Секрет Аладдина

Елена Логунова

Секрет Аладдина

© Логунова Е. И., 2026

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2026

* * *

Пролог. Карабахское ханство, замок Шахбулаг, лето 1820 года

В комнатах на женской половине дома густо пахло розами, что цвели во внутреннем дворике. Сквозь резные деревянные ставни пробивались лучи заходящего солнца, золотисто-розовыми полосами ложась на знаменитые карабахские ковры с замысловатыми узорами. За стеной слышался мирный плеск фонтана, изредка звучали голоса прислуги, но в покоях царила тишина, нарушаемая лишь скрипом пера. Ашхен отложила его – устала, размяла тонкие пальцы.

Перед ней на конторке орехового дерева лежал лист плотной бумаги, в верхней четверти испещренный ровными строчками на армянском – письмо отцу, которого она не видела уже два года.

«Дорогой отец, Мелик Саак.

Сегодня утром мой супруг в знак своей любви и уважения к нашему роду преподнес мне дивный дар – бриллиант редкой красоты, холодный, как горные вершины, и сияющий, как утренняя звезда. Он назвал его «Буз Шахбиним» – будто сама зима подарила мне свою слезу, превратив ее в алмаз…»

Молодая женщина снова взялась за перо и замерла, задумчиво глядя на слабо поблескивающую серебряную чернильницу. Письмо отцу – это очень важно, нужно верно подобрать слова.

– Ай!

Рыжий комочек внезапно запрыгнул на стол. Котенок, еще совсем молодой, с шерстью цвета осенних листьев, уселся прямо на край листа, любопытно тычась мордочкой в перо.

– Ну, что тебе нужно, Шади? – прошептала Ашхен, но в голосе ее не было раздражения, лишь усталая нежность.

Котенок, понимая, что привлек ее внимание, довольно мурлыкнул и потянулся лапкой к чернильнице. Ашхен быстро отодвинула сосуд, но капля все же упала на бумагу, расплывшись синим пятном.

– Ну вот, ты все испортил… – вздохнула женщина, но тут же улыбнулась и осторожно взяла котенка на руки.

Проказник устроился у нее на коленях, свернувшись клубком.

За окном, в саду, запела птица – звонко, настойчиво. Птица была свободна и вольна лететь за высокие стены замка-крепости с восемью башнями, через горы, в Шушу, где когда-то был дом Ашхен. И прямо сейчас, возможно, ее дорогой отец сидел там в кружевной тени виноградных лоз и думал о любимой дочери.

Ашхен отложила в сторону испорченный лист и взяла новый. Котенок, наконец успокоившись, дремал у нее на коленях, а она писала, подбирая самые правильные слова и выводя аккуратные буквы…

Если бы знала, что ее письмом будут зачитываться двести лет спустя, старалась бы еще больше.

Глава 1. Море Красное, прекрасное

– Эй, народ! А у вас тоже динозавры в кровати? – сунувшись в номер из коридора, спросил Денис.

– Кто, кто у нас в кровати?! – Трошкина, не отходя от мойки, качнулась в сторону, чтобы заглянуть в открытую дверь своей спальни.

В кровати там вольготно раскинулся брат мой Зяма. Мускулистый, с распущенными кудрями, в одном полотенце на бедрах, он выглядел вполне доисторически-первобытно, но на динозавра все-таки не походил. Походил на пещерного человека, каким в глубине души и является. Иначе не проявил бы себя замшелым домостроевцем, валяясь в постели, пока две слабые женщины готовят ему полдник.

– Какие динозавры? – Полюбовавшись своим любимым, Алка повернулась к моему.

– Диплодоки, – без промедления ответил Денис, решив, что его просят уточнить вид и породу ящеров.

Он в них неплохо разбирается, не зря штудировал специальную литературу. На Новый год мы с ним подарили Кимке, моему племяннику, Большую иллюстрированную энциклопедию динозавров, и прежде чем попасть в руки ребенку, она была от корки до корки прочитана полицейским майором.

Чтоб его коллеги так тщательно вещдоки изучали, как Денис Кулебякин – вклеенные в книгу кусочки разноцветной тисненой кожи!

– У вас в кровати диплодоки? – Потеряв надежду получить внятный ответ от Дениса, Алка посмотрела на меня.

– Думаю, имеются в виду лебеди из полотенец, – предположила я, переставляя на поднос бокалы.

