Да, мой король

Шенборн бросил заспанный взгляд на часы. Без четверти полночь. Долго же она, судя по всему, колебалась, прежде чем послала за ним.

Но лакей истолковал промедление короля по-своему.

– Ваше Величество, я могу передать, что вы всё ещё неважно себя чувствуете? – вкрадчиво предложил он.

– Нет, исключено, – король свесил ноги с кровати. – Скажи фрейлине, что я скоро буду. И подай мне халат.

* * *

Покои королевы Джовании Августы Хальбург состояли из будуара, спальни, гардеробной, ванной и комнаты отдыха, которую Джо превратила в нечто среднее между игровой, читальной и музыкальной комнатами. Кабинета и своей отдельной столовой у королевы не было, но в будуаре стоял большой круглый стол для трапез с детьми и фрейлинами, а в спальне у одного из окон располагался довольно внушительный письменный стол.

Помещения были немного меньше, чем в комнатах короля, но за счёт обстановки они выглядели даже просторнее. Здесь было светло. Никаких тёмных оттенков. Сплошь кремовые и серо-голубые тона. Мягкие ковры устилали пол. Изысканные гобелены с пудровыми цветочными узорами висели на стенах. Колонны и потолок украшала лепнина и бесконечные изображения ангелов повсюду. На потолке в будуаре вообще красовалась целая картина с изображением голубей и пухлых ангелочков среди кучевых облаков. А ещё кругом блистал хрусталь: на золотых люстрах, подсвечниках и в бесконечных вазах, полных свежих цветов.

Всё выглядело предельно гармонично. В глаза бросалась разве что львиная шкура на полу у камина: с роскошной гривой, целой головой и когтистыми лапами. Ричард бы не удивился, если бы ему сказали, что этого царя зверей Джо убила собственными руками.

Чучело глядело на него снизу вверх стеклянными глазами и будто намекало: «Ты следующий, брат».

Проходя мимо него, Шенборн невольно припомнил одну легенду, которую слышал в Солверине. В ней царица отдавалась своему царю на звериных шкурах специально, чтобы соблюсти некий ритуал. Шесть разных зверей полегли от копья её мужа. Шесть раз она сама потрошила и выделывала шкуры. Шесть раз муж с упоением любил её на них. И шесть дочерей родилось у них, каждая из них унаследовала некие черты своего зверя. Пока вдруг царь однажды на охоте не убил льва и не принёс его жене. Лишь на львиной шкуре зачали они мальчика. И вырос он большим, сильным и мудрым. И покорил полмира, приумножив как богатства своего отца, так и его земли.

Ричард мельком представил Джованию на этой шкуре. И с трудом сдержал хитрую улыбку. Интересно, она читала когда-нибудь ту легенду?

Впрочем, улыбаться он перестал тотчас, как перешагнул порог её спальни.

Здесь всё было таким же просторным и светлым. Только вот ложе не стояло на постаменте. Вместо этого над ним висел весьма интересный балдахин. Он крепился к самому потолку и сплошь состоял из витых цепочек розового золота. Часть из них была подвязана и открывала вид на ложе с высокой, резной спинкой. Постельное бельё выглядело таким белым и нежным на вид, что хотелось немедленно растянуться на нём.

Другим наиболее интересным предметом мебели в спальне королевы оказался её туалетный столик из белого дерева, который стоял чуть наискосок от кровати. Всю его резную поверхность покрывал слой блестящего лака. Но более всего в глаза бросалось его зеркало, громадное и украшенное розовым золотом.

Столик стоял так, что зеркальная поверхность была обращена к королевскому ложу.

Именно перед ним на мягком стуле с низкой спинкой Ричард увидел королеву.

Две фрейлины помогали ей подготовиться ко сну. Одна из них расчёсывала густые, золотистые волосы своей госпожи. Другая наносила крем на руки лёгкими, массирующими движениями. Сладковато-фруктовый запах этого крема витал в воздухе.

Ричард успел рассмотреть на Джовании тонкую белую сорочку, спущенную с одного плеча прежде, чем причёсывавшая королеву фрейлина накинула на её плечи ажурную шаль лимонного цвета.

– Оставьте нас, – завидев «короля», коротко велела Джо.

Интонации у неё были такие, будто она пригласила его заключать военный союз, а не искать супружеских ласк.

Девушки послушно опустились в реверансах и, не поднимая взоров, вышли прочь. Двери за ними закрылись.

