Нарушая запреты. Измена

Поднимаюсь со стула, хватаю сумочку, достаю всю наличку и бросаю бармену.

– Ты куда?! – кричит в спину Крис.

– С меня хватит! – отмахиваюсь я.

Дохожу до гардероба. Вижу, как подруга семенит следом.

– Да погоди ты! Что такое-то?

Накидываю пальто, попутно объясняя, что не хочу здесь находиться. Даже не дожидаюсь ответа Крис, сразу вылетаю на улицу. В лицо тут же бьёт прохладная свежесть. Как же хорошо… Закрываю глаза, замираю, пытаясь насладиться моментом.

Спускаюсь вниз, прохожу мимо охраны. Кое-как пробираюсь через толпу людей.

Наконец свобода.

– Эй, киса, – позади слышится дерзкий свист.

Оборачиваюсь на голос. Стоит быть умнее – сделала бы вид, будто не по мою душу и побежала бы в обратную сторону. Но нет же… Стою, как дура.

Замерла и всё тут.

Жду, блин, чуда!

– Куда собралась? Может, с нами прошвырнёшься? Знаю одно укромное местечко во дворе. Никто не помешает.

Тройка полупокеров всё ближе и ближе. Думать, что они не за мной – глупо. Тем более, я забыла застегнуть пальто – дурацкий шлюшачий наряд теперь можно разглядеть во всей красе.

Пытаюсь управиться с пуговицами, но троица настигает меня быстрее, чем я успеваю застегнуть хотя бы одну из них. Окружают со всех сторон. Облизываются, как голодные псы. Почему как? Они и есть псы.

Грязные собаки.

– Толян, мож к тебе на хату? – спрашивает первый у второго. Снова скользит по мне взглядом, тянется к пальто, отодвигает. Мои попытки прикрыться вообще не спасают. – Грех такой бриллиант обрабатывать в кустах.

На ум приходит только одно:

– А может ты просто пойдёшь на хуй со своими дружками?

Кампания разрывается громким гоготом.

На что я вообще надеялась?

Вдоволь нахохотавшись, один из шайки хватает меня за горло. Его рожа так близко, что я чувствую запах перегара. Казалось бы – сама подшофе. Но мошки вокруг падают на землю от одного вздоха этого мачо.

– Не надо дерзить, сука! – цедит гневно. – Поняла?

Набираю побольше слюны и плюю прямо в морду. Тут же получаю ответку – смачную пощечину.

Дружки смеются.

Замахиваюсь и пытаюсь пробить коленом по самому уязвимому месту. Не знаю, откуда у меня столько смелости, но встреча с бывшим, кажется, творит чудеса.

Главарь шайки косится, хватается за пах, с трудом стоит на ногах, выплёвывает нечленораздельные ругательства. На пару секунд дружки в замешательстве, но очень скоро они приходят в себя. Один хватает меня за волосы. Я уже успеваю попрощаться с жизнью, как вдруг слышу спасительный крик.

Знакомый голос.

– А ну съебались!

Меня всё ещё держат.

– Чё! Плохо расслышали?!

Только теперь отпускают.

Не успеваю разогнуться, как замечаю, что двое из троих уже валяются на земле с разбитыми носами. Машинально отворачиваюсь. Как же мерзко.

– Всё в порядке?

Поднимаю голову и снова вижу его.

Вячеслав Шестаков.

Мой бывший и, кажется, уже будущий… Ох… Оля-Оля… Если только в мечтах.

Глава 7.

Слава

Залетаю в кабинет, как тайфун. Того и гляди, стаканы с недопитым пойлом вот-вот полетят со стола.

– Славян, ты чё? – Дэн подходит слишком близко. Учитывая то, что сейчас произошло в зале, мне срочно нужно выплеснуть сбитые в ком эмоции. Так старательно прессовал их, пока пялился на Олю, что теперь уже нет сил.

– Блять! – кричу на весь кабинет. – Блять!

