Читать книгу Музыка Гебридов (Елена Барлоу) онлайн бесплатно на Bookz (31-ая страница книги)
bannerbanner
Музыка Гебридов
Музыка ГебридовПолная версия
Оценить:
Музыка Гебридов

3

Полная версия:

Музыка Гебридов

– Не донимай ты его, старый извращенец…

– А вот и знаю! – проигнорировал мальчик слова Мегеры и показал караульному язык.

Но тот лишь беззлобно рассмеялся в ответ.

– Наверное, ты и целоваться уже умеешь, и женщину полапать успел…

– Не лапал, но целовал. И готов поспорить, старый ты чёрт, что, в отличие от тебя, делал это правильно.

Мегера сидела молча, пока собравшаяся на палубе расслабленная компания моряков болтала о глупостях. А этот мальчишка МакДональд оказался не таким уж простачком. Для себя Мегера решила, что он совсем не похож на сестру, но безмерно любит её, несмотря на долгую разлуку. Она разглядывала его со стороны – его голубые глаза сегодня особенно блестели, он явно любил привлекать к себе внимание и быть в самом его центре – и уже не впервой убеждалась, что при должном обучении он далеко пойдёт. В Америке у такого парня будет множество возможностей. Но Мегера боялась и ненавидела войну всей душой и надеялась, что их колонии удастся избежать любой вовлечённости в конфликты на континенте.

Неожиданно она снова подумала о Халсторне, и внезапная тревога сковала её сознание. Нужно поскорее поговорить с ним и объясниться, пока ещё была такая возможность. Сегодня над их галеоном сияло солнце, и океан был спокоен, однако завтра могло и вовсе никогда не наступить.

***

Для Амелии пробуждение было странным, необыкновенно томным. Ощущения лёгкости и некой скованности поразительно ясно чувствовались в каждом движении. Девушка сладко потянулась – каждый мускул в теле отозвался тягучей болью, продлившейся не более секунды – чуть приподнялась и откинулась на подушки. В каюте капитана всё так же царил полумрак, на большом хозяйском столе творился полный бардак, но Амелия не обратила на это особого внимания. Её муж – её удивительный и странный, невероятный и драгоценный муж – стоял возле окна со скрипкой в руках и как раз заканчивал играть. Амелия утёрла рукой сонные глаза и ненадолго залюбовалась увиденным: на Томасе не было ничего, кроме полотенца, обёрнутого вокруг бёдер.

И снова она невольно сравнила его с творениями греческих мастеров. Граф Монтро питал особую любовь к античности и её сокровищам, поэтому у Амелии всегда был шанс наткнуться на очередное изображение статного Ареса или Зевса в журналах и книгах дяди. Всяческого рода истории попадались ей тогда в руки, из-за некоторых она порой краснела, но продолжала читать и разглядывать иллюстрации. А теперь она сама лежала совершенно нагая в каюте пирата, на его галеоне да посреди Атлантики…

Смутившись, Амелия едва сдержала улыбку. Скрипка умолкла, и Томас обернулся к ней. Только сейчас девушка осознала, что он снова исполнял балладу о Кэтрин Говард. По её скромному мнению, он мог бы выбрать мелодию куда романтичней, однако промолчала, потому что, когда капитан отложил скрипку на ближайшую софу и стал приближаться к ней, всякие слова, готовые сорваться с губ, просто остались невысказанными.

Когда он так пристально смотрел, у неё совершенно путались мысли. Его взгляд мог быть острым, почти тяжёлым и в то же время притягательным и нежным. Амелия молчаливо наблюдала, как Томас неторопливо пересёк каюту и встал перед койкой, на которой в ожидании лежала она, разглядывая его с нескрываемым восхищением. Мгновенно в мыслях пронеслись воспоминания о прошедших двух днях, каким настойчивым и жадным оказался её супруг… и каким было его лицо, когда он брал её сверху, прижимаясь к ней всем телом, сковывая её руки в своих пальцах, и каким горячим было его дыхание на её губах…

– Ты ускользнула от меня ненадолго, – произнёс Томас со смешком. – Возвращайся, пташка!

