Крылатая рать

Правда, одна женщина среди зрителей, встречающих прибывших с материка людей, все же была. Стройная рыжеволосая девушка пристально всматривалась в лицо Андрея, как будто пыталась вспомнить, где его видела, или понять, не путает ли она его с кем-то из своих приятелей. Лицо девушки тоже показалось Андрею смутно знакомым, как будто они встречались с ней когда-то давно, в прошлой жизни. Заметив, что он тоже рассматривает ее, девушка засмущалась и скрылась за спинами мужчин.

Пленников рассортировали по половому признаку. Женщин увели в чернеющий вдали замок, который здесь называли замком Созидателей, хотя, по сути, он был самой настоящей тюрьмой. Мужчин оставили недалеко от пристани, препроводив в один из бараков.

Немного погодя их выстроили перед их новым жилищем, и к ним обратился один из Правдолюбцев. Он поздравил их с тем, что их желание созидать теперь будет реализовано: им предстоит строить, мастерить, готовить и осуществлять другую работу, производить предметы, для изготовления которых нужно хоть какое-то воображение, и без которых трудно обойтись. Речь идет о кораблях, механизмах, оружии, полезных устройствах для домов Мудрецов. Также вновь прибывшие пополнят ряды обслуживающего персонала, портовых рабочих, ремонтных бригад, грузчиков. Для того чтобы они плодотворно трудились, их будут хорошо кормить. Но только не стоит строить планов побега: сонный газ, которым окуривают бараки по ночам, все равно не позволит им реализовать задуманное. К тому же бунтовщиков здесь отправляют в замок Созидателей, где они постоянно пребывают в темных камерах-одиночках. Туда не проникают звуки, там царит кромешная тьма, из-за чего узники быстро сходят с ума.

После этого мотивирующего выступления на душе стало совсем скверно. Ситуация казалась тупиковой. Хорошо еще, что их не обыскали – после того как руки узникам развязали, Рассвет незаметно потрогал карман и нащупал там заветный медальон.

Разговаривать в бараке было опасно, так как нельзя было исключать, что их подслушивают. Рассвет знаками показал товарищами, что стоит помолчать, отложив разговоры до того времени, как они окажутся на улице. Однако слушать было неопасно. И Рассвет внимательно слушал все, что говорили работники, попавшие на остров раньше. Так он узнал и про то, как воспитывают Правдолюбцев и иже с ними, про замок Созидателей и про уклад жизни в этих местах.

Утром Рассвета и его товарищей повели в столовую. Завтрак был сытным, но предельно простым: какая-то каша, сваренная на воде, и кипяток в жестяной кружке. По дороге в обеденный барак и обратно Рассвет успел перекинуться парой слов со своими товарищами, убеждая их не вешать головы и не унывать. «Безвыходных ситуаций не бывает, – сказал он, повторяя многократно слышанные от Жени слова, в которые сам не особо верил. – Главное – не сдаваться».

Работать всех отправили в разные места. Вероятно, это было сделано для того, чтобы им было труднее сговариваться и строить общие планы побега, если приветственная речь Правдолюбца, произнесенная накануне, показалась кому-то недостаточно убедительной. Рассвету сказали, что он займется уборкой в палатах Мудрецов, и отвели его в замок, увенчанный высокой башней, который находился почти в самом центре острова, на небольшой возвышенности.

Убираясь, в одной из комнат он увидел ту самую рыжую девушку. Она заговорила первой.

– Тебя как зовут?

– Рассвет.

– Красивое имя. Сам придумал или так назвали?

– Так назвали. Случайно повезло. А тебя как зовут? И почему ты не в том замке Созидателей, со всеми другими женщинами?

– Потому что я дочь Верховного Мудреца, и мне все дозволено. А зовут меня Лгуньей. Я тоже больна этой штукой, которую невозможно лечить, лживой болезнью, вот меня так и прозвали. Но я не сильно заразная, поэтому мне разрешают везде ходить. Только когда обострение, ну то есть приступ вдохновения, меня запирают в башне без окон, чтобы я беды не натворила.

– И что же ты такое можешь натворить в период обострения? – засмеялся Рассвет.

– Все что угодно. Ведь все, что я воображаю, начинает происходить на самом деле. Это ж просто катастрофа какая-то!

– А ты не преувеличиваешь? – улыбнулся Рассвет, убежденный, что как минимум последнее утверждение девушки было ложью.

