Ветер

КОЛЕСО

…Ты эту девку взял, хоть крепко руками цепляласьЗа колесо. Спину – хлесь! – выгнула плетью она.Ты ей колени коленом прижал. Змеей извивалась,Синим эвксинским ужом, что плавает вместо винаВ козьем седом бурдюке. Как, глотку расширив, орала!Ты ее крик ухватил мохнатым, распяленным ртом —Да и выпил до дна. А пятками землю вскопала —Ноги когда раздвигал, налегал когда животом.Экая девка сподобилась! Хуже родимой волчицы,Капитолийской, с двенадцатью парами злобных сосцов.Как изо рта ее – всласть! – надобно жизни напиться.Как во нутро ее – всклень! – влить влагу первых отцов.Может, волчата пойдут. Слепые кутята, щенята.Словно борщевник – ладонь, зубы разрежут восток.Девка, не бейся, пригвождена,пред ветхой телегой распята;Снег на дерюге горит; кровь утекает в песок.И, пока хнычешь, меня, римлянского дядьку, целуя,Чтобы я золота дал, чтоб не излился в меха, —Я прижимаю босою ногой рыбку, пятку босую, —Пот любви – кипятком – как обдаст! И глуха,Девка, хотя, ты к любви, телица, ревица, белуга,Ты, на остроге моей бьющаяся колесом! —Я заключаю с тобою подобие звездного круга.Я не железом давлю – я над тобой невесом.И, пока бык от телеги косит на меня Альтаиром,Сириус-глазом косит, льдяную крупку копытом топча!.. —Девке, кусая ей ухо, шепчу я слова, позлащенные миром,Мирром слащенные, спущенные виссоном с плеча:КТО ТЫ БОГИНЯ ЛИ ЖЕНЩИНА ДАЙ МНЕ УТРОБУ И ДУШУВИННАЯ СЛАДКАЯ ЯГОДА ДАЙ РАЗДАВЛЮ ЯЗЫКОМСнег нас – двойную звезду – свистя, засыпает и тушит:В корчах, в поту, под телегой,под каменным черным быком.Лишь Колесо на нас глянет. А в нем скрещаются спицы.В нем – сшибаются люди. Сгущается темень и вой.Чуть повернется – отрежет от Времени, где не родиться.Девка, бейся, вопи. Тебя, покуда живой,Так возлюблю, что царям в златых одежонках не снилось!Так растерзаю, – волки Борисфена клочка не найдут!..Рвись же, кряхти, ори, мне царапай лицо, сделай милость.Ведь все равно все умрут. Ведь все равно все умрут.

ДИТЯ ОВИДИЙ В БАНЕ

Ах, баня… воды с высоты…и волчьи пламенные крикилюдей, чьи красны животыи дымно-кочегарны лики…Свод зелен – малахит тяжел —чрез пар тела горят огнями…И каждый – беззащитно-гол,шов на рубце, и шрам на шраме…Клубятся тел златых дымы…в подмышках – ужас угнездился…Мы – голыми – из чрева. Мы —наги – на ложе: кто влюбился.Мерцают потно: грудь, живот,и чресла – ягодою виснут…Мы люди. Всяк из нас – умрет.Нас в землю грязную затиснут —не спросят, кто нас обмывал,кто в погребальные рубашки,слепяще-чистых, наряжал…и так во тьме замрем, букашки,в дощатых длинных кораблях,сработанных по росту, точно…Ах, баня, мальчик вот, в слезах —он в зеркало глядит нарочно,он видит!.. – амальгама – дрянь…сползает… отражает елестаруху, ржавую как скань, —она забыла в колыбелисебя… и груди – козьи – врозь —девчонки рядом с ней… из чанальет на старуху: друзу, гроздь,хрусталь и слиток, сон тумана,гремящий ливень, водопад —воды?!.. из чана?!.. ЭТО – баня?!.. —Льет – жизнь, что не придет назад, —лови: морщинами, губами…Льет – слезы!.. Поцелуи – льет!..Мальчонка, что на баб ты голыхтак пялишься?!.. раззявив рот,глядишь на них, парных, веселых?!..Им на тебя, пацан, плевать.Уж больно хороша парилка.Трет дочь мочалкой жесткой – мать.С гранитных плит крадет обмылки.Дрожит слезою меж грудейалмаз – у молодой. У старойзад шире римских площадей,и задохнулась от угара,и ловит воздух черным ртом…Гляди, малец, как это просто —вот так и мы как раз умрем,в парных клубах увидя звезды…Вот так – вон, в зеркале – гляди —обнимемся, застыв улиткой,в любви, – а там – пойдут дожди,пойдут косящие дожди —к помывке собирай пожитки…И, плача, – невозвратный путь!.. —увидишь в амальгаме мыльной:во тьме горит сосцами грудь,глаза, – а дале – мрак могильный…А дале, в духоте, во мгле —малек, два зуба, щеки – красны:как банный пар навеселе,как меж грудей алмаз опасный,ты верил в то, что жизнь прекрасна.ТЫ БЫЛ РЕБЕНКОМ НА ЗЕМЛЕ.

