Измена. Игра на вылет

– Прекратите говорить такие вещи! —добавляет он к словам жены.

– Я говорю то, что видела собственными глазами, и не затыкайте мне рот! —Мне плевать, в этот момент, что это мой работодатель. Я пока ещё жена его, как он сам заметил, партнёра в том числе, и тоже имею право на многое по закону. А даже если бы не имела, я никогда не пресмыкалась перед власть имущими независимо от ситуации.

Замечаю, как некоторые присутствующие начинают поглядывать в нашу сторону. Их взгляды полны любопытства, и я понижают тон.

– Я не слепая и не дура. И даже будь я трижды уставшая, вряд ли мои глазам меня подведут.

– Замолчите! —повторяет Воронов повышая голос. Он хватает меня за локоть и пытается оттащить подальше, где совсем нет людей. – Что вы себе позволяете? Моя дочь и ваш муж?! Это абсурд! Такого просто не может быть! Он что, самоубийца, а она дура?!

–Очень вероятно, —хныкаю, когда он говорит про них в таком сравнении. – Ну, если я всё придумала, тогда скажите, где она сейчас? —После моих слов он начинает озираться по сторонам, как совсем недавно делала я. – Как сотрудница, она должна быть здесь и аплодировать успеху отца!

–Мы всё обязательно выясним, но я знаю, что такая как моя дочь никогда не будет с таким как ваш муж. Нахрен ей этот … нищеброд! А вам, Марта Викторовна, придётся перед ней извиниться! И заставлю сделать это прилюдно, при всех сотрудниках этой долбанной клиники! Потому что я никому не позволю порочить её имя, честь и достоинство! —игнорирует мой вопрос.

–А мне и не нужно его порочить, она прекрасно справилась сама. И я не намерена молчать. Если ваша дочь, которая младше его почти на двадцать лет и к тому же моя подчинённая, спокойно ложится в постель с женатым мужчиной, то это говорит, что ни чести, ни достоинства у неё нет. Не находите?

Он смотрит на меня с таким возмущением, будто это я его оскорбила, а не его дочь меня.

– Урою! – не знаю, к кому относится эта угроза, но мне на данный момент плевать.

– Вы так и не ответили, где ваша дочь, Александр Николаевич? Почему её нет здесь?– настаиваю на ответе.

– Я за ней слежу, она не маленький ребёнок, —его голос по-прежнему резкий, но я вижу – он совершенно точно расстроен.

От прежней улыбки и беззаботности не осталось и следа. Тот, кто несколько минут назад травил шутки, веселился и показывал всем своё превосходство теперь выглядит как грозовой фронт, который с сумасшедшей скоростью движется в нашу сторону.

– Если она не ребёнок, пусть отвечает за свои поступки. Она сбежала, как… мышь, так тихо, что я даже не успела оглянуться.

Александр Николаевич быстрым движением достаёт телефон из кармана брюк и начинает набирать номер.

«Дочка» – замечаю, как он нажимает кнопку вызова.

Несколько долгих гудков, кажущихся вечностью, и… звонок сброшен. Но Александр Николаевич человек настойчивый, это я уже поняла.

Его улыбка лишь кажется добродушной, но на самом деле это видимость, не более и за ней скрывается холодный расчёт и твёрдость характера. Он добивается всего, что его интересует. А сейчас его интересует обманула я его или нет. Для него, как я неожиданно для себя поняла – это практически дело чести.

– Моего мужа, кстати, тоже уже нет, – замечаю это.

Воронов снова набирает дочери. Теперь она, видимо, понимает – разговора не избежать. Наконец отвечает:

– Да, папочка!

Я стою рядом и слышимость довольно хорошая.

– Где ты?! – его тон уже совсем не ласковый.

– Я дома! – лжёт она.

Он поворачивается ко мне, и я вижу, как ему неловко от этого разговора. Отходит в сторону.