– Их я уже деконфигурировал, – подал сонный голос из спальни Зяма.

Какое слово выбрал, а? Наша мама-писательница была бы в восторге.

– «Что вы делали в Египте? – Деконфигурировали динозавров!» – Трошкина тоже восхитилась, но тут же сменила тон, скомандовав: – Денис, открывай шампанское! Зяма, иди к столу!

– Только не в шкуре динозавра! Оденься! – добавила я, опасаясь, что братец так и явится в одном полотенце.

Не стоило так уж шокировать общественность. Хватит и того, что мы собрались трапезничать средь бела дня.

Мы приехали в Египет аккурат в Рамадан, когда мусульманам нельзя вкушать пищу до заката. Иноверцам это позволительно, но лучше все-таки проявлять понимание и не запихиваться едой напоказ. Мы специально накрыли стол к полднику на веранде апарта Алки и Зямы, потому что он выходит на закрытый внутренний дворик с бассейном, а не на оживленную городскую улицу, как наш с Денисом.

Зяма вышел из спальни в шортах, с майкой на плече и скрылся в коридоре со словами:

– Позову наших старейшин.

Вот это слово мамуле вовсе не понравилось бы. Она восхитительно моложава, да и настоящими старейшинами в нашем семействе по праву являются бабуля и ее муж Василий Алибабаевич. Правда, они не так давно вступили в брак и еще считаются молодыми супругами. И кстати, в самом деле будто сбросили по паре десятков лет, так что даже у малыша Кимки язык не поворачивается называть их прабабушкой и прадедушкой. Они у него Буль и Дуль – производные от «бабуля» и «дедуля».

Буль и Дуль живут в Анталье, куда и забрали на время нашего египетского вояжа самого младшего члена семьи. В Средиземном море в феврале еще не поплаваешь, но у Василия Алибабаевича квартира в элитном ЖК с превосходной инфраструктурой, включая бассейн с подогревом. На семейном совете большинством голосов было решено, что в обжитой Анталье нашему инфанту будет комфортнее, чем в незнакомой пока Хургаде. В Египет мы отправились впервые и без длительной предварительной подготовки: возможность подвернулась внезапно.

Не думала, что я стану свидетелем такого чуда.

Мне казалось, мой любимый майор Кулебякин оставит службу в органах и этот бренный мир одновременно – и хорошо еще, если седым старичком-генералом, а не во цвете лет, столкнувшись с бандитской пулей. Но незадолго до Нового года неожиданно произошел мощный тектонический сдвиг в одном крупном российском банке, и рулить его региональным подразделением пришел давний добрый знакомый Дениса. Он десантировался из столицы в одиночестве, новую команду формировал уже на месте и руководить службой безопасности позвал моего любимого майора. А у того как раз чрезмерно вырос и крайне заострился зуб на собственное полицейское начальство, безобразно долго мариновавшее майора на подполковничьей должности без присвоения соответствующего звания. И когда на финише года Кулебякина на служебной лестнице снова обошел очередной генеральский сынок, резво прыгающий через ступеньку, терпение моего милого лопнуло.

Вот так и вышло, что я получила потрясающий новогодний подарок – любимого мужчину, внезапно ставшего свободным от всех обязательств и клятв, кроме тех, что были даны лично мне.

Теперь Денису не нужно было вставать на утренней заре, пропадать на службе дни и ночи, срываться по звонку с места в карьер в любое время суток и проводить редкие отпуска исключительно на просторах нашей родины. Став штатским, он получил возможность выезжать за границу! А приступить к новой работе ему предстояло только в марте.

Правда, приличного выходного пособия отставному майору не дали, так что шиковать ему было особо не на что. Но тут случилось второе чудо – уже из разряда обыкновенных: мой брат Кизимир, довольно известный в наших широтах дизайнер, получил от знакомого российского инвестора заказ на оформление внутренних помещений апарт-отеля в Хургаде.

Заказ был срочный. Довести до ума интерьеры требовалось до начала высокого сезона, а он на Красном море стартует с апреля, хотя на самом деле купаться там можно круглый год – температура воды даже зимой не падает ниже 22 градусов.

– Да у нас на даче в Бурково речка и в июле так не прогревается! – ахнула, узнав об этом, мамуля.

И это ее «у нас» как-то сразу настроило всех на коллективный выезд. На дачу-то в Бурково мы обычно отправляемся массово, большой дружной семьей.