АНКОР, ЕЩЕ АНКОР!..

В табачной пещере, где дым, как щегол,Порхает по темным закутам,Где форточка, будто Великий Могол,Сощурилась мерзлым салютом,Где добрая сотня бутылей пустыхВ рост, как на плацу, подровнялась… —О, сколько штрафных этих рюмок шальныхЗа мощным столом подымалось!.. —Где масляных, винных ли пятен не счестьНа драной когтями обивке, —В каморе, где жизнь наша – как она есть,Не сахар, не взбитые сливки, —Один, человек на диване лежал,На ложе в ежовых пружинах,Тощой, востроносый, – ну чисто кинжал —Махни, и вонзается в спину…Он пьян был в дымину. Колодою картКонверты пред ним раскидались…Он выжил в слепом транспортере – то фарт!И пули за ним не угнались…Да только от воплей на минных плато,От крика тех танков горящихОн нынче в постель надевает пальтоИ мерзнет! – теперь, в настоящем…Ничем не согреться. Хлестай не хлестайПодкрашенную хной отраву…Яичница стынет. Полночный наш Рай.Ад прожит: красиво, на славу…Зазубрины люстры… Свечи мыший хвост…И Жучка – комок рыжемордый…Взы, Жучка!.. Ну, прыгай – и в небо до звезд,И в петлю: дворняги не горды!..Ах, дворничиха, ах, дворянка моя,Ну, прыгай же ты… через палку —Свеча догорает… а в кипе белья —Скелет, что пора бы… на свалку…Еще, моя Жучка!.. Анкор… эй, анкор!..Вот так-то, смиряйся, зверюга,Как мы, когда – из автомата – в упор,Пред телом веселого друга,Под глазом приказа, в вонючем плену,Над почтой, где очи… не чают…Полай ты, собака, повой на Луну —Авось нам с тобой полегчает…Ну, прыгай!.. Анкор, моя моська!.. Анкор!..Заврались мы, нас ли заврали —Плевать!.. Но в груди все хрипит дивный хор —О том, как мы там умирали!Как слезно сверкает в лучах Гиндукуш!..Как спиртом я кровь заливаю…Анкор, моя шавка!.. Наградою – куш:Кость белая, кус каравая…Мы все проигрались.Мы вышли в расход.Свеча прогорела до плошки.И, ежели встану и крикну: «Вперед!..» —За мной – лишь собаки да кошки…Что, Армия, выкуси боль и позор!А сколь огольцов там, в казармах…Анкор, моя жизнь гулевая,анкор,Мой грязный щенок лучезарный.

