Неправильная любовница

– Иди поешь.

Да пошел ты… Реву. Глупо, нелогично, но ничего с собой поделать не могу.

– Сказал, иди сюда. Сядь и поговорим.

– Не хочу.

– Тогда сейчас пойдешь нахуй! – вдруг рявкает он. – Мне эти заебы не нужны. У меня есть кому мозг выносить! Сюда подошла и села.

Смотрю вперед, почти не реагируя. Не хочу никуда идти и есть не хочу, и слушать его не хочу. Но в следующий момент все меняется, потому что он подхватывает меня за плечи и ведет к двери. Открывает и собирается вытолкать в коридор. Голую, блин!

– Андрей! – начинаю паниковать, изворачиваться, цепляться за него. Куда я пойду? Что со мной будет? – Я поняла! Я не хочу! Давай поговорим.

– Точно? – тормозит он, держа меня в воздухе, словно готов выкинуть, как нашкодившего котенка. – Успокоилась?

– Да, да. – Повисаю на нем, обхватив ногами талию. – Только не выкидывай. Я буду делать все, что нужно, буду такой, какой нужно.

Он прямо в таком положении закрывает дверь, несет меня на кухню, где толкает на стул. Еле от себя отцепляя. Смотрю на стол, где уже стоит тарелка с салатом и рагу. Он отворачивается и наливает чай. Ставит передо мной кружку и садится напротив.

Не могу на него посмотреть. Не сейчас. Нужно собраться.

Так страшно, что снова выставит. Что выгонит и больше не захочет меня.

– Ешь давай, – требовательно произносит. Почти приказ, и я на автомате начинаю поглощать еду. Вкуса не чувствую. Только привкус стойкого страха и волнения, словно перед прыжком.

– Чай пей.

Горячий, но я послушно пью.

– Послушай меня внимательно. Спрашивать тебя о чем-либо в мои планы не входило. Тем более интересоваться твоим мнением. Я и так сильно рискую, что связался с тобой. Твоя задача – молча делать свою работу и не выносить мне мозг, или можешь прямо сейчас отправляться к моему отцу.

Он говорит это раздраженно, словно объясняя ребенку элементарные вещи, а мне стыдно становится. Ведь я должна с благодарностью относиться ко всему, а я наглею. Не в моем положении наглеть, это уж точно.

– Алина, ты еще здесь? – Он щелкает пальцами перед моим лицом, и я поднимаю затравленный взгляд.

– Я все поняла. Выполнять свою работу. Можно прямо сейчас начинать?

– Нет, сначала к врачу сходим за таблетками, чтобы потом повторения сегодняшней ошибки не было. – Он все еще злится, потом уходит в коридор и зовет меня. Протягивает пакет. – Одевайся.

В пакете – самое необходимое, но я так рада, что саму себя не понимаю. Мне бы ненавидеть его, а у меня от благодарности слов нет. Накормил, одел, не выгоняет.

Сама себе щенка бездомного напоминаю. Меня пинают, а я все равно к хозяину жмусь.

– Одевайся, пошли по магазинам сходим.

– А твой отец? Мне можно выходить?

– Давай я сам буду этими вопросами заниматься. Одевайся.

Я киваю и ухожу в гостиную, чтобы разложить самые необходимые вещи. Чувствуя на себе его взгляд, я натягиваю спортивный лифчик, трусы, штаны и кофту. Все великовато, но не спадает. Еще там есть кроссовки, и я, надев носки, а следом и их, долго любуюсь на себя в зеркало.

– Такая красивая одежда! Спасибо!

– Велико. Совсем худая.

– Тебе не нравятся худые? – спрашиваю, когда наконец выходим из дома, на что он пожимает плечами.

– Думаю, когда у мужика стоит, он не думает о том, что ему нравится. Хватит клювом щелкать, пошли.

Мы садимся в его машину, и, пока выезжаем на дорогу, я рассматриваю город при свете дня. Это не то, что рассматривать его из окна квартиры, в которой заперта.

– Я буду приезжать раз в неделю. Все остальное время ты будешь предоставлена сама себе. Бардачок открой. Это телефон, знаешь, как пользоваться?