Шаг вперёд, два назад. Хватаюсь за голову. Рассекаю сжатый воздух. Подлетаю к столу, поднимаю стакан. Похуй чей. Похуй, что из него мог пить Серый. Это вообще отдельная тема – Серый ни одной юбки мимо не пропускает. Трахает всех. Как правило, без гандона. У нас в компании есть негласное правило: не пить из одной бутылки с Серым. Для него всегда отдельная. В причины его, конечно, не посвящают, но ему как-то похуй. Так же, как и мне сейчас – когда я глыкаю хер пойми из чьего стакана. Там, может, целый букет венерических. Того и гляди, завтра хобот отвалиться. Но мне вообще похуй.

Нет. Не так.

Мне Поебать! Именно с большой буквы.

Одним глотком добиваю остатки. Жидкость стекает по горлу, ниже, прямо в желудок. Внутри всё горит. Пускай сожжёт к хуям. Желудок, поджелудочная, сердце… Вот-вот! Сердце, желательно, в первую очередь. А-то как-то слишком нездорово колотит по грудине.

Маловато, блять, одного стакана.

Поднимаю второй. Тут же опустошается.

Взгляд демона – зрачки наливаются огнём. Скачут туда-сюда в поисках бутылки. Вот оно! Отставляю стакан, иду за бухлом. Хватаюсь за горлышко, откупориваю, приставляю к губам и всасываю. Жидкость течёт планомерно. Как сироп от кашля. Уже не выжигает – морозит. Секунду спустя пропадает и мороз. Вообще ни хрена не чувствую. Походу перебор. В глотке, наверняка, живого места не осталось.

– Тише-тише, – шипит подбежавший Дэн.

Отбирает бутылку. Отдаю. Всё равно уже ни хрена не осталось. Была половина, теперь меньше четверти.

Пацаны в ахуе. Пялятся на меня. Серый разложился на диване и хихикает, будто только что из психушки. Гена вжал морду так, что у него сразу два новых подбородка нарисовались.

– Чё случилось-то?

Обречённо падаю на диван.

– Бывшую встретил, – выдавливаю еле слышно.

– И чё теперь? – усмехается Серый.

Голова слилась с шеей. Гранит. С трудом поворачиваю башку к Серому. Туша друга отодвигается подальше. Вжимается в диван. Походу, отвечать уже не надо. И так всё понял.

– Слыш, Слав, – Дэн пялится в монитор. – Иди-ка глянь.

Не знаю, чё он там спалил. Как-то похуй. Но предчувствие нехорошее. Поднимаюсь, подхожу. Опираюсь о столешницу и палю в экран. Недалеко от входа в клуб толпа гопников прессует даму очень похожую на бывшую. Качество – дерьмо. Хер разберёшь. Блять, ну точно она!

Киваю другу.

– Айда, поможешь.

Не жду ответа. Срываюсь сразу. Краем глаза подмечаю, что пацаны уже оторвали задницы.

Всей гурьбой врываемся в осенний вечер. Дверь чудом остаётся на петлях.

– Хули стоишь?! – рычу на охранника. – Там человека щас насиловать будут!

– Так ведь… не на территории заведения.

Я в ахуе. Есть у меня пару ласковых для него, только вот времени нет.

Три пролёта позади. Тараню толпу, точно нож масло. Ледокол, блять, на северном полюсе. Что-то ору. По инерции. Даже сам не слышу что. Слова раздирают вечерний штиль. Кровь бьёт в голову. Струиться по венам. Нервы натянуты, как проволока. Сжимаются попутно сжимающемуся кулаку, заворачиваются в тюремную колючку.

Замах. Мудила разворачивается точно под удар. Кулак влетает в переносицу. Слышится хруст. Отряхиваю руку. Мерзко. Мне людей трогать мерзко, а тут кровяка какого-то бухущего быдла.

Матерюсь, вытираю костяшки о пальто. Новое, сука, пальто! За две штуки баксов.

Парни уже добили остальных. Плюю на валяющееся тело. Даже пинать не хочу. Выискиваю взглядом Олю. Хрен ли тут искать – вот она, прямо передо мной. В суматохе башка совсем не варит. Подхожу к грёбаной сердцеедке.