– Рассуди сам, – сказала девушка, встав в позу художника и начав писать воображаемой кистью воображаемую картину. И вдруг в воздухе возникла маленькая птичка с радужным опереньем, которая быстро выпорхнула в окно.

Рассвет был поражен увиденным.

– Здесь место такое, особое, из-за чего и происходят воплощения. Но у меня это лучше других получается, лучше всех девочек и женщин, которых сюда привозили. Особенно сейчас, когда…

Тут девушка запнулась и замолчала, зардевшись. Но потом все-таки выдала себя с головой:

– С вами мужчину привезли, такого высокого, черноволосого и черноглазого, с умными глазами, смотрящими насквозь. Его как зовут? У него какие способности?

По голосу девушки и по выражению ее лица, глаз, Рассвет догадался, что Лгунья запала на Ворона. Он ответил, как зовут его спутника и пояснил, что особых способностей у него нет, но он много читал и много знает.

– Боюсь, из-за него у меня сильный приступ вдохновения скоро начнется, – призналась девушка. – Как же не хочется мне в эту клетку!

– А ты не можешь как-нибудь скрыть, что у тебя приступ начинается?

– Не знаю, не пробовала, – вздохнула Лгунья. – Но, наверное, на этот раз попробую. Потому что, боюсь, иначе меня навсегда в этой башне-клетке запрут, потому что я не разлюблю его до смерти!

Девушка еще сильнее покраснела, прикрыла лицо ладонями и выскочила из комнаты, будто бы испугавшись своего признания.

На следующий день убирать у Мудрецов позвали Ворона. Вечером, когда их вели на ужин, Рассвет тихо спросил у него:

– Ну как тебе рыжая Лгунья?

– Хороша! – улыбнулся Ворон.

Дочь Верховного Магистра приглашала для уборки комнат замка то Ворона, то Рассвета. Ей было интересно беседовать с ними, а им приятно было общаться с ней. К тому же они понимали, что если им и удастся когда-нибудь покинуть этот остров, то не без ее помощи.

От нее они узнали, что предал их все-таки Шухер, но после сам был обманут. Соблазнили его ловцы зельем, подстегивающим вдохновение. Сам он от природы не был наделен таким же сильным воображением, как его товарищи, но не хотел от них отставать, и очень хотел произвести впечатление на Морковку. Но лживое зелье трудно достать, и оно дорого стоит, но самое плохое – к нему привыкают. Вскоре Шухер пристрастился к этой дряни, и она стала дороже ему, чем Морковка и все остальное. И когда он получил предложение получать его регулярно и бесплатно, если поможет поймать сразу много разбойников и лживых людей, он не нашел в себе сил от него отказаться.

Убедить рыжую фантазерку в том, что лживость – не болезнь, оказалось несложно – она и сама это уже давно подозревала. К тому же она всей душой ненавидела сложившийся на острове порядок, искренне жалея женщин, которые постоянно находятся в темных клетках, и мужчин, которые на ее глазах теряют интерес к творчеству и превращаются в покорных рабов.

Девушка рассказала, что основной защитой материка от фантазий пленников острова служит экран, созданный Магами-Мудрецами. Он же помогает подавлять волю творцов, оказавшихся на острове. Сонный же газ – это второстепенная, дополнительная мера. Если б удалось разрушить экран, они бы сгенерировали мощный поток фантазий, и этот поток достиг бы материка, заражая и его жителей. Лгунья призналась, что как-то раз попыталась сама проделать в экране брешь, призвав на помощь всю силу своего воображения, но это оказалось ей не по плечу.

Как-то Рассвет спросил Лгунью, могла бы она открыть портал, но девушка не знала, что это и как выглядит. Юноша мог и сам создать портал с помощью своего амулета, выйдя на связь с друзьями или Бессмертными, но проход был бы узким, на одного. Он же хотел решить проблему кардинально, пригласив на остров целую группу своих соратников, способных сообща разрушить экран, созданный заклятиями Магов-Мудрецов, отпереть все засовы, выпустить на волю творцов и свергнуть существующий режим. Дальше бы созидатели все сделали бы сами, восстановив равновесие на планете.

Он должен был принять решение: показать или нет портал дочери Верховного Мага. Это было крайне рискованной затеей. Но, с другой стороны, без образца ей, на самом деле, не справиться с созданием большого портала, и тогда подмоги ему и другим пленникам ждать будет неоткуда.

