В какой стране жить хорошо, или Сафари на «Большую пятерку»

Чай тоже был непрост. Белая чашка казалась прозрачной. Аромат был как бы отдельным, самостоятельным блюдом. Интерьер дворца, атмосфера роскоши, аромат чая и лесной клубники – всё вместе сложилось в гармоничный ансамбль. И если бы ее теперь спросили: «Как Вы представляете себе Париж?», она бы ответила: «Вот так».

Несмотря на дороговизну заведения, в баре было многолюдно. Но французов вокруг Лена не наблюдала. С соседнего столика слышалась английская речь, мимо нее прошла пара, как ей показалось, молодоженов. В их речи ей послышалось слово «аморе» – итальянцы, наверное. У окна сидел мужчина и пил шампанское. Она почему-то решила, что он русский – слишком хорошо выглядит для иностранца. Допив шампанское, мужчина прошел мимо Елены и, заметив путеводитель на русском языке, пожелал ей приятного аппетита. По-русски. Она оказалась права.

Теперь можно было почитать про Лувр и Эрмитаж.

Существует масса исследований, сравнивающих эти музеи и их художественную ценность. Так, известно, что в Эрмитаже – лучшее за пределами Голландии собрание картин Рембрандта в двадцать шесть полотен. Кроме того, там хранятся сорок две картины великого Рубенса, две картины Леонардо да Винчи (из имеющихся в мире четырнадцати), произведения великих мастеров Франции разных эпох – Н. Пуссена, Э. Делакруа, К. Моне, О. Ренуара, П. Сезанна. Имеются скульптуры Ж.-А. Гудона, О. Родена. Хорошо представлено также французское искусство конца XIX – начала XX века: от импрессионистов до А. Матисса (тридцать семь картин) и П. Пикассо (тридцать одна).

В Лувре находится семь картин великого Рафаэля, полотна Тициана, Тинторетто, Веронезе. Самая ценная часть коллекции итальянской живописи здесь – пять картин Леонардо да Винчи, это самое большое в мире собрание живописных произведений великого художника.

По количеству шедевров и владению раритетами эти музеи считаются равнозначными, но Елене всё равно хотелось сравнить детально.

Начала она с Эрмитажа. Общая площадь помещений (зданий) составляет 183 820 квадратных метров. Экспозиционно-выставочная площадь – 62 324 «квадрата». В настоящее время выставляется 150 тысяч экспонатов, это из трех миллионов имеющихся. Если, к примеру, вы предполагаете просматривать по одному экспонату в минуту и расходовать на это двенадцать часов в день (не выходя в туалет и на перекуры), то пересмотрите всю экспозицию за двести девять (!) дней. Это, конечно, нереально. Однако если сократить осмотр до шести часов в день, чтобы иметь возможность завтрака, обеда и ужина, то через год вы «выйдете на свободу», полностью осмотрев музей.

В Лувре, одном из крупнейших художественных музеев мира, 160 106 квадратных метров. На 58 470 «квадратах» экспозиционной площади демонстрируется 300 000 экземпляров. Это значит, что при режиме осмотра как в Эрмитаже, потребуется больше двух лет для полного ознакомления со всеми экспонатами.

Да, такого Лена не ожидала… Как после таких цифр вообще можно говорить, какой музей больше понравился? За те два-три часа, которые самый интеллигентный человек выделяет на осмотр Лувра и Эрмитажа, он увидит одну десятитысячную часть экспонатов! Он тем не менее уже готов высказать мнение на тему «Какой музей лучше».

Практически все ее клиенты ставили Лувр на первое место, иногда очень занятно описывая критерии сравнения, которые позволили им сделать такой вывод. «Лувр гораздо лучше Эрмитажа! Несколько входов и много касс, в том числе автоматических, меньше очередь. Большой вестибюль. Несколько кафе на разных этажах. Туалеты в Лувре на каждом этаже и в каждом крыле». В Лувре можно свободно фотографировать, правда, без вспышки. Теперь ей предстояло составить собственное мнение о знаменитых музеях.

Единственное, что, по мнению Лены, могло бы поставить Лувр на первое место, – портрет Джоконды. Это общепризнанный факт.