– Ты в порядке? – спрашиваю рядовым тембром.

Дрожит. Боевая, отпор дала, но всё равно дрожит. Обнять не решаюсь. Достаю телефон. Открываю приложение для вызова такси.

Спрашиваю:

– Какой адрес? Где живёшь?

Мотает головой. Ещё не раздуплилась.

Кое-как выпытываю адрес. Заказываю такси. Киваю пацанам, мол всё нормально. Подхватываю Олю по ручку и веду к парковке.

– Куда… куда ты…

Даже договорить не может. Конструкция диалога – ни к чёрту.

Тормозит, пытается сопротивляться. Не хочу приближаться сильнее. И так уже близко. Если ещё ближе, точно сорвёт купол. Сколько лет такого не было? Сколько лет женщины не вызывали никаких желаний? Даже жена не может довести до такого. У меня не член стоит, у меня всё стоит! Все мышцы напряжены до предела. Сухожилия натянуты. Того и гляди лопнут.

– Идём, – говорю, и пытаюсь тянуть за собой.

Оля сопротивляется.

– Да хватит!

Торможу. Столбенею. Стою, как дурак. Пялюсь на Олю. Она на меня. Что-то лепечет. Я даже не слышу. Опять! Пора сходить к лору. Провериться.

Делаю шаг, хватаю её под ноги. Хрупкое тельце взлетает над землёй. Сомнительный, конечно, полёт. С поддержкой. Оля брыкается, дёргает ножками. Чёрт, такая лёгкая. Как будто не жрала все эти десять лет. Сидела, блять, на диете. Как будто так же девчушка, в которую влюбился тогда в магазине. Даже морщин не прибавилось.

Она что, ведьма?

Учитывая то, как воротит башню от её запаха – точно не человек. Или только на меня так действует? Я умудряюсь устоять, пока она дёргается, умудряюсь не уронить, пока она орёт, бьёт, тычет кулачками в грудину, старается зацепиться, хочет резануть когтями по шее, но ещё чуть-чуть и могу уронить её из-за одного запаха. Задираю подбородок выше. Открываюсь для атаки, но теперь её кожа хотя бы не так близко. Если вдохну ещё раз, точно свалюсь.

Здоровый, блять, состоявшийся мужик. Думал, что всё давно позади. Ушёл от этой пиздострадальческой хуйни. Но нет же! Стоит появиться этой ведьме, как меня клинит. Вообще не понимаю, чё вытворяю.

– Да какое право ты! Вообще! Да ты! – никак не сдаётся. – Отпусти!

Делаю шаг, ещё один, на третьем по горлу проносится холодок. Сначала не понимаю. Опускаю голову. Ставлю ведьму. Сдвигаю брови. Пялюсь, как идиот. Касаюсь шеи, смотрю на руку – красная. Вот ведь…

Шиплю, вдыхаю воздух.

– Ахуела? – выдавливаю сипло.

Оля смотрит охеревшими глазами. Бросается ко мне. Пытается прижать рану. Походу, стыдно, пиздец. Паникует так, будто там порез от ножа. На самом деле – просто неприятно. Шаркнула. Прошла по касательной. Хорошо, что когти не из титана. Тогда бы башню точно сорвало. Не в переносном, а в прямом смысле.

– Боже… боже… – лепечет напугано.

Пытается что-то зажать. Там уже даже крови нет. Всё засохло. Но я не могу двинуться. Такой момент. Сука! Такой момент! Она в паре сантиметрах от меня. Кожа матовая. Ни капли жира. Тоналка? Сука, как же натурально.

Тянусь, хочу потрогать. Башка уже не варит. Всё на автомате. На инстинктах.

Оля замечает. Хватает меня за руку. Смотрит в глаза. По очереди – сначала один, затем второй. Зрачки – туда-сюда.

Прыг-скок.

Перехватываю её за запястье. Вглядываюсь. Совсем уже озверел. Чувствую, как алкоголь бьёт по башке. Сразу, без предупреждения. Один удар – и во мне человеческого меньше, чем в обезьяне. Вообще не соображаю, что творю.

