скачать книгу бесплатно
Сажусь перед ноутом, и смотрю на часы. Мне скоро просыпаться, а я занимаюсь ерундой. Лазаю по сети в поисках информации, которая меня… Надо признать, будоражит.
Пускает в тело тот самый ток. Который не смог весьма привлекательный мужчина. Ни даже Толик, который клятвенно обещал больше не оставлять меня одну.
При слове «Саба» вылезло довольно много всего.
От Сабо до собаки.
Но помимо этого были снимки с женщинами в разных позах, чаще всего на коленях или вылизывающие ноги мужчине.
Господи…
Тошнота подкатывает к горлу, и я вскакиваю. Снова проверяю, закрыта ли дверь. Все ли на месте в сумке. Но экран светится и притягивает мой взгляд.
Перебарывая тошноту и поддаваясь любопытству, сажусь обратно. Тыкаю на одну симпатичную картинку с девушкой в ошейнике и рукой мужчины на ее голове.
Тут статья о доминировании, унижении, поощрении и том, как быстро саба привыкает к удовольствию контраста, как быстро сама начинает искать повод быть наказанной. Как не может без этого.
Закрываю ноутбук резко, с хлопком. Гадость. Боже, какая гадость.
Ко мне это вот точно отношения не имеет. И даже если мне нравилось, как Борис наказывает меня за проступки, то только лишь потому что это был Борис, а не какой-то посторонний мужик с плеткой.
Я хочу верть в это. Я хочу верить, что то, что написано в статье, мне не нужно.
Хватаю телефон и делаю величайшую глупость.
Просто спрошу.
Если он занят, то не возьмет трубку. Это со всей вероятностью даже не его номер. И зачем я вообще сохранила это сообщение?
Просматриваю знакомый текст и вспоминаю, как на последних двух спектаклях ждала его неожиданного появления, высматривала в зале, крутила телефон в руках.
А вдруг.
Зачем. Господи, Нина. Все в прошлом. Зачем ты сама дергаешься дракона за хвост. Ведь знаешь, что его пламя тебя убьет.
Я просто спрошу и все. Я просто услышу его голос.
Шумно выдыхаю в темноту, когда почти касаюсь кнопки вызова.
Три… Два… Один…
Нажимаю, часто, судорожно дышу, пока идет гудок. Один. Второй. И металлический голос, как выстрел из прошлого:
– Нина, в чем дело?
Ох…
Я резко отключаюсь и отбрасываю от себя телефон, как ядовитую змею. Боже. Четыре часа утра. Его голос. И ни черта непонятно. «Нина, в чем дело» – Отстать? Или «Нина, в чем дело» – Мол, случилось чего?
Никогда не могла определить его настроение, только грязные, порочные желания, которые мастерски научилась утолять.
И наслаждаться этим.
Жить этом.
Такие чувства я испытываю теперь только, играя роли, в остальное время, кажется, только существуя.
Экран телефон загорается, там идет вызов, те же цифры, но я даже не встаю с кровати. Надеюсь, подумает, что просто ошиблась.
Тем более через пару часов выезжать в аэропорт.
И я уже поворачиваясь к стене, с отвращением слыша новый стон за стенкой, такой тонкой, словно я действительно рядом с ними. Хочу дотянуться за замолчавшим гаджетом, почти достаю пальцами… Еще немного… Но вдруг тишину квартиры нарушает трель входного звонка, и я с грохотом падаю с кровати, болезненно застонав. Локоть отбила. Трель повторяется, и кто-то начинает активно долбить в дверь. Так, словно выбивает. Подскакиваю и бегу в сторону двери.
Да быть такого не может!
Глава 7
Меня колотит, как от холода, но я все равно иду к двери.
Глаза почти слезятся, и я быстро убираю пару дорожек с щек.
– Вы меня заливаете! – слышу голос. Не тот. Этот незнакомый, мужской и я почти падаю от облегчения, цепляясь рукой за стену коридора. Или острого разочарования?
Ну, даже если он в городе, даже если он рядом, каким бы образом он появился здесь так быстро.
На метле?
– Постойте! Мы ничего не включали, – орет Женя, и я вдруг вижу несущегося, лысого мужчину в майке и черных трениках.
Он сразу к ванной, но так, как и сказала Женя, выскочившая в одном белье, все сухо.