– Примерно. – Верчу большую коробку с откусанным яблоком.

Раз в неделю. Так редко.

– Научишь меня читать?

– Научу, пожалуй. – Пожимает плечами, тормозит возле торгового центра. Туда мы идем, чтобы он научил меня пользоваться картой. И научил тратить деньги. Это оказывается странно, вот так приходить в магазин и покупать все, что нравится.

– Все?

– В принципе, да. Не думаю, что ты сможешь потратить больше лимита на этой карте.

Мы заходим всего в пару магазинов, где я покупаю себе джинсы, куртку и сумку, куда кидаю ключи от квартиры, карточку и новый телефон. Потом мы заезжаем в клинику, где меня осматривает врач и выписывает таблетки, которые нужно выпить только после того, как наступит менструация. После чего мы наконец возвращаемся в квартиру.

– Завтра придет Макаренков Рома, посмотрит, что там на кухне можно сделать, и приведет свою бригаду.

Я немного опешиваю. Получается, завтра в квартире будут посторонние люди. Это напрягает.

– Надеюсь, ты не будешь глупой и не расскажешь, кто ты такая и что здесь делаешь?

Привет, я путана, отрабатываю ртом свою жизнь? Определенно не расскажу.

– Не буду глупой. А если спросят…

– Не спросят. Вообще с ними не разговаривай. Завтра привезут еще телевизор, чтобы тебе было не скучно.

– Спасибо. – Он уже разворачивается к выходу. – Андрей. Постой. Андрей, а что мне делать… Ну вообще…

– Отдыхать и не думать о плохом.

– А если что-то случится, я могу тебе позвонить?

– Можешь, цифра один. Я тебе показал. Но, Алина, звонить мне только в крайнем случае, поняла?

– Да. – Провожаю его и дверь закрываю. Вешаю ключ на крючок и улыбаюсь.

Все хорошо. Все просто прекрасно.

Я прибираюсь как могу на кухне, раскладываю в холодильник продукты. Потом мою полы и думаю, что из штор можно тоже что-нибудь сшить, но лучше сходить в магазин тканей. Потом принимаю душ и ложусь в кровать. И только там на миг позволяю себе помечтать. Укладываю руку на живот и мысленно прослеживаю весь процесс взросления моего зародыша. От клетки до крупного плода.

Ну ничего, главное, я жива и нахожусь в безопасности. Это ли не самое главное?

Глава 9.

Наутро не успеваю открыть глаза, как квартира напоминает вокзал. Люди ходят, что-то спрашивают и уходят, оставляя новые и новые коробки. Речь вроде как шла о телевизоре, но к обеду в доме уже лежит коробка с ноутбуком. Я такой уже видела. Стиральная машина. Микроволновка. Обогреватель даже. Фен. И, собственно, сам телевизор. Большой, плоский. Я такой видела у нас в приемной, где клиенты отдыхали.

Его приносит мужчина в форме какого-то магазина.

Меня, конечно, напрягает присутствие постороннего мужчины, с интересом на меня поглядывающего. Но, в отличие от других безликих курьеров, этот называл меня «хозяйкой». За это я готова была ему простить почти все. Даже грязь, которую он вместе с остальными разнес по гостиной. Теперь она напоминала склад, не иначе.

Хозяйка. Офигеть.

– Ну вроде все принес. Здесь подпишите и свой номер оставьте. – Он подает мне ручку и листок на планшете. Я смотрю на него в недоумении. Но беру ручку, которой умею только рисовать и выводить некоторые буквы. Ставлю первую букву своего имени.

– А номер?

– А у меня нет. – Пожимаю плечом, с которого съезжает длинная сорочка, я вчера надела ее перед сном. Удобная – жуть. Он следит за этим движением, проходится взглядом по всему телу до самых ног. Я немного напрягаюсь, потому что он выше меня, и я не знаю, что придет ему в голову.

– Ну ладно. Тогда если вам понадобится что-то…

– Что? – Когда он уже уйдет?

– Да что угодно. Могу я тогда телефон оставить. – Теперь понятно, я ему понравилась, и он решил за мной приударить. Интересно, он всем симпатичным хозяйкам телефоны оставляет? Тогда у него их должно быть много.