Тяну ручонку к себе. Останавливаюсь. От запястья до носа – миллиметры. Смотрю прямо в глаза, а сам ноздрями всасываю приторный запах с кисти. Жадно. Точно снюхиваю порошок.

Чувствую парфюм.

Сейчас не до него. Рецепторы не обмануть. Пробираюсь через дебри духов к её настоящему запаху. К тому самому, оставленному на подушке десять лет назад. Запаху простыней, на которых мы спали.

К запаху моей любви…

Больше не могу терпеть. Дёргаю на себя. Она прижимается всем телом. Впервые за десять лет думаю не членом, а… чём? Чем, блять, я думаю? Уж точно не головой.

– Чт… – пытается выдавить Оля.

Глазёнки плывут. Хмельной взгляд старается предугадать мой дальнейшие действия. Она уже знает, чего хочу, но всё равно не сопротивляется.

Тянусь к ней. Касаюсь губ. Разряд тока окутывает всю ротовую полость. Нервы снова на пределе. Самые тонкие ниточки рвутся от перенапряжения. Алкоголь разгоняет по крови, проходит через сердце бешенными объёмами. Меня кроет, как мальчишку. Как пятнадцатилетнего подростка. Я наслаждаюсь каждым мигом. Даже не лезу в неё языком. Достаточно детского поцелуя, не взасос, чтобы перед глазами пронеслись лучшие эпизоды наших отношений.

Кайфую от лучшего кино в жизни.

А затем… Резкий удар жарит по щеке.

Отстраняюсь. Пару секунд наблюдаю молча. И взрываюсь хохотом.

Точно с ума сошёл…

Глава 8.

Оля.

– Ты псих! – кричу как бешеная.

Себя-то видела? Хочется усмехнуться. Заржать.

Но сейчас не до смеха.

Бью снова. Не получается. Слава перехватывает руку. Держит, не даёт вырваться. Хватка железная. Как будто сковало бетоном.

Железобетонная.

Раньше он не позволял себе подобного. Никогда не причинял мне боль. А сейчас больно. Правда, только если дёргаться. Если стоять не двигаясь, более-менее нормально. Конечно, это не назвать насилием в чистом виде, но он ограничивает меня. Не даёт воспользоваться собственной рукой.

Нехорошо, получается.

Боже… о чём я вообще? Сама же отхлестала его по лицу! А теперь ещё недовольна тем, что он пытается обороняться? Да если бы он хотел, от меня уже мокрого места не осталось. Почему? Судя по всему, слишком уж важным индюком он стал. Прежним романтиком даже не пахнет. Не удивлюсь, если в итоге окажется, что он босс преступной группировки.

– Зачем? – спрашиваю гневно.

– Что зачем? – не понимает Шестаков

– Зачем поцеловал?

Пожимает плечами. Рука всё ещё заблокирована. Я даже не сопротивляюсь. Рано или поздно же должен отпустить.

– Захотел.

– Я замужем, – ошарашиваю без предупреждения.

Говорю так, будто не собиралась изменить мужу. Слава и сам не дурак: должен понять, что замужние не ходят по маргинальным заведениям.

– Поэтому пришла сюда? – кивает в сторону клуба.

Нужно срочно выкручиваться. Ответ находится быстро.

– Решила развеяться.

– Счастлива в браке? – идёт напролом.

Что он вообще себе позволяет?

– О таком не спрашивают незнакомок.

Усмехается. Мне и самой смешно. Такую дурость сморозить… это надо талант иметь.

– Отвечай, – давит.

Ощущение, будто встретилась не с бывшим, а с бандитом. Сейчас спросит за жизнь. Кто я есть. Кто по понятиям. Идиотизм, чес-слово… Как человек может измениться так сильно? Хотя… десять лет прошло…

– Счастлива, – выплёвываю резко.

Улыбается, отворачивается. Смотрит в сторону. Разглядывает чёрт знает что. Руку не отпускает. И не надоело же ему.

– Не устал держать? – киваю на кисть.

Такое ощущение, что я его дразню. Сама не до конца понимаю. Под алкоголем всякое можно исполнить.

