Титаник

ПЕТЯ

Люди

Мы тонем? Ха-ха! Ясен, чист небосклон!А тишь! Не шелохнет шелка океана!Несу на подносе и ставлю на кон —Мой мраморный мир, мой гранитный хамон:На всю сервировку, на Дольче Габбана,На эту камчатность седых скатертей,На перец и соль, на серег завитушки,Что жареным луком блестят средь гостейНа тризне судеб, на пиратской пирушке!Брысь, официантша! На кухню ступай!…а я подхожу к тяжкой двери вразвалку —Медвежий швейцар, хватанул через крайУкраденный виски, до дна, и не жалко!Кошусь на детишек. Гляжу на господ.Таращусь: привязана к стулу собачка,Обивка у кресел на цвет – что восход,А блюда горят, дорогие подачки!Башку задеру. Высоко, там, часы.Бьют каждый нам час… ну и пусть раззвонятся…Порезать чудной приказать колбасы —И пиццы принесть, что не вписана в святцы!…набычился я. Не доносит в мой классНи ветром, ни гарью, косящей навылет,Те запахи жизни, что здесь и сейчас,Ее же сокровищ бедняк не осилит.Я беден. И что? Я торжественно ем.Я нищ. Ну и что? Из горла выпиваю.И вам я желаю здоровья. И всем,В ком сердца заместо судьба ножевая.На мне вдосталь резаных, колотых ран!А финка в кармане – да, наизготове!И что? Я увижу сияние стран,Заморских брильянтов в оправе из крови!Дружище, давай, братец, выпей со мной!Хлебни!…я губами жую так беззубо,Так сухо в груди, так болит за спиной,Где ангелов крылья, архангелов трубы.Старуха, я тихо вяжу свой носок.Ангорская шерстка мне колет фаланги.Унесся мой внук… шельма, ах, колобок…На палубе в битву играют, подранки…А сердце мне: бух! И захватит мой дух.Накапаю капель в стакашек печальный…Живу одиноко, хвораю за двух…Бог троицу любит во тьме чужедальней…А я……а я просто – в ночи – кочегар.Я лишь кочегар. Моя родина – топка.Мне матерь родимая – адовый жар,А после работы – селедка и стопка.Я землю вам, люди, до тьмы натоплю!До смерти: не мерзните там, между снами…Я, милые люди, вас жаром люблю,Подземным огнем, в небесах пламенами!Беспечно я уголь кидаю… мой потСкользит по щекам… искры сыплют половой…Железный плывет и пылает наш плот!Никто не потонет, попомните слово!Никто!…я ловлю эти точки-тире.Я всем долготу-широту сообщаю.Под звездами – синь. Океан – в серебре:Морозные горы – от края до края.Ползут, надвигаясь, роскошные льды.Я вижу в окно их. На палубе люто,Хрустально, и недалеко до беды,До времени спящей в потемках закута.А выйти на палубу?..…вдаль я гляжу!Меня здесь дежурить поставили нынеВсю ночь. Я глазами скольжу по ножу,По бритве Юпитера в синей пустыне.Венера шевелит, цветной осьминог,Лучистые щупальца… жгутся полночноМицар и Алькор… вот и Марс – вышел срок —На льдистой охоте стреляет бессрочно…О, Господи, полночь! Что там впереди?Пожар? или праздник?..от Фенди? от Гуччи?!Летят метеоры, колотят дожди,Истают запасы – на голод, на случай…Я щурюсь! Вперяюсь в далекую даль!Катает вода свою спину слоновью,Семь футов под килем, и счастья не жаль,Когда припадаешь к земли изголовью!Когда воду в губы целуешь, и сольТебе колет сердце ледовою спицей,Тебя режет надвое звездная боль,Тебе океан до рождения снится,Земля в окольцовье предродовых вод,Да, околоплодных!да, околовечных!Да, всем коловратом лесов и болотЗакрученных яростно, бесчеловечноВокруг человека! вокруг его тьмы!Кругом его страшного, страстного света!О, Господи, там, впереди – тоже мы!О, дай нам ответ!О, не дай нам ответа!Вперед-здесь-смотрящий, дай зренья взаймы,Не вижу в ночи белизны эшафотнойВеликого льда, ни сумы, ни тюрьмы,Великая ночь огнеглазо бесплотна,Великая ночь всем подобьем смертейМне шепчет о жизни в холодное ухо,Я мерзну, я дико продрог, до костей,Уже подвело мне голодное брюхо,И, Боже, как страшно желаю курить,И пива глотнуть, до утра еще долго,Титаник бежит наш вперед, во всю прыть,И остры глаза мои звездного волка,И вдруг я сияньем – вдали – вижу то,О чем бы – ни лекарю, ни иерею,Дрожу, как в горячке, накинул пальто,Не верю, рыдаю, на мачту, на реюВзираю, молюсь, над собой хохочу,Себе не хочу общей казни и кары!…и вижу себя – над кануном свечу —В дрожащей руке моей матери старой.