Вот теперь я оцениваю его внешний вид. Жиденькие русые волосы, сутулые плечи и почти прозрачные голубые глаза. Его внешность я бы не запомнила, даже если постаралась бы. Таких полно.

– Ну напишите мне на бумажке. – Пожимаю плечами. А что? Пригодится! Андрею тоже ведь доверять нельзя. Да и никому, если быть уж до конца откровенной.

Он подает мне маленькую картонку. На ней напечатаны, как в книге, несколько цифр. Визитка! Тут еще буквы, имя. Первая буква В. Только вот она на разных языках звучит по-разному.

– А зовут вас как?

– Так там написано. Власов Виталик.

– Точно, – натужно смеюсь. – Ну, все тогда? Прощайте?

– Да, да. – Он еще раз бросает взгляд на мои ноги. – До свидания.

И что там в моих ногах. Смотрю в зеркало. Ничего особенного. Взъерошенные колтуном волосы, мятое лицо и очень красивая голубая длинная пижама. Мне кажется, она будет моей любимой вещью.

Осматриваю грандиозный погром в комнате и решаю хоть грязь убрать.

Беру ведро с тряпкой, чтобы вымыть пол, как снова раздается звонок. Да так резко и неожиданно, что тряпка в воду падает, забрызгав меня. Ну кого там еще нелегкая принесла?

Я даже губы поджимаю. Ну потому что сколько можно? Еще и воду пролила.

– Мы же вроде попрощались! – Открываю с возгласом и тут же застываю.

На пороге не Виталик. А другой парень. Черноволосый и очень симпатичный. В обычных джинсах и черной футболке. Приятный.

– Да мы вроде не знакомы, – усмехается он. Молодой, нахальный. Я даже тушуюсь под его откровенным взглядом. Хотя парень словно осознает что-то, потому что улыбка меркнет. – Я Рома, меня Андрей прислал.

– Да, точно. Он говорил. Проходите.

Он тоже не разувается, сразу идет на кухню. И что-то мне подсказывает, что хозяйкой он меня называть не собирается.

Иду за ним на кухню. Заглядываю. Он отодвигает плиту, осматривает повреждения стены от небольшого пожара, который я устроила.

– Вам что-нибудь нужно?

– Тишина.

Ой, какие мы буки. Ну и ладно. Судя по всему, в комнату он проходить не собирается, так что я спокойно иду домывать пол. А когда заканчиваю, замечаю в балконной стеклянной двери отражение. Резко оборачиваюсь. Рома стоит на пороге и смотрит на меня.

– Простите, не увидела вас.

И что он так пялится?

– А вы уже закончили?

– Да, пошел за пацанами и инструментами, – кивает он, не двигаясь с места. А я не понимаю, что с ним. А потом вдруг щелкает замок, и на пороге появляется Андрей с двумя пакетами. Судя по форме, с продуктами. Черт, а я и правда голодная. Он как обычно в костюме, хмурый.

По телу проходит дрожь, ведь я не рассчитывала его увидеть еще неделю.

Настроение сразу на несколько отметок возрастает. И даже его тяжелый взгляд не мешает.

– Ром, ну что там? – Он мельком смотрит на ведро, разувается.

А Рома вроде как в себя приходит.

– Дел на пару дней. Пошли.

Они уходят на кухню, а я не знаю, что делать. За ними идти? Здесь остаться? Делать нечего, принимаюсь собирать диван, на котором спала. Но они уже возвращаются, и я не тороплюсь, слушая разговор мужчин. Интересно же.

– Ну все тогда, сейчас за парнями схожу, постараюсь сделать все побыстрее.

– Минут через двадцать только.

– Лады.

Двадцать?

Андрей провожает Рому, закрывает дверь как-то сильно громко, а потом заходит в комнату.

– Ты решила, что кто-то другой заплатит за тебя больше?

Я даже простынь роняю.

– Не поняла.

– Что ты не поняла? Какого хрена ты голым задом и сиськами светишь?! Или тебя не только читать не учили, но и одеваться?

– Но у меня же все прикрыто! Я же не голая!

– На тебе нет белья! Ты серьезно не понимаешь, как выглядишь и что с тобой хочет сделать любой зашедший сюда мужик?! А давай я покажу, а? Так сказать, наглядно!