– Доброй ночи, моя королева, – Ричард медленно подошёл к ней. Поклонился. – А я уже спал, как видите. Мне сказали, вы жаждете срочно меня видеть.

Она смерила его холодным взглядом. Бордовый халат её мужа из плотного бархата сидел на Шенборне ничуть не хуже, чем на Вильгельме. Только вот опять. Это был не Вильгельм. И она это очень хорошо понимала на свою беду.

– Идите, – Джования снова отвернулась к зеркалу.

– Куда? – Ричард дёрнул бровью.

– В постель, – сквозь зубы процедила королева. – Не стройте из себя глупого. Вы прекрасно знаете, зачем вас позвали. А я прекрасно знаю о вашем разговоре с Альбертом сегодня утром.

– Как прикажет моя королева, – Шенборн картинно развёл руки в стороны и низко поклонился.

Джования фыркнула, поймав взглядом его отражение в зеркале.

Более нелепой интимной связи он и представить не мог. Но отлично отдавал себе отчёт: эта женщина сейчас чувствует себя ещё хуже. Возможно, даже пребывает в ужасе и наговорит ему гадостей. Стоило быть готовым ко всему.

Пока она гремела своими баночками за туалетным столиком, Ричард неторопливо прошёл к кровати и лёг прямо поверх одеяла. Он тотчас утонул в мягком облаке нежнейших, сладко пахнущих перин и пышных подушек. И невольно подумал о том, что, кажется, нашёл Рай на земле.

Джо краем глаза проследила за тем, как он неторопливо и с явным удовольствием вытягивается на её ложе.

– Марго поведала мне о вашей встрече в библиотеке, – задумчиво сказала она. – Полагаю, она всё верно предложила.

– Я уже всё понял. Не ходить туда, поскольку Вильгельм в библиотеку не ходил. Быть осторожнее, – тихо пробормотал Ричард. Так чтобы их не услышали из соседних комнат.

– Я не об этом, – Джования снова опустила глаза к своим кремам, но Шенборну казалось, что она попросту тянет время. – Нужно отказаться от официального общения наедине и в ближайшем кругу слуг, чтобы привыкнуть и не вызывать подозрений.

– Хорошо, моя королева, – он поглубже устроился среди подушек.

Ричард уставился в потолок. Там лепнина изобиловала всё теми же пухлыми ангелочками. Ощущение Рая это усиливало, но каким-то странным образом. Будто все эти крылатые купидончики наблюдают за тем, что не предназначено для их глаз.

– Я думала, ты не придёшь, – натянуто прозвучал голос Джовании.

– А я разве мог отказать? – Ричард усмехнулся среди перин. – Ты крепко держишь меня… в своих руках, моя королева. Признаю это.

– Фу, как грубо, – отозвалась Джо, но её тон несколько смягчился.

Звякнула ещё одна крышечка, и до графа фон Шенборна донёсся тонкий запах ванили. Стоило ли удивляться, что постель королевы пахла, как сладкое пирожное.

Ричард украдкой вздохнул. Ему стало ужасно совестно. И даже не за то, что лежал теперь на ложе супруги недавно убиенного друга. Стыдно сделалось именно за самого друга.

– У Вильгельма была любовница. Ты знала?

Баночки перестали звенеть.

Джования медленно повернулась к постели лицом, но Ричард лежал среди подушек и даже не глядел в её сторону.

– Нет, – не в силах скрыть удивления в голосе, вымолвила королева. – Кто?

– Полагаю, уже не столь важно, – ответил Шенборн. – Я поговорю с Альбертом о ней. Попробую удалить её из дворца, не вызывая подозрений. И заодно узнать о том, что и как долго их с Вильгельмом связывало.

– И всё же? – Джо медленно вдохнула носом. – Кто она?

– Не волнуйся. В этом более нет смысла. Позволь Вильгельму унести эту нелицеприятную тайну в могилу. А я сделаю всё, чтобы узнать, есть ли связь между их встречами и случившимся.

Ричард думал, что она возмутится и потребует назвать имя. Что скажет, чтобы не решал без неё ничего. Что она имеет право знать о том, с кем именно муж прелюбодействовал.

Джования молчала.

– Я обязательно поговорю с Альбертом. Обещаю, – добавил он.

– Хорошо, – наконец, прозвучал тихий ответ королевы. Брату она доверяла. – Но откуда ты узнал? Она что, приходила?

– Да. Всего за несколько минут до твоей фрейлины.

– Неслыханная наглость, – произнесла Джо с едва сдерживаемым негодованием. – И что ты с ней… сделал?

