скачать книгу бесплатно
Обуваю зимние ботинки, достаю свой самсунг. Замираю, прочитав несколько слов с незнакомого номера. Потом снова. И снова. Словно каждая буква клеймо, выжженное на коже.
«Мне понравилось смотреть, как ты умираешь».
Глава 3
Как в ледяную прорубь с головой окунаюсь в прошлое.
Дыхание перехватывает, сердце как отбойный молоток и только глаза как два блюдца в экран.
В каждую букву. В смысл сказанного. В то, что он был здесь.
Борис видел меня. Он пришел специально?
Так и сижу, зависнув в экране, пока меня не выдергивают из мыслей веселые голоса.
– Ну что я говорила, – смеется Женька, как всегда сногсшибательна в белом манто и высоких ботфортах. «Зима не повод быть страшилой» – её слова. – Она от собственного успеха впала в ступор. Ау… Детка?
– Все нормально… – быстро отключаю телефон, бросаю в рюкзак. Его через плечо и встаю. – Ступор прошел, я готова.
По прищуренному взгляду Жени понимаю – не поверила.
Она читает меня как открытую книгу. Для Толи же я святой трактат, который трогать нельзя.
– Тогда вперед, – подходит Женя и под руку берет, а Толя сзади плетется. – Потом все расскажешь.
– Да нечего рассказывать.
– Ну посмотрим, – говорит она, пока выходим в холл театра, где еще никто не разошелся. Неожиданно оглушает криком: – А вот и мои поклонники… Или не мои.
Мама – все еще в расцвете сил и стройности. Папа с небольшим комком нервов, лысиной. Сегодня еще и с цветами.
– Спасибо, мои дорогие, – обнимаю обоих, чувствую привычный запах борща и душок дешевых сигарет. Улыбаюсь.
Роднее у меня никого нет. Была еще сестра. Но пропала два года назад. Несмотря на нелады с ней в отношениях, меня не отпускает чувство вины из-за ее исчезновения. Ведь косвенно к этому причастна я.
И Борис.
Он причастен ко всему, что со мной происходило раньше.
Но не теперь. Теперь он не имеет власти надо мной.
А СМС…
Ну пришел на премьеру, ну убедился, что во мне все так же нет ничего интересного. Ну узнал новый номер телефона.
Не нужна я ему больше.
Бесполезная инвестиция, которая не принесла доход.
Передаю цветы нетерпеливой Жене, и мы идем к выходу. Я стараюсь ни оглядываться, ни думать о том, что прямо сейчас он все еще в театре. Смотрит прямо на меня.
Нет. Нет. Наверняка он уже уехал. С очень красивой женщиной, которая уже отсасывает ему в машине. Все, как он любит.
Все, как любила я. Потому что его удовольствие было приоритетным, даже если шло вразрез с моим комфортом.
Главное, что «было». Теперь это разбитое прошлое, осколки которого я давно подмела и выбросила в мусорное ведро.
– Господи… – ахает Женя, и меня прошибает озноб. Но увидев, на кого она уставилась, по телу разливается спокойствие.
Шолохов любит привлекать к себе внимание прессы. Он вообще любит, когда его любят. Пока Женя расспрашивает Толю о «том самом Шолохове Константине», бросаю взгляд на свое запястье.
Странно, но показалось, что тем, как режиссер сжал его, он что-то хотел мне сказать.
– Это тот, что стульями кидается? Ой… Я бы не отказалась ощутить на себе силу его рук. Очень надеюсь, он спит не только с актрисами. Нина. Иди. Он зовет тебя, – подталкивает меня Женя, за что получает огненную стрелу в моем взгляде. Толя вручает мне один из букетов, и я иду к режиссеру.
Он действительно меня подзывает.
Обхватывая талию и прижимая к себе, он рассказывает всем о моем фантастическом везении. О том, как среди бесталанных студентов отыскал алмаз и придал ему блеска.
