скачать книгу бесплатно
– Да почему – нет?! Я же тебя не в сауну зову, в ресторан. Нормальные мальчишки. Просто сходим покушать.
Меня передернуло от слова «покушать». Вернуло к мысли, пожиравшей меня изнутри.
Я помолчала, прокашлялась.
– Слушай, Ир, мне не до того. У меня проблемы с работой.
Глава 4.
«На острие ножа»
То, что Шеф раздумывает о том, чтобы меня уволить, выяснилось недавно.
– Вот я же чувствую, что вранье, – говорил он, постукивая пальцами с зажатой между них сигаретой, по своему монитору, на котором светился огромными буквами мой маленький текст. – Ну, не бывает таких упоротых дур…
– А-а-а, – я обреченно рассматривала руки, – я же вам говорила, что у меня секса нет.
Мне было ужасно стыдно. За то, что я написала правду и за то, что моя правда настолько убогая, что Шеф усомнился в моем существовании.
– Ну, ладно, – его измученное похмельем лицо было бледным и мрачным. – Допустим… Не могу же я в самом деле заставлять тебя трахаться хрен пойми с кем… Но что насчет «Спорта». Почему, когда все остальные верещат о том, что твой друг Спиридонов приглашен в сборную, мы пишем о каком-то Хрен-пойми-ком по имени, – Шеф полистал прошлый номер газеты и чуть прищурился, отводя голову в сторону, как делают все молодящиеся мужчины, которые не носят очки. – Андрей Нагайкин… Почему ты не берешь интервью у Спири?! Какие у тебя на его случай отмазки?
Я покраснела.
После нашего последнего интервью, на которое Спиря не пришел, я с ним принципиально не разговаривала. Уже три месяца. Да, я сама была виновата в том, что вообразила, будто бы он прибежит на час раньше, вскидывая колени, как Золотой Антилоп. Да, он извинился и все объяснил. Но ложки нашлись, а осадок остался.
Кто вообще мог знать, что это Хер-знает-кто из Башкирии, вдруг станет Вадимом Спиридоновым, лучшим бомбардиром по итогам первого же круга?..
– Мы с ним это, не ладим, – сказала я. – Он меня не любит…
– Ровинская, я тебя туда посылаю не для того, чтобы он тебя полюбил! – строго напомнил Шеф. – Ты ни хера не делаешь, кроме как тырить новости из Инета, сидеть в «аське» или на плече у Светки в дизайн-бюро. Да, ты хорошо пишешь, и ты талант, и все такое, но у меня тут уже одна пейсательница работала. Твоя подруга Богданова. Поэтому я тебе говорю конкретно: либо ты мне в следующий номер пишешь интервью со Спирей, либо заявление по собственному желанию! Выбирай.
***
– Ты реально готова потерять работу, лишь бы не брать интервью у Спири? – Ирка была, мягко говоря, шокирована.
– Я не могу! Ты слышала, что я тебе рассказала? Что Кан мне в «Пуле» вчера сказал?!
– Да какая разница, что там Кан сказал? Было бы проще и гораздо легче, если бы ты пересилила свое тщеславное самолюбие и просто за себя извинилась. Перед Спирей, я имею в виду.
– За что это?! За то, что посмела влюбиться в его Светлейшество? Я к нему по делу ходила, а он на интервью не пришел.
– Он извинился! Он же тебе сказал, что тренировку отменили. Что думал, ты в курсе и не придешь!
– Да, как же…
– Опять ведешь себя, как овца в квадрате!
Я молчала, стиснув зубы, как можно крепче.
– Я просто с ним не здороваюсь.
– Так вот просто, да? Ты? И рожи не корчишь? И гадости на гостевой про него не пишешь?..
– Гадости на гостевой пишет Боня. А рожи… Он же сам, первый, начал! Сказал, я скоро буду из его тарелки выскакивать. С диктофоном! Что мне оставалось делать? Глотать и радостно улыбаться? Ты же знаешь, что я за ними не бегаю. Просто так получилось, что были два интервью подряд… Первое я для «Советского спорта» делала, в начале сезона, а второе…
– Спиря? Этот человек, который расталкивает людей локтями, чтобы пробиться к камере? Сказал, что ему надоело давать интервью? Серьезно? В лицо тебе сказал?