Зяма без труда договорился о предоставлении нам трех двухкомнатных апартов по чисто символической цене, Денис пристроил своего бассета Барклая временно пожить у бывшего коллеги, а нашего инфанта Кимку мы забросили в Турцию по пути в Египет: сдали с рук на руки Василию Алибабаевичу на пересадке в Стамбуле. И вот теперь могли наслаждаться летом среди зимы!

– Полдник, как это мило! – По коридору процокали каблучки, и явилась мамуля в эффектном этническом наряде из ближайшей лавки.

Египетский хлопок славится высоким качеством. В Хургаде мамуля первым делом прикупила себе пару прелестных вышитых платьев.

– Ну и что тут у нас? – За мамулей пришел папуля, ревниво оглядел накрытый на веранде стол и успокоился: – А, клубничка.

Папуля у нас кулинар-изобретатель. Соревноваться с ним в приготовлении вкусной, хотя и не всегда здоровой пищи бессмысленно: у Мишлена звезд не хватит, чтобы по достоинству оценить труды папули.

Если бы мы с Алкой выставили на стол какое-нибудь блюдо собственного приготовления, наш полководец непременно нашел бы в нем множество недостатков и не стал бы этого скрывать. Борис Акимович Кузнецов командовал суровыми парнями-танкистами, зацукать пару нежных дев ему раз плюнуть.

Мы проявили мудрость и предусмотрительность, ограничившись холодным шампанским и спелой клубникой. К ним у папули претензий не нашлось.

– Ну, за начало внезапного летнего отдыха среди зимы! – Мамуля провозгласила тост, глотнула шампанского и призналась, хихикнув: – Чувствую себя падчерицей, посланной в феврале за подснежниками в правильный лес!

– Падчерицу посылали в лес в декабре. А подснежников тут вообще не бывает, для них даже зимой слишком жарко, – не удержалась от поправки вечная отличница Трошкина.

– Зато для клубники зимние погоды в самый раз. – Я выбрала и закинула в рот самую аппетитную ягоду.

– И заметьте, наконец-то правильный полдник! – добавил Зяма и потянулся к клубнике двумя руками сразу.

Папуля нахмурился:

– А мои полдники, значит, были неправильные?

– Твои полдники были и будут прекрасны и идеальны, – спешно прожевав ягоды, поспешил успокоить родителя братец.

Не дай бог, папуля обидится – и тогда придется нам устанавливать график дежурства по кухне. Кому это надо?

– Но они традиционно привязаны к пробуждению после сиесты, то бишь примерно к шестнадцати часам дня. – Зяма еще не закончил. – А «полдник», если я правильно понимаю, происходит от слова «полдень». На моей памяти это впервые совпало! – Он поднял свой смартфон, который убрал недалеко, на край стола, и показал всем время на его экране.

– Ого, уже первый час! – заволновался папуля. – Ешьте быстрее, пора выступать на пляж: нужно захватить самое теплое время дня!

Мы прилетели в Хургаду в конце февраля, когда температура воздуха колеблется от +8 ночью до +18 днем. При этом вода в море круглые сутки относительно теплая, но дует сильный ветер, и на пляже более или менее комфортно только пару-тройку часов после полудня. Это нам всем еще дома объяснил папуля. Как бывший военачальник, он заранее добросовестно и обстоятельно изучил карту местности и условия предстоящей кампании, и именно по его настоянию традиционный полдник был перенесен с 16:00 на 12:00. Вернее, его единогласно поменяли местами с обедом, который требует больше времени для приготовления.

В 13:00 наш маленький отряд, подгоняемый командиром-папулей, выступил из отеля.

Первым с мраморного крыльца на пыльную улицу, отродясь не знавшую асфальта, ступил Зяма. Хрустя песком под ногами, он бодро потопал в направлении пляжа, спеша отдалиться от остальной компании по бессовестно корыстным соображениям.

Братец по опыту знал, что три прекрасных дамы – мамуля, я и Алка – потащат с собой на берег моря целую кучу барахла, и не хотел работать носильщиком. Но мудрый папуля, умеющий равномерно загрузить задачами младших по званию и возрасту, не дал хитрюге сыну увильнуть от ответственности, крикнув ему в спину:

– Купи там пока билеты на всех!

И когда Зяма на ходу оглянулся, чтобы кивнуть, я с удовольствием отметила его кислую, как пятипроцентный уксус, улыбку.