Почему-то на этих словах мне становится неудобно, тошно… А прошлое и мысли про огранку начинают заполнять сознание. Почти вызывая тахикардию.
Вспышки камер и я протираю глаза. Моргаю и мне кажется… Мне только кажется, что возле колонны я вижу знакомый силуэт.
Нет. Так не пойдет.
Я так с ума сойду, думая, где он меня выловит и что скажет.
Нигде.
Ты выстрелила в него!
Сбежала со свадьбы.
Многие ли мужчины захотят после этого вернуться к женщине. Мазохисты? Борис вроде замечен не был.
Зато была замечена я.
Встряхиваюсь и бегу к своим.
Не хочу больше думать о плохом. Борис умел мастерски испортить мне самые лучшие моменты. Но сегодня даже его театральное сообщение ничего не испортит. Я стала актрисой! Я больше не люблю его. Сегодня я буду отжигать! И сегодня я-таки скажу Толе «да».
«Да» на тот вопрос, который он постесняется задать. В конце концов мне сколько лет? Для кого мне хранить кусочек кожи внутри влагалища? Для кого? Для свадьбы, которой никогда не состоится? Для мужчины, который так долго меня унижал?
Сегодня я перейду тот барьер между прошлым и настоящим, который сдерживал мою свободу. И возможно именно эта смс подтолкнуло меня. Дало понять, что все, что было, не должно влиять на мою жизнь. На будущее.
Сегодня я буду смелой, открытой, может быть немного развязной.
Надо только выпить.
Именно поэтому я подхожу к импровизированному бару у нас в квартире на десятом этаже и протягиваю бокал. Пустой.
– Еще.
Глава 4
Мне легко. Свободно. Хорошо.
Я танцую. Вскидываю руки вверх и чувствую жажду движения. Жажду жизни.
Пузырьки шампанского щекочут горло, и я звонко хохочу, потому что мне весело.
Вокруг люди. Их так много, но для меня они сплошная толпа.
Я даже половины не знаю.
Вернее, я не знаю никого. Кроме Толи, что пытается двигаться рядом. Но мне он скорее напоминает шест, возле которого кручу очередную фигуру. Вспоминаю уроки, что давала мне тренер в московской школе танца, и веду себя… Развязно. Это слово подойдет.
Хихикаю под нос, смотря в удивленные глаза Толика, вот только думаю о том, что бы обо мне сказал Борис. Как бы он оценил мой поступок…Танец на виду у всех, трения об чужого мужчину.
Может быть даже наказал бы меня. Дернул на себя, развернул спиной и прошелся рукой вдоль спины. Да. Да. Ниже. Он бы задрал платье. Разорвал трусы и без прелюдий вошел бы в меня.
О, как я мечтала о классическом сексе, о том единении тел, что мне приходилось чувствовать через боль секса анального. Сейчас мне кажется дикостью, почему Борис так и не сделал меня своей.
Ссылался на скорую свадьбу и желание дать мне надеть белое платье.
На этой мысли останавливаюсь. Странно. Просто безумие.
Вот Толя. Даже учитывая его веру в красивую любовь. Он бы вряд ли стал ждать свадьбы.
Тогда почему терпел Борис? Ведь много раз он был на грани. Много раз головку его крупного члена отделяло лишь мгновение от взятия моей чести. Но что-то его всегда тормозило.
Что же?
– Нина, хочешь отдохнуть? – голос Толи как будто издалека. Через окно. И мне хочется поставить еще пару стеклопакетов.
Но я киваю. Потому что эйфория начинает слетать, а на плечи словно наваливается тяжелым грузом усталость. Так что диван, на котором двигаются в разные стороны еще две парочки, кажется настоящим пристанищем богом. И я откидываю голову на спинку, прикрывая веки, и продолжаю думать.
С чего бы мужчине отказываться от того, что я сама так упорно предлагала.