– Что за враньё?! – повышает голос. – Я видел твою машину! Где ты?! – Она ему что-то отвечает, но теперь её слова для меня недосягаемы. – Немедленно, – его слова звучат как приказ,—сюда, в кабинет главного врача! Сейчас же! И попробуй не прийти!

Он сбрасывает звонок, опускает лицо и несколько минут стоит молча, не шевелясь. Глаза его закрыты, а дышит он тяжело. Я его просто не узнаю.

– Она придёт, – поворачивается ко мне чуть позднее и говорит тихо, но твёрдо.

– Саша, успокойся! – его жена продолжает пялиться на меня с недоверием. —Надо во всём разобраться. Может, эта… сама что-то придумала про нашу Ларочку.

– Зачем ей это? – Недовольно бросает он.

– Ну не знаю… Может, завидует её молодости, красоте, уму…

–Ума у неё нет, не льстите способностям вашей дочери, – кидаю этой дуре в пику. Уж я точно это знаю, потому что вела её как куратор в ординатуре.

–Всё, все прекратили базар! —прерывает нас Воронов. —Марта Викторовна, если вы что-то выдумали… – ему, естественно, хочется верить именно в это, и я, если честно, его понимаю, – вряд ли мы сможем продолжить сотрудничество. Я всё-таки верю, что вы ошиблись, и это была другая девушка. Я понимаю, узнать об измене мужа тяжело, но …

– Конечно! Какое тут уж может быть сотрудничество, – даже не слушаю его дальше, прерываю, хотя я знаю правила хорошего тона. —Я сама собираюсь уйти, не беспокойтесь за это. Данный вопрос, как раз решается очень быстро. Есть более важные.

– Например? – Не понимает меня.

– Например, клиника и имущество в ней. Часть, естественно, моя, сами понимаете. Отдайте мне мою долю – и мы в расчёте. И пусть ваша дочь станет, например, в этой клинике главным врачом. Будет прекрасный тандем: отец, дочь, зять. Правда, боюсь дело развалиться даже не начавшись, но это уже не мои проблемы.

– Ваш сарказм неуместен, – вклинивается в разговор и шипит на меня мать любовницы. – Какие у вас дебильные шуточки! Совсем не смешно! – добавляет уже со злостью.– Не думайте, что вы здесь незаменимы! Найдутся и другие врачи на ваше место. Ишь, возомнила из себя королеву!

– Ну да, я прямо вижу, как за воротами этого здания выстроилась очередь квалифицированных кадров с желаем работать у вас.

– Марта Викторовна, ну будьте хоть вы умнее, не уступайте в перепалку с моей женой, – пытается «разнять» нас Воронов. – Или вас это всё веселит?

– Конечно, как раз самое время для веселья, – улыбаюсь я, хотя внутри всё дрожит.– Александр Николаевич, – поворачиваюсь к нему и улыбка теперь сходит с моего лица, – скажите правду: вы знали про их отношения? Просто, по-человечески, скажите мне правду. И если да, зачем вам это? Удобнее, чтобы всё было в куче? Не играйте со мной ни в какие игры.

Глава 4

– Да уж какие тут игры, о чём хоть вы говорите. Я же сказал, ни мне, ни дочери моей с таким, как ваш муж не может быть интересно. Да, он трудился много, чтобы открыть эту клинику, этого у него не отнять, но в другом… Можете мне верить или нет, но я не знал ничего об их связи.

Вижу, действительно не знал. Он и правда очень переживает, его глаза говорят сами за себя. Потухший взгляд, напряжённые черты лица. Я на каком-то подсознательном уровне понимаю: он не врёт.

– Впрочем, для меня это не имеет значения, я ничего не обязан вам доказывать, не находите? —киваю. – Неужели, если я знал, я бы позволил состояться этим отношениям? Да никогда! Только партнёрство в вопросе клиники и всё! Я даже не помню, чтобы Лара возле нас крутилась, когда он приезжал в наш дом, – вижу, как он пытается проанализировать ситуацию, видимо, действительно, вспоминает. – Нет, Лара всегда была где-то, но точно не с нами в кабинете, когда мы обсуждали дела. Ерунда какая-то… – чешет лоб.