За вход на городской пляж взимают по два доллара с носа. Братец определенно предпочел бы, чтобы раскошелился кто-то другой.

Мы выдвинулись к морю, нагруженные сумками, зонтами, подстилками, средствами от и для загара, бутылками с водой, термосами с чаем и прочим жизненно необходимым пляжным снаряжением. К счастью, в отсутствие самого младшего члена семьи можно было не тащить на берег ведерко, лопаточку, грабельки, формочки для песка, резиновый мяч, надувной круг, запас штанишек и сухой паек для пары-тройки перекусов.

Маршевым шагом мы преодолели дистанцию в два квартала, что характерно – до последнего не видя моря, надежно скрытого за постройками и зарослями белых и розовых олеандров. И только уже войдя в покосившиеся и обшарпанные деревянные ворота с названием пляжа, наконец узрели то, ради чего и преодолели тысячи километров, считая, конечно, от нашего дома в Краснодаре, а не от отеля, в котором мы остановились на постой. Отель-то расположен в самом центре Хургады, на главной торговой улице.

– Море Красное – прекрасное! – провозгласила мамуля, одобрительно обозрев доступный взору кусочек берега с плоским, серым и абсолютно пустым островом в паре километров от него.

В надводной своей части остров выглядел в высшей степени не живописно, однако ниже ватерлинии, если верить туристическим путеводителям, скрывал много интересного и был настоящим магнитом для дайверов.

– И почему, интересно, это море Красное? – задумалась Трошкина, неисправимая отличница, находящаяся в вечном поиске правильных ответов на все возможные вопросы вселенной. – Оно же сине-зеленое!

– Бирюзовое, – присмотрелась я.

– Аквамариновое, – поправила мамуля.

Сине-зеленое Красное море дышало прохладной свежестью, но выглядело великолепно. Солнце, ласковое, но не палящее, рассыпало золотые блики по изумрудным волнам, воздух был напоен солоноватой прохладой, а под водой, надо полагать, кипела жизнь – стайки разноцветных рыб мелькали среди кораллов, переливающихся всеми оттенками пурпура и лазури.

И я ее, эту кипучую жизнь, вполне понимала: тоже предпочла бы находиться в воде, а не на воздухе. Ветер дул такой, что матрасы с шезлонгов сносил! Мне даже пришлось увернуться от одного полосатого тюфяка, внезапно сорвавшегося с места и ринувшегося прямиком ко мне – должно быть, чтобы обнять, как родную.

Февральское солнце светило ярко, но грело так, будто имело целью экономию на отоплении. Водичка оказалась кристально чистой, но прохладной – идеальной для тех, кто любит нырять с криком «Ой, божечки, как бодрит!».

Мамуля потрогала воду ножкой, поежилась и вернулась в то подобие стойла, которое приставленные к пляжным удобствам темнокожие парни сноровисто соорудили для нас из специальных защитных барьеров от ветра. Трошкина даже раздеваться не стала, так и устроилась на шезлонге в спортивном костюме из теплого флиса. Я проявила похвальный героизм и окунулась на самом мелководье, но потом пулей вылетела из воды и завернулась сразу в два полотенца – синее с желтым жирафом и розовое с голубым слоном. Получилось очень нарядно, Зяма, наш эстет, даже глаза прикрыл, показав, что едва не ослеп от такой красоты. Сам он не купался, только старательно загорал, периодически переворачиваясь, словно курица в гриле.

А вот папуля и Денис ныряли и плавали, как пара морских котиков.

Прячущиеся за защитными экранами и кутающиеся в полотенца граждане разных стран – а речь мы слышали и немецкую, и английскую, и арабскую – поглядывали на них со смесью уважения и опаски. Будто подозревая, что эти двое – не обычные люди, а мутанты, появившиеся на свет в результате секретных экспериментов по акклиматизации.

Мамуля со стаканом горячего чая в руке наблюдала за заплывом супруга несколько встревоженно. Тот же папуля заранее уведомил нас, что в Красном море водятся акулы. И теперь знаменитая Бася Кузнецова разрывалась между беспокойством за любимого мужа и желанием собственными глазами узреть зубастого монстра, которого она мановением руки с пером могла бы переместить из прибрежных вод на страницы своего нового ужастика.

– В это время года акулы тут к берегу не подходят, – безошибочно угадав ее мысли и чувства, сообщил Зяма, в очередной раз меняя позу.