И, резво упав рядом, заставил её улечься на спину. Теперь их тела едва ли разделяло лишь его полотенце, и то быстро распахнулось и оказалось отброшено в сторону.

– Доброе утро, капитан, – сказала Амелия после долгожданного поцелуя.

– Вернее сказать, добрый день, но какое это имеет значение?

Когда он снова наклонился к ней, Амелия не медлила ни секунды. Она крепко обняла мужа за плечи и впилась губами в его рот долгим влажным поцелуем, пока у них обоих не сбилось дыхание. Сначала это было так странно – ощущать ноющую боль между ног каждый раз, как только Томас прикасался к ней, и не важно, где именно. Но сейчас это словно стало очередной жизненной необходимостью – чтобы он любил её, и они оба получали друг от друга головокружительное наслаждение. А поначалу она даже не понимала, как именно это работает.

Прошлой ночью он говорил что-то о том, как они подходят друг другу; хвалил её, будто умелую ученицу за то, о чём она даже не догадывалась, а осознала только сейчас. Когда Томас повторял, какая она горячая и узкая, и как сладко ему находиться в ней и двигаться вместе с ней, ей хотелось сгореть со стыда, но в тот момент он уже брал её, и некуда было от этого деться.

И теперь, когда она вот так целовала его, одновременно поглаживая рукой его напряжённый торс, Амелия знала, что именно делала. Она изводила его и дразнила, о чём он едва ли не рычал ей в губы, а она улыбалась и смело опускала пальцы ещё ниже.

– Ты действительно этого хочешь? – послышался его шёпот над нею, и Амелия бездумно закивала.

– Да, да! Сделай, как сделал ночью… пожалуйста!

Томас нарочно качнул бёдрами, скользнув членом ей в руку. Он вмиг стал ещё больше и твёрже из-за её прикосновения, и, приоткрыв ненадолго глаза, Амелия увидела победоносную улыбку на лице капитана. А затем, к её удивлению, быстро перевернул её на живот. Амелия повернула голову, чтобы не дышать в подушку и видеть хоть что-то, и удивлённо ахнула, когда Томас чуть приподнял её за бёдра над постелью.

– Ничего не бойся, любовь моя, – прошептал он, наклонившись к ней, и она мгновенно ощутила его твёрдую плоть между своих ягодиц. – Я буду там же, где и прошлой ночью, но только сзади. Тебе понравится, вот увидишь. Веришь мне?

И какой у неё был выбор? Вся власть – над её телом и желаниями – сейчас была в его руках. Прошептав хриплое «да», Амелия закрыла глаза и сжала в пальцах подушку. И, когда он вошёл в неё, полностью скользнув твёрдым членом внутрь, она застонала от неясного ощущения: было больно, ведь он снова растягивал её и был слишком быстр. Но тут же Амелия услышала удовлетворённый вздох позади себя и поняла, как ему было хорошо. Когда она чуть расслабилась, когда отпустила последние сомнения, она позволила ему двигаться так, как он того желал.

И снова он шептал что-то непристойное, крепко стискивая в руках её бёдра, чтото о проклятьях и наказании, только Амелия едва его слышала. Она полностью отдалась новым острым ощущениям и той внезапной всепоглощающей волне желания, что заставила её тело дрожать в предвкушении наслаждения… И она получила его, и закричала так, как не кричала прежде. Амелия всё ещё ощущала это, даже когда Томас резко оставил её и, скользнув одной рукой между её ног, продолжал ласкать пальцами. Чуть позже, когда головокружение прошло, и сладостная волна покинула её тело, Амелия поняла, что он снова, как и предыдущие ночи, излился на постель. Девушка смирно ждала, пока Томас восстановит дыхание и ляжет рядом на спину. Затем прижалась к его расслабленному телу, положила голову на плечо и очень тихо спросила:

– Почему ты… так делаешь?

– О чём ты?

Он обнял её левой рукой и стал ласково поглаживать пальцами округлое плечо. Амелия всё ещё пыталась подобрать нужные слова, кусая губы:

– Почему ты… как бы сказать… Томас, ты ведь не… Ты не остаёшься со мной до конца. Почему?