– Да, да, наша Ларочка достойна другого мужчины, – его жене, видимо, крайне важно показать своё присутствие рядом. – У нас на неё другие планы.

– Закрой рот, – поворачивается к супруге Воронов и резко говорит ей. Видимо, не хочет, чтобы я владела лишней информацией. А она, точно есть, как я догадываюсь. – Конечно он ей не пара, если говорить о них как о гипотетических супругах в будущем! —подхватывает Александр Николаевич, снова в диалоге со мной, – зачем ей этот нищеброд? У вас же, по сути, заложено всё было из имущества, как я понял, чтобы вложиться в этот проект и открыть клинику. Вы до трусов практически всё продали, чтобы он стал моим партнёром. А я с такими, как правило, дел не имею. У меня масштабы другие.

– А зачем же тогда вы связались с нами? —не понимаю, правда.

– Ради дочери. Ей захотелось, чтобы я прикупил клинику, ну я и ввязался… на свою голову. Знакомых у меня в этой сфере нет. Ваш муж шарит в таких вопросах. Вы тем более –  профессионал. А так мне ваш мужик не нужен ни в каком качестве. Я его в своё окружение никогда не выведу. А насчёт вашей супружеской доли в клинике, между прочим, тоже не всё гладко, – неожиданно усмехается и заявляет Воронов, и мне от этого смеха почему-то становится не по себе. – Кстати, мужу своему тоже наберите, раз он… участник событий. В рожу с удовольствием дам ему, если этот урод предал меня и позарился на то, что нельзя.

– Ой, а я на это посмотрю! И, кажется, получу от этого своё удовольствие, – сквозь боль, которую пытаюсь всё-таки скрыть от них, говорю вслух.

– А вы язва, Марта Викторовна! Никогда бы не подумал так о вас, но теперь вижу, что это так, – даже, кажется, удивляется.

Ничего не отвечаю ему на его «комплимент», достаю телефон и набираю номер мужа. В отличие от своей пассии, он поднимает трубку сразу.

– Вы вместе? —спрашиваю его, когда берёт трубку, зная, что поймёт подтекст: с любовницей ли он сейчас.

– Вместе, – уверенно отвечает. – Скоро будем.

Меня смущает, как он ровно теперь разговаривает. В голове стучит набат, что эта ситуация очень много изменит для нас. И не только в части вопроса семейной жизни, но и в других.

Ловлю себя на мысли, что Артур откроется для меня с такой стороны, которую я не знала. И от неё, как мне подсказывает интуиция, я буду в полном шоке.

Ну а как иначе, если он скрывал так искусно связь с дочерью своего партнёра, и ни я, ни Воронов, ни его охрана тем более ничего не знали про эти отношения?

А это, кстати, при условии такого количества лишнего народа рядом надо очень постараться!

– Пойдёмте в клинику, Марта Викторовна, – спокойно берёт меня под локоть партнёр мужа. И теперь совсем не грубо. Видимо, поуспокоился, пока мы говорили эти несколько минут. Он указывает головой в сторону здания. – Нам предстоит крайне неприятный разговор. Честно, признаюсь вам, я растерян. Хотя… учитывая характер моей дочери, всё ожидаемо. Дурочка… – вздыхает. – Может натворить такое, что потом не разберёшь. На ней же потом из наших хрен, кто женится после этого идиота с его провальной репутацией, – рассуждает вслух, но потом замолкает.

– О какой провальной репутации идёт речь? – хочу уточнить.

– Его репутации. Впрочем, скоро сами всё узнаете.

Мы идём к зданию, а его жена остаётся снаружи, беспокойно озираясь. Видимо, хочет первой встретить дочь и поговорить с ней до отцовского допроса.

