Для тебя – целый Мир

К тому же, стоило отдать должное, после словесной взбучки Мила, хоть и не начала убирать за собой – было бы странно ожидать от нее таких молниеносных метаморфоз, – но, во всяком случае, перестала язвить и ерничать. С родителями. Не с ним. С ним все оставалось по-прежнему. Словно она нашла смысл жизни в том, чтобы досадить ему по любому поводу. Шутки на тему его занятости и отсутствия личной жизни сыпались градом. И до определенного дня Миру казалось, что он уже смирился и остаток месяца проживет без особых потрясений.

А потом среди череды повторяющихся и однообразных дней настал день «икс». Тот самый, когда во время купания его вдруг посетило странное видение. С какого-то перепугу среди всех этих хлопот, недопониманий и откровенных наездов между ним и гостьей, его мозг смог выделить частички чего-то такого, что сделало Милу привлекательной для него. Как? Зачем? Что за шутки разума?.. Но что толку от этих вопросов теперь, когда процесс уже необратим? Миру оставалось только признать свое поражение – он не устоял. Да, Милана чем-то его зацепила. Рационально он не понимал, чем, потому что единственное осознанное и принятое им чувство, которое он к ней испытывал, было лютое раздражение. Но, быть может, все это время он просто не хотел признаваться себе в чем-то важном?

С этими мыслями Мирослав покинул ванную, все еще разгоряченный после недавних фантазий, с раскрасневшимися губами и всклокоченными волосами, наскоро высушенными полотенцем. Это был тот момент, когда он ни с кем не хотел пересекаться. Тот момент, когда меньше всего он хотел видеть объект своих недавних фантазий. Но надежда быстро прошмыгнуть в свою комнату не оправдалась: в коридоре он столкнулся с Миланой.

– Что там можно так долго делать? Мастурбировал, что ли? – недовольно промолвила девушка, обходя его и степенно направляясь в ванную.

Дверь захлопнулась быстрее, чем Мирослав нашел подходящий ответ. Наверное, это было хорошо, потому что избавляло от необходимости подыскивать очередную колкость в затуманенном разуме. Но в то же время фраза Миланы заставила его чрезмерно насторожиться. Как давно она стояла в коридоре? Могла ли что-то слышать или он вел себя достаточно тихо? Была ли это очередная «остроумная» шутка или прямое подозрение? И не спросишь ведь – совсем засмеет… А что, если она действительно слышала что-то компрометирующее?

Основательно порывшись в мутных воспоминаниях, Мирослав пришел к выводу, что слышать она ничего не могла, и беспокоиться ему не о чем. Впредь он просто будет вести себя более осмотрительно. Да. Осталось потерпеть три недели, а потом этот кошмар забудется. Наверняка это просто последствия стресса и Мила на самом деле вовсе не его новый фетиш. «Так, просто под руку подвернулась», – парень усмехнулся не нарочно вышедшему каламбуру. Ну, правда, не мог же он за неделю в нее влюбиться, пусть и неосознанно? Это лишь последствия усталости. Наверное, он подумал о ней тогда, потому что его в очередной раз выбесили тонны ее склянок по всей ванной. И зачем ей столько? Консервироваться собралась?..

Решено. Он уделит больше внимания своей однокласснице, и это поможет ему отмести прочь все неуместные фантазии о Миле. Да, отличное решение. С Мариной они не только вместе учились, но еще и посещали занятия по танцам. Иногда их даже ставили в пару на выступлениях. С ней было легко общаться, Марина никогда не грубила ему и не старалась задеть его самолюбие. У них были общие интересы, и, кажется, она его понимала. Он сегодня же напишет ей и позовет гулять. Пора уже заняться своей личной жизнью.

Глава 4

Марина согласилась на прогулку, как ему показалось, с радостью. Что ж, он всегда замечал в ней некую заинтересованность и повышенное внимание к его персоне. Только до недавних пор не придавал этому значения. Тем лучше – значит, они оба симпатичны друг другу, и у его авантюры есть шанс на успех. Но только состоится эта прогулка лишь через три дня. Что ж, не так уж и долго. Да?