Она осторожно подняла к нему глаза и увидела, что он удивился её вопросу.

– Ты спрашиваешь, почему я не остаюсь в тебе, чтобы излить в тебя своё семя?

– О, Боже! Томас!

– Ну-ну! Смутилась? Называй вещи своими именами, ты ведь уже большая девочка. За эти пару дней я научил тебя большему, чему сам научился когда-то за год или два…

Амелия хлопнула его ладонью по груди, но капитан лишь рассмеялся. Когда он, наконец, попытался объяснить ей, что таким образом всего лишь пытался предотвратить её беременность, Амелия серьёзно ответила:

– Я знаю, что именно это значит… Ты совершенно прав, я же не маленькая! Я лишь хотела понять, почему. Ты сделал так даже тогда, в самый первый раз… Ты не хочешь детей, верно?

Блуждающая улыбка появилась на его губах, а вскоре и вовсе исчезла. Томас погладил Амелию по гладкой щеке, прикоснулся к подбородку, к шее, и, продолжая изучать её тело рукой, внезапно очень сурово произнёс:

– Несмотря на то, что я совершенно не представляю себя отцом, ибо не знал достойного для себя примера в юности, я вовсе не против. Мой собственный отец, как ты знаешь, не был обо мне высокого мнения. Но дело не в этом, Амелия. Я хочу от тебя детей. Только от тебя. Но не сейчас, понимаешь? Сколько времени нам понадобится, по-твоему, чтобы устроиться в Новом Свете, найти надёжное пристанище и обрести постоянство? Именно. Даже я сам не знаю. Что мы будем делать с младенцем на руках в ближайшие год или два?

Амелия отвела глаза в сторону и стала бездумно водить ладонью по груди мужа. Она ненадолго призадумалась и, вспомнив вдруг нечто важное, даже насупилась.

– У Дженни скоро будет малыш, но ты всё равно позволил ей плыть.

– Моя задача – защищать каждого своего подчинённого, – вздохнул Томас.

– Да, Клейтон просчитался, и я вовсе не рассчитывал на такую «случайность». Однако приглядывать за девушкой и её ребёнком предстоит именно ему. Переживания и эмоциональная заинтересованность, которые будут лишь отвлекать – вот, чего я избегаю. Я смогу защитить их, Амелия… Но я понятия не имею, что делать, если наше дитя окажется в опасности. Лучше всего будет подождать.

Разумеется, он был прав, ведь всему своё время. Амелия изо всех сил постаралась не обижаться. Да и какая из неё сейчас мать?

Несколько минут они лежали вот так, прижавшись друг к другу, слушая тишину под едва ощутимую качку на волнах. Когда Томас снова потянулся, чтобы поцеловать её в висок, девушка почувствовала, как его тёплое дыхание защекотало кожу, и улыбнулась. Внезапно Амелия вспомнила строчки из одного его письма, гласившие: я счастлив уже от того, что имею возможность просто смотреть на тебя. Затем приподняла голову и взглянула мужу в глаза.

– Что такое? – спросил он, затем погладил рукой её короткие волосы на затылке.

– Я хочу запомнить тебя, здесь и сейчас. Жизнь научила меня ценить каждый миг. Ведь когда ты со мной, мне больше ничего не нужно. У меня и не было ничего, помнишь? А после появился ты… перевернул мой мир…

– Я тебе солгал…

Она протянула руку, коснулась его щеки, провела пальцами до самого подбородка и ниже, ко впадинке под шеей, и слабая, почти печальная улыбка снова показалась на её губах:

– Думаешь, я всё забыла? К сожалению, память коварна, она не позволяет отпустить, а значит, боль будет возвращаться. Этого не изменить. Говорят, будто время лечит, но это не так. Время само по себе – мерзкий обманщик. Мы подчиняемся ему, и воспоминания не уходят.