Лед

под Вегою спокойно жутко стынетсто тысяч летрисует белым на индиго-синина все ответна двух Медведиц в горней смоли-шириглядит векаотвесом тянет белой гирейна дно зрачкав ночи алмазом режут стягижгут тишинуплыву в отчаянном каякене потонуживите люди сколь угодно долгохоть сто вековвойдет под ребра льдяная иголкаи был таков…а потом земля его изнутри толкнетхрустнет застонет ледон стонет честно как человеккак зверь которого – мордой в снегсползает медленно в океангордо горит между снежных странприродакакого же цвета тына белом – белые звезд цветыне различишь на белом льдунагого телаи рук в бредуты только глыбаты лишь гораты белая рыбасегодня вчераа нам пророчат: растают льдыа нам клекочут: вот пасть бедыплывешь хрустальныйсыскать ли концовпытальней печальнейчем сто дворцовты весишь многотяжелых тоннрасколешься – Богуи хруст и стонвот так оторветсякогда умретземля роднаяи поплыветнабычась сколомкрича огнемв пространстве голомтяжелым льдом

Яства корабельные. Вечеря. Тетраптих

Я приглашаю вас!А может, это приглашают меня.Яства детства, на час, не доесть до Судного Дня.На корабле в каюте стюардысварганили мастерскую отца —Отец мой согласен в том закуте плыть до конца.Отец, хватит масло на палитру давить!Ты ж не знаешь, сколь нам осталось плыть.Отец мой, не устал от бесконечных марин?Еще наглядишься на жидкий аквамарин…Отец мой, ну будет тебе рожи матросни малевать —Еще долгий путь, еще устанешь рыдать!Отец… хватит из горла горькую пить…Ты ж не знаешь, сколь нам осталось жить.Отец, давай двинем в ресторан!– Дочь моя, зри, я уж сыт и пьян.– Отец, там давно накрыты столы!– Чепуха. Я тебе нарисую, восстанут из мглыЧерепаховый суп, стерляжья уха,Тощая нога деревенского петуха,Астраханские помидоры, чарджоуских дыньСушеные косы… винограда синяя стынь…Не устала ты, дочь, обочь царей-королей,Жрать похлебку намалеваннуюрасписною ложкой своей?!Этот суп гороховый… военный рататуй…Эту пайку блокадную – за пазуху суй…Я ж пирог поминальный – за верстою верста —Для тебя расстарался – по всей шири холста!А на Красную Горку блины я испек!Мой глядит изюм – в небо – из румяных щек!Солнцу брошу в костер икряной алый ком —Мой краплак и кадмий, на этом свете и том!Я толк знаю в раках! А вот и омар!На блюде царит, не натюрморт, а пожар,Так пусть идет к черту глянец-твой-ресторан —Я гордый венецианец, венециан……Отец. Пойду одна. Отец, рисуй.Кисть в жирную вкусную краску суй.Вкруг тебя опричники, блеск их секирСтережет твой беспечный, бесчинный мир.А я пойду. Жратва затмила зарю.Я картину твою, отец, издали зрю:Три метра на три, холста мощный кус,Едва уместился в каюте люкс!Ах нет, в сарае… в бараке, там,Где мать моя – устами к устамТвоим – а ладонью ее стон гасил,И крылья гасли, и не было сил…Идет инквизитор, ал его плащ,Выходит зверь из полночных чащ,В красных воплях ступает чума —Рисуй, пока ты не сошел с ума!Рисуй, пока мы все не сошли с ума.Корабль плывет. Вселенская тьма.А я пойду. Отраженье мое – по ножу.На новую Явную Вечерю погляжу.…Всемирный Потоп ты еще намалюешь.Всемирное, горькое это Потом.Ты потом теки. Ты текилу так любишь,И лайм-хризолит отрезаешь с трудом.