Разве что идея подразумевала под собой полное игнорирование Миланы, а это оказалось непосильной задачей. Девушку было сложно не замечать в силу ее нерадивого и эгоистичного характера, но был и еще один нюанс: Мир не хотел ее игнорировать. Сначала он трактовал это явление словами «не могу игнорировать», но позже признал, что врал себе. Подросток именно не хотел отводить глаза от Милы, пропускать мимо ушей ее колкости, делать вид, что ее поведение не вызывает у него эмоций. В какой-то момент ему даже стало не хватать ее голоса. Если Милана надолго замолкала, он тут же бросал беглый взгляд в ее сторону, словно проверяя, здесь ли она еще или страшный сон закончился. Подобный расклад ему не нравился.

Оставалось сосредоточиться на тренировках. В последнее время он их подзапустил, но завтра он отрепетирует все трюки, дабы слаженно двигаться с коллективом и тогда, наверняка, препод поставит его танцевать в первую линию, а где первая линия, там и Марина. Вот и будет еще один повод для встреч: совместные репетиции вне официальных занятий, наедине. И отличная причина, чтобы не маячить дома. И тогда-то он точно сможет отвлечься от Миланы.

Однако после того случая в ванной Мир стал капитально понимать, что его планам не суждено было сбыться: безбашенно увлечься одноклассницей не вышло, напротив, пытаясь не обращать внимания на Милу, он стал лишь больше обычного интересоваться своей вынужденной соседкой. В частности он стал обращать внимание на ее фигуру. Может, тому виной порой чрезмерно обтягивающая и открытая одежда Милы, а может, дело в его бушующих гормонах, но он не так давно подметил, что у нее довольно пышная грудь. И теперь боялся, что девушка однажды заметит, что его взгляд задерживается гораздо ниже ее глаз несколько дольше, чем следовало бы. Вот жил себе спокойно, нет же, родители подсуетили сюрприз на лето…

Сначала он винил свой затуманенный разум, подкинувший ему столь неуместную фантазию. Старался уверить себя, что Мила ему совсем не нравится, и, чтобы убедиться в этом, стал обращать на нее больше внимания, высматривая детали, выискивая недостатки. Но, к своему удивлению, находил только достоинства. И теперь не знал, что делать с этим открытием. Не подойдешь же к ней и не признаешься, верно? Самолюбие было ему дорого, и подвергать его кислотным комментариям девушки он совсем не хотел.

В то же время с каждым днем он открывал в себе новые, доныне не свойственные ему порывы. А может, пригласить ее на тренировку по танцам под предлогом показа каких-то интересных движений и элементов? Или предложить прокатиться вместе на лошади? Если она не делала этого раньше, он мог бы научить. Это был бы отличный повод прикоснуться к ней. А может, позвать ее в бассейн? Тогда он мог бы увидеть ее почти без одежды…

Парень мотнул головой, и протер лицо ладонью. Что-то его занесло… Неужели он сейчас всерьез размышлял, как подступиться к этой стерве? Да она же лютая мегера! Ни в жизнь он не станет с ней заигрывать. Бесспорно, она была очень красивой. «До нанесения макияжа», – мысленно поправил себя он. Но эта красота не могла перекрыть все минусы чертовски вздорного характера, а вот макияжу перекрыть девичью красоту вполне удавалось. И, конечно, была еще одна причина: Мир еще не знал наверняка, но уже имел подозрения, что у Милы есть что-то общее с самкой богомола. А проверять это вполне обоснованное предположение на себе он не хотел. Во всяком случае, он твердо верил в это уже два дня.

Погруженный в занимательные мысли Мирослав подошел к своей спальне и резко остановился на пороге, недоуменно уставившись на неожиданный атрибут в обстановке.

– Что ты делаешь в моей комнате?

– Тебе звонила одноклассница и, раз уж ты купался, трубку пришлось взять мне.

– А тебя не учили, что чужие вещи брать нельзя?

– Учили, конечно, но у тебя такой противный рингтон, что я не смогла долго терпеть. Странно, но твоя одноклассница почему-то перехотела с тобой гулять, когда услышала мой голос.

– Что ты ей наплела? – парень почувствовал, как его неукоснительное терпение стремительно испаряется.

– Ничего, просто сказала, что ты сейчас принимаешь душ, потому что переутомился. Знаешь, судя по ее противному «пнятно», свидание у тебя сорвалось.

– А ты и рада.

– Нет, мне все равно. Но, знаешь, тебе следовало предупредить ее, что у тебя в соседней комнате живет девушка, дабы не было… недоговорок.

– Ты себя сейчас девушкой назвала? Как много у тебя ошибок в слове «стерва».

– Вообще-то я тебе дельный совет даю. Вместо того чтобы упражняться в женоненавистничестве, лучше бы позвонил ей и все объяснил. Спасай свое свидание, а то так и останешься девственником.

