Половая жизнь Леры

Елена Кондратьева

Половая жизнь Леры

Елена Кондратьева

Половая жизнь Леры

…И я лежала на кровати и плакала, бессмысленно смотря в потолок. Передо мной проносилась вся моя жизнь, все мои недолгие восемнадцать лет. Я вспоминала те месяцы, те недолгие месяцы, которые сделали из меня то, чем я сейчас являюсь – шлюху, ту, что отдавалась любому кто хотел, любому кто обращал внимание, кто смотрел взглядом полным желания сорвать с меня одежду и овладеть моим красивым, женским телом. Я ненавидела себя. Если бы только мне дали возможность начать всё с начала, я никогда бы не совершила тех ошибок, но нет, прошлого не вернёшь, а жаль.

Мне хотелось, чтобы завтра никогда не наступило, хотелось заснуть и больше никогда не проснутся, исчезнуть навсегда. В очередной раз хотелось лишить себя жизни, но я не могла, боялась, наверно.

Я плакала уже несколько часов, глаза болели, но я не могла остановиться. Я плакала каждый раз, ко,гда думала о том, что будет завтра. Не хотелось верить, завтра моя свадьба. Может странно, что я плачу? Многие мечтают об этом, ждут с нетерпением и так счастливы, когда надевают белое платье, носят золотое кольцо на пальце. Раньше и я мечтала об этом, мечтала выйти замуж за человека, которого люблю. Если бы это было так…

1.

Почему – то я вспомнила своего отца – папу Валеру, как я любила его называть. Я очень любила его, наверное, даже больше, чем маму. Я ждала его возвращения с работы как праздника. Когда он приходил, он всегда приносил что – нибудь в подарок – какую – нибудь игрушку или сладости, не жалея ничего для своей любимой дочки. – Спасибо папочка, – отвечала я радостно и немного смеясь, потом обнимала его крепко – крепко, пытаясь обхватить его немаленький живот и целовала в щечку. После этого ритуала, я бежала в свою комнату, рассматривать принесённые им подарки.

Папа любил носить меня на руках, поднимал меня и кружил долго – долго. Мы проводили много времени вместе – ходили в зоопарк, цирк, кукольный театр. Каждый раз он покупал мне мороженное самое вкусное и дорогое.

Я всегда одевалась очень хорошо. У меня была просто куча разных платьев, кофт, юбок. И если мы с папой шли в магазин, то покупали сразу несколько платьев, туфель, украшений для моих волос. У меня было столько одежды, что некоторые платья я надевала только раз или два. Папочка ни в чем мне не отказывал, он хотел, чтобы я была красивой, его маленькой принцессой.

Меня ведь и назвали в честь него – Лерой. Папа с мамой хотели мальчика. Папа хотел помошника, второго мужчину в доме, мама тоже хотела сына, хотела назвать его Валерой, как папу. Но родилась я, маленькая девочка, и папа придумал назвать меня Валерией, Лерой, так мне больше нравится.

Так я и проводила время со своим папой в свои шесть лет, пока не случилось то, о чем я вспоминаю с болью и слезами на глазах. Было обычное, раннее утро, я как всегда ждала возвращения папочки с работы, постоянно спрашивая у мамы, сколько было времени. А мама спокойно отвечала: – Еще рано, папа придет в пять. Я не знала, который час, но знала, что ждать еще долго, без папочки жизнь казалась мне какой – то неинтересной, а те недолгие часы – вечностью.

Уже начинало темнеть, я все ждала и ждала папу. Мама делала что – то на кухне, мыла посуду, кажется. Мне показалось странным, что папы нет , и я пошла к маме, чтобы спросить, где он. Мама ответила мне как всегда спокойным голосом: – Сейчас придет, не волнуйся, Лерочка. Я и не думала волноваться, я знала, что папа вот – вот откроет дверь. Хотя мама почему – то волновалась, я видела как руки ее дрожали, на лице было какое – то непонимание и страх.

Прошло несколько часов, папы всё не было. Меня стали посещать разные мысли: – А вдруг с ним что – то случилось, почему его до сих пор нет?! Он сейчас придет и скажет, что задержался на работе, – успокаивала я саму себя. Но его все не было. Я сидела на диване и обнимала игрушку, которую папочка когда – то подарил мне. Мама по – прежнему сидела на кухне и прислушивалась к шагам на лестнице. В доме было так тихо, что я могла слышать свое собственное дыхание.