– Стой. – Его ярость мне не нравится. – Я не хотела, правда. У меня ничего не было видно…

Но Андрей будто не слышит меня, толкает на диван и наваливается сверху.

Глава 10.

Андрей преодолевает разделяющее нас расстояние в пару секунд и толкает меня на кровать. Я только ахаю и хочу еще объяснить ему, что не хотела никого соблазнять, но он уже задирает на мне пижаму.

– С твоими сиськами надо паранджу носить, – ругается Андрей, тут же закрывая мне рот поцелуем. Жадным, голодным, очень грубым.

А я еще немного сопротивляюсь, хочу напомнить, что сейчас придет Рома, но Андрея уже не остановить.

А я уже и не хочу.

По коже прокатываются горячие волны, буквально стекая в местечко между ног, которое Андрей уже покоряет пальцами, утопая во влаге.

Господи. Он такой тяжелый. Его губы такие мягкие и горячие, что я просто таю, забывая об оправданиях.

Нежная кожа касается грубой ткани его костюма. Почему он не раздевается? Разве ему не хочется? Впрочем, плевать!

Особенно когда он покидает мои губы и начинает терзать грудь.

Соски. Втягивает в рот, отпускает с влажным звуком.

Господи. Никогда не думала, что они такие чувствительные. Но они так ноют. Словно просят еще. Особенно когда Андрей покидает и их, чтобы коснуться языком живота и ниже. Ниже.

– Ты моя, поняла? Посмеешь с кем-то трахнуться, убью нахуй! – рычит он, буквально вгрызаясь между ног. Меня как на волне подкидывает. Я ахаю от остроты ощущений, вцепляюсь в его волосы, потянув их на себя, часто-часто дыша.

– Ты моя, только моя, – рычит он в меня, лаская языком так, что меня оргазм насквозь, как ток, прошибает.

И я не успеваю даже отдышаться, как он разворачивает меня на живот, подтягивает за талию и буквально натягивает на свой до одурения твердый член.

Мне так много хочется ему сказать, но все, что я могу, – это стонать и повизгивать на каждый его жесткий толчок. Словно удар плети по тесным стенкам влагалища. Сильнее. Еще сильнее. Почти слышу свист кожи.

Только спустя минуту он вдруг отталкивает меня. Выругивается, шлепая по заду до горящей кожи.

Слышу только стук собственного сердца. Шелест фольги.

– Я никого не хотела соблазнять. Даже тебя, – пытаюсь напомнить. – Я не думала, что это плохо. Нас…

– Да, да. – Не понимаю интонацию, только чувствую, как меня распирает, растягивает член, теперь упакованный в тонкую защиту.

И сказать я вряд ли что-то способна, потому что он буквально долбит меня. Не слушая, не тормозя.

Словно отбойный молоток.

Так резко и дико. Эмоции раздирают на части. Как животное, наконец добравшееся до своей добычи. Снова и снова натягивая меня, держа за бедра и оттягивая за волосы. Меня словно в кандалах зажимают. Не двинуться, ни дышать толком не могу.

– Андрей…

– Заткнись. – Грубый окрик и новый удар по ягодице, на этот раз сильнее. Он не жалеет меня, мучая и мучая нежное лоно стальным естеством. – Не дергайся, малыш, я почти все.

Грубость и боль я могу принять, я к ней привыкла, но это нежное «малыш» рушит внутри какой-то барьер. Разрушает плотину сдерживаемых эмоций. Они затапливают меня, а движения, что казались болезненными, вдруг становятся приятными, почти необходимыми. По бедру стекает влага, на коже испарина, а я сильнее прогибаюсь в пояснице, теперь ловлю каждое движение члена внутри. Ощущая тугие канаты вен даже сквозь прозрачную преграду.

Новый удар по заднице. Шею, зажатая ладонью. Это все, чтобы не дергалась, потому что сейчас он здесь бог и царь. А я и не сопротивляюсь, потому что лоно стягивает новой порцией удовольствия.

Оно растекается по венам патокой, делая меня жадной до вот этих секунд, когда мысли покидают голову, оставляя только звенящее до шума в ушах наслаждение.