– Ну, не совсем… – я чувствовала себя немного неловко. – Он Аркаше сказал, а Аркаша – мне…
– Не, ну Аркаше я верю! – перебила Ирка, яростно мешая чай. – Это тот самый Аркаша, который к тебе свои яйца подкатывал? Который потом рассказывал Джерри Маккарти, что ты мечтаешь выйти замуж за американца? Тот, что рассказал Роджеру Весту, что ты – ко всем легионерам одинаково страстно и трепетно пристаешь с экскурсиями по городу? Тот Аркаша, который на пленке интервью с Вадиком ходит вокруг и отпускает едкие комменты? Лен, я стесняюсь спросить, но… ты – ебанутая?!
Я открыла рот и застыла, думая над ответом.
После того, как Аркаша меня на Новый год пригласил, а я ответила, что он не в моем вкусе, он разорался прямо в телефонную трубку, обозвав меня тупой шлюхой и меркантильной свиньей. С тех пор мы с ним немного не ладили.
– Но веришь тому, что он говорит о Спире.
– Просто мне стыдно идти к нему, Ир. Я вообразила, будто ему понравилась. И меня прямо коробит.
– Что такого позорного в том, чтобы влюбиться в – красивого, очень обаятельного хоккеиста? Холостого, к тому же? В него все влюбляются. Если бы ты за ним бегала, как Бонька за Вестом, я бы еще понимала, что тебя бы коробило. Но ты же за ним не бегала. Да, позволила себе немножечко размечтаться. Но что с того? Он виноват, что с тобой ни один симпатичный парень не был приветлив? Просто так, ничего при этом не имея в виду? Нет ведь, не виноват. А ты, по сути, ведешь себя, как Аркаша: зеленым виноградом плюешься, а сама даже надкусить не смогла.
– Спиря меня пошлет, – поморщилась я. – И Шеф все равно уволит, а я уже не смогу показаться в клубе…
– Нет, он тебя не пошлет. Давай начистоту. Спире ты глубоко безразлична. Он, конечно, давно решил, что ты – ебанутая, но это вряд ли крадет его покой по ночам. То есть, по сути, ты – просто журналистка, которая очень странно себя ведет. Если ты сейчас вежливо подкатишь к нему с диктофоном, он себя пересилит. По сути, Кан ничего такого и не сказал. Можно всегда приколоться, что он имел в виду интервью. Он же не говорил, что в постель к тебе его сунет… Не наворачивай.
– А вдруг он понял и подумает, что я к нему пристаю?
– Ты невротичка, – невозмутимо сказала Ирка. – Во-первых, он хоккеист и не умеет думать, – она хихикнула. – Во-вторых, возьми с собой томик Кьеркегора и напиши на нем «экзистенциальная». Блядь, Лена, как можно на каждом шагу огрызаться с Матрицей, но при этом бояться какого-то хоккеиста?
– Дима мне ничего не сделает.
– Дима уже заложил фундамент под новый торговый центр «Елена». Звони, давай!
После большой порции валерьянки и маленькой репетиции, я сняла трубку, малодушно моля богов, чтобы Спиря был занят.
Он был свободен и настроен на разговор. После второго «Алло?» в динамике, Ирка ткнула меня ногой.
– Привет, Вадим! – воскликнула я, сдавив в кулаке свое малодушие. Сердце колотилось словно теннисный мяч в стиральной машине, выбивая из легких воздух. – Это Лена Ровинская беспокоит. Из газеты…
– РОВИНСКАЯ?!! Ровинская?! Ро-вин-ская? – с пониманием откликнулся нападающий. – Да ты совсем охренела?!
Это было намного легче, чем я того ожидала. Булавочный укол, вместо кола в грудь.