ЮРОДИВАЯ

Ох, да возьму черпак, по головушке – бряк!..Ох, да справа – черный флаг,слева – Андреевский флаг…А клубничным умоюся, а брусничным – утрусь:Ох ты флажная, сермяжная, продажная Русь!..Эк, тебя затоптал закордонный петух!Песнопевец твой глух, и гусляр твой глух:Че бренчите хмурь в переходах метро?..Дай-кось мужнино мне, изможденно ребро —Я обратно в него – супротив Писанья! – взойду:Утомилася жить на крутом холоду!..…Лягу на пузо. Землю целую.Землю целую и ем.Так я люблю ее – напропалую.Пальцами. Звездами. Всем.Дай мне билетик!..Дай мне талончик!..Я погадаю на нем:Жить нам без хлеба, без оболочек,Грозным гореть огнем.Рот мой сияет – ох, белозубо!Жмурюсь и вижу: скелетРыбий, и водкою пахнут губы,И в кобуре – пистолет…Вот оно, зри – грядущее наше:Выстрелы – в спину, грудь,Площадь – полная крови чаша,С коей нам пену сдуть.…Эй-эй, пацан лохматенький, тя за штанину – цап!В каких ты кинах видывал грудастых голых баб?!Да, змеями, да, жалами, огнями заплетясь,Из вас никто не щупывал нагой хребтиной – грязь!Из вас никто не леживал в сугробном серебре,Из вас никто не видывал, как пляшет на ребре,На животе сияющем – поземка-сволота!..А это я с возлюбленным – коломенска верста —Лежу под пылкой вывеской харчевни для господ —Эх, братья мои нищие! Потешим-ка народ!Разденемся – увалимся – и вот оно, кино:Куржак, мороз на Сретенье, мы красны как вино,Мы голые, мы босые – гляди, народ, гляди,Как плачу я, блаженная, у друга на груди,Как сладко нам, юродивым, друг друга обнимать,Как горько нам, юродивым, вас, мудрых, понимать……Вижу Ночь. Лед.Вижу: Конь Блед.Вижу: грядет Народ —Не Плоть, а Скелет.Вижу: Смел Смог.Вижу: Огнь Наг.Вижу:Человекобог —Бурят, Грузин, Каряк.Вижу: Радость – Дым…Вижу: Ненависть – Дом!Вижу: Счастье… Над Ним —Огонь! и за Ним! и в Нем!Вижу: Разрывы. Смерть.Слышу: Рвется Нить!Чую: нам не посметьЭтоОстановить.…Чучелко мое смоляное,любименький, жавороночек…Площадь – срез хурмы под Солнцем!А я из вьюги, ровно из пеленочек —На свет Божий прыг!..А Блаженный-то ВасенькаПодарил мне – ревнуй, сопляк! —вьюжные варежки:Их напялила – вот ладошки-то и горячии,А глаза от Солнца круто жмурю,ибо у меня слезы – зрячии……Воля вольная,Расеюшка хлебосольная —Черный грузовик во след шиныПирожок казенный скинул —Дай, дай полакомлюсь!..Милость БожьяНа бездорожьи…Не обидь меня, не обидь:Дай есть, дай пить,А я тебя люблю и так —Ни за грош ни за пятак —Дай, дай поцелуйную копеечку…Не продешеви…Дай – от сердца деревянного… от железной любви…Черный грузовик, езжай тише!Пирожки твои вкусны…Я меховая богатейка! Я все дерьмо на копеечку скупила!Я все золотое счастие забыла,Я широко крестилаЧерное полеГрядущей войны.Дай, дай угрызть!..Жизнь… ох, вкусно…На. Возьми. Подавись. Мне в ней не корысть.…Лоб мой чистый,дух мой сильный —Я вас, люди, всех люблю.Купол неба мощно-синийЯ вам, люди, подарю.Вам дитя отдам в подарок.Вам любимого отдам.Пусть идет огонь пожараВолком – по моим следам.Заночую во сугробе.Закручу любовь во рву!В колыбели – и во гробе —Я – войну – переживу.И, космата, под вагономПродавая плоть свою,Крикну мертвым миллионам:Дураки! я вас люблю…Вы себя поубивали…Перегрызли… пережгли…Как кричала – не слыхали! —Я – о бешеной любви!..Но и в самой язве боли,В передсмертнейшем хмелю,Я хриплю: услышь мя… что ли…Кто живой… тебя – люблю…

ФРЕСКА ВТОРАЯ.

НЕБЕСНЫЕ ЗЕРКАЛА

«Да! Во что-нибудь верить!

в кого-нибудь верить!»