– Твоих советов никто не просил, – Мир схватил ее за предплечье, немного встряхнув и со злостью смотря в карие глаза.

– Я тебя не боюсь, можешь не стараться, – упрямо высказалась Мила, лишь недовольно дернув рукой, чтобы ослабить хватку.

То, что произошло дальше, Мирослав до сих пор не мог себе объяснить. В какой-то момент он разозлился настолько сильно, что агрессия требовала незамедлительного выхода. Хоть куда-нибудь. Хоть как-то. Лишь бы отпустить эмоции. Отпустить себя. Впервые в жизни сделать так, как хочет он, а не как того требует вежливость. Резко дернув Милану на себя, он впился в ее губы злостным и требовательным поцелуем, одной рукой обвивая ее талию, а другую запуская в мягкие длинные волосы на затылке девушки и сжимая их в кулаке. В этот момент его накрыло столько новых ощущений… Ее запах так ярко и близко. Податливость пухлых губ. Ощущение, как ее пышная грудь упирается в его грудную клетку, приятно надавливая и сминаясь, словно спелый плод. Это было даже лучше, чем он себе представлял. От всего происходящего парню срывало крышу. Столько впечатлений, эмоций, переживаний, пока не…

– Нахал! – возмущенно вскрикнула девушка, отталкивая его от себя и уже привычно метая молнии взглядом. Не боится она его, как же… Очень он в это верит, ага. Особенно теперь.

– Стерва! – не остался в долгу Мир, наблюдая, как Мила взбешенно покидала его комнату, напоследок увесисто хлопнув дверью.

Больше в тот день они не разговаривали, потому что Милана заперлась в своей комнате и не выходила до следующего дня. Удивительно, но оказалось, что в небольшой квартире действительно можно не пересекаться, если этого хотят оба… Вечером Мир видел, как к девушке заходила Машка с тарелкой бутербродов. Что ж, сестра давно хотела домашнее животное, чтобы о нем заботиться. Самка богомола вполне ей подойдет.

На следующий день Мила все-таки появилась в поле его зрения, но не разговаривала с ним, настойчиво показывая, что между ними ничего не произошло. Во всяком случае, не произошло чего-то такого, что ее бы тревожило настолько сильно, чтобы запираться в комнате почти на сутки. Что ж, пусть так.

Тогда Мирослав еще не осознал, чем чреват для него этот показной игнор. Лишь позднее он понял: пока змеюка притаилась, она, кажется, вырабатывала хитроумный план, который стал постепенно открываться ему вечером. План состоял в том, чтобы сделать его жизнь абсолютно невыносимой.

Они сидели за столом, Мила увлеченно обсуждала с матерью новую модную коллекцию. Мир и подумать не мог, что его мать в теме, да еще и действительно разбирается в современной моде. Да, она всегда одевалась красиво и элегантно, но не так дико, как показывали на подиуме. В смысле у них в шкафу не висел мусорный мешок, или костюм из перьев, или еще чего хуже… Немного позже отец обсудил с девушкой ее планы на жизнь, чем она собирается заниматься после школы, например. Выяснилось, что в семье их друзей подрастает юный эксперт географии. Но все эти разговоры Мирослав улавливал лишь краем уха. От ужина его настойчиво отвлекала фигура девушки: футболка была максимально облегающей, а вырез открывал гораздо больше, чем следовало бы. Кажется, он даже мог рассмотреть кружевную оборку лифчика…

Сколько бы Мирослав ни пытался переключать внимание на что-то иное, взгляд то и дело возвращался к груди Милы. В последнее время он часто размышлял о том, как девушка выглядит без одежды, какова на ощупь ее грудь и… Мир поднял глаза выше и с чувством пойманного зверька заметил, как девушка перехватила его взгляд. На секунду хищно сощурив глаза, она дала ему понять, что его застукали, и пощады не будет. О, нет… Только бы ей хватило мозгов промолчать при родителях… В следующую же секунду он понял, что молчать она и не собиралась.

– Нравится моя футболка, Мир? Она из Парижа, – обманчиво мило улыбнулась девушка, проводя ладонями по своему силуэту и – специально, что ли? – натягивая футболку так, чтобы она сильнее обтянула груди и открыла ложбинку между ними. Кажется, даже отец возмущенно прокашлялся и отвел взгляд, якобы заинтересовавшись чем-то на полу.

– Сойдет, – только и выдохнул парень, всем своим видом показывая, что уничтожит чертовку, если она продолжит этот цирк.