– Выгнал, конечно, – Ричард подавил зевок. – А что я ещё мог сделать?

– Спасибо, – прозвучало после короткой паузы. – За то, что был со мной честен и всё рассказал. И что не называешь имени, пожалуй, тоже. Боюсь, что я бы попросту приказала отрубить ей голову на первой заре. Даже если бы инициатива исходила от одного лишь Вильгельма, а она оказалась жертвой его интереса.

Шенборн уловил перемену в её настроении. Джования вдруг притихла. И совсем перестала возиться со своими женскими штучками у зеркала.

– Тебе наверняка больно узнать подобное, моя королева, – Ричарду хотелось услышать от неё хоть что-то о том, что она думает насчёт измен супруга. Факт того, что она не была осведомлена, весьма удивил его. – Мне жаль, что пришёл с такими новостями.

Но Джо молчала, погружённая в свои мысли. Время шло. А королева всё сидела, глядя на отражение в зеркале невидящим взором.

– Как голова? – наконец спросила она, вероятно, решив сменить тему. – Лекарь сказал, ты сегодня плохо себя почувствовал после заседания.

– Уже лучше, благодарю. Кстати о лекаре, – Ричард приподнялся на кровати. – Мы точно можем ему доверять? И этому цирюльнику, который следит за моей бородой и волосами?

Джования повернулась к нему, но заметив, что Шенборн смотрит на неё, тотчас поспешила возвратиться к зеркалу.

– Да, вполне можем, – ответила она. – Они оба из Дрейгена. И оба верны Зоммерштернам. Цирюльника зовут Клаус. Он приехал в числе свиты Альберта. А лекарь – это господин Ганс Гантер. Я знаю его уже много лет. Он один из врачей моего отца. А моё здоровье и здоровье моих дочерей отец никому постороннему не доверит. Господин Гантер может быть слегка эксцентричен временами, но он отлично знает своё дело. И умеет держать язык за зубами.

– Хорошо, – Ричард снова улёгся поудобнее. – Чем меньше народу в курсе, тем лучше. Благодарю, Джо.

– Не зови меня так. Вильгельм никогда меня так не называл, – одёрнула его королева с уже привычной резкостью. А потом вдруг добавила задумчиво и печально: – Всегда звал Августой. Наверное, хотел отличаться от остальных. Хотел обращаться ко мне не так, как все вокруг.

Джования снова умолкла. Опять погрузилась в свои мысли. Принялась закручивать крышечки красивых баночек одну за другой, а потом расставлять их по местам идеально ровными рядами.

– Так странно, – она вдруг горько усмехнулась. – Я после сегодняшнего разговора с братом места себе найти не могла. Всё злилась. Преимущественно на тебя, граф. И на себя тоже. Что ты не он. Что я предательница, которая так легко согласилась на доводы касательно рождения наследника. Что это измена. Попрание памяти любимого человека, которым я дорожила. И вот спустя всего несколько дней нужно переступить через себя и лечь с другим мужчиной. А я всю свою жизнь прожила с мыслью о том, что я «только для Вильгельма Хальбурга». Я любила его и все его недостатки. А он… оказывается… изменял мне, своей живой жене. И не думал о морали. И теперь я даже не узнаю, кого из нас он по-настоящему любил.

Королева закусила губу, чтобы унять внезапную дрожь. Она порывисто встала со стула. Принялась ходить по комнате и гасить свечи красивым пламягасителем в виде цветка колокольчика на длинной, тонкой ручке. Чтобы только чем-то себя занять.

Шенборн молчал.

– И всё же он отдал жизнь именно за нас, а не за кого-то другого, – размышляла вслух Джования, занимаясь своим нехитрым делом, а в комнате становилось всё темнее с каждым погасшим фитилём. – Девочек он любил, я точно знаю. И ко мне всегда был добр. Быть может, эта девица для него ничего и не значила. Но ты правильно поступил, что прогнал её. Моя беда в том, что наследник Хальбургам нужен. И мне от этого ужасно неуютно. Ты так похож на мужа, но в то же время я знаю, что ты – не он. Только деваться всё равно некуда. Поэтому очень прошу, давай побыстрее покончим с этим. Сделаем всё. И не будем уже возвращаться. И не будем вспоминать. Никогда. Хорошо?

Она погасила последнюю свечу и повернулась к кровати.

Но ответа не последовало.

– Граф? – шепнула Джо.

Королева подошла к ложу. Сначала нахмурилась, не веря глазам. А потом неожиданно для себя устало улыбнулась.