Эту тишину нарушил телефонный звонок. Мама поднялась со стула и очень быстро взяла трубку. – Да, – ответила она. Я не знала, кто ей позвонил, не могла слышать их разговора, я только слушала, как мама отвечала. – Как это случилось? – спросила она, потом немного помолчала, слушая, что говорит голос на другом конце провода. – Спасибо, что сообщили, – сказала мама и положила трубку. Затем она пошла в спальню тихими шагами, даже не взглянув на меня.

Я все еще сидела на диване, ждала, когда мама придет ко мне, но она не выходила. Тогда я сама пошла к ней. Я тихо приоткрыла дверь и произнесла: – Мама… Она не спеша подняла голову и посмотрела на меня, хотя в комнате и было достаточно темно, я разглядела на ее глазах слезы. Тогда я спросила: – Мамочка, что с тобой? Мама вытерла слезы и ответила: – Ничего, солнышко, ничего. Я продолжала: – А где папа? Мама вздохнула и попыталась ответить: – Папа… папа он… он умер. Я старалась понять то, что она сказала, но не смогла.

–Что? – переспросила я.

– Он умер, – ответила мама более спокойным голосом.

– Как? Этого не может быть! – говорила я маме, ожидая услышать от нее что – то более хорошее.

– Он умер. Понимаешь? умер! Его больше нет, ясно!? – говорила мама, почти крича. – Все, уходи от меня, дай побыть одной, иди в свою комнату!

Ее странный голос заставал меня уйти.

Я вспомнила похороны папы, вспомнила, как он лежал в гробу. Мне казалось, что он просто спит и хотелось подойти к нему и разбудить. Я видела, как мама плакала у гроба и что – то говорила папе, вот только он не мог ее услышать. Я все смотрела и смотрела на папу, пока гроб не закрыли и не засыпали землей.

На кладбище было очень много людей, некоторые были мне знакомы, некоторые нет, много папиных родственников, которых я раньше не видела. Они все были одеты в черную одежду, даже меня мама одела во что – то черное. Все вокруг плакали, говорили о папе, о маме, обо мне, и о том, как мы будем жить без него. Только я почему – то не плакала, возможно, еще не могла поверить в то, что папочка умер.

После смерти папы мама стала какой – то странной. Она почти не говорила со мной, все время сидела в спальне и смотрела наш семейный фотоальбом. Прошел месяц, а я все не верила в то, что папы больше нет. Я до сих пор ждала, что он придет, обнимет меня, поднимет на руки, и подарит что – нибудь. Я не желала верить, что этого больше никогда не случится.

Я сидела на диване и обнимала медвежонка, которого папа купил для меня, но, правда, не успел мне его подарить. Мне передали его потом уже после его смерти. Этого медвежонка я назвала как папу – Валерой. Он мне очень нравился. Он был такой большой, наверное, даже больше, чем я. Еще он был похож на папу – такой же пухлый, коричневого цвета, как волосы и усы у папы. Он все время улыбался мне, как мой папочка. Иногда я даже разговаривала с ним, когда было скучно, а может и из – за того, что у меня не было друзей. Я рассказывала ему про свою жизнь, как я училась в школе, просила купить какую – нибудь игрушку, и он всегда отвечал мне неизменной улыбкой.

Я так долго плакала, что все мое одеяло стало мокрым от слез. Я осмотрела свою комнату. В углу стоял ящик с моими старыми игрушками, которые папа когда – то дарил мне. Я подошла к ящику и среди игрушек нашла того самого медвежонка. Он был старым и грязным, не был ярко – коричневым как когда -то, а каким – то тусклым. Наверное, таким бы был мой папа, если бы был жив и узнал, что случилось с его любимой дочуркой.

Я взяла медвежонка и посадила его на кровать, сама села напротив него. – Папочка, зачем же ты меня так рано покинул? – Может быть, если бы ты был все эти годы рядом со мной, я бы не стала такой как сейчас. Может быть… Я посмотрела на медвежонка так, будто бы он мог ответить мне что – то. Конечно, он молчал, только все время улыбался и смотрел на меня своими искусственными глазами. – Боже мой, что это со мной? Я схожу с ума? Я разговариваю с игрушкой.

2. Роберт

Почему – то в своих неудачах нам свойственно винить, кого угодно только не себя. Мы говорим, что он нас недостоин, хотя, быть может, дело в нас. Мы рассказываем всем, как учитель занижает нам оценки лишь из – за своей необоснованной неприязни, когда нам необходимо просто лучше выучить его урок. Я говорила себе, что виноват он. Я убеждала себя в этом долго – долго, но в действительности была ли я жертвой?