Я кричу, пока Андрей снова и снова врезается в меня. Стискивает до боли грудь, совершенно со мной не церемонясь.

Если я раньше и представляла, как трахают нас, шлюх, то теперь испытываю это на себе. Ни капли нежности или жалости. Лишь звериные рыки и грязный трах.

И, наверное, я настоящая шлюха, потому что мне это дико нравится, потому что я не хочу, чтобы он был со мной другим. Только не он. Потому что я чувствую – ему нужно именно так. Такому правильному и строгому на вид нужен грубый секс с той, кто будет терпеть все. Для этого он спас меня?

Андрей часто дышит, а потом встает и уходит, оставляя меня одну. Голую, изможденную от двух оргазмов. Я не могу пошевелиться и просто валюсь на живот. Но ненадолго, потому что Андрей возвращается и что-то в меня бросает. Вещи.

– Оденься, Алина. Сейчас ребята вернутся. Работать, а не дрочить на твое тело.

Он сам одевается. Вернее как, просто натягивает идеально выглаженные брюки. Даже пиджак не снял. Отлично, словно в туалет сходил.

Плакать хочется, но слез нет. Потому что так и должно быть. Я сама сделала выбор. Вместо порядочной смерти выбрала непорядочную жизнь.

На самом деле глупости, что можно умереть с честью. Никто не хочет умирать. И каждый будет бороться за свою жизнь, даже если для этого придется наступить на горло своим принципам и гордости. Именно поэтому я училась всему, что нужно, избегая только практики.

Я пытаюсь натянуть спортивные штаны, но руки дрожат так, что ничего не получается.

Андрей выругивается. Садится на корточки и помогает мне, как маленькому ребенку, что-то ворча себе под нос. А я замираю, губы облизываю. Меня никто никогда не одевал вот так. Ну или я просто не помню. Потому что раньше мы носили просто платья, в которые легко влезть, а позже уже умели одеваться сами. Даже когда мои ноги болели после розг, я все равно умудрялась одеваться сама. Всем было плевать на меня. А Андрею нет? А я, получается, просто должна быть готовой вот к такому сексу?

Он натягивает на меня спортивный лифчик, футболку, сверху еще кофту. Наверное, будь здесь еще одежда, он бы натянул на меня и ее.

– До ванной дойдешь?

– Да, да, конечно. – Поднимаюсь и на нетвердых ногах иду умываться. Слышу сквозь шум воды, как в квартиру заходят работники. О чем-то громко переговариваются. А мне выходить не хочется. Интересно, если я выглядела как распутница, Рома рассказал своим коллегам? И Андрей будет еще больше злиться.

– Алина, дверь открой, – стучит он, и я открываю. Запускаю его в тесное пространство. Из-за него ставшее тесным.

– Мне нужно ехать. Парни закончат и уйдут.

Вот так. А зачем приходил? Больше не ревнует?

– А ты не боишься, что я им продамся?

Андрей вдруг улыбается, да так, что коленки сводит. Его глаза, напряженные до этого, вдруг лучатся весельем. Вот только мне почему-то не весело. Словно в его радости таится яд.

– Я сказал Роме, кто ты такая. Немного приукрасил, конечно, так что он на тебя теперь даже не посмотрит.

Опять как помоями облил. Вернее, напомнил, кто я такая и что здесь делаю.

– А остальным тоже? Вдруг они тоже меня захотят…

– Не злись, малыш. Я приеду в воскресенье.

– А сегодня ты зачем приехал? – вырывается у меня. Зло. Обиженно.

– Привез тебе книг. Завтра придет девушка, чтобы научить тебя читать.

– Ты обещал сам.

– У меня нет времени с тобой возиться. До воскресенья.

Он ушел, а я осталась еще долго сидеть в ванной, переваривая события последнего часа. Как так возможно? Возносить на небеса, а потом разрушать все словами. Словно клеймом, выжженным на моей коже.

Ну и ладно. Радоваться надо. Меня читать научат. А этого ужасного человека я не увижу до воскресенья!

Глава 11.

Рома этот действительно больше на меня не взглянул. Или делал вид, что не смотрит.