«Джоконда» – самая загадочная и самая известная картина Леонардо да Винчи. По сей день неизвестно, кто изображен на полотне. Существует немало догадок по этому поводу, но все они – лишь равнозначные версии. Правды не знает никто. Не сохранилось ни одной записи художника об этой картине. И если о том, кто явился образом, можно только догадываться, известность этого произведения, как оказалось, объясняется очень легко… До 1911 года «Мона Лиза» была просто одной из картин Леонардо да Винчи, абсолютно не имеющей известности. Однажды один из экскурсоводов, проводя очередную группу туристов по залам Лувра, увидел на месте «Джоконды» пустое место. Директор музея, утверждавший, что украсть какую бы то ни было картину из Лувра невозможно, был отправлен в отставку. Исчезновение полотна произвело столько шума, на его поиски была поднята вся полиция Франции.

Выдвигались самые невероятные гипотезы исчезновения. Картину искали в Италии, Великобритании, Японии и даже в России. В прессе неоднократно печатались интервью с «похитителями», но за два года полотно так и не нашли. Руководство Лувра решило повесить черно-белую репродукцию картины вместо утраченного шедевра. Кража «Моны Лизы» произвела такое сильное впечатление на весь мир, что около репродукции всё время можно было обнаружить свежие цветы.

Спустя три года нашли настоящего похитителя «Джоконды». Он оказался итальянцем, работавшим простым маляром в Лувре. Будучи большим патриотом своей страны, он считал несправедливым, что самая большая коллекция картин Леонардо да Винчи хранится не на его родине, а в Париже. На суде итальянец Перуджа рассказал, что решил вернуть хоть одну из картин его земляка на родину и выбрал «Джоконду» только за ее небольшой размер (77 x 53 см, дерево, масло).

Два года новость о похищении занимала первые строки печатных изданий во всём мире, поэтому неудивительно, что картина стала буквально мировой сенсацией.

4 января 1914 года состоялось триумфальное возвращение «Джоконды» в Лувр. За первые дни на нее пришли посмотреть более ста тысяч человек.

На сегодняшний день «Джоконда» – единственная в Лувре картина, которая не застрахована, потому что «она бесценна, и руководство музея не может определить сумму страховой премии». На самом деле в 1962 году оценочная стоимость шедевра составляла около 100 миллионов долларов (в сегодняшних ценах – более 720 миллионов долларов), поэтому в отказе от страхования преобладает простой экономический расчет: «Мону Лизу» дешевле хорошо охранять, чем страховать.

Получается, что, если бы эту картину не украли и не разыскивали в течение двух лет, она не была бы сейчас так знаменита. И загадочная улыбка здесь ни при чем. Неисповедимы пути Господни – фраза как никакая другая подходит к этой ситуации.

Елена оказалась права: очереди в музей не было. Она быстро спустилась по эскалатору в холл Лувра через знаменитую стеклянную пирамиду.

Первая картина, которую она увидела в раздевалке, была, что называется, «Супружеская ссора» по поводу несовпадения взглядов на искусство. Супруг достаточно громко на чистом русском объяснял жене, что он и так для нее много сделал – пошел с ней в Лувр! Он надеялся, что вечером они пойдут в «Мулен Руж», и не ожидал, что Лувр окажется таким громадным. Мужчина уже увидел для галочки и Нику Самофракийскую, и «Мону Лизу», и… да, пожалуй, и этого достаточно.

Жена имела иное представление о счастливой семейной жизни. Сцена представляла живую иллюстрацию теории компромиссов, которая еще раз подтвердила свою несостоятельность. Муж уже оделся и, направляясь к выходу, через плечо бросил супруге, что будет ждать ее в половине седьмого около «Мулен Руж». Жена в долгу не осталась и в переводе на спокойный русский сказала: мол, хорошо, дорогой, но не забывай – билеты у меня, и я твой билет подарю первому встречному. Со словами «Ты еще пожалеешь!» мужчина покинул один из самых больших музеев мира. Супруга осталась одна.

При ближайшем рассмотрении эта женщина оказалась одноклассницей Лены – Лариской, которую она не видела двадцать лет. «Вот так встреча!» – не верили они своим глазам. И хотя им было о чем поговорить, они все-таки решили первым делом приобщиться к искусству.

Конечно же, Елена попросила подругу начать с «Джоконды», чтобы посмотреть на ее улыбку, как говорится, свежим взглядом. Лариса с радостью согласилась. «Мне интересно твое мнение», – сказала она и хихикнула.