Мне было тогда двенадцать лет, скоро должно было исполнится тринадцать. Жизнь моя была довольно скучной: утром – школа, днем – работа по дому, вечером – уроки. Тогда я еще была круглой отличницей.

У меня не было парня, даже с мальчиками в классе я не общалась, но мне так хотелось, чтобы меня кто – нибудь любил, заботился обо мне и говорил, какая я замечательная. В свои двенадцать я была довольно красивой, развитой физически девочкой, с золотыми волосами чуть ниже талии, длинными ногами, и небольшой, но красивой грудью. У меня было прекрасное лицо, тогда еще не испорченное косметикой и прыщами. Больше всего мне нравились мои глаза, большие и зеленые. Еще у меня были длинные ресницы и красивые брови.

Я была одинокой, конечно, у меня были подруги, но совсем не такие как я. Они все время разговаривали о своих парнях. Я всегда молчала, слушала их, мне не о чем было рассказать, ведь как бы мне ни хотелось, у меня никого не было.

Все свое время я проводила с мамой. Она была очень строгой и жила по своим законам, немного отличным от законов настоящего времени. Она требовала от меня одного – хорошо учиться и добиться в своей жизни всего, чего я захочу. Каждый день я помогала ей по дому и уже с десяти лет могла готовить. Днем я садилась за уроки, после уроков слушала музыку или смотрела телевизор, строго в одиннадцать ложилась спать. Моя мама никогда не разрешала мне смотреть телевизор после одиннадцати, потому что там обычно показывали то, чего я не должна была видеть. Она никогда не разговаривала со мной о взаимоотношениях парня и девушки, возможно, боялась, что я слишком быстро повзрослею. Поэтому в свои двенадцать я ничего не знала “об этом ” и сторонилась парней, боялась подойти к ним, или чего хуже заговорить. Неудивительно, что и парни не общались со мной, возможно, тогда я создавала впечатление слишком умной и скромной девочки. Моим сверстникам было интереснее общаться с девушками, с которыми можно было сходить на вечеринку или в кино, а вот я такой не была. Я лишь безнадежно мечтала, что когда – нибудь у меня будет парень, который будет меня любить, безнадежно мечтала, абсолютно безнадежно.

Было три часа дня. Я, как обычно, возвращалась из школы домой. Когда я пришла, мама сообщила мне, что сегодня к нам на обед придет гость. Я очень любила, когда к нам приходили гости и пошла в свою комнату, чтобы переодеться. Через несколько минут вошел он, тот, кого я сейчас вспоминаю с обидой и ненавистью.

Моя мама позвала меня за стол. Я вышла из комнаты и увидела его – высокого, широкоплечего мужчину лет тридцати пяти.

– Познакомся, дорогая, это – дядя Роберт, теперь он будет жить с нами, – сказала мама, мило улыбаясь и смотря на него.

В тот момент я была сама не своя, я просто кипела от ненависти к человеку, которого я даже не знала. А он смотрел на меня с доброй улыбкой. – Привет, Лера. Как твои дела? – спросил он и протянул руку, чтобы поздороваться. Я отвернулась от него и убежала в свою комнату.

– Что с ней? – спросил гость.

– Просто она немного переживает, – ответила мама и пошла за мной.

– Лера, доченька, ну нельзя же так, дядя Роберт хотел поздороваться с тобой, а ты убегаешь. Пойдем за стол, обед остывает.

– Я не хочу обедать с ним! Как ты могла? Этим ты предаешь папу!

– Я вовсе не предаю папу, я очень любила твоего отца, но он умер. Теперь у меня новая жизнь.

– Неужели ты так быстро его забыла?

– Ну что ты, дочка, я никогда его не забуду. А теперь пойдем обедать, не будем обижать дядю Роберта, ладно?

– Ладно.

И мы пошли на кухню, где сидел он и наверняка все слышал. Я села за стол напротив него и опустила глаза.

– Лера просит прощения за своё поведение, правда, дочка?

– Да , – ответила я, не поднимая глаз.

Потом мама подала обед, но у меня почему – то не было аппетита.

– Ну что, Лера, как дела в школе? Как учеба? – неожиданно спросил дядя Роберт.

– Нормально, – ответила я, не раздумывая.

– Какой предмет больше всего нравится? – продолжал он свои расспросы.

