Марк. Уровень 2.0

Марк тащил в обеих руках несколько тяжёлых пакетов и выглядел… иначе. Вроде тот же – серые джинсы, чёрная куртка, но в глазах блеск, шаг чуть мягче, чем обычно. И запах – лёгкий, едва заметный, терпкий, алкогольный. Не в хлам, но… чуть расслабленный. Ого, да он выпивший!

– Ну здравствуй, хозяйка, – бросил мне с улыбкой, а сам перехватил пакеты в одну руку, а другой обнял Тумана, который подпрыгивал вокруг.

– Ну привет, ты… устал? – я все пыталась уловить запах. Точно. От него веяло алкоголем. Но не перебором – так, словно заехал с кем-то выпить пару бокалов.

– Немного, – честно сказал Марк. – эти магазины меня вымотали хуже любой операции.

– Вкусно пахнет, ужин? – спросил он, бросив быстрый взгляд в сторону кухни и стола.

– Готов. – я улыбнулась, показывая на мясо в духовке. – А это что? – кивнула на пакеты.

– Хозяйке… – усмехнулся. – Чтобы не сидела тут в мужских рубашках.

И не дожидаясь, прошёл на кухню, глухо поставил десяток разноцветных бумажных пакетов на стол.

– Это что, одежда? – удивилась я

– Угу – буркнул Марк, и уже пожевывая сырокопченый пластик.

– Спасибо, но… У меня тут нет денег… – начала смущенно благодарить я. – Да, мне приятно, но, быть должной кому-то я не люблю…

– Все нормально, не забивай голову – подбодрили меня.

Мне стало как-то легче, а может и правда не заморачиваться?

Я подошла ближе и заглянула в содержимое цвтеных пакетов с неизветными мне блестящими логотипами и брендами.

Сначала всё выглядело привычно: аккуратно сложенные майки, шорты, джинсы, спортивный костюм, кроссовки, тапки, ух ты – даже свитер…

Потом – домашнее хлопковое платье, набор косметики, шампуни, крема.

И… Я зависла над пакетом с логотипом нижнего белья…

– Это что? – мой голос предательски дрогнул.

– Твои вещи, – буднично бросил Марк, но уголок губ качнулся вверх.

Я стала аккуратно шурудить в пакете – белые хлопковые трусики. Потом – чёрные с кружевом. Потом – красные, с тонкими полосочками по талии. Я застыла, сердце ухнуло вниз.

– Ты… купил мне бельё? – я не поверила своим глазам.

Марк облокотился на столешницу, скрестил руки на груди и чуть усмехнулся:

– А что такого? Тебе же нужно?

– Я ж говорила, мне нечем заплатить… – вновь начала я смущённо.

– Потом отдашь, – спокойно перебил Марк, доставая вино и ставя его на стол. – Или сочтёмся.

Сказанные слова задели, зацепили, разлились внутри горячей волной, а я быстро спрятала глаза в пакете, чтобы не встретиться с его взглядом.

– Но… откуда ты знаешь размер? Угадал?

Он перевёл на меня взгляд – медленный, прицельный, хищный.

– Не пришлось. – Его глаза сверкнули. – Я наблюдательный. Не знал, что тебе нужно. Взял всё подряд. От майки до трусов. Размер… на глаз. Не промахнулся же? – он скользнул взглядом по мне так откровенно, что я чуть не поперхнулась воздухом.

– Ты… – я захлебнулась возмущением и смущением одновременно. – Ты нормальный вообще?

– Более чем, – спокойно ответил он и протянул мне бокал. – За хозяйку дома.

Я взяла бокал, пытаясь скрыть жар на щеках, сделала глоток и тут же уткнулась в пакет с бельем. Это был не тот Марк, которого я знала. И знала ли вообще? От силы 2 дня, половина из которых была без сознания.

Сердце билось так, будто меня застали в чём-то очень личном, щеки полыхали, а я пытаясь скрыть смущение за иронией:

– То есть ты решил заодно выпить и развлечься? Устроил себе квест – угадай размер? А говоришь не терпишь магазины…

– Терплю. – Он снова сделал глоток, лениво облокотившись на столешницу.