Он поставил себе целью покрыться красивым зимним загаром равномерно, что подразумевало гораздо более сложные физкультурные упражнения, чем просто переворот с живота на спину и обратно.

– Почему это? – Мамуля расстроилась.

Видимо, ее желание увидеть акулу-убийцу было несколько сильнее тревоги за мужа.

– Смысла нет, – лаконично ответил братец, вытягивая шею и запрокидывая голову, чтобы подставить солнечным лучам труднодоступное место под подбородком. – Им тут сейчас жрать нечего: купальщиков еще мало.

– С нашими – трое, – быстро подсчитала Трошкина.

Помимо папули и Дениса бирюзово-аквамариновые воды рассекал еще кто-то в маске для снорклинга. Мужчина или женщина – не поймешь. И степень упитанности не оценишь – поаппетитнее для акулы будет, чем наши, или нет?

– Денис уже выходит, – с облегчением заметила я.

Не то чтобы я очень боялась встречи милого с акулой, просто мне не хотелось лечить Кулебякина от простуды. Как многие сильные и крепкие мужчины суровых профессий, Денис позорно пасует перед такими банальными хворями, как насморк или легкое расстройство желудка. Сразу же начинает прощаться с близкими и диктовать завещание.

– Никому не желаю плохого, но с интересом понаблюдала бы за работой спасателей на этом пляже, – сказала вдруг Трошкина, отложив книжку. – Во-первых, тут очень мелко, даже буйки установлены на глубине по пояс, и всюду коралловые рифы. Значит, красиво нырнуть и отмахать героическим кролем пятьдесят метров до нуждающегося в спасении не получится, придется очень аккуратно, на малом ходу, по-собачьи лавировать между растопырчатыми островками.

«И между купальщиками, некоторые из которых (особенно дамы из Британии) погабаритнее, чем эти самые островки», – подумала я.

– Во-вторых, сама по себе вышка спасателя такая хлипенькая, что надо еще посмотреть, кто тут в опасности. А прожектор, которым она оснащена, почему-то направлен не на море, а в противоположную сторону – на вход на пляж, что тоже здорово интригует. – Алка указала на этот самый прожектор и резюмировала: – Очевидно, что утонуть тут сложно, но и спасти утопающего проблематично.

– Прожектор направлен не на воду, а на вход, чтобы ночной сторож сразу увидел идиотов, которые вздумают лезть сюда в темное время суток, – в очередной раз перевернувшись, объяснил Зяма. – Ночные купания тут не приветствуются. Слишком много разной противной живности выбирается на берег после заката.

– Какой еще живности? – Трусишка Трошкина проворно подобрала под себя ноги и опасливо огляделась, хотя до захода солнца было еще далеко.

Братец открыл рот, но не успел ответить.

– Инка! – Мокрый и холодный Кулебякин – реально противная живность – бухнулся задом на шезлонг рядом со мной, я взвизгнула и отстранилась. – Смотри, что у меня!

– Сопли? – предположила я, отодвигаясь подальше.

– Переохлаждение? – Мамуля оценила красивый нежно-голубой цвет кожных покровов купальщика.

– Судорога? – Трошкина указала пальчиком на его стиснутый кулак.

– Все мимо! – Денис мотнул головой, осыпав меня брызгами с мокрых волос. Я зажмурилась и не увидела, как он разжал кулак: – У меня вот!

– Как интере-е-есно, – протянула мамуля.

Я открыла глаза, увидела на бледно-голубой ладони серо-бурое кольцо и вздохнула:

– Что, опять? Ты уже просил моей руки.

– И ты ответила согласием, – ворчливо напомнила мамуля.

– А в ЗАГС до сих пор не сходила, – добавила Алка, не скрыв укора.

Они ждут не дождутся, когда я свяжу себя узами брака.

– Ну, если ЭТО не знак судьбы, то уж и не знаю, что тебе нужно, Инка. – Денис сунул кольцо мне под нос. – Я нашел его в море, прямо на песчаном дне!

– Да ла-а-адно! – Мамуля сцапала непрезентабельное с виду кольцо, повертела в руке. – Так не понять, конечно, но, может, оно очень ценное и старинное? Древнеегипетское! Времен фараонов! Какой сюжет, а?

– Ладно, сюжет твой, а колечко, чур, мое. – Я спешно забрала у нее находку Дениса. Вдруг и вправду это что-то ценное?