– Английский язык, – ответила я и подняла взгляд.

– Знаешь, Лера, а ведь дядя Роберт преподает английский язык в Университете. Может, вы поговорите по – английски, а я послушаю. Жаль только, что я ничего по – английски не понимаю, я в школе немецкий учила, – сказала мама, с надеждой смотря на меня.

– Ладно, – ответил дядя Роберт, думая, что сказать дальше.

–Well, how are things with you? – наконец, спросил он.

– Not so good, – честно ответила я.

– Why?

– Because you came, – выдала я горячую правду.

– Don’t worry, everything will be OK. I think I’ll be your friend, – сказал он и нежно взял меня за руку.

Вдруг я почувствовала что – то, чего я раньше никогда не чувствовала, такое приятное ощущение в низу живота, такое сильное, что на секунду у меня перехватило дыханье. Тогда я не знала, что это такое, не знала, как это называется, но мне это определенно понравилось.

После этого непонятного ощущения, я опять убежала к себе в комнату. Было еще очень рано, но мне больше ничего не хотелось делать. Я всё думала о том, что случилось и пыталась найти разумное объяснение. Это ощущение уже давно прошло, а я все еще ясно его помнила и никак не могла выкинуть это из головы.

Следующим утром я, как всегда, пошла в школу, перед этим выслушав упреки мамы насчет вчерашнего вечера. Я даже не застала дядю Роберта, так как он ушел еще раньше меня, чтобы вовремя успеть в университет.

Мне так хотелось кому – нибудь рассказать о том вчерашнем ощущении, но я никак не могла решиться. В тот день мне казалось, что мои уроки проходят мучительно долго, а может, я просто не могла на чем – то сосредоточиться.

После уроков я пошла домой со своими подругами – Настей и Светой. Они были более просвещены в вопросах секса, и я решила с ними поделиться.

Следует сказать, что жизнь Наташи может показаться довольно сложной. В десять лет у нее умер отец, а ее мама, которая его очень сильно любила, начала топить свое горе в стакане. Потом, за пьянство ее уволили с работы, и она устроила у себя дома нечто похожее на бордель. Каждый день к ней захаживали разные мужчины, и Настя, вернувшись со школы, могла стать свидетелем ужасных сцен. Как же можно жить и учиться нормально, когда ты постоянно видишь и слышишь такое. Сейчас Настя во многом походит на свою мать, то есть, она уже была со многими парнями, и дело не ограничилось только разговорами. Хотя, возможно, она просто не хотела возвращаться в тот дом, и проводила почти каждую ночь у какого – нибудь парня.

Что касается Светы, тут дела обстояли совсем иначе. У нее был всего один парень, и эта любовь была взаимной. Они познакомились полгода назад, и с тех пор неразлучны. Проблема лишь в том, что он намного старше нее, точнее, ему уже двадцать один, и это не очень нравиться ее родителям. Решиться переспать с ним было для Светы нелегким шагом, но она преодолела свой страх. Она говорит, что за полгода они уже перепробовали все, что только возможно. Зная такие подробности о личной жизни подруг, я всё – таки решила рассказать им о том странном ощущении.

В общем, молчание нарушила такая моя фраза: – Девчонки, я тут недавно испытала странное ощущение, подумала, что вы поможете мне понять, что это.

– Ну да, конечно, Лер. На что это было похоже?

– Я не знаю, я никогда раньше такого не испытывала, сладкая дрожь внизу живота и по всему телу.

– Всё ясно, но не стоит так бояться, это всего лишь желание. Ты ведь была с парнем в тот момент, верно?

– Ну, в общем да.

– А что за парень? Я его знаю?

Тогда я просто не могла сказать правду, начались бы усмешки, и, не дай бог, мама узнала бы.

– Нет, он приехал из другого города ненадолго, он скоро уезжает.

– Тогда тебе не стоит терять времени, займитесь любовью и поскорее.

– Наташка, да что ты такое говоришь?!

– А что? Он ведь все ровно скоро уедет, и никто не узнает, что вы были вместе. Ты ведь хочешь его, ты нам сама сказала!

– Ну, я не знаю…

– Решайся, а потом все расскажешь нам.

– Но я не знаю, что делать и как....

– Просто надень юбку покороче, кофточку с глубоким вырезом, это всегда срабатывает!