– Но на белье терпение закончилось. Взял разные. Под настроение.

Я сжала ткань пальцами – тонкая, лёгкая, обжигающая.

И в голове только одно: “Он видел меня в этом. Представлял?”

…

Пакеты сметислись на диван, а мы на кухню.

Запах мяса и сыра смешался с ароматом вина – густой, насыщенный вечер. Марк сел напротив, бокал в руке, локоть на спинке стула, взгляд цепкий, расслабленный, но слишком прямой, как будто видел меня насквозь.

Мы молча попробовали мясо. Горячее, сочное, с тягучим сыром – я едва не застонала от удовольствия.

– Ну, хозяйка, – усмехнулся Марк, подцепив вилкой очередной кусок мяса.

– Скажу честно, я не ожидал.

– Чего? Что я умею готовить? – я приподняла бровь.

– Что ты вообще будешь этим заниматься, – он сделал глоток вина.

– Больше похоже, что ты из тех, кто любит, чтобы за ней ухаживали.

– Ошибаешься, – парировала я, разрезая ножом мясо. – Я умею сама.

– Это видно, – кивнул Марк. – Но и то, что ухаживания ты любишь – тоже видно.

Он смотрел слишком внимательно и я чувствовала, как вино теплеет в крови, а щеки вновь разгорелись.

– Ты всегда такой… прямой? – спросила я.

– Когда трезвый – нет, – усмехнулся. – А сейчас… чуть проще.

Ага, проще. Чувство, что на тебя надвигается цунами в километр, со своей массой, силой, и у тебя нет сил с ним бороться, только принять неизбежное…

И все же ужин вышел тёплым, почти домашним. Марк ел молча, но с таким аппетитом, что я почувствовала гордость – значит, не зря старалась. Пару раз он даже сказал “вкусно” – коротко, сухо, но это звучало как комплимент уровня шедевра.

Я подняла бокал и, улыбнувшись, спросила:

– Ну и? Как ощущения после магазина?

Он прищурился, откинулся на спинку стула, вытянул ноги и хмыкнул:

– Честно? Ненавижу шопинг. Терпение кончилось еще на джинсах.

– А на белье хватило? – я не удержалась с иронией.

Уголки его губ дрогнули.

– На белье хватило ровно настолько, чтобы взять разное и не заморачиваться. Хлопок, кружево… не знаю, в чём ты ходишь. Пусть будет выбор. – Он сделал глоток вина и добавил чуть тише, с намёком: – Проверю потом.

Я поперхнулась воздухом, чувствуя, как щеки вспыхнули.

– С ума сошёл? – попыталась отшутиться я.

– А что? – в голосе скользнул хриплый смешок. – Ты думала, я куплю и забуду?

Я покрутила бокал, стараясь отвести взгляд, но он не дал – смотрел прямо, нагло, слишком близко. И вино делало своё – слова казались двусмысленнее, дыхание – горячее.

– Ладно, сменим тему, – пробормотала я. – Ты часто так… возвращаешь женщин домой с центра?

– Нет, – резко сказал он. – Ты первая.

– Почему?

– Потому что остальные не ты.

Еще один ответ врезался, как нож, четко попавший в центр мишени. Я замерла, не зная, что и сказать. Хотелось пошутить, но горло пересохло. Мужским жестом мне подлили вина, будто ничего не произошло.

– Скажи мне честно, Саша. – Он откинулся на спинку стула, глаза блеснули темнее.

– Ты боишься меня?

Я поперхнулась воздухом.

– С чего ты взял?

– Потому что в тебе есть эта осторожность, держишь оборону и сама не понимаешь, куда шагнуть.

– Ты всегда так держишь фасад?

Я моргнула: – В смысле?

– Вижу, как реагируешь. Вчера, сегодня. Но каждый раз отшучиваешься. Зачем? Боишься показаться слабой?

Вилка чуть не выпала у меня из рук.

– Ты, я смотрю, философ после вина…

– Я реалист, – парировал он. – И вижу, что у тебя внутри всё куда сильнее, чем ты показываешь.

– А еще… Любитель задавать неудобные вопросы, и мне вновь провокационно улыбнулись

Я подняла бровь.

– Например?