– Могу ещё кое-что подержать, – издевается.

Нет, это определённо не тот человек. Это не мой бывший. Вопрос в том, хорошо это или плохо? Нет. Ход мыслей неверный. Правильно, когда так – разве мне не должно быть всё равно?

Слава смотрит в телефон. Сообщает:

– Такси подъехало. – Отпускает. Я даже немного удивлена. – Пойдём.

Я-то думала он закажет стандартный эконом. Набивший оскомину «Солярис». А тут «Мерседес». Не просто «Мерседес», а «Майбах». Слабо разбираюсь в немецком автопроме, но эту баржу трудно не узнать. Получается, никакой не маскарад. И пальто, наверное, не меньше ста тысяч. С каких вообще пор я стала такой алчной?

– Что это? – спрашиваю, стоя у открытой двери.

Меня уже двое ждут – водитель, держащий дверь, и Слава, стоящий рядом. Боится, что убегу.

– Такси, блять, – язвит сильно, на нервах. – Садись сказал!

Решаю оповестить:

– Дальше я сама. Твоя помощь не нужна.

– Сам разберусь, – рявкает резко. Тут же добавляет: – Если сама не сядешь, запихаю силой.

Вижу, как косится водитель. Я хоть и под алкоголем, всё равно понимаю, что истерики сейчас излишни. Натянуто улыбаюсь шофёру, сообщаю, что всё нормально. Так, блин, и должно быть. Залезаю в салон. Дверь закрывается с такой силой, что я чуть не отлетаю на вторую половину дивана. Снаружи слышится:

– Не начинай. Я доплачу.

Сначала думаю, что водитель не хочет везти Славу, а в итоге оказывается, что он недоволен тем, как сильно Слава захлопнул дверь.

Бывший садится с другой стороны. Водитель – на водительское. Раздаётся слабый щелчок. Двери заблокированы. Бежать некуда.

Авто трогается.

– И что всё это значит? – спрашиваю в пути.

Как будто мне мало разговоров с этим ненормальным. Неугомонная…

– Провожу тебя до дома, там вали куда хочешь, – говорит безразлично. Сам таращится в экран смартфона.

Неожиданный поворот.

– Я же сказала, что могу добраться сама. Зачем тогда поехал?

Переводит взгляд на меня. Смотрит долго. Смотрит и молчит. Чего надо? Хочешь сказать, скажи. Гипноз я не заказывала.

– Ты пьяна. Мало ли куда занесёт. Хочу убедиться, что доедешь до дома, – в голосе как будто фальшь какая-то. Уже нет того настроя, какой был в начале. Чувствую, Шестаков теряет заинтересованность.

Решаю проверить, на всякий.

– Откуда знаешь, что я вообще тот адрес назвала?

Дёргает плечом.

– Если не тот, значит придётся тащить тебя до постели.

Или не теряет?

– Не надо до постели! – тут же вскрикиваю я. Мысль о том, что бывший встретится с нынешним вызывает нездоровую химическую реакцию в организме.

Минут десять мы молчим. Я стараюсь следить за водителем, взгляд которого то и дело проскакивает в зеркале заднего вида. Ещё непонятно, кто тут ненормальный – я, Слава или водитель. Того и гляди вот-вот свернёт за гаражи к дружкам. А там уже ждут. Готовы продать на органы…

Господи… о чём я думаю?

Чтобы отвлечься, обращаюсь к бывшему:

– Ты так и не договорил. Чем занимаешься?

– Владелец нескольких металлургических комбинатов.

Конечно… Он же так и хотел. Все уши прожужжал, когда встречались, дескать хочет стать уважаемым человеком. Деловой шишкой. Чтобы руководить людьми, зарабатывать деньги. Много денег. А зачем? Чтобы обеспечивать любимую, завести детей, построить дом.

Чтобы семья ни в чём себе не отказывала.