Ф. М. Достоевский, «Идиот»

ЛЕДОХОД

…льдины плывут по безумной реке,будто грязной бумаги, смеясь, нарвали.Сапогами в синий ручей войди.За спиною церковь   еще не взорвали.И еще ты не знаешь слов,     что удавкой затянут глотку.И еще не кромсала на дорогих поминкахнорвежскую, злую селедку.Эти льдины…     на одной ты стоишь и воешь, собака,Из сияния на полмира, из худого, безвидного мрака,А за тобою сарай плывет, а за ним – руины храма,   и кренится твоя льдина,И вместо «сим победиши» ты, плача, шепчешь:     да все, все победимо…Все неуследимо плывет, уплывает     в ночи на Пасху —Ну, бормочи, шепчи, повторяй     великую Божью подсказку,А ты и слова-то забыла!.. с чего начать бы —С похорон, крестин, родов, а может, со свадьбы?Эх, чертыхнуться бы!.. —     с ума не сходи, ведь то святотатство:Льдины плывут, и оно одно только, это богатство,Грязное серебро, умирающий жемчуг,    бархат, ветрами рытый,Траченный молью зимний песец,   винной скатертью стол накрытый,Пьяный певец, хрипотцой царапает,     выгиб венского стула,Из круглого радио налетает     мощь черного пьяного гула,Битый хрусталь, гриб на ржавой проволоке,    к ежовой ветке прикручен,Стекло лиловое, дутое —     еловый мир вымучен и измучен,Подарен, разбит, подожжен, забыт и склеен,     опять украшен —Сдобным золотом куполов,    тюрьмою красных кирпичных башен,А вот и часы наручные —     полоумные стрелки навек застыли:Кости рук, сочлененья стали, фаланги пыли,А вот золотая звезда – на верхушку!.. —     праздники, эй, а разница есть между вами?..Льдины плывут, Рождество уплывает, и тает пламя,И уплывают Пасхи, войны, рожденья,    любви и смерти,И только вспомнить блаженное время     едва посмейте —Тут же со скатерти все сгребут, выкинут на задворки, —Все: звезды и танки, «прощай молодость» боты,  парчу и опорки,Пуховки в розовой пудре, трюмо,     мамины бусы коралловой ниткой,С солью липкий ржаной, синезвездный сервиз,     доски скриплой калитки,Водку дешевую, «коленвал»,    кою жадно в собачьих подъездах пили,И ледоход грозный, последний,     а льдины прямо в заморское небо плыли.

«Как метро кофейные мельницы сыплют чернь …»

Как метро кофейные мельницы сыплют чернь —где там тело, а где там дух, крепче завари…все смешалось в доме… а в храме сургуч свечейне снаружи кладется, а, Господи, изнутри.Как дерут плащаницу на части – сырой земли? —дудки!.. камень диких, древних, сухих городов:суше корки ржаной, слышишь, десны не опали,не оставь на песке и снегу кровавых следов.Слишком много нас. Нас поотсыпь-ка в мышиный ларь,принакрой кладбищенским крепом, в растопку брось!Или так: толпам плачущих бездну рыбы нажарь,разломи пять хлебов – и накорми на авось.Но идут, и бегут, и орут, и блажат, и плывут,лик под пули суют, а то и спину, и грудь…Вижу, Господи, раньше времени Страшный СудТы затеял, Отец; да выживем мы как-нибудь.Не тебе доводится грызть соленый песок?Не тебе режут горло, башку пихают в петлю?!А какая разница?.. – твой ледяной висок.Твоя глотка, хрипящая страшное это «люблю».Только жизнь у тебя на губах. И пахнет грозой,и кедровой смолой, и печеной рыбой, и тьмой.…покури у подъезда, поддатый, кривой-косой,ведь сейчас позовет тебя Вечная Мать домой.