Она словно замялась, будто пытаясь подобрать слова, и Томас на секунду задержал дыхание. Тогда она увидела это в его серых глазах, похожих на две бездны – страх перед неизвестностью. И вдруг она поцеловала его, быстро, решительно и так сладко. А затем просто произнесла:

– Но без всего этого не было бы тебя. Как я повстречала тебя на том берегу, как мы гуляли вместе по безлюдным холмам, и как ты волновал меня каждый раз, стоило лишь посмотреть в твою сторону. Я уже тогда любила тебя. Этого у меня никто не отнимет. Даже я сама.

И он прижал её ещё крепче к себе, даже слегка укачав, словно малое дитя. Её нагое тело было тёплым и расслабленным, и вскоре Амелия задремала у него под боком, прижавшись горячей щекой к его груди.

– Как жаль, что нам придётся выйти отсюда, – произнёс Томас вслух. – Запертые ото всех. Вдали от мира. Хотелось бы мне остаться с тобой… навсегда.

Ответом ему был едва уловимый вздох. Капитан улыбнулся сам себе, глядя на светло-серые занавеси над койкой.

– Я давно уже хотел кое-что сделать. Надеюсь, ты согласишься.

Томас поцеловал жену в макушку и осторожно, чтобы не разбудить, выскользнул из её объятий и постели. Он умылся из кувшина и обтёрся, стоя перед большим овальным зеркалом.

Пришла пора вернуться в реальность.

Удивительный был день! И такой хлопотный! Моряки занимались своими делами, женщины хлопотали с уборкой и стиркой. Даже дети, обычно уставшие и скучавшие, принялись помогать. Кто-то украшал палубу, другие с радостью решили подсобить на камбузе. К полудню все приготовления были почти готовы, когда вперёдсмотрящий Андерсон – седоволосый, но ещё довольно молодой моряк из Ирландии – засвистел, что было мочи, и указал куда-то на запад.

Первой на его зов ответила Мегера. Пиратка поправила платок на голове, взглянула в подзорную трубу и победоносно улыбнулась тому, что увидела. Гряда небольших островов прямо по курсу – первый признак земли Нового Света.

На галеоне новость встретили бурными аплодисментами и счастливыми возгласами. Дети прыгали и визжали, их матери крестились и благодарили Господа за благополучный исход, а моряки пожимали друг другу руки. Кто-то на радостях даже осмелился поцеловать чужую супругу, но повод был достаточно веский и знаменательный. Колонисты, наконец, ощутили новый глоток свежего воздуха свободы.

Постепенно болтовня и возня стихи. Когда Амелия поднялась на палубу в сопровождении Магдалены, все взгляды оказались прикованы к ней. Прежде чем отпустить руку своей любимой бонны, девушка поцеловала её в щёку и поблагодарила за наряд – простое домашнее платье оттенка слоновой кости, с длинными оборками на юбке. Магда не сдерживала слёз и улыбалась, наблюдая, как её драгоценная, взбалмошная и неуправляемая, гордая и уверенная, но уже такая взрослая Амелия шагает по палубе галеона меж его пассажиров, с восхищением провожающих её взглядами.

Остановившись у лестницы, ведущей на палубу полуюта, Амелия сделала ещё один глубокий вдох, подняла голову и увидела Томаса, ожидавшего её наверху. Когда он обернулся, и их глаза встретились, ей захотелось кричать от счастья и рассказать всем и каждому, как она любит его. Рассказать об этом самому океану, чтобы её слова навсегда остались здесь, над этими водами.

Поднимаясь к мужу и пастору Лиоху, Амелия вдруг с горечью подумала, что никогда более не произнесёт этих слов на родной земле, в Шотландии. Ни отец, ни мама или Сара уже не услышат её голос… И на мгновение она замерла на месте и обернулась, как если бы её семья стояла здесь, на галеоне, радуясь за неё вместе с остальными.

Лёгкий порыв ветра лишь потрепал короткие рыжие волосы и длинный шёлк на платье. Позади никого не было, никто не говорил с нею. Гаэльское наречие растворилось, как и всё наследие МакДональдов, где-то за горизонтом. Амелия покачала головой: они с Джоном – вот и всё, что осталось. И это всё они забрали с собой.

