Маги не перебарщивают

Елена Харитончик

Маги не перебарщивают

Глава 1

Зима в этом году пришла на удивление рано. Не по календарю, конечно, с этим догматиком бесполезно спорить. Она решительно, почти дерзко, смела осень, ещё в октябре покрыв улицы пушистыми, нетающими снежными шапками. Термометры жалобно трещали от падающих вниз ртутных столбов. А сейчас, в декабре, городские службы не успевали расчищать снег отчего по утрам под окнами гулко гудели машины, застрявшие в пробках.

В три часа ночи Дана переступила порог своей новой квартиры. Она заканчивала перевозку вещей. Запыхавшись от приложенных усилий, последней она перенесла через порог свою любимую араукарию, чем-то напоминавшую ёлку, в белоснежном керамическом горшке. Запах хвои приятно щекотал нос зелёными иголками, а само растение, казавшееся больше своей миниатюрной хозяйки, заслоняло обзор, заставляя идти на ощупь, в полутьме, по выросшему в коридоре лабиринту коробок.

Едва горшок с глухим стуком нашёл своё место на полу, девушка смогла выдохнуть. Усталость, накопившаяся за бесконечно долгий день переезда, внезапно отступила, поглощённая видом, открывавшимся перед глазами.

Напротив входной двери раскинулось окно шириной во всю стену. В ночном мраке комнаты без включенных ламп, в нём словно ожил отдельный, сказочный мир. Стекло сияло призрачным серебристым светом, льющимся от полной луны. За ним, сквозь черную мглу, медленно, грациозно, бесконечно проплывали снежинки. Они казались такими большими, что можно было разглядеть каждую ажурную звёздочку. Словно, весь мир сконцентрировался в этом прямоугольном живом холсте. Хаос переезда, тревоги, усталость – всё стало неважно.

На ходу стянув куртку прямо на голый паркет – вешалки, конечно же, ещё не было – Дана торопливо подошла к окну. Лбом коснулась ледяного стекла, и холодная дрожь пробежала по коже, смешавшись с внутренним трепетом. Ночное небо завораживало. Внизу в золотистом свете уличных фонарей поблёскивали пушистые сугробы. Они были большими, воздушными и совершенно бесконечными. Спокойствие глубокой ночи было почти осязаемым.

В этот миг не имели значения ни ранний подъем на работу, ни утомительные поездки на разваливающейся на ходу «Газели», ни снежная пустыня, через которую ей пришлось пробираться, чтобы добраться сюда. Дворники в ярких спецовках ещё не повыползали на улицы, чтобы очистить тропинки для первых прохожих.

Не отрываясь от потрясающего вида, доступного лишь неспящим зимними ночами полуночникам, Дана взяла телефон и поднесла его к уху. Два гудка и на том конце послышался облегчённый выдох. Мама, ожидаемо, не спала, дожидаясь, когда любимая дочка наконец сообщит, что больше не бродит по улице в мороз. На самом деле, за окном было лишь минус пять.

– Да, да, мам, все вещи перевезла. – Девушка нехотя оторвалась от чудесного вида и прошлёпала на кухню ставить на плиту чайник, который привезла часом ранее. – С размером газели не угадали. Пришлось часть вещей самой перевозить. Пару раз смоталась туда-сюда. Но я уже дома, всё хорошо, не переживай. Нет, мам, никаких разбойников и пиратов, только сугробы по колено. Не волнуйся и иди отдыхать. Люблю тебя.

Выполнив священный долг и успокоив материнское сердце, Дана сварила себе «новогодний суп», как его называл папа. Густой, рубиновый от вишнёвого сока, с палочкой корицы и долькой апельсина, он пах специями, праздником и детством. Девушка уселась на подоконник созерцать зимнюю сказку. Именно такую зиму всегда и описывали в книгах, а не ту, что предстанет перед ней завтра, когда весь снег превратится в коричневое непреодолимое месиво.

Она поудобнее устроилась на широком подоконнике, поджав ноги и прислонившись лбом к прохладному стеклу. Горячая керамика кружки грела ладони, пар щекотал ноздри сладковатыми нотками, а из коридора доносился тонкий, горьковато-свежий аромат хвои от её Норфокской сосны в белом керамическом горшке. Кроме этой сосны ещё ни одному цветку не удавалось пережить периодичность Даниных поливов.

Этот идеальный, описываемый в книгах миг, хотелось растянуть как можно дольше.

Напиток в кружке почти закончился, когда возле окна что-то замерцало. Сначала вдали появился тусклый свет, который Дана приняла за блики уличных фонарей, отраженных от снежинок. Но мерцание повторилось. Оно становилось всё ярче и ближе, невольно привлекая к себе внимание.

В окно что-то тихо, почти невесомо, ударилось.

Потом ещё и ещё. Маленький сгусток света бился о стекло, словно мотылёк об уличный фонарь. Это было что-то одновременно завораживающее и пугающее. Но пугающее лишь на самую чуточку. В груди девушки что-то ёкнуло, и щемящая жалость, граничащая с любопытством, взяла вверх. Отставив кружку, Дана приоткрыла окно, и мотылёк тут же влетел в комнату, взметнувшись к самому потолку.

– Привет… – прошептала она, чувствуя себя одновременно глупо и восхищённо. Что можно было сказать в такой ситуации? А нужно ли было вообще говорить? Огонёк парил под потолком, отбрасывая дрожащие тени на стены. Его свет пульсировал ровно, подчиняясь только ему известному ритму.

А светящиеся мотыльки были незнакомцами, с которыми нельзя разговаривать?

– Ты замёрз? – спросила Дана, и вопрос показался ей неуместным даже в воцарившейся нереальной реальности. Но огонёк на мгновение ярко засиял, словно бы соглашаясь.