– Позволите? – кивает на мой кабинет, спрашивая разрешения поговорить там.

– Без разницы.

Несколько минут после того, как мы остаёмся одни, каждый из нас молчит, думая о своём. И ему тяжело, и мне тоже.

– Я был с вами груб, – начинает он первый, опускаясь в моё кресло. – Приношу извинения. Вы ни в чём не виноваты, я признаю это безоговорочно, но, честно говоря, ваши слова меня ошеломили. Это, просто первая защитная реакция, не более. К тому же вы говорили так громко… Будто хотели, чтобы все услышали.

– Мне терять нечего, смысл шептать?

– Не стыдно перед людьми будет за измену мужа? – удивляется. – А особенно, при условии, что вы начальница моей дочери были и будете.

– А должно быть мне стыдно, считаете? Это же он и ваша дочь – предатели, а не я.

– Вы испортите ей репутацию в клинике.

– Плевать.

– А мне нет. Она ведь не только ваша сотрудница. Она моя дочь.

– В клинике она не ваша дочь. Плевала я на вашу родственную связь, если мы говорим о профессионализме. Кстати, её профессионализм сильно хромает. Я жалею уже, что согласилась и пообещала вам и дальше её обучать, только уже не в стенах городской больницы, а здесь. Надо было ещё там, на старой работе Ларису под зад коленкой выгнать за неправильные назначения по лечению пациентов и халатное заполнение документов.

– Уверен, вы говорите на эмоциях, преувеличивая масштаб бедствия. Я вас понимаю, в вас сейчас говорит, нет, кричит обиженная женщина, но я прошу успокоить её. И всё-таки насчёт Лары… я бы предпочёл, чтобы это осталось между нами. Постараюсь убедить дочь прекратить эту связь. А как вы с мужем…

– Вряд ли у нас останется будущее после этого, – перебиваю. – Вам тоже придётся решать вопрос с ним.

– Не сомневайтесь, с этим вопросом я разберусь, – в его глазах вспыхивает новая порция злости.

– Кстати, насчёт вашей усмешки по поводу моей доли – это мне показалось или…?

Глава 5

Он не успевает ответить – дверь распахивается. Моё сердце начинает трепетать в волнении предстоящего разговора. Но не из-за того, какие слова я боюсь услышать от собственного супруга, а оттого, что может, и скажет мне Воронов. Он сам сказал: «скоро всё узнаете». Вот я и намереваюсь прямо здесь и сейчас узнать это «всё». По крайней мере, очень на это надеюсь!

Я настроена критически, и пока мне не ответят на вопрос о долях, я не уйду.

Эти два предателя входят, держась за руки. Позади, следом семенит мать девушки, её лицо искажено тревогой. Я понимаю её как мать, но не понимаю её как женщина. У нас же тоже растёт дочь, и я даже не представляю, чтобы я сделала на её месте, окажись в аналогичной ситуации.

А Артур? Интересно, как бы он отреагировал, если бы его дочь встречалась с женатым мужчиной? Впрочем, я сейчас не о том совсем.

– Саша, прошу… Будь помягче с дочкой! – подходит к столу, говорит приглушённо, но я слышу. – Не обижай её ради… этой… – бросает в мою сторону высокомерный взгляд.

– Я разберусь.

– Да, да, я о том же. Пока есть все шансы… Ну, ты понимаешь, да, о чём я? – смотрит на него вопросительно. Они несколько секунд ведут свой немой диалог, а я за ними наблюдаю. Это замечает Воронов.

– Ты сегодня закроешь свой рот, а? – цедит жене сквозь замкнутые зубы.

– Главное, не кричи на дочь и держи себя в руках!

Что же, теперь понятно, откуда у Ларисы такое поведение. Похоже, для неё никогда не существовало никаких запретов. Чего бы они ни касались. И даже если она, как сказал Воронов «натворит дел», мать Ларисы закроет глаза на всё, лишь бы дочка была счастлива.

