Три Закона. Закон третий – Воспроизводство. Часть 1

Но всё же, согревшись в его близости, в знакомом запахе раскалённого металла и недавно обновлённого парфюма, я вынуждена была признать просьбу вполне закономерной, учитывая момент и все сложившиеся обстоятельства. Он терпеливо ждал своей доли, и я наконец повернулась и поцеловала горячую колкую щёку пересохшими вдруг губами. Что-то щёлкнуло внутри, и я поцеловала её повторно. А по коленям пронеслись мурашки.

Мичлав усмехнулся. И выпрямился, попутно легко коснувшись губами моего виска.

– Теперь поровну, – произнёс он. – Ну, пойдём.

Глава 10

У машин, уже готовых к отправке, суетилась пара инженеров и вместе с ними Лео. Ксандрий в ступоре стоял в сторонке, разумно предпочитая не мешаться. Он был бледен как полотно. Журналист тоже явно нервничал, но у него это выражалось в иной форме. Завидев нас с Мичлавом, он попытался что-то изложить насчёт погрузки, запланированной на их машину, однако начальник повелительным жестом отодвинул его в сторону, выслушал финальный отчёт инженеров и дал команду к отправке.

Пресса послушно начала укомплектовываться в свой транспорт. Меня Мичлав как всегда подсадил в пасть чёрного монстра, заметно просевшего под грузом вещей. Но сейчас его привычные прикосновения показались мне слишком мягкими.

А наверху, уже в салоне машины, низ живота вдруг прорезала странная боль. Я даже невольно схватилась за вспыхнувшее место. Мичлав в этот момент уже оседлал водительский трон и не мог не заметить того, что случилось.

– Больно? – потянувшись ближе, он накрыл ладонью мои, пытающиеся усмирить спазм, руки.

– Наверное, на нервах… – с досадой пробормотала я.

– Пройдёт, малыш. Рано или поздно лекарство найдётся.

Вернувшись на место, охотник взялся за руль и вздохнул так мощно, что всё кругом вздрогнуло.

– Ну? – он подмигнул. – Погнали?

– Погнали!

Я врубила «музон поживее», выездная дверь Бокса неторопливо поднялась, младший транспорт позади мигнул фарами о готовности – и наша кавалькада вырулила на солнечный свет. Впереди лежал двухчасовой путь в аэропорт.

Готова поклясться, я вдруг ощутила, что на нас сейчас смотрит куча народа! Конечно, это возможно, ведь выезд из Боксов виден с одной стороны здания Ассоциации, и люди могли просто посмотреть из окон. Только не знаю, зачем бы это им было нужно. А вот старый Глава видел наше отбытие по камерам…

Я хотела даже спросить Мичлава, не показалось ли ему то же самое. Но он как всегда прочитал мои мысли:

– Пялятся все… – и хмыкнул, облокачиваясь о дверь и оставляя на руле два пальца.

– Вы тоже почувствовали?

– Тут даже чуять нечего. Я и так знаю. Всё идёт как надо, сокровище, расслабляйся. Теперь можно обо всём позабыть на… на сколько? Часов на восемь, пока доедем.

Он сам и вправду выглядел резко обо всё позабывшим! Ну да я тоже ощутила наплыв гармонии, едва чёрная машина встроилась в ряды спешащих вехемских собратьев. Обычное будничное оживление кругом заполнило пустоту ожидания в груди. И покачивая ножкой, я стала беззвучно подпевать топчущей динамики музыке.

Мы ещё даже не достигли Артерии, когда часы окрасились новым сообщением. Писал Тоно – их авто послушно висело на хвосте.

«Мы тут с ума сходим от нервов! А вы как?»

«Врубите что-нибудь поактивнее – мне помогает!» – тут же дала совет я.

– Что, аппендицит проснулся? – насмешливо поинтересовался Мичлав, но ему пришлось пояснить свою слишком сложную для меня метафору: – Журналюга твой пишет?

– Слушайте, почему мой? – рассмеялась я. – Ну вам же нужна огласка, разве нет?

– Мне много чего нужно, малышонок, много чего, – он усмехнулся и коротко глянул на меня. – Надо бы ему имечко придумать, а то «журналюга» – как-то банально.

– Слушайте, а вы и при них будете меня своими прозвищами звать? – внезапно возник весьма важный вопрос.

– Хм… Ну-у, готов продать эту привычку за умеренную плату.

– Какую же?

– Ты начинаешь наконец называть меня на «ты», а я (хоть это и жестоко сложно) при них не зову тебя «деткой», «малышкой», «птенчиком», «сокровищем». А, ещё «сладкой» не буду звать. Ну да это я говорю редко – чисто когда накатывает.