– Это сейчас было обидно…
Спиридонов подавился сардоническим смехом. Я шумно втянула воздух. Он замолчал. Выдавил:
– Ну, ты даешь, Ровинская!
Кухня качалась. Стыд уходил. Я не понимала, чего ради все эти месяцы тупила, стараясь скрыть от него, что втрескалась. Что с того? Что такого смешного в чужой любви, когда тебе ее не навязывают, как ненужный товар на китайском рынке?
– Не всем. Сказать по правде, вообще не даю, потому что никто не просит. Вот подумала: позвоню Вадиму, может он мне даст? Он же всем дает… в смысле, интервью.
Вадим засмеялся вновь.
– А-а, точно! «Это – Лена, она у всех берет». «Что, прямо у всех!?» «Ага… Да нет! Интервью!».
Я тоже расхохоталась. Стало легко и просто, как в тот вечер, когда он еще не был восходящей звездой. Когда мы с ним уютно сидели на ступеньках у Ледового дворца спорта, болтая словно две кумушки. И как вечерний воздух сладко пах дымом и увядающими листьями. Легкий бриз душистыми пальцами касался его белых, как лен волос…
…Ирка аккуратно, словно боясь разбудить лунатика, вынула из моей руки гудящую трубку. Сунула под нос листок, где были написаны дата и время встречи.
– Видишь? Все на мази!
ФЕВРАЛЬ, 2003 год.
Часть четвертая, в которой я узнаю о Скотте, встречаю Женю, получаю глоток любви и ушат помоев.
Глава 1.
«Жена и Женя»
Офисных зданий еще не строили; большинство маленьких фирм скупало первые этажи обычных жилых домов. Чего только не «заселяли» в спальные районы: круглосуточные магазинчики, парикмахерские, агентства по продаже недвижимости и ритуальных услуг…
Дима с «коллегами» устраивали «продажные офисы».
Тот, где в данный момент находилась я, располагался в самом сердце спального района на Постышева. Над танцзалом, в котором мы с девчонками все лето разучивали шоу, чтобы его ни разу не станцевать.
Сидя у низкого столика, на отапливаемом полу, я занималась таким же бесполезным трудом: подписывала новенькие, остро пахшие типографской краской, книги. «С благодарностью фирме «Восточный экспресс»! С наилучшими пожеланиями, Елена Ровинская». В пятницу книги пришли в Хабаровск из типографии, а в субботу утром Дима забрал меня из дому и отвез в свой «продажный» офис. Выдал несколько маркеров и пару коробок книг.
Конечно, он мог поступить, как поступали в хоккейном клубе, – когда за расписывание футболок в подарок фэнам, садились те, кто оказывался поблизости: уборщицы, точильщики коньков, охранники и пресс-аташе.
Но Дима так просто решить проблему не мог.
Димино честное сердце нервно подрагивало при одной лишь мысли! Подделывать чей-то автограф! Господи, да ни в жизнь!.. Это же не брюлики в Корею контрабандой возить, в обход налоговых деклараций. Это же не девками торговать, прикрывая торговлю пушками. Всему есть предел! Дима знал, когда подвести черту. Так он мне и сказал. Потом велел:
– Собирайся!
Он взял сразу тысячу экземпляров, вместо изначально оговоренных пятиста, – пятую часть всего тиража. И вот уже целую вечность, я сидела в большой теплой комнате, где когда-то давно, в другой жизни, плясать училась. Сидела, скрючившись, как в корейской чуфалке и подписывала книги.
Время шло, гора на столе росла, но книг в коробках не убывало. Похоже, они там сами себя клонировали. Время давно перевалило за полдень, сгущались сумерки… Контуры маркера навечно впечатались в пальцы. Морщась, я то и дело массировала руку. Сидеть на перед низким столом было так неудобно…
Я больше не была благодарна Диме. Я его ненавидела. И чем сильнее я пыталась подавить неприязнь, тем хуже у меня выходило. В итоге мне стало казаться, он специально так много книг взял. Чтобы поиздеваться. Логики в этом не было. Лишь слепая уверенность в том, что все, что он делает, якобы для меня, в конечном счете, выходит мне боком.