– Милочка, чудесная футболка. Не обращай внимания на этого буку. Ну, что он понимает в моде? – снисходительно произнесла мама, видимо, в упор не замечая, что у нее под носом разгораются нешуточные страсти. И ее сына вообще-то внаглую совращают на глазах всей семьи. Ну, или почти всей. Только бы Машка ненароком не переняла все эти обольстительные штучки…

– Ой, спасибо, – лучезарно улыбнулась гостья и, как ни в чем не бывало, продолжила заниматься своими делами, то есть продолжила размазывать лист салата по тарелке.

Надо отдать должное, день действительно проходил очень странно: помимо чрезмерной любезности за столом, Мила приобщилась к мытью посуды. И на первый взгляд это, конечно, было похвально: Высочество соизволило снизойти до уровня простых смертных. Только вот Мирослава не отпускало чувство, что она лишь дает ему рассмотреть себя с другого ракурса. Иначе зачем такие короткие шорты? И для чего так сильно нагибаться над раковиной? Родителей бы постеснялась, распутница…

Подобных выходок он просто не мог спустить ей с рук. Вечером после ужина, улучив минутку, Мир ловко прошмыгнул в ванную, как раз в тот момент, когда туда вошла девушка, но еще не успела закрыть за собой дверь.

– Ты что тут делаешь? Выйди, я пришла умываться.

– Футболкой, значит, хвалишься? – саркастично, но с явной претензией обратился к ней Мирослав, включая воду и все же стараясь говорить тише, чтобы родители не услышали их из гостиной. Судя по изменившемуся выражению лица, Милана поняла, в чем дело, но ни капли не растерялась.

– А что, тебе не нравится моя футболка? – наивно моргнув и взмахнув длинными ресницами, она, как бы невзначай оттянула и без того широкий вырез футболки, стягивая ее со своего плеча. – По-моему, она смотрится очень модно и органично.

Усилием воли парень, хоть и с трудом, но отвел взгляд от показавшейся лямки лифчика.

– Ты что творишь? А если мои родители заметят?

– Странно. Тебя не смущала подобная вероятность, когда ты пялился на меня во время ужина. И когда заперся со мной в ванной. И когда поцеловал меня у себя в комнате, чего я, между прочим, не одобряю.

– Так уж и не одобряешь? – он шагнул ближе, пытаясь припугнуть, но девушка даже не шелохнулась. – Поэтому едва не раздеваешься передо мной сейчас?

– Раздеваюсь? – Мила искренне рассмеялась. – Нет. А ты зашел, потому что хотел посмотреть? Знаешь, я, вообще-то, горжусь, что у меня очень красивая грудь. Могу показать.

Мирослав даже не нашелся, что на это ответить.

– Да ладно тебе, не стесняйся, попроси. Кто тебе еще такое покажет? – продолжала подначивать девушка.

Очередная попытка как-то ущемить? Ладно. Пусть и у него теперь будет преимущество. Парень скрестил руки на груди и качнул головой в сторону Милы.

– Показывай.

Он ожидал чего угодно: что девушка стушуется, начнет медлить, выдумывать отговорки, пошлет его в пешее эротическое, в конце концов… Но она совершенно спокойно и без малейшего стеснения стянула футболку через голову и, отбросив в сторону, с вызовом и насмешкой посмотрела на парня.

В ванной сразу стало чрезмерно тесно и как-то жарче, чем обычно. Для себя Мир охарактеризовал это как «сладко и некомфортно». Происходящее казалось чем-то нереалистичным. Что они вообще делают? С чего это началось? Зачем? Он не понимал. Да его это не сильно и волновало. Все, на чем он мог сосредоточиться сейчас – это нежная бледная кожа, открывшаяся перед ним и два упругих холма, покоящихся в голубом лифчике. Что ж, Мила была права, такое ему еще не показывали, да и вряд ли покажут.

– А ты мне что покажешь? – словно сквозь пелену донесся до него все тот же насмешливый голос.

– Что? Мы об этом не договаривались! Не стану я тебе ничего показывать, – парень едва не задохнулся от ее нахальства, скрывая за агрессией нахлынувшее смущение, смешанное с… возбуждением?

– Ладно, подожду, пока вырастет, – безразлично отозвалась девушка и потянулась за своей одеждой.

Мир перехватил ее руку и, сам удивляясь своей смелости, опустил ладонь девушки себе на шорты.