Осталось непонятно, как можно после посещения музея рассуждать, понравилась «Мона Лиза» или не понравилась, если ее там практически невозможно разглядеть! И уж тем более ее знаменитую улыбку! Во-первых, картина, как уже говорилось, маленького размера, да еще огорожена на довольно-таки большом расстоянии, так что зрители не могут подойти ближе чем на десять метров. Во-вторых, она за стеклом: «Мону Лизу» поместили в специальный ящик из пуленепробиваемого стекла. Он заполнен гелием, и это создает идеальную атмосферу для хранения картины, которую вживую могут увидеть только реставраторы раз в году. Этот настенный резервуар был сконструирован специально для картины и стоил музею более семи миллионов долларов. Довершали ситуацию толпы народа перед ограждением, которые фотографировались на фоне знаменитой «Джоконды».

– Ну? Ну? – допытывалась ее подруга. – Что скажешь?

– Без слов… – ответила Лена.

Остальные впечатления, которые она получила от осмотра картин и скульптур, полностью совпадали с ее ожиданиями. Обозрение Лувра продолжалось до вечера, и попытка идти по всем залам и поглощать всё подряд, пока есть силы, привела подруг к полному несварению эстетического желудка.

Но вечером их ожидало кабаре «Мулен Руж» – Лариса пригласила Елену на шоу в качестве первой встречной. Она в свою очередь предложила ужин за свой счет. Бюджет, конечно, никто не отменял, но какая же это скучная жизнь – высчитывать каждый день, сколько ты можешь потратить сегодня! Деньги были, значит, их можно было тратить. «Об экономии подумаю завтра. А сегодня гулять так гулять».

Поужинать было решено перед шоу, потому что в стоимость билета входило только полбутылки шампанского на человека. Были и более дорогие билеты с ужином, но, учитывая массовость мероприятия, не верилось, что он будет стоить этих денег. Они выбрали уютный ресторанчик недалеко от «Мулен Руж» и, решив особо не заморачиваться по поводу еды, заказали утку с салатом из свежих овощей, французский багет и по бокалу красного сухого вина. Ожидая заказ, они думали, что начнут взахлеб рассказывать друг другу о жизни, ведь они не виделись столько лет. Но, видимо, сложно было начать разговор по душам, избегая глупых вопросов. Например, «Как ты живешь?» За этим следовали стандартные: «Хорошо, а ты?» «И я тоже». Но молчание тянулось недолго.

Подруга начала первая, видимо, с больше всего волнующих ее тем.

– Слушай, я потрясаюсь. Тут тоже негры одни вокруг! Я-то в свою турфирму звонила – ругалась, что они меня в негритянский квартал поселили, а Лешка мой вообще сказал, что им не жить: когда вернется, закроет эту турфирму навсегда. Представляешь, нас в такой отель поселили. Номера для гномов, что ли? В санузел, извините за подробности, нужно заходить задом и со снятыми штанами, и таким же образом выходить, иначе не нагнешься их надеть.

Успокоив подругу, что им еще повезло, что нет клопов, Елена стала считать проходящих мимо столика людей. Действительно, из десяти приблизительно восемь были темнокожие. А она думала, что это только ей так «повезло с квартирой»…

– Да, а еще меня что потрясло, – продолжала подруга. – Вот иду я вчера по бульвару. Кругом сплошные бутики. Купила я платье брендовое, но его и надеть-то стыдно. Почему-то в том, что продают в этих магазинах, никто не ходит. Как будто это неприлично – модно выглядеть. Ну посмотри, как выглядят парижанки. Вот, например, идет обычная женщина средних лет. Брючки, пиджачок, шарфик и сумка. Всё абсолютно разного цвета и стиля. Прямо чувствуется, что все вещи куплены по случаю на распродажах. Ни про одну вещь нельзя сказать, что она модная. Брюки – просто брюки. Пиджак – просто пиджак. К сумке больше подходит слово «авоська». А шарф вообще ни к чему не подходит, словно его специально выбирали, чтобы он отличался от других предметов гардероба.

Лена была абсолютно согласна с подругой, но вдруг поняла, почему всегда считалось, что француженки очень элегантны, – это по сравнению с американками! Американские широкие штаны на резинке могли бы быть флагом США. Эта мысль заставила ее улыбнуться. Подруга приняла улыбку на свой счет и, окрыленная успехом, продолжила:

– Вот если бы они жили в каком-нибудь провинциальном русском городишке, такая одежда была бы оправданной. Но здесь же Париж. А парижане портят впечатление от города своим видом. Нужно их обязать одеваться красиво, чтобы соответствовать месту.