Поравнявшись с мужем, Амелия посмотрела на него и улыбнулась. Он снова был похож на прежнего себя и будто помолодел, став тем милым немым мальчишкой, сыном Эндрю Стерлинга. Чертовски привлекательный в своих чёрных одеждах капитана корабля, он наблюдал за нею с лёгкой усмешкой на губах, затем взял обе её руки в свои и повторил за пастором слова молитвы. А после всё было как в самом сладком цветном сне. Они оба смеялись, когда снова надевали друг другу кольца, и улыбались сквозь поцелуй, подбадриваемые окриками моряков.

День выдался пасмурный, но тёплый, хоть и ветреный. Ах, что за день!.. Галеон мчался быстро между островами, прямиком к берегам Северной Каролины. Наклонившись над перилами борта, Амелия вместе с братом наблюдала за едва видимой на горизонте полоской суши. Волны вздымали пену всё выше, брызги летели ото всюду, и Амелия чувствовала, как дрожит, ведь её платье намокло. Но ей было всё равно. От счастья она не чувствовала холода.

Когда Джон потянул её за собой, и они пробежали по палубе друг за дружкой до самого носа, словно нашкодившие дети, она засмеялась. Брат был рядом с нею, улыбался и рассказывал что-то о береге, к которому им предстояло причалить. И как не терпелось ему сойти на сушу и ощутить под ногами песок и камни…

Амелия встала чуть выше, держась за перила и канаты от бушприта, и взглянула на океанский простор. Моряки говорили, что их путешествие, наконец, завершилось, но она знала – это лишь начало новой тропы, по которой ей суждено пройти до конца.


Эпилог

Первым, что увидела Амелия со своего места в шлюпке, едва лёгкий туман рассеялся, были невысокие голые скалы и длинная песчаная полоса берега. По её мнению – довольно скромный вид. Но всё равно, хоть и волновалась, она высоко держала голову и крепко хваталась за края шлюпки, пока братья Лионелл старательно гребли в сторону бухты.

Только один раз Амелия обернулась к галеону – корабль смирно держался на воде, чуть окутанный туманом. Девушка так и не разглядела на палубе брата. Мегера, которая находилась в соседней шлюпке, набиравшей ход позади, настояла, чтобы Джон остался на галеоне, якобы «присматривать за гражданскими». Амелия вспомнила его реакцию. Он никогда ещё не выглядел таким обозлённым и обиженным на кого-либо. Но Мегера была непреклонна. А теперь Джон даже не вышел, чтобы проводить их маленькую флотилию до берега. Амелия с трудом убедила себя, что мальчик остынет, а пиратка была права. Мегера часто говорила, что он слишком вспыльчив, несмотря на кажущуюся скромность. Случиться могло всякое, им просто не хотелось подвергать его опасности.

Денёк выдался пасмурным, но Томас уже успел этому порадоваться. Хорошо, что их галеон было почти не различить с берега. Им несказанно повезло не встретить в этом заливе неприятелей или просто любопытных личностей. К тому же местность разнилась с новейшими картами, которыми Стерлинг успел разжиться при последнем конфликте на море, поэтому приходилось разрабатывать маршрут на ходу.

Однако это уже свершилось. Первая лодка плавно врезалась в песок, затем вторая, и третья, нагруженная самыми необходимыми припасами, и вот, наконец, двадцать три матроса, включая Томаса, Амелию, Мегеру и Альварадо, высадились на берег в бухте Памлико, на востоке штата Северная Каролина.

Пока капитан давал указания своим людям и пытался скорректировать карту местности вместе с испанцем, Амелия делала первые шаги на чужой земле. Откинув с головы капюшон и вдохнув полной грудью, она обернулась в ту сторону, где камни и валуны превращались в утёс, где заканчивался песок, и начинался высокий густой лес. Ещё на галеоне Томас рассказывал ей, что первейшей его целью является прибытие в Бьюфорт – небольшую крепость к западу от залива. Там его должны были ожидать приятели – местные ополченцы, что сторожили границы от французов или индейцев, с которыми у британских колоний всё больше и больше портились отношения.