Он чуть наклонился, подбородок опёр о кулак. Глаза блестели – не от вина, от намерения.

– Например, – начал он спокойно, но голос был низкий, будто пробовал меня на прочность, – какое бельё ты выбрала бы сама? Простое хлопковое? Или кружево, которое надевают не для себя?

Я открыла рот и закрыла обратно, не найдя слов для ответа.

– Прямо за ужином такие темы?

– А почему нет? – в уголках губ мелькнула ухмылка. – Вино располагает к честности.

Я выдохнула и уткнулась в бокал, но всё же ответила:

– Хлопковое удобнее.

– Значит, выбрала бы удобство? – Марк не отпускал. – Даже если знала бы, что кто-то смотрит?

Я сглотнула. Смотрит он.

– А ты всегда так, прямо в лоб?

– Я всегда “так”, – он пожал плечами. – Мне интереснее реальное, чем фасад.

Мы обменялись взглядами, и я почувствовала, что щеки горят сильнее, а желание подступает волной по телу.

– Ладно, – Марк откинулся, но глаза оставались прикованными ко мне.

– Следующий вопрос. Ты всегда хотела быть сильной?

– В смысле?

– В прямом. Ты держишься сильной. Дёргаешь себя за шкирку и идёшь вперёд. Но если честно, ты хочешь быть сильной или тебе пришлось?

Слова врезались под кожу. Я крутила бокал, задумалась. Слишком точно смотрит, слишком верно спрашивает…

– Наверное… пришлось.

– То есть сама бы выбрала другое? – он слегка склонил голову. – Хотела бы быть слабой рядом с кем-то?

Я замерла. Он сказал это так, будто уже знал ответ, но ждал признания.

– Не знаю… Иногда… да. Но ненадолго. Чтобы потом снова самой.

– Значит, ты боишься зависеть, – подвёл он итог.

– Ты слишком много выводов делаешь сходу.

– Привычка, – коротко ответил он и снова наполнил бокалы. – Последний вопрос.

Я подняла глаза.

– Ты ушла бы сама, если бы поняла, что мужчина тебя не держит? Или осталась бы до конца, даже понимая, что не твоё?

Воздух стал вязким.

Чувстов, словно сейчас от моего ответа зависит многое, словно прохожу какие-то точки, сердце участилось, а голова вдруг стала пустой. Но я знала одно, что если любви нет – то и оставаться незачем…

– Ушла бы, – ответила я, и голос прозвучал резче, чем ожидала. – "Если лошадь сдохла – слезь"– я не держусь за то, что мертво.

Марк кивнул.

– Звучит смело.

– Это честно, – парировала я. – А ты? Ушёл бы?

Он наклонился чуть ближе, облокотившись на стол.

– Ушёл бы… но только если сам понял, что всё кончено. Не раньше.

– Значит, дотянул бы до последнего, – усмехнулась я.

– Значит, не люблю оставлять недосказанное, – ответил он, и в глазах мелькнуло что-то, чего я не смогла разобрать.

Мы снова выпили, и вино потекло теплом по телу. Повисла тишина, я почувствовала, как щеки горят, и сделала вид, что изучаю тарелку с последним кусочком мяса и красным запеченным перцем. Но Марк явно не собирался отпускать тему.

– Ещё вопрос, – сказал он, будто между делом. – Если бы тебе дали выбор: быть слабой, но любимой… или сильной, но одной. Что бы выбрала?

– Это нечестно, – я улыбнулась краешком губ. – Так не бывает.

– Бывает. Я видел.

– Тогда… наверное, первое.

Марк посмотрел пристально, обдумывая что-то, завис в таком состоянии на пару секунд.

– Наконец-то, – произнёс он тихо, но с такой странной удовлетворённостью, что у меня по спине пробежали мурашки, и не от радости, а словно ты жертва в лапах хищного зверя, судьба которой предрешена.

Туман поднял голову, посмотрел то на меня, то на Марка и шумно вздохнул, будто поставил точку в споре.

– Ладно, – Марк поднял бокал и коснулся моего. – Хватит вопросов. Ты и так сегодня честнее, чем многие за всю жизнь.

– Серьёзно? У тебя это допрос или ужин?