Ричард фон Шенборн крепко спал, убаюканный её откровениями.

Джо стояла в оцепенении довольно долго. Не решалась двинуться. И лишь после колебаний скинула шаль и тихо забралась под одеяло с другой стороны кровати. Она легла рядом, но не слишком близко. Устроилась на боку, подложив под голову руку. Вгляделась в его профиль. А потом королева подумала о том, что на долю этого человека выпало немало потрясений, с которыми им предстояло справляться сообща.

Затем Джования пришла к выводу, что ни за что не уснёт в одной постели с чужим мужчиной. Тем более после его слов про любовницу мужа. Она была практически уверена, что проплачет в подушку до зари. Но это всё было бы слишком непрактично и расточительно, как сказал бы её батюшка. По его мнению, королева должна была править всем одинаково умело, включая собственные эмоции. Особенно в отношении человека, который попрал любовь и верность.

Некоторое время Джо предавалась мрачным, болезненным размышлениям. Но потом отвлеклась на Ричарда, когда тот пошевелился во сне. Королева рассматривала его лицо, умиротворённое и при этом чуть резкое. Это созерцание принесло совершенно неожиданный результат: Джо забылась глубоким, спокойным сном, утешенная необъяснимым чувством защищённости.

Глава 7

Принцесса Маргарита Филиппа Хальбург завтракала в своих покоях. Компанию ей составляли две фрейлины. Все три девушки сидели за круглым столиком на широком балконе с видом на ухоженный королевский сад. Кучерявые лозы дикого винограда оплетали крышу над балконом и создавали приятную тень, которая пришлась весьма кстати, поскольку солнце светило ярко, а день обещал скорую жару.

Места на столике было немного, поэтому три шустрые служанки подавали еду прямо с резной тележки на колёсах. Королевские повара порадовали свою любимую принцессу яичницей с копчёным лососем, хрустящими тостами с маслом и апельсиновым джемом, а ещё красиво нарезанными свежими фруктами.

– Ваше Высочество, вы слышали новости? – намазывая для принцессы масло на тост, весело спросила рыжая милашка-фрейлина с очаровательными ямочками на румяных щеках.

– Какие, Джейн? – Марго улыбнулась в ответ, предвкушая очередную интересную историю из уст своей подруги.

– На псарне ощенилась та красивая белая сука, – поведала девушка с таким важным видом, будто бы действительно открывала некую ценную информацию. – Я слышала, что щенки просто очаровательные. Может, сходим после завтрака и посмотрим на них?

Маргарита хитро прищурилась.

– Откуда эти новости, моя дорогая? – принцесса понизила голос. – Открой нам тайну, уж не продолжает ли слать тебе записочки главный псарь?

– Псарь! Фу, – фрейлина-блондинка изобразила наигранное презрение. Но она больше потешалась над подругой, чем по правде осуждала её флирт.

– Лизбет, ты глупышка, – Джейн кинула в неё виноградиной, но подруга лишь рассмеялась, уворачиваясь. – Он маркиз и один из лучших друзей нашего короля, потому что отвечает за любимых охотничьих собак Его Величества.

– А ещё он не женат и без памяти влюблён в нашу Джейн, – Марго приняла из рук фрейлины свой тост. – Благодарю.

– Так уж и влюблён? – Лизбет жеманно повела плечом. – Будь осторожнее с ним, дорогая. Мужчины коварны. И быстро забывают о том, что такое любовь. И где начинается одно лишь плотское удовольствие.

– Не будь настолько патетична, – в Лиз полетела новая виноградина, которая на сей раз упала на её платье и, скатившись по ткани, затерялась под столом. – Ты-то уже замужем и весьма успешно, причём, – Джейн взяла ещё одну виноградину, но вместо того, чтобы запустить и ей в свою подругу, задумчиво закинула её в рот. – Что плохого, если мы с маркизом немного пообщаемся в вашем присутствии да ещё и при охране нашей принцессы? Может, в скором времени он даже сделает мне предложение?

– Прямо на псарне? – Маргарита беззлобно рассмеялась. – Надеюсь, что он хотя бы догадается прежде попросить твоей руки у твоего отца.

Джейн вздохнула. А после подняла на подруг умоляющий взгляд.

– Так мы сходим посмотреть щеночков? Пожалуйста, Ваше Высочество? – рыжая фрейлина сложила ладони в молитвенном жесте.

– Лизбет? – Марго повернулась к подруге.