К нашему удивлению, вместо того, чтобы извиниться, этот сосед идет дальше по коридору, заглядывая во все комнаты.
Мы с Женей переглядываемся, и она воинственно берет зонтик.
– Эй, вы чего здесь забыли?!
– Где-то должно протекать. У меня весь потолок мокрый!
Странно… и я в страхе тоже хватаю висящий на стене бутафорский меч.
Ну что ж, вариантов немного. Воткнуть в глаз, разорвать селезенку. Господи. Почему мне не пришло в голову просто ударить его по голове рукояткой?
Но это… «Неэффективно», – сказал бы Борис.
И, конечно, угрозы полицией не помогают. Действительно, кого ими сейчас напугаешь. «Вас еще не убивают, тогда мы к вам не едем».
И, конечно, я оказываюсь самой везучей, когда охамевший сосед, заглянув в мою комнату, словно находит интересующий его предмет и собирается войти.
Бегу к нему и не даю зайти дальше пары шагов, пригрозив мечом.
– Выметайтесь искать тех, кто вас залил! – говорю четко, проговаривая каждое слово, – а иначе…
Смотрю на Женю в поисках поддержки, а за ней уже стоит Шолохов. Долго же он шел!
– Мужик, тебе чего. Давно зонтик в задницу не пихали? Ты не смотри, что девчонки молодые, они заядлые страпонессы.
Сосед хохотнул, как Женя и сам Шолохов, который пошел провожать незваного гостя. А я даже знать не хочу, что такое страпонессы. Потому что про слово «страпон» Женя мне рассказывала. Тем более знать, почему именно в мою комнату заглянул, было крайне интереснее. Учитывая, что это произошло через мгновение после моего опрометчивого звонка Борису. Смех стих, а входная дверь захлопнулась, и я быстро осматриваю обстановку комнаты: односпальную кровать, стол, шкаф с минимальным набором вещей, собранную на утро сумку. А потом в голову закрадывается острое беспокойство, что все это не было случайностью, и бегу к двери.
Смотрю в глазок, как упругим шагом незнакомец спускается по лестнице, разговаривая с кем-то по телефону.
С кем он бы мог разговаривать в такое время. Четыре часа утра. Еще страннее, что он взял с собой телефон будучи уверенным, что вернется домой через пару минут.
Цепочка из этих событий и поступков складывается в единый образ, обвивающий бюст человека. Я приваливаюсь в пучину собственного сознания и воспоминаний. Закрываю глаза и касаюсь лбом двери.
Не просто человека, а весьма влиятельного человека.
Поворачиваюсь к двери спиной и сползаю по ней, уткнувшись в свои колени подбородком.
Нет, это, конечно, могло быть совпадением. Мужчину и правда могли топить. Если он живет этажом снизу, то логично, что он пришел к нам. Ровно через пару минут после звонка Бориса. Черт… А если не случайность? Получается, Борис знает о каждом моем шаге? Следит? Приставил человека? Не самому же ему меня пасти, как тупую овцу?
Мысли пульсируют в висках, глаза от мерного ритма даже открывать не хочется, потому что в голове образ Бориса. Как бы далеко он не был, все равно заботится обо мне. Не мстит, не унижает, не требует подчинения, просто следит и беспокоится.
Это ощущение полной защищенности приносит, напротив, в душу беспокойство.
Ведь я не знаю причин. Неужели он планирует меня вернуть?
Господи…
Как наивно это звучит. Меньше всего я представляю, как он заявляется ко мне с цветами и объясняется, как скучал, как изменится и будет носить меня на руках.
Даже усмехаюсь от такой мысли, а потом слышу хлопок двери. Вижу край джинсы, значит Шолохов уже уходит и стремительно ретируюсь в спальню. Больше мне сталкиваться с ним наедине не хочется.
Спать уже бессмысленно, так что пора собираться. Тянусь к приготовленной одежде, невольно думая о том, что теперь всегда стараюсь одеваться так, как это нравилось ему. Стильно, но не вычурно. Зимой, конечно, так не особо походишь, но джинсы и шелковая бежевая блуза вполне подойдут образу стильной меня.
Телефон на столе жужжит, и я застываю, так и не застегнув блузку.