– Допрос, – без улыбки сказал он, но глаза блеснули.

– Только без протокола и без свидетелей.

Мы оба рассмеялись, напряжение чуть отпустило. Я допила бокал и, не думая, протянула его ему. Он молча налил. "Уже третий", посчитала я. Его пальцы задели мою руку и тепло этого касания словно вплавилось в каждую клеточку кожи.

– Знаешь, – сказал Марк после паузы, – у нас с тобой сейчас один из редких вечеров.

– В смысле?

– Когда можно просто сидеть, есть и пить. Без обязанностей, без беготни. – Он кивнул в сторону гостиной. – Даже камин можно разжечь и посмотреть фильм.

Я вскинула бровь.

– Ты предлагаешь кино… после всего этого?

– А что? – он чуть усмехнулся. – Ужин был с допросом, пусть дальше будет с культурной программой.

Я не удержалась и рассмеялась.

– Ладно, уговорил. Только без боевиков.

– Договорились, – сказал он и впервые за вечер улыбнулся почти по-настоящему, мягко.

…

Мы пересели в гостиную, на молочном угловом диване, места было столько, что я устроилась с одного края, Марк – с другого. Между нами лежал плед и целая жизнь. На экране тихо шёл какой-то фильм с неизвестными героями, но больше для фона, чем для внимания.

Я подтянула ноги под себя, укуталась в его рубашку, и украдкой посмотрела в сторону. Марк сидел расслабленно, закинув одну руку на спинку дивана, бокал в другой.

Меня заметили.

– Саша, – его голос прозвучал спокойно и как-то слишком целенаправленно.

– М-м? – я оторвалась от экрана.

– Ты когда-нибудь… жертвовала собой ради мужчины?

Очередной неожиданный вопрос ударил током. Я сглотнула.

– Ты снова допрос устраиваешь? – попыталась уйти в шутку.

– Нет, – он не отвёл взгляда.

– Хочу услышать честно.

Я перевела дыхание, задумалась, а вспомнить было что, тяжесть былого надавила в груди.

– Да… было, предавала себя. И, знаешь, никогда больше этого не повторю.

В его глазах мелькнула искра, то ли одобрение, то ли опасное согласие.

На экране кто-то говорил что-то драматичное, но мы оба не слушали. Между нами всё равно шёл свой фильм, куда более опасный.

Я потянулась за бокалом, чтобы скрыть дрожь в пальцах и запить былое воспоминание. Медленный взгляд проследил за моей рукой, потом перешел на экран.

– Никогда больше… – повторил он тихо.

– Значит, сейчас ты выбираешь только себя?

– А разве это плохо? – я скрестила руки на груди, утверждаясь в своей позиции.

– Плохо – нет. Опасно – да.

– Почему?

– Потому что иногда, Саша, выбрать себя – значит потерять то, что может стать твоим.

Я задержала дыхание. Сердце ударило сильнее.

– А ты? – тихо спросила я. – Смог бы любить одну? До конца. Так, чтобы женщина могла доверять?

Он не ответил сразу. Щёки его будто резануло тенью, скулы напряглись. Потом он откинулся, посмотрел в потолок и сказал низко, почти хрипло:

– Хотел. Пробовал. Слишком рано нырнул и утонул один. Она не догнала. Предала. После этого… я долго зашивал рану.

Я замолчала. Всё внутри дрогнуло – так честно он ещё не говорил.

– Но, – он снова повернул голову и посмотрел прямо, – если найду ту самую. Да, смогу. Даже больше, чем она думает.

Воздух между нами стал вязким. Я почувствовала, как сердце сбивается с ритма. Мысли метались, но тело знало своё.

– Марк… – выдохнула я, сама не зная, зачем.

Он усмехнулся, коротко, безрадостно.

– Я умею ждать. Но я не умею притворяться, будто не вижу, что происходит.

Тишина снова упала между нами. Я опустила глаза, и в груди стало тесно.

– Знаешь, – Марк вдруг поднялся, подошёл ближе и остановился напротив, – вчерашнее я сделал формально. Сегодня хочу проверить тебя по-настоящему.

Я моргнула непонимающими глазами:

– Проверить что?