– Хорошо. Но только недолго. Там слишком пахнет псиной, – сдалась блондинка.

Она хотела было налить принцессе ягодный компот в опустевший бокал, но кувшина с напитком на столе не оказалось. Как не оказалось на балконе никого из служанок. Все три девицы стояли в комнате за шторой и тихонько хихикали, перешёптываясь.

– Что там за срочные дела у вас, голубушки? – сердито прикрикнула на них Лизбет.

Девицы спохватились и торопливо высыпали на балкон. Одна из них несла заветный кувшин. Все три радостно улыбались.

– Что же такого интересного вы там обсуждали? – Маргарита хитро прищурилась. – Мы бы тоже хотели посмеяться.

– Ах, Ваше Высочество, простите нас, – та, что несла кувшин, опустилась в реверансе. – Всякие глупости.

– Ничего себе глупости, – вторая толкнула её локтем и забрала кувшин, чтобы налить дамам компот в бокалы. – Вся прислуга во дворце радуется от души. И повод весьма достойный, смею заметить.

– Говорите уже, – Марго легонько ущипнула служанку за бок, когда та остановилась подле неё. – Иначе мы умрём от любопытства.

Служанки переглянулись. Будто решались, уместно ли сплетничать с принцессой о делах в её собственном доме. Но всё же они решились. И та, что принесла кувшин, с радостным блеском в глазах поведала:

– Король и королева вместе.

– Конечно, вместе, – Маргарита нахмурилась. – Что за вздор? Они уже много лет вместе.

– Нет же, моя принцесса, мы не о том, – затараторила вторая служанка. – Король ходил сегодня ночью к королеве. И он, как прежде, остался у неё до самого утра. Они даже завтракать решили вдвоём. И слуг из комнаты всех при этом выставили. Разве не повод для радости?

Сплетни в королевском дворце строго порицались, но девицы улыбались так счастливо, что Марго смутилась.

– Могло ли быть иначе? – растерянно спросила принцесса.

Однако, мысль, что «Вильгельм» и Джования провели вместе ночь вызвала в ней довольно странное чувство. Такое, что породило незнакомую, болезненную тяжесть в груди. И Маргарита не знала этому чувству названия. Как и повода для его возникновения. Ведь согласно уговору, они были супругами. Но от этого легче почему-то не становилось. И не получалось разделять всеобщую радость.

Маргарита опустила взгляд в тарелку. Лосось уже не казался ей аппетитным, а желток глазуньи некрасиво растёкся липким пятном.

– Его Величество давно не ночевал в покоях королевы, – вполголоса заметила третья служанка. – И мы подумали, что, вероятно, причина в том, что король чуть не лишился королевы и теперь очень переживает за неё.

– Да, – закивала вторая служанка. – Страх утраты возродил былую страсть. Всколыхнул самые прекрасные чувства. Это ужасно романтично.

Марго подняла на них взор, не зная, что ответить. Похоже, прислуга и вправду радовалась этому семейному «единению». Даже Джейн выглядела счастливой, потому что безумно любила королеву Джованию, а их с Вильгельмом называла совершенной парой из рыцарского романа.

Но Лизбет, напротив, надулась и сделалась мрачнее тучи.

– Нечего сплетничать, глупые дурёхи! Не вашего ума дело! – вдруг прикрикнула она на девиц так резко, что они растерянно вздрогнули. – Работайте лучше, лентяйки!

– Простите, миледи, – в унисон произнесли они, а потом засуетились вокруг стола.

– Ладно тебе строить из себя строгую госпожу, Лиз, – отмахнулась Джейн. – Новость и вправду чудесная. Лично я была бы только рада как их примирению, так и последующему рождению ещё одного Хальбурга. Правда, Ваше Высочество?

– Да, конечно, – рассеянно ответила Марго, возвращаясь к трапезе.

Но кусок в горло не лез. Яичница сделалась скользкой, рыба – вонючей, а джем – приторным. Маргарита с трудом запихнула в себя несколько кусочков, когда на балконе появилась ещё одна служанка.

В руке девушка несла свёрнутую пополам записку.

– Доброе утро, Ваше Высочество, – она присела в реверансе. – Прошу прощения, но у меня послание для миледи от её супруга. Я могу его передать?

– Можешь, – позволила принцесса.

Лизбет приняла листок и развернула его.

– Что пишет? – с едва скрываемым любопытством осведомилась Джейн.

Блондинка с безразличием свернула записку и положила возле своей тарелки.