– Ещё «девочкой», – напомнила я.

– Ну нет, «девочка»-то в чём виновата? – напарник возмущённо фыркнул. – Хоть её оставь! Ты же, в конце концов, не мальчик, поэтому ничего криминального в этом слове не вижу.

– Так, ладно, но вы действительно обещаете, что, если я сейчас соглашусь звать вас на «ты», то больше не услышу всех этих словечек? – мне как-то слабо верилось в подобное чудо.

– Стоп, разумная моя, речь шла только о присутствии твоих журналюг! – опять возмутился Мичлав. – Когда мы с тобой одни – что меняется?

– Ну тогда и я вас наедине буду звать по-прежнему на «вы».

– Да чёрт меня дери, девочка! Если я буду смотреть на тебя (ещё и наедине!) и называть «Леокади», да меня разорвёт от остроумия! – он даже жахнул по рулю.

– Ну тогда незачем и заводить этот разговор, – посмеялась я и отвернулась к окну. – Если с вашим остроумием всё равно нельзя сторговаться. Господин Мичлав.

– Ч-чёрт… – охотник мотнул головой и с досадой цокнул языком. Совмещая это с обычным своим оскалом. – Не усугубляй, а?

– И вы не обостряйте, наставник.

Мы переглянулись так, что, если бы между нами поместили спичку, она бы не просто вспыхнула, а превратилась бы сразу в прах.

Дата нашего отъезда не была тайной, она анонсировалась следующими за нами журналистами. Все про это знали. Поэтому на устройство сыпались сообщения от друзей и знакомых с пожеланиями счастливого пути и удачи. Через час я уже устала их читать и отвечать. Мичлав же ни на что не отвлекался – ухмылка не исчезала с его лица, он правил, как всегда не напрягаясь, и покачивал огромной головой в такт музыке.

– Мичлав? – в конце концов не выдержала я.

– М?

– Скажите честно, вам кто-нибудь пишет? Вы просто не обращаете на это внимания?

– И да, и нет, – расслабленно пожал он плечом.

– Как это?

– Кто-то пишет, кто-то не пишет. А твой этот Гелло не проявился?

Мой лишний личный вопрос вернулся пощёчиной. Вспомнить о бывшем друге было малоприятно…

– Нет, не проявился…

– Ну и дурак. Сейчас бы самое время, – мужчина снисходительно хмыкнул.

– А вы что, хотели бы, чтобы мы с ним помирились? – удивлению моему не было предела.

– Да мне чихать. Просто говорю, что он дурак.

А то я не знаю…

– Вероятно, ему не хватает вашего жизненного опыта.

– Хах! Это точно!

Вместо Гелло написала Ая. Мы совсем перестали общаться, лишь иногда перекидывались сообщениями. Она пару раз звала меня встретиться. Но времени с нынешней каруселью совсем не было. Я чувствовала за это неловкость – очень не хотелось, чтобы они там подумали, будто Алисар зазналась со своей известностью. Или будто Ассоциация квазиохоты не допускает общения с Ведомством Семантики. Надеюсь, что они так и не думают…

Я ответила ей сразу, поблагодарила за добрые пожелания, всем передала привет. Спросила как у них дела – она ответила, что всё по-прежнему, тихо и спокойно. А у меня? А у меня шумно и нервно. Тоже «по-прежнему».

После переписки с ней, я отключила уведомления. Во-первых, устала постоянно пялиться на дисплей устройства. А во-вторых, надоело озираться, а кто же именно там пишет.

При виде гигантского аэропорта волнение вернулось! Ничего-ничего, сейчас погрузимся в самолёт, и опять можно будет на какое-то время забыться! Как и в прошлый раз, два года назад, нас тут ждали – причём, ровно в том месте, где нам следовало остановиться. Но сейчас журналистов наблюдалась целая толпа, а не просто несколько человек!

– Вы же теперь не любите прессу, разве нет? – вопросила у Мичлава, отстёгивая ремень безопасности и готовясь выходить.

– На этот раз я и пальцем не шевельнул, – отвечал он и сделал знак, чтобы дверь я пока не открывала, – сами все явились. Явный прогресс, а?

Журналисты, расталкивая друг друга, фотографировали подъезд машин к запланированной остановке. Наши приятели не заставили себя долго ждать и, едва затормозив, выскочили наружу, чтобы к ним присоединиться. Служащие аэропорта, призванные отогнать транспорт, терпеливо ожидали в сторонке. Мичлав же не торопился. Покинув салон, он под писк и щелчки камер открыл мою дверь, за которой я послушно ожидала сигнала к началу пьесы, и извлёк меня на свет божий. И поставил перед собой.