Всесветный огонь, и мечи Вифлеема,Железные молнии рубят и рвут,Пронзают насквозь, замыкается клемма,Истлеют во вспышке корма, киль и ют.Мое декольте. Я состарилась, правда.Я вижу в гигантском зерцале себя —Потоками ливня, исчадием града,Стекло возжигая, беззубьем слепя!Нельзя обнажаться. Морщиниста шея.Да только до старой змеи еще плыть.Вороной кошу, горностаем косею,Цепляю на грудь обезьянию нить.Я – только живая! Я – только живое!Сегодня, немедленно, гордо, сейчас!Я львицей рычу! Я волчицею вою!А стол, полный снеди, от смерти не спас!Стою в ресторации этой плавучей,Диковина-дама, шальная гора,Заплывший в безумие айсберг – на случай —Из грешного завтра, немого вчера!Я этой едой наслажусь, как искусством,Всецветной ее, ювелирной игрой.Я хлеб намалюю белилами густо,Розетку наполню умбрийской икрой!Отец мой – художник! И муж мой – художник!А я что умею?! Да только пить-есть!И только молиться… в бараке острожник…О, голодно, холодно: мир… даждь нам днесь…Играет оркестр. Музыканта четыре.А может быть, пять. Ох, ошиблась я, шесть.А может быть, восемь… всего восемь в миреМолельщиков музыкой – за нашу честь…За лесть. И за жесть. И за месть! Все отмолят.Ласкальщики струн – о, пока мы едим!Метальщики голи, лепильщики боли,Курильщики воли – свобода что дым…Мои музыканты! Ах, нот аксельбантыСтекают скрипичным ключом со плеча…Вы Баховы франты! Петровские канты!Играете Реквием нам сгоряча…Ах, лучше вы нам Травиату сыграйте!Да первую сцену, где смачно едят,За здравие пьют в леденистом наряде:Расстрельные стразы и лунный парад!Поздней – наводненье! Позднее – сельджуки!И все геноциды, все битвы – без нас!Едим мы и пьем вне рыданий и муки!Застыл циферблат – перламутровый глаз!Часы… о, живые… да, движутся стрелки…Ешь, слышишь, и выпей… туда не смотреть…О, Боже… омар мой ползет по тарелке…Отец, цветом он – как купельная медь…А может, купель – океан мой громадный,Он ждет нас, крещаемых, тихо, в ночи…Играй, моя скрипка! Играй беспощадно!О, только играй, не молчи, а звучи!О, Вечеря эта, почти нереальна,В бокалы кровавые перетекла!Стою, шея голая, в тряпках сверкальных,Глотнула, а мне б закусить, все дела,Деручую водку, в морозы, как надо,Художники любят, и воблу потом,А может, селедку из Райского Сада,Табак до надсада и жирный залом!Отец, ты со мною, быть может, и выпьешь.Как ты очутился на сем корабле?Отец, нарисуй, как отсюда ты выйдешьНа дальней, святой, безымянной земле.О, ты на палитру и дуешь и плюешь!О, жирный мазок – угощение всем…Всемирный Потоп ты еще намалюешь,Голгофу – потом,и потом – Вифлеем.……я на коленях перед измазанным краской тобой,голова достает тебе до колена.Я всего лишь – часов твоих морской смертный бой,Дочь твоя, еще чуть, и святая Елена.О, все вру, я грешница везде, вокруг,Справа, слева, впереди и снизу.Я руками образую спасательный круг.Не узрит ни одна корабельная крыса.Ты утек давно. Венецьянской лазурью – навзрыд —Твое имя на мраморе, изгрызенном днями.Так зачем тут плывешь один, и свеча горитУ мольберта, а знаешь, что станет с нами?О, не знаешь… Отец! не знаю и я.Я однажды выйду в бурю из поденного плена.А сегодня я одна, видишь, на стальной лодчонкетвоя семья.Моя детская головенка достает тебе до колена.