Глава семнадцатая. Полет фантазии

«Сон в руку», – подумал Винч Зейрафт, заметив у соседнего особняка, пустовавшего много лет, необычное оживление. Сначала приехал Рэн Факар, сын Элизабет. Храня память о возлюбленной, Винч в тот раз на балу отказался принимать его вызов и даже почти извинился, понимая, что к клейму развратника, которым его наделила молва, добавится еще и клеймо труса. Но сможет ли он сдержаться снова, если на кону будет стоять не только его честь, но и жизнь его юной возлюбленной? Зейкрафт знал, что его дерзкий сосед водил дружбу с теми, кого он считал присланными за ним охотниками, и ожидал, что сами они тоже не заставят себя долго ждать.

Так и произошло. На следующий день явились Риксандр и Евжени Шапо, хоть и наряженные по последней моде, но явно нездешние, чужие. Винч видел, как они высаживались из дорожной кареты и девушка, уже бывавшая в этих местах ранее, скосила взгляд на его окно. Возможно, она тоже заметила его, прятавшегося за шторами его изобретения (где-то их называют жалюзи, но где именно Винч сам не помнил).

Винч разбудил Светелу, любившую спать долго, почти до полудня, и сказал ей, что какое-то время ей придется пожить на чердаке, поближе к порталу. Она послушалась, и, захватив все самое нужное, пошла к лестнице. Винч спустился на кухню, на скорую руку приготовил завтрак для Светелы и поднялся на чердак следом за ней.

Пока девушка наслаждалась омлетом, кофе и круассаном, Винч вынул все из шкафа, маскирующего вход в иной мир – надо было иметь возможность быстро воспользоваться порталом, если чужаки ворвутся в его дом.

В лаборатории-мастерской было все, что требовалось для жизни: и широкая кровать, и небольшая плита, и даже сантехническое устройство у дальней стены за лестницей, ведущей на крышу. Но, спрятав на чердаке Светелу, сам он не остался наверху на весь день. Чтобы не вызывать подозрения тех, кто может наблюдать за его жилищем, он встретил у входа приходящую горничную, позволил убраться в доме, хотя в последние дни дальше кухни ее не пускал, говоря, что там и так чисто, походил по комнатам, появляясь то у одного, то у другого окна.

Из магазина принесли его ежедневный заказ: готовый ужин на две персоны и обед – на одну, дюжину яиц, рыбные и мясные деликатесы, фруктовую корзину, конфеты, вино. Принимая заказ, Винч даже подумал, не послать ли курьера еще и за девушкой известной профессии, чтобы охотники подумали, будто в доме других женщин нет, но передумал.

Когда Винч разогревал обед для Светелы и жарил яичницу для себя, он заметил, что в соседнем особняке тоже готовятся к обеду: оживленно беседуя и смеясь, Рен и его гости направились к небольшому лесочку, держа в руках корзинки для пикника. Следом шли горничные, неся коврики и другие корзины. Хотя бы на пару-тройку часов он мог расслабиться.

После обеда Винч остался со Светелой на чердаке, чтобы девушка не чувствовала себя обделенной его вниманием. Пока охотники на пикнике, он мог позволить себе заняться с ней любовью, тем более что вечером от этого удовольствия, он понимал, придется отказаться: Винч предполагал, что штурмовать его дом охотники будут, скорее всего, в поздние часы, когда меньше свидетелей.

Вечером Зейкрафт ненадолго покинул Светеллу, чтобы разогреть им ужин. Поднявшись на чердак с подносом в руках, он увидел, что она примеряет крылья, вынутые из шкафа еще днем. Он залюбовался на нее. Даже при искусственном освещении эта девушка в длинном белом платье, с распущенными светлыми волосами, ясными глазами и ослепительно белыми крыльями казалась ангелом, спустившимся с небес, чтобы сделать его счастливым. Он поцеловал ее в губы и пошел вниз за фруктами и вином.

Возвращаясь на чердак, Винч услышал в спальне шум, и понял: началось. Он поспешил к Светеле, которая сейчас была на чердаке одна и совершенно беззащитная. Корзину с фруктами он бросил у входа, и они раскатились по полу. Светела, поняв, что происходит что-то страшное, кинулась к любимому. Он осторожно отстранил ее, запер дверь и бросился к столу, вынул револьвер, хранившийся в выдвижном ящике.