За дверью слышались голоса.
В дверь офиса то и дело звонили, и я догадывалась, что сегодня будет просмотр. В этом мне виделось особо изощренное издевательство: ведь он же знает, КАК я хочу обратно. Знает и только поэтому не выпускает меня…
Я провела рукой по лицу. Рука, казалось, пропиталась его парфюмом: помогая мне выбраться из кабины высоченного джипа, Дима взял меня за талию и мне пришлось опереться на его плечи. Первые мужские плечи за последние два с половиной года. Широкие и крепкие. Я вздохнула, вспоминая сей волнительный миг. И тот, когда он взял меня за талию так же крепко и еще крепче уложил на диван…
Ненависть снова пошла на убыль. Вот бы он сделал это сейчас… Взглянув на часы, я поднялась и стала собирать подписанные книги в коробку.
В коридоре уже гудело и щебетало. Я высунулась по пояс, чтобы позвать секретаршу, которая как раз бежала к дверям. Но… она распахнула дверь и извиваясь всем телом, взвизгнула радостно:
– Дмитрий Сергеевич!
И Кан улыбнулся ей.
Кан! Ей! Улыбнулся!!! Даже лицо не треснуло. Моя челюсть выпала и разбилась об пол.
Стало грустно и как-то гадко внутри. Быть может, Шеф был прав? Все дело не в нем, во мне! Он только со мной такой. Застывший, как труп в морозильной камере.
«Он всем улыбается, – сказал в голове чей-то голос. Манерный и пафосный. Это была Леночка, мелькнувшая как-то в Южной Корее. – Работа у него такая».
Тогда я ей не поверила, теперь сама наблюдала. Кан улыбался. Всем. Тепло и сердечно. Он так на своей свадьбе невесте не улыбался! Решив, что перенюхала типографской краски, я незаметно ущипнула себя. Сердечный Кан не исчез. Стал еще сердечнее.
– Ой, мамочки! – прошептала маленькая блондинка рядом и отчего-то вцепилась мне в руку. – Какой он красивый, правда?
«Как жопа сивый!» – ревниво подумала я. Но вслух сказала:
– Да, просто пиздец, какой!..
Дима, все еще улыбаясь глазами, повернулся на голос блондиночки и… заметил меня. Это было нетрудно. Я была на голову выше всех остальных. Сердечность смыло волной. Его лицо затвердело, вытянулось, застыло.
– Ты все? – спросил он вежливо и очень официально.
Я молча посмотрела в холодные акульи глаза.
– Только половину.
– Ладно, иди эээ… Толян! – крикнул он в открытую дверь, так и не решив, куда мне идти. – Зайди-ка сюда!
Он как-то странно держал себя. Словно пытался кого-то собой закрыть. Я тут же насторожилась. Чуть отклонилась в корпусе. За Диминым широким плечом торчал какой-то смутно-знакомый «ежик» и низкий лоб. Я отклонилась еще сильнее, как Нео от пуль, и чуть не свалилась на пол.
– Женя!
Глава 2.
«Не станем портить твои диваны!»
Женя тоже выглянул из-за Димы и посмотрел на меня.
Равнодушно и холодно, как на стену. Словно борец сумо перед боем: полный, свирепый и напряженный. С блаженной улыбкой дурочки я помахала ему рукой. Мой маленький корейский пупсик-убийца. Кан чуть ли инеем не подернулся, пытаясь меня презрением заморозить.
– Ну, я! – я смущенно взбила прическу. Мои волосы еще не до конца отмылись от красной краски и были светло-оранжевыми. – Жена твоя. Лина!
Кореец прищурился, потом его лицо расплылось в широкой улыбке. Хлопнув себя по пузу через пальто, он громко расхохотался.
– Жена! Худая – ноу толстая! – кулаком он саданул Диму в предплечье и подмигнул ему. – Жена помню? Проблемная? Хочу – не хочу. Я ноу понимать!