«мне в детстве приснился сон и я его запомнила будто я стою в тесной комнате на самом высоком этаже небоскреба комнатенка битком набита людьми все дрожат и плачут и вдруг как все закричат глядите цунами глядим в окно а там идет громадная волна величиной с небо и захлестывает наш дом и мы вопим а под водой вопли не слышны рядом с моим лицом плывет воздушный пузырь я его беру обеими руками вдыхаю воздух и остаток пузыря протягиваю девочке что стоит рядом со мной и жадно смотрит на меня она берет воздух из моих рук и я понимаю что сейчас умру и радуюсь что делюсь с человеком последней милостыней»

НАТАША

Карнавал на корабле

Праздник! Розами – радость!Праздник на корабле!К черту сусаль и робость!Все нынче навеселе!Нынче станцуем сальсу —От музыки ошалев!Нынче станцуем самбу —Гризли, олень и лев!Нынче станцуем корриду —С быком, на пуантах, легко!Пятой разобьем корыто,Барокко и рококо!Пляшите, как за могилой,Индрик-зверь и грифон!Вам ангел на бычьих жилахНаяривает ригодон!И дэнсхолл! и уличный локинг!Крутой полоумный брейк!А струны дымят жестоко,Так жарят на кухне стейк!Так ярь кипящего джазаРвет надвое контрабас —Слезою – да в оба глаза —Цыганский раз-еще-раз!Плещи, риоха, рекою!Да не от зелья хмельны —Оттого, что щекоюПрижались к щеке весны!……аяяй! венецьянская синяя,упоительная лазурь!ножку выставь, девка, красивуюпоперед торнадовых бурь!крутанись на носке заманчивейтитулованных балерин!золотые груди горячие зазвенят, живой тамбурин!лоб обымут перья крашеные, повторяя убор вождя,в диких джунглях страсть бесстрашная,под ребро навахой войдя!ну, откинься, стань будто в раме,гнись, ломись, перекувырнись!школа самбы трясет веерами,в серебре – раскосая рысь!аяяй! вдоль по вымытой палубе,вниз по трапу, вверх, аяяй!озоруй обезьяньими пальцами,когтем львиным до дна пронзай!кровь польется по коже вареньем,по принцессиной смуглоте,всяк из нас – другому даренье:что в объятье, что на кресте!кровью дико лики распишем,разрисуем щеки как дом,затанцуем до звезд, до крыши,капитанский мостик снесем!а какую ты маску хочешь?..а какую щедро дадут!попугай ты, волк или кочет —до захода, на пять минут!до морского, в полнеба, заката —на пол-моря красный ковер!выбираю маску заклятую —птица жарена, клюв остер!да, ведь я у тебя жар-птица! А ты уж догадался сам!в пляс пущусь! сон соленый снится,пьяный мед, течет по усам!я танцую! на палубе лица,ноги, руки —все вторят мне!каблуков стучат вереницы —кочергой в кочегарном огне!в эти крепко сбитые доски,шваброй тертые дожелта!вот слоненок – девичьи коски!поваренок – повадка кота!неповадно нам, маскарадам,сатурналиям пьяным нам,плыть без страха да без оглядав Дионисьев заморский храм!где по стенам свисают гроздья,в светляках – тореро жилет,где ни розог и ни мороза,лишь один поцеловник – свет!вакханалья, резвая румба,резко рубленая, как бамбук!эта самба – трясется тумба —и с монашки слетел клобук!севильянский костер мулеты,венецьянской бауты дрожь,бразильянское я мачете —прямо в сердце!и не уйдешь!на рассвете и на закате,вдоль по жизни, вновь молодой,по Тверской-Ямской позолоте,по заплате там, под водой,я заштопаю эту рану, простегаю эту дыру,расстегай, кусай без обмана,я же русская, я не дурю!я танцую бешеней черных,смоляных, загорелых вас!ярой сельвы я непокорнейи блескучей креольских глаз!ослепительно, ослепленно,обреченно,и к черту рок,я на палубе крутосклоннойпротанцую – спущу курок!вот и все! я дотанцевала! обними меня, капитан!маску птичью сорви сначала —ведь лицо уходит в туман!венецьянская лента синяя…Рио мраморный Иисус…а Россию мою из-за инея не узрю и не дотянусь…моя Русь! мой лик настоящий!капитан, пред смертью гляди —в этот солнечный взор палящий,на боярский жемчуг груди,а серьга оттянула мочку, на губе высыхает пот —я – на миг от мрака отсрочка!карнавальный корабль, вперед!так целуй глазами, устами, обхвати душою своюявь последнюю, над морями, у отчаянья на краю!маски жар у нас под ногами…наступи, не жаль, раздави!виноград зашвырни в цунами,рви парчовый мешок любви!я на палубе вот, нагая —перед жизнью, перед тобой,перед смертью!не стану другая,псом ты лай или волком вой!разрешил ты нам карнавалитьна дороге, на рубеже…аяяй!.. соленая наледь……это ночь, наша ночь уже.……озорую. Личина, игра!да, я выхвачу лунную маску —колыбельную… пела вчера!хороводную… гаснущей лаской…кто же там? павлин?.. может, лев…может, алый, зарею, ара…зеркала отразят королеви растают подобьем пара…я спою тебе: пара гнедых,запряженных зарею… и сгасну…эта маска – для скул моих!о, для уст моих эта маска!я не зверь! я птица павлин!о, не так! я птица Гаруда!улетает радужный клин,ветер-бархат, алое чудо!ветер-шелкопряд, изумруд,роза-радость, рудая птица!ветер знает, что все умрут,но дает нам повеселиться!побеситься! и колесомпокатиться – ах, не изловишь!под личиной всяк – невесом!на обманном не пойман слове!изваляй мя в звездной пыли!окати бериллом соленым!карнавал на краю земли —для сошедших с ума влюбленных!ты же знаешь, мой хулиган,как люблю тебя, ветр окраин.ты же знаешь, мой капитан,что Титаник наш непотопляем!клюв Гаруды тебя клюет.поцелуи жестки и грубы.ты прости!..танцует народнезнакомую русской румбу…клюв Гаруды… лоскут-парча…к носу – бабочка – позолотой…я мучача твоя, свеча,под водою – твоя гаррота.