Да, мысль была интересной. Вот раньше все ходили в кринолинах, шикарных платьях, мужчины – во фраках. Ну, естественно, у кого были деньги. Сейчас деньги есть у всех, но почему-то стремление быть красиво одетой и ухоженной превратилось в «мальчика для битья». Что же получается, Чехов устарел с его определением «В человеке всё должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли»?

Если человек красиво одет, то он невоспитан, потому что хочет выглядеть лучше других, и глуп, потому что, кроме одежды, его ничего не интересует. Еще и сноб, так как оценивает людей только по внешнему виду. Поэтому такой человек достоин презрения…

Это автоматически предполагает, что прочие «нормальные» люди, одетые в безвкусную дешевую одежду, не беспокоятся по поводу внешнего вида, а всё сэкономленное время и средства тратят на что-то более важное. Они, мол, и без внешнего лоска счастливы. «У них другая культура, им другое важно». Раньше она об этом не задумывалась, а было бы интересно узнать: что это за важность такая? Конкретно?

Например, французская девушка, вместо того чтобы ресницы тушью накрасить, говорит: «Нет, это для меня неважно! Я предпочитаю естественную красоту. Почитаю-ка я лучше Софокла в подлиннике». Или все-таки наша русская красотка час красится, другой час по телефону с подружкой болтает, а французская просто тратит на болтовню два часа? Хотя и друзей, в нашем понимании слова, у французов практически нет. Тогда что? На что они тратят свое время и что для них это другое? Может, это просто лень и жадность, а не высокие материи, которые русский человек готов увидеть во всём только потому, что это французское, английское и американское?! «Ой, куда меня занесло», – подумала Лена. Но в этом вопросе она должна разобраться, чего бы ей это ни стоило!

Здание кабаре оказалось гораздо меньше, чем она представляла. Количество посадочных мест – 850. Еще в школе она писала реферат про здание цирка в ее родном городе и помнила с тех пор одну-единственную цифру, а именно, что вместимость зала была 1908 человек. Видимо, она запомнила ее потому, что это был год рождения ее бабушки.

Кресла располагались ярусами над полукруглой сценой. Они зашли первыми, чтобы было время осмотреться, взяли рекламный буклет и стали его изучать.

Moulin Rouge – всемирно известное кабаре, открылось в 1889 году. Сначала это был обычный бордель, где молодые девушки-куртизанки танцами развлекали солидных французов. Анри де Тулуз-Лотрек (1864—1901) был завсегдатаем кабаре, и не случайно его «музами» стали первые танцовщицы. В своих работах талантливый живописец изображал жизнь Монмартра и главного его заведения – «Мулен Руж». Благодаря ему постепенно шоу становилось более и более известным. Несмотря на то, что вся программа потрясает воображение, изюминкой «Мулен Руж» до сих пор является натуральная кадриль, придуманная Селест Могадо в 1850 году. Несколько лет спустя англичанин Чарльз Мортон назвал ее «французский канкан», что в переводе означает «шум» или «гам».

В 1960 году заведение покупает семья Клерико и решает сделать из него самый модный мюзик-холл в Париже. Приглашенные хореографы отобрали танцоров из 17 стран мира и в 2001 году поставили шоу «Феерия», на создание которого было потрачено восемь миллионов евро. В программе участвуют 100 артистов, 15 из них – русские. На протяжении спектакля они переодеваются до десяти раз в костюмы стоимостью до 30 000 долларов. Всего используется 1000 сценических костюмов, 800 пар обуви, роскошные декорации, гигантский аквариум и огромный живой питон. 200 000 бутылок настоящего французского шампанского в год открывается для гостей, пришедших посмотреть это легендарное шоу, символом которого уже более ста лет является красная мельница.

Судя по описанию, шоу предполагалось «феерическое». Теперь нужно было наложить реальную картинку на заранее составленное представление. Артисты выступали профессионально, слаженно, но красивых девушек среди них Елена не увидела. Может, выступал не первый состав. Впрочем, некрасивыми их нельзя было назвать. Складывалось впечатление, что их отбирали по каким-то другим, нежели красота, критериям – от них, очевидно, в первую очередь требовалось умение хорошо танцевать. Что было странно, ведь внешность для такого мероприятия имела далеко не второстепенное значение!