ОБРИТАЯ САЛОМЕЯ

…да, ты моя сестра,сестра сеченная.Лицо – колодца дыра,яблоко печеное.Плюнь в грязное блюдо судного дня.Конвоем битая,как в зеркало, глядишь в меня,Саломея обритая.Ты, златовласая сестра,наотмашь битая конвоем.Лицо – колодец и дыра,лишь хрипом заткнутая, воем.Кого убила? На пирогкровь пролилась – на сахар снега.Мы все убийцы. Видит Богвсе швы изнанки человека.Пустое логово судаотгрохотало погремушкой.Присяжных сытый смех. Сюдалицо повороти, подружка.Щербинка заячья зубов.Яйцо обритого затылка.Халат – на голую любовь.В кармане голый кус обмылка.Сверкают золотом виски.В улыбке скулы выпирают.И золотятся кулаки,пока надежда умирает.Ты в зеркало – в меня – глядишь!И ты – мне зеркало: до гроба.Слой серебра. Ты, вошь и мышь,на лике зри всю ночь утробы.Измятей черного белья.Сугробней волчьего предместья.Смольней смолы. Да, это я —меня, как зеркало, повесьтев копченом пиршестве. На днечертога в масле и вине.На досках, в полоумной тьмеЛевиафанова барака.И в нем свое лицо в огнеи пламени – узришь, собака.Увидишь, волк. Узнаешь, лис.Покроешься проказой дрожи.…Меня ты засудил? Молись.Лепи губами: святый, Боже.

РИМ

Голый свет бьет в глаза. Заголяется мрак.Обнажается тьма.Бьет железо в железо, и крошится камень,     и птицы горятНа лету. Вой сирены врачебной режет лоб,    режет край ума —Не тебя в лазарет везут, под кожу прыскают яд.Луч летит копьем. И летит навстречу ему копье —Вот и звездные войны, пока ели-пили,    пошли на взлет.Человека убили, а на веревке его бельеВсе мотается,    и на лешем морозе колом встает.Я не знаю, как люди живут    в других слепых городах,В старых сотах,    высохших на горячем свистящем ветру.Может, так же воют от горя, таблеткою страхЗапивают; целуются так, как олени гложут коруПо зиме.…Все равно, Марциал, крутись не крутись – умрем!А пока вижу эту пантерью ночь, этот голый светКолизейский, это ристалище:     под фонарем вдвоемОбнимаются гладиаторы судорожно, напослед, —Ведь сейчас они выхватят ружья, ножи, мечи,Поливать огнем друг друга будут из «калаша»…Голый свет бьет в глаза.Хоть ори, хоть шепчи, хоть молчи —Над тобой, раздирая беззвучный рот,     смеется твоя душа.

«Этот мальчик, он явился…»

Этот мальчик, он явился.Он приходит по ночам.Пыльной бабочкой забилсяМежду стекол, между рам.Он младенец или отрок?Кто сегодня?.. грудничок.Кто ему засовы отпер —Мышь ли, кошка ли, сверчок?Кто ему… я это знаю.В рот кулак сую: кусать.…та веселая, шальнаяи несбывшаяся мать.Ну, ори, реви, катайсяПо матрацу-простыне:Будет до смерти казатьсяПризрак жизни мертвой мне.

ТИТАНИК

…Перекручены простыни. И корабль плывет.И сладчайший сокНа тележке катят,     и пахнет кровью семга, и углем горит икра…Сколько роскоши, и соль зимней воды   льет и льет со щек,По губам льет, по шее закинутой,    по всегда, завтра и вчера.Это просто духи!.. сколько стоят они,     а черт знает нежных их!..Мне-то все равно,     что на пальцы лить, на седые виски:А корабль режет носом волну,     ударяет морю в морду, под дых,И на палубе сдохнуть можно     от сини, ветра и от тоски.Льется музыка с мостика.Знатно гуляет, знать, капитан,Одинок?.. – закадри!.. а женат – соврати!..     …что ты порешь чушь.Ты плыви и молчи.Ты хотела жемчужных, песчаных далеких стран —Так глотай и давись,     ведь в икре столько рыбьих ребячьих душ.Нерожденных душ.Человечек, он жрет всю дорогу детей,Лишь детей —    ведь нежней, теплей, сочней и вкусней они!Над икрой круизной, крупной   слезы крупные лей,Над цыплятами табака рыдай,     заливай слезами огни.Ты – богачка?!Ах, это всего лишь подачка:     зажарь и сожри любовь! —

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.