– Бьюфорт станет нашим первым пристанищем, дорогая, – говорил тогда Томас, а она внимательно слушала. – Запомни. Нужно быть осторожнее во всём, что ты делаешь, даже как говоришь и куда смотришь. Особенно с кем ты говоришь. Я не всесилен – у меня не было возможностей подружиться здесь с каждым племенем или очередным генералом из Нидерландов. Поэтому всегда старайся быть деликатной, а лучше просто молчи. И никогда не отходи от меня или моих людей далеко! Это самое главное!

Глядя ему в глаза, Амелия кивала. Его рука сжимала её ладонь, будто в знак подтверждения его слов.

Девушка осматривала берег и чернеющий чуть дальше лес. Она уже знала, что на западе обитает согнанное с восточного берега небезызвестное племя кроатоан, а ещё дальше, уже в Южной Каролине, отстаивали свои территории чероки. И ещё много, много других, неизвестных ей народов, колоний и просто алчущих свободы Нового Света. Но сейчас Амелия прислушивалась к звукам, рассматривала окружение и вдыхала местный воздух, и ничего не чувствовала. Возможно, она была слишком ошеломлена или устала после долгого пути, однако кроме грызущего чувства внутри больше не было ничего. А тут ещё это извечное напоминание о том, в какой именно мир они попали. Да и отвыкла она уже от вида оружия, но большую часть из того, что они привезли с собой – были ружья, мушкеты, взрывчатка и всё, что пираты так обожали таскать с собой. Амелия знала, что именно находилось в ящиках, доставленных на шлюпке, и не слишком этому радовалась.

И всё же, оборачиваясь назад, Амелия видела своего мужа, указывающего кудато на север; он улыбался, затем махал ей рукой, и её беспокойное сердце таяло. Она видела своих друзей и приятелей и ощущала радость от того, что она уже никогда не будет одинока. Видела, как постепенно рассеивались облака. Солнце пролило свет на песчаный берег, а затем стало совсем тепло. Теперь не хватало только Магды и Джона, но она знала, что они очень скоро воссоединятся.

Амелия подобрала юбки своего платья, не позаботившись даже, что редингот распахнулся, и, подбежав к мужу, тотчас же попала к нему в объятья.

– Что думаешь об этом, дорогая? – спросил Томас, улыбаясь, хотя взгляд его оставался серьёзным.

– Довольно сыро и бесцветно на мой вкус, – ответила она и пожала плечами. – Совсем, как на Гебридах. Но, полагаю, стоит нам подняться на холм и взглянуть с высоты, всё изменится.

– Как же ты права! Ну? Готова отправиться дальше?

– О, да!

– И скучать по дому не будешь?

Разумеется, он заметил, как её смеющееся лицо вдруг побледнело и стало серьёзным. Некоторое время Амелия молчала, ощущая новые порывы холодного ветра и тепло ладони своего мужа на плече. Затем подняла к нему глаза и, встав на кончики сапог, быстро поцеловала в щетинистую щёку. В ответ Томас поцеловал её волосы на макушке, и они вместе обернулись к матросам.

Всё те же громкие голоса наполняли воздух, чайки кричали где-то в небе, а со стороны леса слышался шум листвы, потревоженной океанскими ветрами. На мгновение Амелии показалось, будто кто-то произнёс её имя – настойчиво, но едва различимо. И голос был таким знакомым… Она взглянула за плечо мужа, куда-то в сторону от бухты, но там лишь шумел океан, и пенистые волны бились о дальние скалы.

Амелия улыбнулась сама себе и покачала головой. Нет, голос отца она узнала бы из тысяч других в самом громком перезвоне колоколов. Её сердцу больше не за чем страдать. Все, кто любил её, и в ком она нуждалась, уже были рядом.

Тогда Амелия вздохнула глубоко и с облегчением.

– Там больше ничего нет, – сказала она вслух и ещё крепче прижалась к Томасу. – Я уже дома.


 В оформлении обложки использована фотография Sina Domke с сайта https://www.instagram.com/sturmideenkind/


bannerbanner