Вспоминаю всё это и понимаю, какой же была дурой. Всё пыталась убедить его, что любовь решит любые проблемы. Главное, что мы есть друг у друга, а остальное не важно. Мы справимся. Преодолеем трудности. Победим весь мир… Ну и что? Победила? С Андреем победила, разве что, только половую жизнь. Может, если бы Андрей меня удовлетворял, всё было бы хорошо… Но я же умная! Решила, что с новым мужиком, нецелеустремлённым, всё будет зашибись! И вот тебе зашибись! Спустя год он перестаёт меня удовлетворять! А я всё жду. Надеюсь, что это пройдёт. Ищу отговорки. Просто период такой. Просто погода не та. Просто… потом отговорки заканчиваются. Только уже поздно… восемь лет прошло, а я не становлюсь моложе. Теперь сижу, как дура, смотрю на бывшего и думаю, как было бы классно, если бы… да кабы…

– Нашёл свою любовь?

Странный вопрос, учитывая его недавний поцелуй. Хотя… чёрт знает, что у него теперь на уме.

– Нашёл.

– И что она скажет, когда узнает, что ты целовал другую?

Чисто технически он целовал меня и раньше.

– Тебе это не понравится, – Шестаков улыбается, мотает головой. Секунду спустя изо рта мужчины вырывается смешок. Он отворачивается.

– Что это значит? – пытаюсь надавить.

– Точно хочешь знать?

– Точно! – сердито восклицаю в ответ.

Слава пожимает плечами.

– Предложит присоединиться.

Снова издевается? Вот ведь! Смешно ему! Шутник хренов!

– У тебя как? – летит ответный вопрос.

Ответный, блин, вопрос… Да ты настоящий филолог Оля… Кого переплюнула? Толстого или Достоевского?

– Прекрасно. Счастлива в браке. Муж не помешан на карьере. Живём ради жизни, а не ради работы. Не пытаемся никому ничего доказать.

И зачем я это говорю? Только дурой себя выставляю.

– Понятно, – кивает Слава. И тут же ошарашивает новым вопросом: – Дети есть?

– Нет, – как ни в чём ни бывало отвечаю я.

А сама дрожу. Вранья столько, что сейчас подавлюсь им. А что делать? Сказать, как есть? Что я неудовлетворённая неудачница, которая сожалеет, что бросила такого видного мужчину? Тогда мне так не казалось… Тогда я бросала наивного романтика. А теперь разговариваю с прожжённым бизнесменом. Жизнь хорошо его переварила. Меня тоже… Только он вышел победителем, а я просто вышла…

Остаток пути едем молча.

Машина останавливается у дома. Дом – огромный человейник на окраине, каких миллион. Самый распространённый вид жилья в современной России. Утром устаёшь ещё до того, как выйдешь на улицу. Пока дождёшься лифт, пока спустишься вниз, останавливаясь чуть ли не на каждом этаже… Кончено, это именно то, о чём я и мечтала…

Неожиданная реплика Шестакова отвлекает от раздумий.

– Приехали, – говорит он.

Водитель открывает дверь.

Смотрю на Славу. Понимаю, что он не собирается выходить. Сразу становится не по себе.

Спрашиваю:

– Ты не пойдёшь?

Он явно не понимает.

– Зачем?

Как-то резко изменились роли. Даже не успела понять, когда это произошло.

– Ты же собирался проводить до постели… – на последних словах микшер сбивает звук в ноль. Считай, про постель говорю уже мысленно.

Надеюсь, Шестаков не услышал…

Нависает тяжёлая тишина. Молчание сковывает грудную клетку. Воздух становится едким. Только шум ветра снаружи помогает не задохнуться. В этот самый момент я понимаю, что могу навсегда потерять этот шанс. Какой? Сама не знаю. Но как будто это всё не просто так. Не могли же мы встретиться случайно. Спустя столько лет. Такого просто не бывает…

– Я пошутил, – спокойно отвечает он. – Пару шагов до подъезда дойдёшь.

Смотрит на меня, как на дуру. Его зрачки далеко, но в их отражении я вижу, как превращаюсь в незнакомку. Нас столько всего связывает. Столько хороших воспоминаний… Неисполненных надежд… Столько всего может…

Нет! Хватит! Ничего не может!

Я просто пьяна, вот и всё!