От страха и предвкушения, что это может звонить Борис, мутит. Ткань бюстгальтера становится тесной и колючей. Я сглатываю и подхожу к телефону, переворачиваю и выдыхаю.
Родители приехали.
Мысли о том, что Борис заделался моим ангелом-хранителем, не оставляют меня по пути в аэропорт. Зачем ему это? Чего он добивается. Бросаю взгляд на телефон, пока на лице сменяется свет и тень от проносящегося мимо уличного освещения.
– Доча, все нормально? – отец глянул на меня через зеркало заднего вида. Они забрали меня ровно до того момента, когда из нашего подъезда вышел Шолохов.
Я была рада, что у меня есть передышка от него до середины января. Не хочется, чтобы он снова начал проявлять внимание и часто у нас появляться.
– Да, пап. Просто волнуюсь.
– Вот и я о том, – влезает мама. – Зря мы это затеяли. Поездка эта… Я понимаю, нам нужно знать, что с Ульяной. Но раз она не связывается с нами, может не хочет?
– Или нет возможности, – качаю я головой. Мы уже столько раз это обсуждали. – У нас не получится нормально жить, не зная, что с ней. К тому же, Александр Маркович будет рядом со мной.
Этого иностранца мы нашли случайно по интернету. У него русские корни и свое сыскное агентство в Лондоне. Ему-то мы и платили за поиск Ульяны, выслав информацию и фотографию сестры. Судя по его фото, он сам был довольно приличным, упитанным мужчиной средних лет с залысиной.
– Жаль я не смогу с ним познакомиться, – сетует отец, уже паркуясь возле Толмачево. – Он не мог приехать сюда?
– Уже хорошо, что он встретит меня в Москве. У него там какие-то дела. Так что не ворчи. Скоро мы этот вопрос решим, и ты сможешь пить свое пиво, рыдая над какой-нибудь передачей, а не потерянной дочерью.
– Тебе не идет сарказм, – усмехается отец и кивает на светящееся в темноте здание. – Пойдем, не хватало еще на рейс опоздать.
После регистрации я прощаюсь с родителями, обещая звонить два раза в день, и иду садиться на самолет. И только там, под шум турбин мне удается на время выкинуть из головы Бориса и мысли о том, что бы он сказал, узнай о моей поездке.
А если уже знает?
Глава 8
Проснувшись от гудения самолета и боли в ушах от снижения, я хмурюсь. Внутри растет тревожное чувство. В мыслях раздрай, и, если честно, очень хочется почистить зубы. Быстро осмотрев себя в маленьком зеркальце, я пытаюсь успокоиться. Но паника растет. Вот ни с чего. Может быть самолет упадет? Или в нас врежется другой самолет из-за ошибки диспетчера?
Бред…
А может быть нас обманывают, и Уля мертва. Вот это реальнее, но я лучше поверю в косяк работника аэропорта. Так спокойнее.
Нет?
Тогда почитаю. Томик Отверженных у меня всегда с собой. И я даже осилила половину с мыслями, смогла бы я сыграть кого-то из персонажей. Смогла бы я показать их боль? Достаточно ли во мне своей, чтобы зритель поверил. Как в Ларису.
Мысли о театре относят меня к образу Шолохова, который перестал быть идеалом режиссера. Несомненно, мы все поддаемся страстям. Но если он готов оставить целый курс на другого педагога, только чтобы удовлетворить свое сексуальное либидо, то он не мастер своего дела. А просто руководитель самодеятельности.
Печально.
Ведь я хотела на него равняться.
За тревожными думами и не заметила, как за окошком раскинулась туманная Москва, словно прикрытая серым порванным одеялом. Буду ли я здесь еще жить? Или мое место в Новосибирске?
В аэропорту почти сразу нахожу взглядом детектива. Он высматривает меня, но не видит. Так что подхожу сама и трогаю его руку.
– Добрый день. Я Нина.
Он сначала странно дергается и быстро осматривает меня с ног до головы. Что-то проговаривает на иностранном языке. Я, к своему стыду, его так и не освоила. Потом вдруг лучезарно улыбается и прижимает меня к себе.
Это, конечно, вежливо, но странно.
– Нина… Какая ты милая и чистая…
– Что?
– Рад, говорю, тебя видеть. Пойдем. Время у нас есть. Перекусим, и ты расскажешь о себе.