Просто кинул перед уходом, что придет завтра в то же время.

Я лишь киваю и закрываю за ним дверь. Смешно даже.

Присаживаюсь прямо здесь, в прихожей, и начинаю смотреть, что принес Андрей.

И если минуту назад я считала его самым ужасным человеком, то после того, как просмотрела содержимое коробки, буквально полюбила Андрея всем сердцем.

Здесь были альбомы для рисования. Раскраски. Наборы карандашей. Фломастеры. Краски. Буквально все для тех, кто любит рисовать.

И, конечно, Андрей не знает, что я умею это делать, он просто решил помочь занять мне время.

Но что может быть лучше?!

Я стала рисовать платья, которые мечтала когда-нибудь сшить.

Вернее, девушек в этих платьях на фоне самых разных мест.

Иногда я сбегала и бродила по окраинам города. Они никогда не отличались красотой. Но в своем воображении я рисовала, как эти трущобы сделать ярче. А грязную одежду людей преобразить с помощью новых цветных тканей.

Это, конечно, получался взрыв радуги, но мне становилось хорошо и не так страшно.

А теперь мне совсем не страшно. Теперь у меня есть Андрей.

Вечером, когда я уже ложусь спать, раздается странный звук.

Мелодия, настолько простая, что, кажется, кто-то в колокольчики звонит.

Я встаю с кровати и вижу, что мигает телефон, который так и лежит в прихожей. На экране появляются буквы. Вернее, одна. «А».

Андрей?

А внизу мелькает зеленая кнопочка. Я легко догадываюсь, что ее нужно сдвинуть, но не понимаю, зачем Андрею мне звонить. Да еще и так поздно.

– Алина. Долго подходишь, – раздается его бархатный баритон в трубке. Такой тягучий и расслабленный, словно он сам лежит в постели. Отдыхает?

– Если бы ты объяснил, как пользоваться телефоном, то я бы обязательно взяла его быстрее. – В ответ молчание, а затем шумный выдох. Наверное, курит.

– Не может быть, чтобы ты не знала таких элементарных вещей. Это уже попахивает ахинеей.

– Ты не веришь мне, – возмущаюсь я. – Поэтому так груб!

Я даже смеюсь. Прохожу на кухню, чтобы сделать себе рнее, одна. "ко. Ра бумажке,ть,чай.

– Ты кончила, так что моя грубость скорее тебе нравится, – напоминает он, словно это его извиняет. Но как бы я ни обижалась, я помню и оргазм, и краски, которыми я сегодня рисовала. И вкусную колбасу, которую сейчас режу. Ничего вкуснее не пробовала.

– Спасибо за это. И за краски. Я обожаю рисовать. И за колбасу. И за все.

– Зубы заговариваешь? Рассказывай.

Почему нельзя просто сказать «пожалуйста»?

– Что именно ты хочешь знать?

– Как часто тебе делали операцию по зашиванию девственной плевы, чтобы радовать болванов с деньгами.

Ах, вот он чего думает.

– Интересная теория.

– То есть ты можешь ее опровергнуть?

– Нет, конечно. Если ты сделал определенные выводы обо мне, то я вряд ли смогу тебя переубедить. И именно по этой причине ничего не буду тебе рассказывать.

Прямо хочется ему язык показать, так он раздражает этой своей властной манерой.

– Это еще почему?

– Зачем говорить слова, которые заведомо считают ложью? Я лучше пойду порисую.

– Не зли меня, Алина. Я же и приехать могу. Задница потом до воскресенья болеть будет.

Она и сейчас болит. Но скорее приятно. Дает вспомнить о тяжелой ладони на коже.

– Приезжай. Мне как раз не хватает одного грубого мужлана.

– Алина!

– Ну что ты хочешь услышать?! Я с детства в приюте, я не помню своих родителей. Не помню, где родилась. У меня есть только имя и жажда свободы. Я не хотела быть, как все эти девки, которые смирились со своей судьбой и раздвигали ноги за кусок хлеба или новый телефон! Сбегала постоянно, за что мне пороли стопы. Это ты можешь проверить! Там такие шрамы, какие тебе и не снились! А как только они заживали, сбегала снова. Пропускала важные занятия.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.