коля в ужасе посмотрел на Люську.
– Этот чувак за трёшку сложнейшими делами гробится!
Но Люська уже подумала, что с Ромой денег ей никогда не видать. Будет бесплатно корпеть над своей наукой. Замуж за него окончательно расхотелось, даже для статуса.
– И чё? – Коля всё ещё её раздражал.
– Да ничего, – Коля не выдержал взгляда в упор. – Просто звонил заказчик. Понимаешь?
– И чё?
– Значит, не понимаешь, – и Коля взвешенно и терпеливо повторил разговор с незнакомцем, слово в слово, но значительно громче. Люська, тем не менее, в тему не вползала.
– Он же говорил, что ему заказали разработать катастрофу, – Коля говорил медленно, почти по слогам, чтобы Люська поняла. – Не простую катастрофу, а такую, которая произойдёт вдруг, как несчастный случай, и вызовет за собой целую цепь катастроф, как эффект домино! – Коля самодовольно посмотрел на Люську.
– Я думаю так, – сделала вывод Люська. – Вы выжрали на двоих ноль семь водки, запили шампанским с пузырьками, один на полу валяется, а у другого белочка. Проваливай и этого забирай, – Люська кивнула на Рому.
– Люсь, а ничего, что это твой мужик?
Люська засопела, раздражённо раздув ноздри.
– Он сам про цепочки катастроф сказал! – не унимался Коля. – Вот рухнет где-то что-то, и потянется целая цепочка. А в конце будет, я думаю, настоящая хана.
– И откуда ты такой умный выискался? Тоже математик?
– Нет, не математик, но моя работа сопряжена с риском, – Коля вспомнил телевизор, монитор с видеонаблюдением и, как развлекуху, лопату для снега зимой. – И главное, они завтра должны были прийти, а придут сегодня, – Колины глаза медленно расширялись от ужаса, – это, значит, красную папку они возьмут сами, выбьют дверь и возьмут.
– Да кто же?
– Террористы.
– Что же делать? – Люська всё ещё не могла ему поверить.
– Предотвращать катастрофу, – буднично, как если бы это было его обычным делом, произнёс Коля. – Если сейчас пойти за красной папкой в его бывшую квартиру, то нарвёмся на террористов. Значит, мы пойдём другим путём: найдём самое главное звено. – Коля торжествующе посмотрел на Люську.
– Давай, ищи, – она слегка пнула Рому ногой. Тот даже не шевельнулся.
– Где конец цепочки, придурок?! – тряс его за грудки Коля так, что Ромина голова болталась из стороны в сторону, пересчитывая ножки стоящего рядом журнального столика. Сам владелец головы крепко спал. После вторичной встряски, еле ворочая языком, Рома выдавил:
– Курс на Москву, потом на запад. Господи, эта труба… Она почти за двести километров отсюда.
– Всё ясно, – теоретика Коля отбросил на пол за ненадобностью. И хотя ему мало что было ясно, прилив застоявшихся после работы сил и желание немедленно вырваться из давно опостылевшего круга – охрана, дом, сон и жратва – перевешивали. Отметая прочь сомнения, Коля ухватился за случай, устремился туда, не зная куда, решив действовать строго по обстановке, а, если точнее, то от балды. – Двести километров в сторону Москвы, потом строго на запад. Я знаю этот городишко. Там найдём трубу. В машину, поехали! Чёрт, – Коля поскрёб в затылке. – Я же выпил. Ты водишь машину?
– Да.
– Поехали!
Люська согласилась легко: делать ей было совершенно нечего, а так прошвырнётся, развеется:
– За бензик ты платишь.
– Согласен.
– А этого куда? – Люська указала ногой на Рому.
– С собой заберём с его мешками. Протрезвеет – расскажет, что делать, – и Коля сгрёб Ромины вещички, попутно выронив на пол его телефон и покидав по частям в сумку. – Да, вот ещё. Еды возьмём, а то сколько в пути, неизвестно.