«я вот все думаю ну вот утонул Титаник куча народу утонуло и что вот была первая мировая война ну и что а потом Ленин а потом Гитлер и Сталин а потом на Нюрнбергском процессе в тыща девятьсот сорок пятом году судили военных преступников а разве сама война не преступление в Освенциме Майданеке Треблинке люди по трупам ходили с ума сходили сколько человек человеку причиняет зла немерено и после этого все кричат о любви а Христос о любви и орал во всю глотку и шептал тихо и что разве мы Его услышали нет ну кто-то ведь услышал»

НАСТЯ

Любовь-2

милый, любимый, да мы ж не побывалинигде на земле с тобойни в Австралии, ни в Гватемале,бьет нагло в щеки прибойего пощечины – от Акапулько, кастетом в карманедо Бостона, пьяного маякамысом Доброй Надежды в урагане хохочет твоя рукамилый, люди урчат-бурчат в животах столицсобой наливают вскленьплощадной порочный подарочный блицедят завтрак на траве в виду деревеньа мы-то для солнца – шашлык на берегуколь пристукнет жараа может, рвануть в отель в Гавану, на бычье рагув Лас Вегас на баккараЯ, милый, в свете высшем не кривлялась еще никогдаты меня вывези, здоровьем пышу,до Страшной крыши Судао да, издаля зрю бандитов, кокоток, лобстеровкрейслеры и реноодета кричаще, а робкая, неправильно пью винои вилку двузубую не так держу, смешноне сяк по-аглицки говорюа знаю, любимый, лишь это, однов зубах торчит: ай лав юмилый, а выглядит как, не знаешь, не гони кипишлазурит-чаевный-Китайв уши вставлю, коль цацки купишьлишь блесткий локоток залатайлишь на шубу из выдры шанхайскойзаплату ты наложитаращусь на ресторанные попугайскиенемыслимые ножина зуб фальшивый пробую золото,а ты хохочешь во всюлуженую глотку, от холодасогреться – шарманка, мерсюа в дряхлом Париже, любимый, что ж там забыли мыхвалимый, Богом хранимый, Нотр-Дам пылает из тьмыгорит на лету, тлеет сараем, волчицей подбитой оругорит на пороге Рая, на диком вольном ветруя Маркса-Энгельса-Ленина цитирую вслух, молюсь

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.