Закрываю глаза. Планомерный вдох. Глубокий, жадный. Выдох. Веки поднимаются. Передо мной – он. Все ещё идеальный. Всё ещё мужчина мечты.

Раз уж нам больше не суждено увидеться…

Тянусь к нему. Губы соприкасаются. Всего лишь на миг. Достаточно, чтобы его вкус остался на ночь, но мало, чтобы запомнить его навсегда. Секунду спустя я отстраняюсь. Вылезаю из машины, добегаю до подъезда, вынимаю ключ из пальто и вхожу внутрь.

Глава 9.

Слава.

Сижу в офисе. Кручу ручку как дурак. Смотрю на дверь. Как будто это, блять, предмет искусства. Высочайшая проба. Самое место в Лувре.

Никак не могу выкинуть из головы вчерашний вечер.

На середине вроде протрезвел. Вроде же решил, что поцелуй был ошибкой. Просто эмоции. Ну вспыхнул. С кем не бывает? Потом отлегло. Отвлёкся, понял, что всё в жизни заебись. И тут вдруг эта психичка пододвигается ко мне, целует и убегает. Только туфельки, блять, не хватает.

Золушка херова.

Туфелька-не туфелька, а сумочку она свою забыла. Стоит теперь прямо на столе. Перед носом. Только глаза мозолит. Специально вчера в офис заехал, чтобы здесь её оставить. Чтобы у Камиллы вечером вопросов не возникло. Ей хоть и похуй на мои похождения, но разговаривать не хотелось от слова «отъебитесь». От минета отбрехался, а вот от пояснений за бабскую сумочку точно не ушёл бы.

Стоит только ней вспомнить, как в кабинет влетает Камилла.

Фурия, мать её. Замахивается сумочкой. Думаю – щас как огреет. Или начнёт разгонять, точно вертолётными лопастями. Но нет. Просто откидывает предмет гардероба в сторону, останавливается, кладёт руки на бёдра и пялиться ехидно.

Замечает сумочку Оли. Я всё ещё сижу, закинув ногу на ногу. Письменная принадлежность остановилась между указательным и безымянным пальцами. Глаза замерли. Если не двигаться, она меня не заметит. Я же мастер, блять, маскировки. Ебаный хамелеон.

– Это что такое? – Камилла кивает на сумочку.

Заметила…

Варианта два – быстро убрать и сказать, что ничего такого. Или прикинуться дураком. Третий вариант почему-то не рассматриваю. Хотя, он самый действенный. Какой? Просто сказать, что это не её дело, потому что в семье всё решает мужик. Если я решил поставить бабскую сумочку на рабочий стол, значит я так решил! И нехуй тут обсуждать!

Но у меня мозги же отключились. Поэтому выбираю второй вариант.

– Что? – произношу непонимающе.

– Это, – снова кивает. Брови взмывают выше. Я как шестилетка, опустошивший банку варенья и пытающийся доказать маме, мол это не я. Проблема в том, что весь рот, сука, измазан.

– Сумочка, блять, – выпаливаю резко.

Далее идёт один из гениальнейших диалогов в моей жизни. Если вообще не самый гениальный…

– Правда?

– Тебе купил.

– Правда?

– Нет.

– А кому?

– Себе.

– Правда?

– Нет.

Камилла уже совсем рядом. В непосредственной близости от сумки. Кажется, вот-вот запищит, точно металлодетектор, обнаруживший металл. Непонятно только кто будет пищать – Камилла или сумка.

Наконец прихожу в себя. Отрываю пятую точку от кресла, тянусь к сумке, но не успеваю перехватить – Камилла забирает первой. Самое смешное во всей этой ситуации, что мне же вообще нечего стесняться, скрывать и бояться. Но я боюсь. Стесняюсь. И скрываю. Почему? Потому что превратился в какого-то малолетку. Прямо как тогда… Двенадцать лет назад. Когда только познакомился с Олей.

– Так и чьё же это добро? – Камилла заглядывает внутрь. – Боже, – воротит нос, – какая дешевизна. Что за мерзость с барахолки?