– Говорит, возвратится только к вечеру и просит не скучать по нему, – ответила Лизбет, а потом пояснила: – Вчера Его Величество назначил его ответственным лицом за расследование беспорядков, и Эдмон поздно вечером уехал за город, в тюрьму Равенсбург. Они с герцогом Фердинандом там кого-то допрашивают. Похоже, что это надолго.

– Допрашивают? – Джейн часто заморгала. – В смысле, пытают?

– Не знаю. Мне всё равно, – Лизбет сердито наколола кусочек лосося на вилку. – Не хочу это обсуждать.

– Правильно. Лучше сходим посмотрим щеночков, – радостно захлопала в ладоши рыжая фрейлина.

Она даже не заметила, как печальна принцесса Маргарита и как сердита Лизбет Пфаллен.

* * *

В покоях королевы тоже завтракали. Королева Джования и король Вильгельм сидели за столом лишь вдвоём. Лакеев они отправили за дверь, решив остаться наедине. Это привело всю прислугу в тихий восторг. И ужасно озадачило «короля».

Ричард фон Шенборн по привычке проснулся весьма рано. И обнаружил себя в халате покойного друга, на супружеском ложе покойного друга, с женой покойного друга. Он не помнил, как уснул, но знал, что между ним и королевой ничего не было. Он проспал всю ночь совершенно беспробудно и проснулся отдохнувшим. Первым его порывом было встать и тихо уйти к себе, но Джования во сне закинула на него руку. Благо, только руку. И всё же он очень не хотел беспокоить её. Просто лежал и смотрел в её умиротворённое лицо без тени тревоги, гнева или негодования. Ричард даже успел прийти к выводу, что Джования Августа действительно прекрасна. А ещё, что ему бесконечно жаль её в свете всего происходящего. Впрочем, эта жалость не успела трансформироваться ни во что иное.

Около семи утра в спальню королевы зашла служанка, чтобы разбудить свою госпожу. Девице, вероятно, не сказали о том, что «Вильгельм» остался у жены. Она растерялась. Забормотала извинения, поймав на себе суровый взгляд короля. И, конечно, разбудила Джо.

Проснувшаяся королева первым заметила Ричарда подле себя. Затем служанку, которая всё ещё топталась у дверей в нерешительности. И помрачнела.

– Вон! – коротко велела она, убирая руку с широкой груди «мужа».

– Простите меня, – девица опустила голову и попятилась, однако, на её лице вдруг расцвела искренняя улыбка. – Прикажете подать завтрак для двоих, моя королева?

– Да, – после короткого колебания ответила Джо.

И служанка выскользнула за дверь.

Пришедшие позже слуги тоже едва скрывали свою радость. Даже лакеи короля, которые принесли его одежду и личные вещи. Королева переодевалась у себя в гардеробной. «Вильгельма» же приводили в порядок в её ванной комнате, где места было чуть ли не больше, чем в спальне.

Лишь когда королевская чета осталась наедине, отправив всю прислугу за двери, Ричард задал мучивший его вопрос:

– Вы с Вильгельмом были в ссоре?

– Тише говори, – шикнула на него Джо, выразительно распахнув глаза, но после всё же сухо ответила: – Нет. Но он почти не ночевал у меня с того момента, как родилась Анна.

– Винил тебя, что нет наследника? – Шенборн нахмурился.

– Нет, – Джования взяла в руку бокал с апельсиновым соком. Сделала глоток. – Мы были близки. Супружеского долга он не избегал. Но ему просто не нравилось рано просыпаться. А я никогда не лежу до обеда.

Ричард кивнул, но подумал о том, что вряд ли причина заключалась в этом. Скорее, в графине Пфаллен или ком-то ещё вроде неё. А то и вовсе в банальном эгоизме Вильгельма, который очевидно процветал.

– Джо, насчёт нашего вчерашнего разговора…

– Августа, – холодно перебила королева и сделала очередной глоток сока, пристально глядя на Шенборна. От этого взгляда ему снова стало не по себе.

Будто бы не лежала с ним в обнимку всего каких-то полчаса назад. Будто не звала его ночью в свою спальню, чтобы зачать наследника. Пусть и не из страсти, а из соображений рациональной необходимости. В конце концов, Джования могла разбудить его или же попросту выдворить прочь из комнаты. И уж точно никто не заставлял её прижиматься к нему во сне. Но сейчас она и виду не подавала. Теперь-то королева помнила, что перед ней лишь её покорный слуга. Человек, который должен был подчиняться и защищать её.