Камеры запищали с удвоенной скоростью, десятком голосов начали выкрикиваться вопросы, началась давка! Не ожидая такого ажиотажа, я едва ли не подалась назад, рискуя потерять умеренную улыбку на лице. Мичлав молчал, не реагируя ни на один из выкриков – рука его лежала на моём плече. Ну а тачка опять служила нам внушительным фоном!

Однако и минуты не прошло, как беспорядок в прессе начал угрожающе приближаться к границе нашего личного пространства. Задние ряды не выдержали столь долгого пребывания на периферии, и резко поднажали на впереди стоящих! Да и отсутствие ответов повергало толпу во всё возрастающее возбуждение! После нескольких месяцев рабочей изоляции я чувствовала себя как перед стаей квазиантропов!

Подняла глаза на Мичлава – тот вознамерился уже открыть рот и отрезвить это море гласности, но не успел. Внезапно вмешался Лео. Он выскочил в стремительно сокращающееся пространство между нами и толпой и, раскинув руки, неожиданно громко и строго призвал всех к порядку:

– Господа, назад! Назад, держите дистанцию! – оглашал он, решительно и бесцеремонно заставляя первые ряды по всему периметру пятиться подальше. – Не напирайте! Соблюдайте приличия! Назад, сказано тебе…

И ему неожиданно удалось оттеснить эту волну на положенное расстояние! И заслужить кривую, но вполне одобряющую усмешку нашего начальника. Но ему некогда было обращать на это внимание – очистив площадку, он тут же выцепил Ксандрия и поставил его рядом с собой перед первыми рядами. Тот незамедлительно нацелил камеру на нас.

– Господин Мичлав, это правда, что на Кудуце не будет убито ни одного квазиантропа?

– Госпожа Алисар, это правда, что идея об изобретении пришла вам во сне?

– …Аппарат уже запущен в массовое производство?

– …Когда аппарат будет установлен у Мегаполиса?

– …Почему Высшее Правительство не делает заявлений о бескровной охоте?

– …Ассоциация преобразования не предъявляла вам обвинения в переманивании их лучшего специалиста?

Мы с Мичлавом переглянулись. Знали бы они кто на самом деле кого и куда переманивал…

– Господа, – перекрывая крики, заговорил охотник, ободряюще потирая моё плечо, – у вас, я смотрю, назрело немало вопросов со времён последней пресс-конференции. Но, извиняйте, времени у нас в обрез.

Ксандрия кто-то попытался потеснить и тут же вежливо схлопотал от охраняющего его Лео. Я не выдержала и тихо рассмеялась. Журналист это заметил и расцвёл бодрой улыбкой.

– …Повторюсь, что рейд на Кудуц является первым практическим экспериментом с аппаратурой для будущего метода бескровной охоты. Для будущего, господа! Поэтому прошу вас не разочаровываться и не строить пока грандиозных планов – разработка методики всё ещё находится в процессе. У нас всё, так что давайте-ка…

– Господин Мичлав, ещё пару фото!.. Господин Мичлав, почему этот рейд будет транслироваться в «Истина во мне»?.. Господин Мичлав, охота теперь не работа для одиночек? Когда вы примете пост руководителя, вы заведёте новый порядок?

Напарник усмехнулся. Как-то автоматически мы с ним немного поменяли позы при запросе на новые снимки.

– Бросьте драматизировать, это всего лишь залп в честь нашего уважаемого Главы и моего наставника. А уж кто первый подсуетился, тот и получил билет на самолёт.

Вопросы продолжали сыпаться, а я, пользуясь темой, кивнула Лео, чтобы они подошли к нам! Ведь они, по сути, члены временной команды, и, возможно, такой рейд будет всего один за всю историю охоты! Лео оживился, метнул взгляд на Мичлава. Я мило улыбнулась наверх – охотник глянул мрачно – и протянула руку к нашим журналистам. Лео тут же схватил Рема, и вот они оба уже стоят рядом со мной. Подчёркиваю, рядом со мной. Старший же группы с хрустом расправил плечи, возвышаясь над всеми как небесный судья, но возражать не стал.

Пресса на миг притихла – и по новой заработала камерами.

В конце концов толпе пришлось пропустить нас в здание главного терминала аэропорта. Пропустить – а самим остаться за стеклянными дверями. И только наши приятели с невозмутимостью профессионалов последовали за нами.