С кухни была торопливо принесена новая порция «новогоднего супа», ещё парящего, но уже не обжигающего. Огонёк спустился вниз и принялся кружить вокруг тонкой струйки пара, закручивая его в спираль. Дана невольно расплылась в улыбке.

– Ты огонёк? Мотылёк? Что ты такое? – спросила она, но ответа не последовало. Светящийся шарик лишь мигнул, становясь ярче и затем на мгновение исчезая. – Значит будешь… Искоркой.

Давать имена неопознанным летающим объектам, залетевшим в квартиру на двадцатом этаже? Да, в четыре утра это была отличная идея. Искорка подлетела к Дане и опустилась на её раскрытую ладонь. По коже тут же заструилось тепло. Девушка сочла это одобрением выбранного имени.

– На новом месте с новым волшебным другом, это точно к удаче, да, Искорка? – смеясь сказала Дана, и легко ткнула неизвестную гостью пальцем.

Ночь неумолимо двигалась к своему завершению, начинало клонить в сон. День выдался долгим и насыщенным и неплохо было бы восстановить силы.

Спать они легли вместе. Кроватью в новой квартире служил матрас, брошенный на пол в углу ещё необжитой комнаты. Дана с головой укуталась в пушистый, словно первый снег, плед, и приподняла его, приглашая яркий огонёк в уютный пододеяльный домик.

– Залетай сюда, – Дана поманила рукой новую подружку.

Искорка впорхнула в образовавшуюся пещеру из ткани и устроилась рядом, под грудью, словно слушая биение сердца. Её сияние тут же приглушилось до полупрозрачной световой тени. По телу Даны разлилось расслабляющее тепло.

Было ли происходящее сном? Наваждением уставшего сознания? Или в такую сказочно красивую ночь к Дане действительно прилетело нечто невообразимое? Она не стала гадать. Девушка лишь закрыла глаза, чувствуя, как одиночество пустой квартиры перестало давить на неё. На душе было удивительно спокойно. Такой безмятежности Дана не ощущала очень давно.

– Спокойной ночи, Искорка, – прошептала она в темноту, уже проваливаясь в сон. Дане хотелось лишь одного – чтобы этот хрупкий, сияющий сон продлился как можно дольше.

* * *

Вокруг было холодно, пусто и темно. Чёрный, нескончаемый вакуум пожирал пространство, обволакивал тело и не давал ни единой искорке пробраться наверх. Дана плыла сквозь эту бездонную бездну, не видя ничего вокруг. Она крутила головой, кричала, но всё тонуло в бескрайней пустоте. Её собственный голос словно предал её, поглощённый абсолютным безмолвием.

Вместо пола под ногами – пустота, вместо потолка – бесконечность той же чёрной густой необъятности. Она пыталась ощутить себя в пространстве, но чувства словно скользили по льду, не зацепляясь за неё.

Вдалеке блеснул маленький огонёк. Свечение показалось ей знакомым, тёплым, и она протянула в его сторону руку, чтобы прикоснуться. Сияние пульсировало, едва уловимо жужжало, как будто было живым и дышало. Свет пропал, не оставив за собой и следа. Словно его и не было.

Откуда-то сбоку раздалось довольное чавканье. В темноте оно казалось жутким, но почему-то не вызывало страха. Как-будто Дана услышала голос любимого щеночка, которого у неё никогда не было. Звук был влажным, сочным, аппетитным, что у самой слюнки потекли. Он нарушал абсолютную тишину вакуума, и эта нелепость посреди бескрайнего кошмара казалась одновременно абсурдной и успокаивающей.

Так она плавала в тёмной пучине, то замечая отголоски чего-то знакомого, то снова их теряя. Они проплывали мимо, не успевая отложиться в памяти. Будто кто-то намеренно стирал их из мрачной реальности. Иногда ей чудились звуки, до боли родные и знакомые. Иногда нос улавливал привычные ароматы, но Дана не могла их распознать. Она словно потеряла память, кружась в водовороте собственных воспоминаний.

Воздух, если он вообще был в этом пространстве, зазвенел и стал настолько пронизывающе ледяным, что руки и ноги свело судорогой. Холод был настолько могуч, что казалось шёл из самой глубины её сердца. В темноте появились очертания существа, чем-то напоминающего человека. Оно тянуло руки к Дане, намереваясь схватить. Его силуэт был соткан из самой темноты, гуще и плотнее окружающего мрака. Девушка хотела убежать, улететь, уплыть, но тело словно вмёрзло в темноту и не двигалось. Она чувствовала ледяное прикосновение на запястье – и это заставляло её цепенеть от ужаса.

Существо распахнуло свои жёлтые глаза. В них девушка смогла разглядеть такую же бездонную пустоту, что царила вокруг, тоску одиночества, жажду. И в тот же миг, как их взгляды встретились, Дана проснулась.

– Просто сон…

Собственные слова обдали её волной облегчения. Сердце колотилось, будто пытаясь вырваться из груди, а по спине струился липкий холодный пот. Дана лежала неподвижно, прислушиваясь к окружающему миру. Где-то за окном проехала машина, знакомо пробежала вода по батарее, металлические шары прокатились по потолку. Эти звуки казались сейчас невероятно родными и безмятежными.

Обведя взглядом свою совершенно обычную, тихую комнату, выхватывая знакомые очертания, Дана снова забралась с головой под одеяло и закрыла глаза. Несколько глубоких вдохов и дрожащих выдохов помогли ей окончательно вытеснить остатки леденящего вакуума. Похоже, от усталости ей просто стали сниться кошмары. Но где-то на задворках сознания поселилась тревога – янтарные глаза не выходили из головы.