Как глупо бы это не казалось, но я последовала совету подруг. Сейчас я понимаю, что не должна была этого делать, но прежние ошибки уже не исправить. За ужином я не стала, как всегда, прятаться в своей комнате, и вышла к столу. Дядя Роберт о чем – то разговаривал с мамой, когда я прервала их: – Мам, а можно я поговорю с дядей Робертом по – английски? Мы как раз новые слова выучили, заодно и грамотность проверим.

– Конечно, дочка, – легко согласилась мама, даже не подозревая, что я собираюсь ему сказать.

– So, what do you want to tell me? – начал он.

– I think I should say, that I want you, – сказала я без капли смущения.

– What? – ошарашено спросил он, узнав, что я хочу его.

– Ну, и о чем вы тут разговаривали?– спросила мама.

– Да так, не о чем, тебе будет не интересно, – немного взволнованно ответил дядя Роберт.

– Ну, тогда ладно, давайте есть, ужин остывает.

После этого многое изменилось – я стала вести себя более спокойно и больше времени проводила с дядей Робертом. Я часто просила его зайти ко мне в комнату, чтобы якобы позаниматься английским. Я чаще надевала шорты и короткие юбочки, особенно когда просила его зайти ко мне. Думаю, он догадывался о моих намерениях, но просто не хотел верить, что у тринадцатилетней девочки могут быть такие желания. Тем более, он не желал предавать маму, изменяя ей с ее собственной дочерью.

Я была одной их тех, о ком писал Владимир Владимирович. Я была настоящей нимфеткой, во истину нимфеткой, нимфеткой воплоти. Я была распускающимся бутоном, куколкой, которая вот – вот превратится в бабочку неимоверной красоты. Но кто полюбит такую? Еще не женщину, но уже не ребенка, нечто среднее, с зачатками округлостей и волосенного покрова. Но он любил, этот Гумберт, которого я сама сотворила, которым я заставила его стать. Он начал испытавать желание к этому созданию, которое было таким запретным, а запретное, как известно, очень привлекает. И хотелось прикоснуться к ней, к этой нимфетке, которая, на деле, была просто ребенком с пошлыми мыслями в голове. Однако, я была воплощением всех его запретных фантазий, была наслаждением, которое само плыло в его руки. И кто бы смог отказаться? У кого бы хватило сил?

Не хочется вспоминать тот день, потому что всякий раз, когда я думаю о том, что произошло, мне хочется плакать. В тот день произошло то, чего многие девушки боятся, а другие ждут с нетерпением, то, что одни считают серьёзным шагом, а другие пустяком. Для этого одни стараются найти свою любовь, чтобы потом вспоминать об этом без капельки сожаления, а другие делают это, не задумываясь о последствиях. Что касается меня, мне и в голову не приходило, что это случиться со мной именно тогда, точнее я даже не знала, что это и как это делать.

В этот день мама поспешно собрала вещи и уехала к родственникам. Она только утром узнала, что бабушка очень больна и поехала повидать ее. Я решила, что не стоит упускать такой возможности и, наконец, сделать то, что посоветовали мне подруги.

Дядя Роберт пил чай на кухне, когда я вошла, чтобы посмотреть, готово ли тесто, уже не помню, что именно я собиралась печь. Тесто было готово, и я начала его раскатывать. Дядя Роберт повернулся, чтобы поздороваться, но я чувствовала, что именно во мне приковывало его взгляд. Через пару минут, он всё – таки поздоровался, но его голос дрожал так, как будто, он собирался сказать что – то неприличное. Он продолжал смотреть на меня, хотя мы уже закончили наш разговор.

Можно ли было спокойно проживать жизнь рядом с этим существом, этим маленьким созданием, буквально источающим волны сексуального желания к любому представителю мужского пола, которое хочет поскорее испробовать все прелести будующей, взрослой жизни, точнее, познать самую интересную из них – секс. Я была просто маленькой девочкой, но казалось, к моему созданию приложил руку сам дьявол, он искушал меня, а я искушала окружающих. Я была в полной мере существом пародоксальным, с кучей веснушек на щеках и неумело положенным макияжем, в белых гольфах и на высоких каблуках, в школьной, клетчатой юбке и в детких, розовых трусиках. Я так хотела по скорее стать взрослой, избавиться от этой своей ужасной характеристики – девственница.

– Вы мне не поможете? – спросила я, делая вид, что не знаю, правильно ли я готовлю свою стряпню.

Ничего не ответив, он быстро подошел ко мне, можно сказать, слишком близко, так, что я смогла почувствовать насколько сильным стало его желание.