– Что вырастет? Это? Кажется, ты забываешь, что я, вообще-то, уже мужчина.

– Уж я-то как раз об этом не забываю.

– Не забываешь?

– Нет, – Мила облизнула губы, и парень почувствовал, как ее рука пока еще чуть заметно поглаживает то место, куда он же ее и положил. Уже сожалея о содеянном, он хотел было отступить, но девушка сжала ладонь чуть сильнее, заставляя Мирослава внутренне трепетать от желания и восторга. Чужие прикосновения ощущались совсем иначе, и это было для него в новинку. Несмотря на всю абсурдность ситуации, хотелось, чтобы она не заканчивалась. Чтобы рука девушки продолжала быть там, где была, и делать то, что делала. И неизвестно, куда бы это все зашло, если бы не внезапный стук в дверь. Мир почувствовал, как сердце забилось настолько сильно, что кровь зашумела в ушах. Если родители их тут увидят, будет очень сложно объяснить, как так получилось, что дочь их друзей стоит перед их сыном полураздетая и едва ли не засовывает ладонь ему в шорты…

– Милочка, ты там долго? Я хотела стирку развесить.

Девушка резко отдернула руку, и на секунду Мирослав поймал ее растерянный взгляд. И, несмотря на риск, несмотря на стоящую за дверью мать, несмотря на то, что все происходящее нелепо и неправильно, единственное, что занимало внимание парня – это едва приоткрытые от волнения губы Миланы, которые выглядели так соблазнительно, что он еле сдерживался, стараясь не натворить еще больше глупостей.

– Нет, минут через 10 выйду, – быстро взяв себя в руки, как можно спокойнее и беззаботнее ответила девушка. Когда за дверью раздались удаляющиеся шаги, она медленно подняла свою футболку, не сводя глаз с Мира, и шепотом произнесла: – Мы не станем это обсуждать.

– Не станем, – так же тихо отозвался он, все еще пытаясь унять сбившееся дыхание.

– Значит, забыли.

– Да, забыли.

Глава 5

«И зачем нужно ехать в этот мизерный город на другом конце страны? Отец почему-то решил, что это пойдет на пользу. Что удастся переосмыслить мои поступки и отношения с людьми… как бы не так! Если его не устраивает мой выбор, так это его дело, а я все равно буду поступать, как хочу» – эта мысль не покидала ее последние две недели перед отъездом.

Отец решил, что поездка отвлечет ее. Видите ли, она выбрала не того парня, чтобы влюбиться. Как будто кто-то вообще может это выбирать! Разве можно управлять своими чувствами? Но отцу этого не объяснишь. Старший брат ее одноклассника не пара для нее. Он слишком взрослый, к тому же байкер. Милу их разница в возрасте не смущала – всего лишь пять лет. А вот папочка был очень недоволен, когда узнал. Да еще и как узнал!

Так уж сложилось, что с шестого класса Мила делила парту с Марком. Они довольно быстро подружились, и, возможно, их родители стали питать какие-то надежды насчет детского будущего. Почему-то с самого рождения она чувствовала на себе родительски-покровительственный гнет «девочка должна успешно выйти замуж». Быть может, Мила бы и поддалась влиянию родительских наветов. Да, скорее всего так и было бы. Если бы она не проводила с Марком столько времени в школе и не знала бы его слишком хорошо. Но, проведя годы учебы за одной партой, ребята многое успели обсудить, и у них сложились весьма доверительные отношения. Поэтому для Миланы не было секретом, что учтивый отличник-медалист Марк, который так нравился ее родителям, не пропускает ни одной юбки. Причем он всегда довольно подробно обсуждал с Милой все свои отношения – близкие и не очень. Поэтому на момент девятого класса девушка была уверена на сто процентов, что с ним и его семьей она не хочет иметь ничего общего после школы. Нет, он, конечно был хорошим другом, но… Где вы видели, чтоб парень и девушка просто дружили? Особенно в подростковом возрасте, когда ты каждый мало-мальски симпатичный объект рассматриваешь в качестве потенциальной пары.

Да, ей определенно льстило, что симпатяга-Марк проявляет заботу о ней, поддерживает, веселит, танцует с ней в паре на каждом школьном празднике, отчего все одноклассницы злобно и завистливо скрипят зубами, но… Милана считала его привлекательным, однако не до умопомрачения. И себе в парни никогда его не подмечала. Стоит признать – она не отталкивала его. Но лишь потому, что ей нравилось бесить одноклассниц. Да и всю параллель. Сколько же слухов о них ходило по школе… Некоторые Мила распространяла сама, а иной раз и Марк ей в этом помогал. Это было весело, но из них двоих никто не воспринимал эти шутки всерьез. А потом за Марком в школу приехал на огромном байке его старший брат – Мстислав.