Он показал на знакомый медицинский футляр на полке.

– Стабилизацию.

Воздух стал ещё плотнее.

– Марк… – я попыталась улыбнуться. – После вина?

– После правды, – отрезал он.

– Сядь.

Голос был спокойный, но в нём не было места отказу.

Я подчинилась, сердце колотилось так, что казалось, датчики сейчас и без приборов всё выдадут.

Он сел рядом, ближе, чем следовало. Его плечо почти касалось моего.

– Давай, – сказал тихо.

– Покажем, что будет, если ты перестанешь сопротивляться.

– Сопротивляться чему?

– Себе.

Он взял мою руку – уверенно, как всегда. Уже знакомый холод браслета коснулся кожи, но его ладонь сразу согрела.

– Дыши, – сказал тихо, почти у самого уха.

Я попыталась, но грудь снова предала, дыхание сбивалось, словно он нарочно расшатывал ритм.

Первый датчик – на запястье, Марк сидел рядом, его плечи касались моих, слишком близко…

Второй датчик разместил под край майки. Его пальцы медленно скользнули по коже, и я вздрогнула.

– Спокойнее, – хрипло подсказал он.

Третий сенсор он закрепил на ключице. Коснулся чуть дольше, чем нужно.

Я подняла глаза и утонула…

Он смотрел слишком близко. Слишком прямо, ждал, в упор. Аппарат пискнул, лампочка замигала, но Марк даже не глянул.

Он продолжал держать пальцы на моей коже.

– Всё скачет, – сказал тихо.

– Знаешь почему?

– Почему?.. – выдох у меня дрогнул.

– Потому что ты врёшь себе, Саша.

Его голос был низким, тянул внутрь, в глубину, туда, куда я вчера чуть не сорвалась… Я попыталась что-то ответить, но он уже склонился ближе, его дыхание обжигало губы.

– Хочешь, я докажу? – спросил он.

И не дал времени на ответ.

Поцелуй обрушился так же, как его поле – мощно, целиком, без права на отступление.

Тёплые пальцы обхватили мою шею, зарылись в волосах, вторая рука уверенно скользнула на талию. Я почувствовала, как браслет пискнул и отключился – как будто техника не выдержала.

Я дернулась, но не в сторону. Тело предательски потянулась на встречу, когда логика в отголосках вопила "куда!", секунда и словно вся моя вековая сдержанность растворилась.

Он почувстовал ответ, прижал сильнее. Мы дышали вместе. Диван уже не существовал, камин, вино – всё исчезло. Остались только его руки на моёй талии, коже и моё сердце, которое билось в его ладонях.

– Саша… Ты мне башню сносишь… – он выдохнул моё имя так, будто это было заклинание.

Его ладонь скользнула напористо по талии, подняла майку чуть выше, а я задыхалась от каждого движения и шла навстречу касаниям. Поцелуи стали глубже, он брал, поробовал, смаковал, язык обжигал, дыхание срывалось.

Я вцепилась в его плечи, пытаясь приблизить ещё сильнее, но предательская логика успела выпалить внутри: "мы же едва знаем друг друга…"

Мысли споткнулись, и я замерла на секунду.

Марк ощутил, этого хватило. Отстранился ровно настолько, чтобы я увидела его глаза. В них не было ни сомнения, ни злости. Только спокойная решимость и какая-то теплая сила, и желание, взять свое. Он видел больше, то, что я не понимала, чувстовала.

– Тише, – прошептал он. – Не бойся.

Его пальцы скользнули ниже, по бедру, чуть приподняли ткань шорт. Ладонь легла там уверенно, как будто знала дорогу лучше меня.

Я дернулась, хотела что-то сказать, но звук вышел предательским стоном наслаждения. Мои губы накрыли снова, а вторая рука оказалась между бёдер. Движения были медленные, уверенные, правильные, без суеты, исключительно точные.

– Марк… – выдох сорвался с губ.

– Расслабься, – тихо приказал он, и я подчинилась. я тонула в его объятиях, поле, меня сносило и накрывало его силой.

Я уже почти не соображала от прикосновений, но моя рука сама скользнула ниже, к ремню джинсов. Крепкая ткань скрывала, но не глушила – под ладонью отчётливо проступал тугой, горячий бугор. Я не удержалась и крепче сжала пальцы, проверяя.