– Индия Кузнецова! Согласна ли ты… – Денис завозился, явно собираясь сползти с шезлонга на песок одним коленом.

Я торопливо ответила:

– Да, да! На все согласна, только не устраивай тут шоу для интуристов, пожалуйста.

– И потише, прошу вас. – Зяма повернулся на своем шезлонге, постаравшись закрыть нас от любопытных взглядов широкой спиной атлета. – Я не знаю, какие на этот счет законы в Египте, но в большинстве цивилизованных стран клады принадлежат государству…

– Какие еще клады? Нет у нас ничего такого! – Я молниеносным движением закинула кольцо в свою пляжную сумку и невинно поморгала.

И тут же меня накрыла темная тень: пришел папуля.

– Что тут у вас? – спросил он, энергично растираясь полотенцем.

– Коль… Коллоквиум. – Мамуля чуть не проболталась, но ловко выкрутилась: – Мы, Боря, как раз обсуждаем сюжет романа в местном сеттинге. Вот, послушай: один милейший молодой человек в довольно дикой местности с обилием песка совершенно случайно находит очень интересный старинный предмет из благородного, хочется думать, металла…

– Ну, Басенька, это ведь уже было в «Волшебной лампе Аладдина». – Не дослушав, папуля похлопал супругу по плечу. – Придумай что-нибудь пооригинальнее.

– Не понял, это я, получается, Аладдин? – тихо спросил меня почему-то недовольный Денис.

– Выходит, так. А что?

– Это обидно. Я помню мультик, Аладдин же был вором, а я – совсем наоборот!

– А сказку ты не читал? Вором он был недолго и не по призванию. – Я похлопала его по плечу. – Главное – Аладдин был добрым и честным юношей, столь чистым и праведным, что его называли «неограненный алмаз». Собственно, именно поэтому только для него открылась легендарная пещера сокровищ.

– А, ну тогда ладно. – Милый успокоился, а я с новым интересом посмотрела на море.

Туристические проспекты, в числе прочих развлечений, предлагают гостям недельное сафари, включающее обследование затонувших в прекрасном Красном море кораблей. Их так много, что посещение только самых известных занимает семь дней! Хм, получается, что это море вполне себе сокровищница, так ведь? А у меня есть собственный Аладдин…

– Не хочешь еще пойти поплавать, понырять? – Я мягко подтолкнула Дениса к аквамариновым водам.

Его первая находка не произвела на меня сокрушительного впечатления.

Глава 2. Катись, катись, колечко

Обедали мы в какой-то местной харчевне неподалеку от пляжа, причем папуля не удержался и встал рядом со штатным шаурменом у мангала, контролируя процесс, интересуясь тонкостями и давая полезные советы. Как они с египетским коллегой понимали друг друга, говоря на разных языках, не знаю, но к нам за стол папуля вернулся не только с полным подносом еды, но и с добычей в виде новых знаний:

– Я и не думал, что сушеные финики можно использовать как гарнир, а недозревшую клубнику – как маринад для мяса!

Я переглянулась с Трошкиной и вздохнула. Стало ясно, что в свете новых открытий папуля непременно в самом скором будущем предпримет ряд смелых кулинарных экспериментов. На вытянувшихся лицах Зямы и Дениса тоже читалось понимание возникших рисков. Все мы уже не раз участвовали в папулиных презентациях-дегустациях, кульминацией которых порой становилось групповое промывание желудка.

– Спокойно, я запаслась мезимом, фесталом и смектой, – шепнула мне Алка.

Я посмотрела на мамулю – она единственная хранила буддистское спокойствие. Точнее, сидела с отрешенным видом, сфокусировав взгляд и слух на том, что было дано в ощущениях только ей одной. Не иначе, уже призвала свою Музу и теперь чутко ловила звуки ее легких шагов и мелодичный звон лиры, чтобы придумать, как посоветовал папуля, «что-то пооригинальнее».

Мамуля умеет находить сюжеты на ровном месте, из сущих пустяков может слепить такую историю – Лавкрафт отдыхает! Каким образом у прекрасной дамы, живущей на зависть счастливо, по щелчку пальцев рождаются кошмарнейшие триллеры – для меня секрет. И я об этом не спрашиваю: не очень-то хочется близко знакомиться с ее Музой ужастиков. Я дорожу крепостью собственных нервов и ночного сна.