– Папа, – обращается к нему Лариса, – хорошо даже, что эта… – она кивает многозначительно в мою сторону, – узнала о нас с Артуром. По большому счёту, всё, что ни делается, всё к лучшему. Ты же мне всегда так говоришь, правда?

Совершенно точно её мать ей всё рассказала, и она готова к этому разговору.

Её голос перед отцом звучит по-детски, почти наивно, но, я уверена, что это только выбранная перед отцом роль. Когда она увидела меня, стоящую в проёме двери, и сказала громко о том, что я пришла, интонации голоса были совсем другие. И взгляд, не такой, как сейчас, где она хочет его разжалобить. Там был взгляд уверенной в себе особы и не имеющей никакого стеснения девки.

– Когда вы успели провернуть это за моей спиной? Почему я ничего не знал о ваших отношениях?

– А я что, отчитываться должна? Мне уже далеко за восемнадцать, если ты не помнишь!

– Не дерзи мне! Тебе давно за восемнадцать, а кажется, что мозгов как на шестнадцать, где мозг отключён и плевать на последствия! А на счёт отчитываться, если что, ты пока на моей шее прочно обосновалась, если ты не помнишь! Отвечай на мой вопрос: давно ты с ним? – игнорирует её слова Воронов.

– Нет, не так уж. Всего несколько месяцев. Но нам очень хорошо вместе, и я люблю его! – начинает хлюпать носом.

– Лара, хватит соплей. Это с матерью проходит, а со мной нет, и ты это знаешь, – тяжело вздыхает Воронов. – Тебе же работать у Марты Викторовны под её руководством. Как это будет – теперь даже представить страшно.

– И что? – словно не понимает его. – Это не взаимосвязано.

– Ок, ладно… Но ты практически ровесница их дочери, – кивает в мою сторону, а затем в сторону моего мужа. Начинает сначала ровно, но вижу, сдержаться не может.

– И что? – снова повторяет, не принимая аргументы отца.

– Ты идиотка?! – всё-таки не выдерживает её «и что?», басит теперь и неожиданно бьёт с силой кулаком по столу. Со стола слетают все предметы, расставленные на нём, оставляя абсолютно чистую поверхность.

Замечаю, как резко вздрагивает дочь Воронова в растерянности от такого поведения отца в данный момент. Видимо, она неожиданно поняла, что поддержки в его лице не найдёт. Но мне, бесспорно, это только на руку!

Она теперь стоит, потупив глаза, не рискуя что-то сказать отцу в ответ. Её мать приобнимает дочь в знак утешения, целует в щеку, что-то шепчет, а потом зло смотрит то на своего мужа, то на меня.

– Ну а ты, партнёр… – Александр Николаевич обращается к Артуру и словно выплёвывает это слово, – как тебе с моей дочуркой спится? Ты, мразь, ничего не попутал, а? Мы, кажется, только о деньгах и клинике говорили. Когда ты успел её в постель затащить и что пообещал, чтобы она рискнула потерять своё нормальное будущее ради тебя? – голос жесть, металл, кремень.

Да, я не ошиблась в нём, когда думала, что добродушность его – это лишь иллюзия, на самом деле там всё иначе.

– Александр… Саш… – начинает уверенно мой муж в разговоре.

– Какой я тебе, нахрен, Саш! Я больше не намерен с тобой вести никакого панибратства. Вон к чему оно привело! Отныне и навсегда, при любых обстоятельствах и ситуациях я для тебя Александр Николаевич!

– Александр Николаевич… – поправляется сразу Артур, но голос его на удивление ровный и спокойный. Такое ощущение, что он был готов к этому разговору, в отличие от меня. – Я люблю вашу дочь, – и даже сразу на «вы» – и готов развестись со своей женой ради неё.

Он говорит это прямо при мне, так в лоб, без сомнений, колебаний, уверенно!