Шаги раздавались совсем рядом, взбегали по чердачной лестнице.

Свободной рукой Винч быстро набрал код на замке, которым был заперт другой ящик, извлек из него странную коробочку с множеством кнопок и рычажков – пульт управления самодельным порталом.

Охотники ломали чердачную дверь, она вот-вот распахнется.

Светела, все еще с крыльями за спиной, стояла рядом со шкафом, через который любовники должны были бежать. Бросив на нее беглый взгляд, Винч понял, что в таком виде она не сможет пройти в портал – он слишком узок.

– Крылья! – крикнул он ей, чтобы она быстрее избавилась от этого аксессуара, но девушка не понимала его.

Охотники были уже на чердаке. Винч загородил Светелу спиной, направив дуло револьвера на Евжени. Почему-то он был уверен, что именно она была среди пришельцев главной.

Видя, что Зейкрафт направил револьвер на Евжени и готов выстрелить, Рэн выстрелил первым. Барон упал, опрокинув стол с чертежами. Падая, он, вероятно, случайно нажал на пульте кнопку, активирующую портал. Задняя стенка шкафа, отдаленно напоминающая зеркало, замерцала.

Светела сообразила, что крылья не позволят пройти ей через эту мерцающую стену. Она взбежала по лестнице, ведущую наверх. Люк оказался широким, и девушка смогла выбраться на крышу. Риксандр поспешил за ней, на ходу крича, что ей ничего не грозит. Светела стояла на краю крыши спиной к нему и была похожа на ангела. Вдруг она взмахнула крыльями и взлетела.

Полет, правда, длился недолго. Крылья почти сразу повисли, и девушка устремилась вниз, цепляясь платьем и опереньем за деревья. Она упала на дорожку между загородными домиками. Было очевидно, что выжить при падении с такой высоты она не могла. Вероятно, ее голова была проломлена, под ней быстро образовалась лужица крови. Падший ангел со сломанными крыльями больше никого не сможет любить…

Саша вернулся на чердак и дрожащим голосом сказал, что Оли больше нет, она погибла – подвели крылья.

Но Женя не слышала его. Как ударенная током, она смотрела на мертвого барона, узнавая в его облике старого букиниста, застреленного безумцами где-то далеко, в ее родном мире. Она знала, что он не мог быть плохим человеком. Что же они творят!

Смотрите! – привлек внимание Риксандра и Евжени Рэн, указывая на заднюю стенку распахнутого шкафа.

Повернув голову в указанном Рэном направлении, Евжени увидела открывшийся портал. Перед ним стоял Андрей и какая-то рыжая девочка, кажется, учившаяся когда-то с ними в одной школе (в том мире, в котором они все родились впервые). Саша тоже узнал Нику, только она сейчас была совсем юной, моложе их всех, как будто осталась школьницей.

– Нам срочно нужна ваша помощь! – сказал Андрей. – Терра в большой опасности, равновесие нарушено, и сильно. Второй раз связаться с вами и снова открыть портал у нас, возможно, не получиться. Поспешите!

Евжени, не задумываясь, шагнула в портал. За ней последовали Риксандр и Рэн.

Андрей представил друзей друг другу. Когда он назвал Нику Лгуньей, Женя удивленно подняла бровь, но ничего не сказала. Постаравшись быть кратким, Андрей обрисовал ситуацию, и теперь стало ясно, что Лгунья – не такое уж и плохое имя в этой странной стране.

– Как я понимаю, нам нужно сейчас всем вместе напрячь воображение и разрушить магический экран? – поинтересовалась Женя.

– Мы так планировали, – кивнул Андрей. – Если, конечно, у вас нет других предложений.

– Пойдемте на балкон, – позвала Лгунья (она же Ника). – Оттуда прекрасный вид на море и горе, там фантазировать намного легче.

Друзья вышли на балкон, взялись за руки и сосредоточились. По периметру острова начали сверкать разноцветные молнии, над островом возник розоватый купол. Купол пошел трещинами, но не разбился.

Появление купола заметили все, кто был на улице. Работники любовались на него, а Мудрецы и Правдолюбцы заволновались. Они приказали ловцам схватить и обезвредить мятежников, стоящих на балконе главного замка. Но ловцов было мало, а пленники и ученики им не подчинились. Один из них – Ворон – призвал пленить Ловцов, Правдолюбцев и Мудрецов, и работники откликнулись на этот призыв активными действиями. Потом они побежали к замку Созидателей, где в темницах томились женщины-фантазерки, чтобы освободить их.