Они сидели в середине зала, места были хорошими. Одно плохо – в зале было так же холодно, как и на улице. Правда, серый дырявый свитер Филиппе помог сделать вечер более теплым. Холодного шампанского не хотелось абсолютно, и Лариса пожалела, что фляжка с коньяком осталась в сумке мужа. Официанты разливали шампанское. Хочешь не хочешь, а пить было надо. Они подняли фужеры, и, как только Лариса отпила первый глоток, прозвенел ее сотовый. Она случайно нажала на кнопку громкой связи, и на весь зал разнесся зловещий голос мужа: «Вкууусно тебеее?» В ту же минуту, давясь от смеха, к нам подошел Алексей. Оказывается, он купил еще один билет и все это время, с тех пор как подруги еще сидели в ресторане, наблюдал за ними.

Поняв, что его супруга с подружкой не собираются делать ничего «противозаконного», он решил с ней помириться. «Я тебя простил», – начал он и замолк. Продолжения не последовало. По-видимому, так обычно и происходили примирения в их семье. Лариса незамедлительно простила мужа, заключение мира решили отметить коньяком. Разливали его из фляжки под столом – это был секрет, который сделал компанию единой и сплоченной. Они пили коньяк, и Лешка, как маленький ребенок, постоянно спрашивал у жены, когда же будет канкан. Елене тоже казалось, что шоу в «Мулен Руж» должно состоять сплошь из каких-то французских танцев, а канкан – проходить красной нитью через всё представление. Но всё оказалось совсем не так.

Шоу состояло из нескольких частей, представляя собой смесь нашего цирка и варьете с танцами, фокусниками, акробатами и клоунами. Танцы народов мира, включая даже французскую интерпретацию русского танца, как, впрочем, и само шоу, были на хорошем уровне, хотя непосредственно канкану – основному, что ожидаешь увидеть в «Мулен Руж», было уделено совсем немного времени – минуты три, не больше. Коньяк сыграл решающую роль при оценке шоу. «Отлично!» – это мнение было единогласным.

Они вышли на улицу и решили немного прогуляться, а потом взять такси и сначала довезти Лену, а затем доехать до их отеля. Они шли по кварталу красных фонарей. Ночь. Темно. Навстречу идет шарф – такое ощущение, что самостоятельно. А дело в том, что это афрофранцуз одет в черный плащ, сам «смуглый», только шарф яркий. Они, не сговариваясь, переглянулись и какое-то время шли молча.

– Странно, мы были в Париже всего три года назад, а за это время здесь столько изменилось. Мне Париж запомнился другим, – прервала молчание Лариса и философски закончила: – Возможно, изменилась я, а не квартал.

Таксист был арабом. Здоровый и веселый, он долго объяснял им, что ехать предстоит очень далеко. В переводе на англо-французский – «периферик». И поэтому будет стоить дорого. До квартиры Елены – десять евро, еще пять евро – до отеля. «Ничего себе дорого!» – удивилась она, ожидая, что такси обойдется гораздо дороже. Алексей, перебивая водителя, небрежно бросил: «Не проблема, переведи ему. Поехали уже, хватит болтать зря».

Когда они проезжали один из перекрестков, их подрезала машина, да так, что водитель еле-еле успел затормозить. За рулем автомобиля была темнокожая девушка. Водитель-араб высказался о ней примерно так же, как московские автомобилисты высказываются о блондинках за рулем, но дальнейшая его тирада несколько озадачила. Оказывается, что его, коренного парижанина (по виду – темнокожего араба), уже достали эти черные приезжие африканцы! Везде эти черные лезут, даже на дорогах от них покоя нет – в общем, «понаехали тут в Париж всякие черные».

В шутку Лена предложила ему переехать в Россию.

– О, Раша! Гуд, вери гуд! – воскликнул он и продолжил: – Холодно только у вас очень. И русский язык очень сложно выучить.