И Милана влюбилась. Как оказалось – взаимно. Как-то быстро у них все закрутилось: знакомство, свидания, первый поцелуй… Ничего больше, несмотря на крутой нрав и безбашенный образ жизни Мстислава. И, казалось, что жизнь прекрасна. Но отчего-то ситуация резко поменялась. Сначала Марк отгородился от нее. Потом будто бы стал ревновать. Мила не смогла объяснить себе такой резкой перемены в поведении одноклассника. Не мог же он – сущий бабник – вдруг серьезно влюбиться в нее? В нее одну. Или это просто соперничество с братом? Черт их разберет! Но зачем-то, не понятно, чем руководствуясь, Марк рассказал ее отцу, что она встречается с Мстиславом, подав это блюдо с приправами а-ля «он взрослый, ему уже двадцать два», «бухает с потными мужиками-байкерами в клубах», «безответственный», «жениться не собирается».

Отец никогда прежде не повышал на нее голос. А тут вдруг взбеленился. Стал кричать, что ему стыдно за нее, что он растил ее не для того, чтобы она шлялась по парням, тем более несерьезным, еще не окончив школы, и все в этом духе. Аргументировалась эта тирада тем, что отец наслышан о всех этих байкерах, и ни к чему хорошему общение с ними его дочь не приведет. Конечно, родители желают ей только лучшего и хотят защитить, но пообщаться с Мстиславом и узнать его лучше они не планируют, ибо мнение уже сложилось заочно. Чудесненько.

Милана хотела выждать где-то с недельку и попробовать снова поговорить с отцом. Но тот словно подготовился. Они с мамой сами поймали ее перед прогулкой и предложили «гениальную идею». Может, Мила и прониклась бы. Но идея начиналась с фразы: «мы нашли тебе достойного жениха». Ничто не бесило сильнее – она ненавидела, когда ее мнение не учитывали. Тогда девушка пропустила мимо ушей уверения в том, что мальчик очень красивый и умный, и решила поехать только лишь из мести. Она страстно желала показать, что тот самый мальчик не вывезет и пары минут общения с ней. Лишь бы насолить отцу, чтобы ему было неловко. Раз он стыдится ее сейчас, так пусть это будет хотя бы заслуженно. Уж она-то покажет себя во всей красе, и отец сразу поймет, что ошибался. Раз она не может быть с тем, кого она выбрала, значит, страдать будут все, а ее «жених» – и того пуще.

Тогда она не собиралась рефлексировать на тему того, чем, собственно, провинился тот мальчик (который ее в глаза не видел) или его семья. Миле просто не хотелось, чтобы ее с кем-то сводили против ее воли. Ее вполне устраивал Мстислав. Он был высоким, смелым, с пронизывающими серыми глазами и контрастирующими с темными корнями пепельными волосами. Да любая девчонка в ее возрасте мечтала бы о таком, а он выбрал ее и только ее! Зачем ей мальчишка ее возраста, когда есть взрослый мужчина, сохнущий по ней?

Но вот настало лето, и она приехала к той семье, которую родители так ей расхвалили. Стоит отдать должное, папин друг, Олег, встретил ее очень радушно. На минутку девушку даже стала грызть совесть из-за того, как она собиралась себя держать с ними. Но она быстро нашла компромисс со своим внутренним голосом: если она будет относительно нормально общаться со взрослыми, на ее план это ведь никак не повлияет. Ей нужно лишь отвадить от себя какого-то старшеклассника, что может быть проще? С этим она точно справится, а ссорить их родителей не так уж и обязательно.

Но стоило ей ступить на порог своего нового жилища, как ее взгляд уперся в высокого подростка, стоящего позади всех. Он еще не видел ее – смотрел куда-то в сторону. И за эти короткие секунды она вполне успела его рассмотреть. Парень был восхитительно красив. Как ни противно было это признавать, но ее отец был прав. Прав во всем. Мила вдруг поняла это четко и ясно. Но не отступать же теперь? Гордость не позволит. Но… Может, мальчишка и не виноват ни в чем? Может, действительно остановиться? Может, не стоит так слету портить с ним отношения? Но до чего же он забавно стушевывается от ее присутствия!