Вскоре все обитатели острова собрались на широкой площади перед главным замком. Рассвет обратился к ним, обозначив главную задачу: силой воображения разрушить купол.

Лгунья выступила вперед и начала дирижировать руками. Творцы послушались ее и сосредоточились на одной общей задаче. Непонятно как, но они понимали движения ее рук, превратившись в огромный хор. Волны их фантазий слились в одну, и купол рассыпался.

Лгунья из дирижера превратилась в художника. Казалось, в руках у нее кисть, а перед ней полотно. Она водила по воображаемому полотну воображаемой кистью, и все видели, как в воздухе над балконом материализуется крылатый конь, сотканный из облаков и лучей солнца. Чудесный жеребец взмахнул крыльями и полетел к материку, где он был так нужен, где его так ждали.

Часть третья. Жар-птицы

«В сказке ложь, да в ней намек»

(устное народное творчество)

«Зорко одно лишь сердце»

(Антуан де Сент-Экзюпери)

Глава первая. Странники

Закат зажег траву на горизонте. Острые языки пламени лизали оранжево-желтые полосы, расходящиеся от Солнца, а там, где алый диск касался воды, вверх поднималась легкая дымка пара. Огромное гладкое озеро бежало от горизонта и ласково подползало волнами к ногам рыжеволосой девушки. Она стояла на берегу одна, совсем нагая, наслаждаясь нежными прикосновениями теплой воды. Наконец, девушка медленно вошла в воду и, мягко оттолкнувшись от дна, поплыла. Ее руки, как крылья огромной птицы, то выныривали из воды, то вновь погружались в волны. На берегу ярко горел костер, вознося к небу дерзкие язычки, как будто пытался состязаться с раскаленным солнцем.

Но вот солнце уже почти совсем скрылось, тонкая полоска у горизонта побледнела и стала нежно-розовой. Девушка вышла из воды и хотела было направиться к огню, но вовремя остановила себя. Вечерняя прохлада обняла ее влажное тело, но желание тепла еще не вполне сформировалось – надо было еще подождать.

Приятная свежесть превращалась в назойливый холод, тело покрылось мурашками. Казалось, что еще чуть-чуть – и ноги сами, вопреки велению воли, понесут ее к вожделенному теплу. «Пора!» – наконец-то разрешила себе девушка, устремляясь к костру. Она подошла совсем близко, протягивая к огню руки, поворачиваясь к нему то одним боком, то другим, упиваясь ласковыми прикосновениями тепла, которое медленно разливалось по телу, наполняя его силой, а душу – покоем.

Вполне насладившись этим ощущением, девушка подняла с земли одежду и стала одеваться. Ее чулки и короткое платье казались слишком легкими и тонкими для ночной прогулки. Но на самом деле это была особая ткань, которую умели делать только в Огненных Храмах, – необычайно прочная и терморегулирующая. В одежде из этой ткани было прохладно в жаркий полдень и уютно даже в самую пасмурную погоду. За день ее платье накопило достаточно тепла, чтобы не дать замерзнуть до утра, и даже еще дольше. К тому же у нее еще был мерцающий плащ; как и вся ее одежда, черный с одной стороны и алый с другой, но более плотный и более энергоемкий, защищающий и успокаивающий, дарящий уверенность и восстанавливающий силы. Легким движением девушка накинула его на плечи и застегнула золотую пряжку. На широком поясе платья она закрепила узкий цилиндрический предмет – ее единственное оружие, способное защитить ее от диких зверей и злых людей.

Спустя пару часов она войдет в лес, темнеющий вдали багрово-серой массой. Многие дни она проведет там, пробираясь сквозь чащу к дороге, рассекающей лес пополам, чтобы по ней добраться до какого-нибудь поселения. Чтобы выполнить миссию, ей необходимо быть среди людей, а это – ближайший путь к большим и малым городам. Теперь она не скоро увидит милую сердцу, привычную картину: широкие луга, переливчатую рябь озера, диск заходящего солнца и радужную дорожку, бегущую от него по воде…

Девушка выпрямилась и посмотрела вдаль, туда, где последними мазками догорал закат. Ветер играл складками ее тяжелого плаща и легкого платья, так что казалось – это два костра горят рядом: один пониже и поразмашистей, другой – уже, стройнее, устремленный ввысь.