– Выпей еще, – снова голос Толи и его рука на затылке. Я раскрываю губы, чувствуя стекло бокала, затем искрящееся вино. Оно льется в горло, и я облизываю губы.
Чувствую на себе взгляд. Толя. Такой хороший, хороший Толя. Я же вроде бы сказала ему: «Да» насчет свидания, и он теперь светится от счастья. Мне приятно, что смогла порадовать его.
– Ты сегодня была просто великолепна. В зале не осталось ни одного зрителя, кто бы не поверил в любовь и страдания Ларисы в твоем исполнении.
Ни одного. Это уж точно. Где он сейчас? С кем? Думает обо мне? И почему же я не могу забыть его? Зачем он напомнил, как ловко умеет рушить самый счастливый миг своими колкостями и обидной правдой.
«Если ты научилась сосать, это не значит, что с тобой интересно разговаривать».
Дергаюсь. Именно этот момент Толя выбрал, чтобы зайти чуть дальше в наших отношениях и погладить мое бедро. Трепетно, почти щекотно, особенно, когда начал задирать персиковое, трикотажное платье. Касаться кромки белья.
А я понимаю. Все правильно. Нужно отдаться во власть его такой трепетной любви и просто в ней купаться.
Поэтому смело направляю его руку чуть дальше, чтобы он коснулся абсолютного сухого белья.
– Нина. Ты такая нежная, красивая. Ты бы знала, сколько всего мне хочется тебе сказать. Твои губы, они как лепестки розы, украшенные утренней росой. Твоя кожа нежнее шелка, что только что соткали. Твои алебастровые груди навевают мне воспоминания о пирожных, что делала бабушка с вишенкой. Твои глаза, как голубика, которую хочется съесть.
Остановись… Боже, остановись.
Меня пробирает смех, потому что очень уж не хочется быть съеденной. Я откашливаюсь.
– Отведи меня в туалет. Мне что-то плохо.
Он тут же подрывается, и я ковыляю, пока он обнимает меня за талию. Наверное, надо перестать думать. Начать чувствовать. Полюбить этого ягодного романтика в ответ.
Но в туалете, пока я умываю лицо, а он гладит мою спину, я понимаю – не то.
Это просто не то.
Или я стала какой-то неправильной. Или его характер не такой жесткий, как я привыкла. Он будет позволять мне все. Он даже простит возможную измену. Но разве это делает женщину счастливой? Полное всепрощение, приведшее к ненависти по отношению к мужу?
Собираюсь перед ним извиниться, сказать, что не готова к каким-либо отношениям, кроме дружеских. Но не успеваю.
Его губы слюнявым тараном пробивают оборону моего рта и буквально вынуждают принять язык, который, кажется, собирается выкопать у меня клад, столь резко он двигается.
Руки на заднице теперь осознаются чужими, и я, напрягая все мышцы тела, отталкиваю героя-любовника.
– Понимаю, прости. Не здесь, конечно.
Он собирается сказать что-то еще, но в этот момент дверь открывается, и заглядывает бармен.
– Это твоя машина Мазда три ноль три.
– Моя! – разворачивается Толя. Вот кого он всегда будет любить больше своей жены. Так это Мазду. Он с ней уже лет десять. Говорит о ней, как о живом человеке. – Что с ней!?
– Эвакуатор забирает.
– За что?! – орет Толя и, даже не взглянув в мою сторону, проносится мимо парня в тату, что споил меня отменным шампанским.
– Тебе помочь? – спрашивает он, когда начинаю истерически хихикать и сползать на пол. Ноги не держат. Мысли желе. Хочется немного поспать. Подумать. Подумать. Поспать.
– Не надо…
Быстро Толя убежал, словно кто-то специально увез его машину. Как будто кто-то оберегает мою проклятущую девственность.
Кто же еще. Борис. Защищает. Оберегает.
Не даст никому причинить мне зло, чтобы лишь у него была такая возможность.