– В смысле, развестись?! – я даже не успеваю ничего сказать. Эту фразу говорит за меня Воронов. – То есть ты, не стесняясь, даже не обсудив это со своей женой, при условии того, где мы только что открыли клинику, назначили её главным врачом, готов с ней развестись? Я всё верно понял?! – Замечаю, как желваки на его скулах начинают двигаться. – То есть так всё просто?! Херня – вопрос, как говорится? – раскидывает широко руки.

Он явно сдерживает себя, но я чувствую, что вот-вот произойдёт взрыв. И когда он произойдёт, всем будет тяжело от последствий.

– Папа, – пытается вмешаться Лариса снова, и её голос уже звучит нервно, почти умоляюще. Девушка, кажется, поняла, что папа недоволен и это не просто проступок, за которой не погладят по голове. Но Александр Николаевич не обращает на неё внимания. Его взгляд по-прежнему прикован к моему мужу.

– Ты понимаешь, что это значит? – продолжает он. – Ты понимаешь, что ты разрушаешь не только свою семью, но и наш бизнес?

– Я понимаю, – отвечает Артур и кивает. – Но уверен, ситуация не так критична, как вам кажется. С Мартой я смогу договориться, – поворачивается ко мне, смотрит взглядом, словно убеждает меня в этом.

– Папа, – опять пытается влезть в разговор его дочь.

– Ты сейчас рот закрой и не выступай, – Александр Николаевич поднимает предупредительно руку, повернувшись к дочери. – Я сейчас разговариваю с ним! Помолчи! Он же мужик, он же должен нести ответственность за тебя, за себя, за свою жену. Кстати, как ты с ней ситуацию собираешься разруливать? – теперь кивает в мою сторону. – Или ты забыл, что твоя жена при разводе может очень сильно навредить нашему делу? Даже я, пообщавшись с ней несколько раз понял, что характер у неё волевой и она не оставит тебе безнаказанно эту историю, уйдя в тень, рыдая, гордо подняв голову. Ты сам, как, не понимаешь этого?

– Я разберусь! Вам не стоит волноваться.

– И как ты это сделаешь?

– Я же сказал – вам не стоит волноваться! – настаивает. Но я чувствую, он просто блефует и не знает, как теперь быть. Скорее всего не ожидал такого поворота событий, где Воронов готов разорвать его на куски.

– Интересно будет посмотреть на это, – ухмыляется Александр Николаевич.

Глава 6

– Александр Николаевич, хватит с ним, прошу. С ним всё понятно: готов развестись, стать вашим зятем. Давайте потом вы решите этот вопрос. Меня отпустите. Мне ещё надо заявление на увольнение написать. Вы спрашиваете, как быть со мной? Со мной как раз всё ясно. Я же сказала: отдайте мою долю. Деньги прошу вернуть в ближайшее время. Уверена, для вас это немного. Вы же сами сказали – у вас другие масштабы.

– Счастливого пути, – колко бросает Лариса. Ей, видимо, как и её мамаше, обязательно надо вставить своё слово.

– Веселишься… Не стыдно тебе ни капли ни передо мной. Ну ладно, передо мной, я тебе никто. Но перед отцом. Посмотри на него, как он расстроен, – поворачиваюсь к ней.

Задаю этот вопрос, и сама понимаю, что в нём нет никакого смысла.

– Мы разберёмся сами! – фыркает Воронова младшая. – Учительница здесь нашлась мне морали читать.

– Неблагодарная ты дрянь… – вырывается из меня.

– Нет, Марта Викторовна, никуда вы не уйдёте с должности! – прерывает нас Воронов. – Как люди без вас начнут работать? Вы собирали этих врачей! Вы их костяк! Завтра первый день, как полноценно выходит весь коллектив. Сегодня вы были на открытии, и это все видели. Как объяснитесь с людьми, что открыли клинику и уволились сразу же? Это же автоматом куча вопросов, обсуждений, сплетен! Журналисты были на открытии, реклама везде. Она разве что из утюга не идёт. Только ленивый, сопоставив факты, где главный врач сначала открывает клинику, а следом увольняется, не поймёт, что внутри организации явные проблемы. А конкуренты ещё и воспользуются этой новостью в свою пользу!