Вот она нагнулась и подняла с земли небольшой заплечный мешок. Порывшись в нем, она достала тончайший, почти прозрачный, белый платок и, расправив его, набросила на огонь. Костер тут же погас. Тогда она подняла платок, под которым оказались три небольшие веточки, по цвету напоминающие раскаленные угли. Она взяла их, не боясь обжечься, и, аккуратно завернув в платок, положила в мешочек. Затем, немного подумав, она достала из мешочка еще один предмет: матовый, слегка светящийся кристалл кроваво-красного цвета на угольно-черном шнуре, – и повесила его на шею. Несгорающий хворост, безусловно, неплохая штука, с его помощью можно развести костер где угодно и в любую погоду. Но если она вдруг останется без него – не пропадет, она знает и другие способы разжигания огня. Обидно было бы потерять и сухие концентраты – такие вкусные и такие полезные. Но когда-нибудь они и так закончатся, и ей придется охотиться с огненным бичом. А вот без магического кристалла она и в самом деле пропадет, так что пусть лучше он висит у нее на груди, поближе к сердцу. Так от него будет больше толку, да и надежней, что ни говори.

Теперь было сделано все, что нужно. Начинался новый этап ее жизни. Жизни вне Храма, среди людей, от которых теперь ее отделял лишь небольшой отрезок пути, проходящий через темный лес, который, правда, таит в себе множество всевозможных опасностей.

В это время с другой стороны леса в него въезжал всадник на белом коне. Одежда его была из той же ткани, что и у девушки, но другого цвета: прозрачно-голубой с одной стороны, абрикосово-желтой – с другой. Длинный плащ, висевший на плече, переливчато блестел в лунном свете.

Вот уже скоро месяц, как он отправился в путь. По дороге он встретил с десяток селений – больших и маленьких: в одних из них едва насчитывалось две сотни жителей, в других – несколько десятков тысяч. Но ни в одном из этих селений он не был нужен. Все эти деревеньки и городишки обжили другие жрецы Огня, которые вовсе не собирались с кем-то делить власть. Хотя там явно и не хватало свежей струи! Надо при возможности доложить об этом Верховным Жрецам. Ведь никто не имеет права гнать его оттуда, куда привело его сердце! Он полон сил, он жаждет приносить людям пользу, он хочет поделиться своей энергией с Солнцем.

Впрочем, его никто и не гнал. Просто давали понять, что он здесь лишний. И откупались дорогими подарками, настойчиво намекая, что ему пора продолжить путешествие. В одном селении ему подарили коня, в другом – золотого павлина, приносящего удачу, в третьем снабдили набором картинок с изображением голых женщин (и зачем они ему-то?), в четвертом пополнили запас питательных концентратов… Вот только остаться нигде не предложили.

Если бы юноша отбросил чувство досады, уязвленного самолюбия и горечь обиды, то он бы понял, что и сердце его не звало остаться ни в одном из этих мест, сердце влекло его дальше…

Он слышал, что где-то за лесом стояли большие города, втрое больше тех, что встретились ему на пути. Может, там он наконец-то сможет остановиться и приступить к выполнению своей миссии. Сейчас это было главным его желанием, все сильнее пламенеющим в его груди. И он заранее ликовал, представляя, сколько энергии получит Солнце, когда это его желание осуществится.

Ночью спать в лесу нельзя – слишком опасно. Девушка устала, но продолжала идти, терпеливо перешагивая через могучие, выступающие из земли корни, продираясь сквозь тесно сплетенные сучья. Отдохнуть она успеет днем, когда страшные обитатели этих мест, о ярости которых ходили легенды, спрячутся в свои мрачные норы. Да и отдых ее будет тем слаще, чем сильнее она будет измождена…

Алый плащ ее слегка светился, не давая ей споткнуться или напороться на сук. Через каждые пять-десять метров она останавливалась и внимательно прислушивалась, всматриваясь в темноту. Конечно, ей было известно, что ночные хищники подбираются неслышно. Но только не для жрицы Огня! Магический кристалл в несколько раз обострял ее восприятие. Она слышала, как ветер перебирает листья на деревьях, с закрытыми глазами, по одному только запаху смогла бы определить сейчас, какое именно дерево находится рядом, какой зверек притаился в его дупле. Не так-то просто застать ее врасплох!