От него они с удивлением узнали, что в России двенадцать месяцев в году зима, а сложность русского языка мешает многим уехать в Россию из этой клоаки под названием Париж. А Лена подумала: «Как хорошо, что у нас холодно. И отдельное спасибо Кириллу и Мефодию за русский язык!» Впервые она видела в этих обстоятельствах большой плюс. А то, что наша зима сурова только один месяц в году, – большой секрет. А то понаедут всякие-разные…

Утром она спустилась в цветочный магазин и купила букет для мамы Филиппе: все-таки День матери. Она была уверена, что во Франции ситуация будет совсем не такой, как в США. Уж в этой стране умеют ухаживать за женщинами! Букет можно было купить готовый за двадцать евро, но Елене показалось, что он будет слишком обыкновенным для утонченной французской мадам, всю жизнь прожившей в Париже и гулявшей со своими детьми в Люксембургском саду. Она обратилась к девушке-дизайнеру, и та составила букет, как говорится, скромно, но со вкусом. Круглый букет из мелких белых хризантем, похожих на ромашки, был поставлен в соломенную корзинку в форме перевернутой дамской шляпки. Эксклюзивный бант из белых кружев на ручке корзинки завершал изысканную композицию. Букет положили в нарядный пакет с ручками. Получилось то, что надо, и стоило всего двадцать пять евро.

Лена собиралась прийти в гости не с пустыми руками. С собой из России она привезла набор из шести палехских расписных деревянных тарелочек с шестью маленькими деревянными ложками. В него также входил расписной деревянный горшочек с крышкой. Горшочек она планировала использовать в качестве икорницы, банку красной икры тоже предусмотрительно привезла с собой. Она предполагала, что, может быть, в поездке ей придется посещать или устраивать вечеринку – в общем, всегда нужно иметь что-то на всякий случай. Вот и пригодилось! Вся композиция будет смотреться очень нарядно, а главное – она будет иметь русский колорит.

Подготовив все для мероприятия, Елена позвонила Филиппе, чтобы уточнить, во сколько он за ней заедет. Филиппе ответил сразу же, как будто ждал ее звонка. Он сказал, что за ней заедет мама, потому что она живет недалеко. Потом они заедут за ним и затем уже поедут к брату. Договорились, что Лена будет ждать мадам Мейер в час дня на улице. «Ты ее сразу же узнаешь, – уверенно продолжал Филиппе, почему-то не уточняя, по каким признакам это сделать. – Да, чуть не забыл: она совсем не говорит по-английски». Как же они будут общаться? Она же не знает ни слова по-французски!

Елена стояла на улице и озиралась по сторонам. С какой же стороны мадам может подъехать? Тут ее взгляд привлекла одна машина – старенький «Рено». Водитель пытался припарковаться между двух машин. Рядом стоял полицейский и без малейшего интереса наблюдал за процессом. Водитель устраивается бампер к бамперу и двигает стоящий рядом «Ауди». Не удержавшись, Лена подошла к полицейскому и поинтересовалась, как поступать хозяину «Ауди», если ему бампер поцарапали. Полицейского этот вопрос очень развеселил:

– Вы же в Париже, мадемуазель! Это нормально! Но если хозяину «Ауди» очень хочется, он может пойти в комиссариат, написать заявление, указать номер машины, которая поцарапала его авто… Но это всё равно ничего не даст, он только время потеряет.

«Да, чудеса…» – подумала она, продолжая наблюдать за машиной-хулиганкой. Тут из нее вышла старушка божий одуванчик и стала переходить дорогу. Лена уже не сомневалась, что это и была мадам Мейер.

В отличие от молодых француженок, одетых с какой-то нарочитой неряшливостью, это была настоящая мадам. И дело совсем не в одежде, хотя на ней был очень элегантный брючный костюм. Ей было за семьдесят, но в ней присутствовали все необходимые атрибуты женщины ее возраста, знающей себе цену: тщательно уложенные пепельные кудряшки, шарфик, сумочка, начищенные туфли-лодочки. Одежда была неброской, но в совокупности с королевской осанкой и шлейфом духов составляла образ настоящей леди.

Первым, что Елена услышала от нее, было «бонжур». Ничего из дальнейшей речи мадам она не поняла, хотя пыталась ей сначала по-английски, а потом и жестами объяснить, что не знает французского. Но мадам проигнорировала все эти робкие попытки, пока не сказала гостье всё, что планировала. Они подошли к машине, бабулька, открыв багажник, показала маленький ящик с клубникой из супермаркета и вопросительно посмотрела на нее. Теряясь в догадках, что именно та хочет от нее услышать, Лена улыбнулась и закивала головой. Видимо такого ответа от нее мадам и ожидала. Удовлетворенная, она закрыла багажник и села за руль.