– Вашей дочери об этом надо было думать, когда она к моему мужу в постель ложилась.

– Также самое могу сказать вам! В конце концов, он старше! – Между нами теперь искрит. – Нет, я против вашего ухода.

– С чего вдруг вы решили мне указывать, что делать? Вы что-то перепутали. У вас с мужем моим, почти бывшим договорённости, а не со мной. Я нанятый работник.

– Согласен. Но не спешите с выводами на тему, что вы так просто можете развернуться и уйти! На данном этапе теперь я буду решать, кто куда пойдёт! – Замолкает на мгновение. – Я на взводе сейчас, Марта Викторовна, – он смотрит на меня пристально, и хоть его голос звучит уже чуть мягче, но в нём слышится сильное напряжение. – Давайте с вами потом решим все вопросы, хорошо? Прошу вас! Очень! Мне с этими, – кивает в сторону дочери и моего мужа, – разобраться надо. Только вы хотя бы вы не вмешивайтесь. Я ссориться с вами не хочу. Вы отличный главный врач, уверен, но эта ситуация… дрянь! Я ввалил в эту клинику кучу денег. Как я понимаю и, в принципе, не удивлён, вы не в курсе, того, что ваша семья здесь с минимальным участием. Для вас, даже если здесь что-то закроется, практически ничего не изменится. А для меня – очень даже!

– Да хватит ходить кругами! Какими минимальным?! Вы о чём? Мы говорили, что будет вложена половина ваших средств, половина наших. И так и было по бумагам! Не надо водить меня за нос и делать из меня идиотку!

– А я и не собираюсь, – пожимает плечами. – Довольно того, что из вас её делает ваш муж. Извините, конечно, но это так.

– Я уже ничего не понимаю. Артур, – поворачиваюсь к мужу. – Ты вроде не трус, всегда говоришь всё в лицо, почему ты молчишь сейчас, как только речь о деньгах заходит? О чём твой партнёр говорит? – обращаюсь к мужу теперь.

Чувствую себя растерянно, хотя стараюсь этого не показывать всем тем, кто сейчас здесь собрался.

– Марта, я своё слово сказал! Нам надо развестись, а по поводу денег я тебе позднее всё объясню.

– Ну почему ты такой тупой?! И почему приоритетом ставишь своим личные интересы, а не интересы клиники! – разрывает наш диалог Воронов. – Тебе с женой не ссориться надо, а в ногах у неё валяться, чтобы она не ушла! Ты слышал, что Марта Викторовна сейчас сказала?! Твоя жена здесь не останется, и мне снова нужно искать главного врача?! Где я такого специалиста найду?!

– Но…

– Молчи и слушай! Ты же сам убеждал меня, что она лучшая в городе! Я всем своим друзьям, приятелям, партнёрам по другому бизнесу расхвалил твою жену как лучшего кардиолога! Друзья моих родителей, вся родня, и остальные, у кого проблемы с сердцем выстроились к ней в очередь! И что теперь мне, перед каждым из них оправдываться?!

– Марта, насчёт работы, может, Александр Николаевич и прав. Подумай… Хорошо подумай… Не надо уходить тебе пока. Если ты уйдёшь, останешься вообще без всего.

– Поясни о долях, деньгах. О чём все говорят, чего я не знаю.

Отворачивает лицо.

– Я поясню, – Воронов не выдерживает. – Но вас это расстроит, предупреждаю сразу. У вас практически ничего нет. А знаете почему? Вложиться-то вы вложились, только муж ваш за два года, пока клиника строилась, успел порядком мне задолжать. И долги эти оформлены документально.