Марк резко втянул воздух и глухо застонал, не сдержавшись. Его мышцы под ладонью напряглись, будто он боролся сам с собой.

“Мой размер… как надо”, – самодовольно подметила я, и от этого внутри подняласьновая волна возбуждениия. Щёки вспыхнули, дыхание сорвалось, но руку убирать не хотелось, наоборот, хотелось проверить ещё раз.

Он перехватил мою ладонь, прижал к дивану и наклонился ближе. Взгляд прожигал, в нём было слишком много всего сразу – желание, злость, сдержанность.

Я замерла, сердце стучало так, будто его услышит весь дом. Он держал мою руку прижатой к дивану, взглядом прожигал насквозь.

– Играешь с огнём, Саша, – его голос ниже, хриплее.

– Может, я просто проверяла… – выдохнула я, и сама удивилась своей дерзости.

– Проверила, – уголок его губ дёрнулся в усмешке.

– Хватит.

Он не дал мне шанса на ответ, ладонь с новым напором скользнула по бедру, и я подалась навстречу, выше, медленно, он смаковал мою дрожь. Я прикусила губу и вцепилась пальцами в плед, но сопротивляться не могла и не хотела. Логика сделала последний прощальный взгляд в мою сторону и хлопнула дверью.

Пальцы Марка уверенно нашли дорогу, прикосновения были точными, как будто он давно изучал каждую мою реакцию и знал, куда именно надавить, как провести, чтобы свести меня с ума.

Я задыхалась, выгибалась навстречу, а он держал меня крепко за талию, не давая выскользнуть, и двигался всё настойчивее, всё глубже.

– Скажи, когда остановиться, – прошептал он прямо в ухо. Его дыхание горячей волной ударило в висок.

– Не… не надо… – сорвалось с моих губ, и я поняла, что проиграла.

Марк больше не спрашивал. Его губы нежно целовали шею, по всему телу накрывали мурашки, и пальцы работали так умело, что я теряла контроль. Всё тело сжималось и взрывалось от каждого движения.

– Смотри на меня, – сказал он хрипло.

Я открыла глаза и утонула в его взгляде. Чёрные, глубокие, они держали меня, пока волна накрывала.

Он не сводил глаз, будто пил каждую мою реакцию.

– Так… – шептал он, ускоряясь. – Вот так, Саша…

И я задохнулась в собственном стоне. Взрыв накрыл волной – горячей, оглушающей, разрывающей изнутри. Я уткнулась лицом в его шею, а он продолжал держать, доводя до конца, пока не сдалась, пока всё тело не задрожало в его руках. Мышцы выгнулись дугой, пальцы вцепились в его руку, но он не отпускал и держал, пока дрожь не ушла. Потом мягко прижал мою ладонь к своей груди – его сердце билось так же сильно, как моё.

И только когда я немного отдышалась и пришла в себя, он мягко наклонился, поцеловал в висок и сказал:

– Спокойной ночи, Александра.

Открыв глаза, я успела захватить только край спины. Марк поднялся с дивана, поправил джинсы и направился к лестнице.

И почти сразу наверху включился душ.

Тело ещё отзывалось дрожью, словно внутри осталась его рука.

Смешно. Я знала его всего пару дней. Но ощущение – будто он знает меня до глубины всю жизнь.

“Просто работа”, – вспомнила я его слова и усмехнулась.

“Да-да. Работа”

Я обвела взглядом кухню: пустые тарелки после ужина, бокалы с остатками вина.

– Вот это вечер… – прошептала я и поднялась.

Ноги дрожали, но я всё же собрала посуду, машинально поставила в раковину.

А потом направилась вверх, в свою комнату. Спальня встретила мягким светом, зелёным покрывалом и тишиной леса за окном. Я закрыла дверь, скинула рубашку и рухнула на кровать. Запах хвои и его дома окутывал.

“Спокойной ночи, Марк” – уже мысленно сказала я.

Глава 6

Марк Арден.

Фильм шёл тихо, переливался светом на экране, но Марк его почти не видел.

Он видел её.

Са