– Что же ты со мной делаешь? – очень тихо спросил он.

И когда я повернула голову, чтобы ответить, его губы коснулись моих. Я вновь почувствовала то ощущение, но в этот раз оно было намного сильнее. Мне было жутко приятно, настолько, что даже дыхание стало прерывистым. Потом он овладел мной так резко, что я не успела даже понять, что происходит. Я не знала, что он проделывал со мной, не знала, что именно внутри меня причиняло мне такую дикую боль. То приятное ощущение вмиг пропало, появилась лишь режущая боль и ощущение какого – то лишнего предмета в моем теле. Первый его удар был настолько болезненным, что я закричала, но он, как будто, не слышал моих криков, делал это все быстрее, будто бы я кричала не от боли, а от удовольствия. Закончив, он отошел от меня и присел, пытаясь отдышаться.

Дядя Роберт понастоящему понял, что произошло лишь, когда увидел на моих глазах слезы и кровь, стекающую по моим ногам.

– Лера, Лера, прости, я не знал, что ты…я не.. – кричал он мне вслед, но я притворилась, что не слышу его. Я заперлась в ванной и продолжала плакать.

–Уходи! – сказала я, чувствуя еще больше ненависти, чем раньше.

– Хотя, ты сама в этом виновата, ты получила лишь то, чего ты сама хотела!

– Нет, я этого не хотела! Разве ты спросил меня, хочу я этого или нет?

– Всё было и так понятно.

– Уходи! Дай мне побыть одной!

– Ладно! Сиди там и плачь! Ты никому не нужна, не нужна, слышишь?!

Еще несколько часов я просидела в ванной, мне казалось, что я грязная и отвратительная, и я пыталась смыть с себя кровь и слёзы. А ведь он был прав, я никому не была нужна, даже ему, у него была моя мама. И как я после всего этого буду смотреть ей в глаза?

Еще одного я никак не могла понять – почему все люди так обожают секс? Почему они делают так, чтобы о них вытирали ноги? Зачем ради нескольких минут удовольствия жертвовать самоуважением? Разве это приятно, когда все в городе знают, что ты шлюха, когда парни делятся друг с другом историями, как и где они тебя имели. Или когда ты соглашаешься с парнем на секс после нескольких часов знакомства, а на следующий день он просто делает вид, что тебя не знает. Это глупо. Зачем тешить себя мечтами, что этот парень будет с тобой, если ты сейчас с ним переспишь, когда в глубине души ты знаешь, что это не так? Зачем? Да, в то время я не могла найти ответы на эти вопросы.

Сейчас я могу с уверенностью сказать, что многие из нас делают это ради парней, как бы глупо это не казалось. Ведь мы идем на некоторые вещи, чтобы доставить им удовольствие, сами при этом страдая. Ведь мы соглашаемся на их уговоры, потому что любим и не хотим страдать в одиночестве. Мы проводим дни не присев, потому что нам больно, глотаем то, что нам глотать противно. Почему же на все это они отвечают нам безразличием, гневом и оскорблениями. Вот этого я, наверное, никогда не пойму. Мы терпим ради них боль, делаем то, что нам не нравиться, а они просто этого не ценят. Это жестоко.

На следующий день мама вернулась из поездки, и все, наконец, встало на свои места. Иногда мне казалось, что у них с Робертом была настоящая любовь. Я видела, как блестели их глаза при виде друг друга, как радостно они вместе выполняли роботу по дому. Может быть, я просто завидовала, завидовала их любви, которой, к несчастью, у меня не было.

Шли дни, и всё оставалось по – прежнему. Лишь одно изменилось, я перестала разговаривать с дядей Робертом. Я ненавидела его, и каких только слов я не применяла относительно него в его отсутствие. Хотя я сама была во многом виновата, ведь не всякий мужчина смог бы выдержать такой напор со стороны противоположного пола. Когда я думаю о мужчинах, многое меня забавляет. Ведь они во многом похожи на животных. Ведь животные ради секса с самкой идут на драки, мартовские коты целые дни проводят у дома кошки, и всё ради одного. Так и мужчины, готовы навешать лапшу на уши девушке, и все ради ночи любви. Им хочется поскорее добиться цели, ради этого они даже готовы произнести слово” люблю’’. Только после страстной ночи их влюбленность и забота куда – то пропадает. И ты чувствуешь себя вещью, просто использованным презервативом, который надели, в который кончили, а потом выкинули на помойку.