Дружба минус

Шаг девятый: Ритуал "Прощание с Историей".

Чтобы поставить точку, нужен символический акт. Это не про ненависть, а про завершение.

· Последнее письмо, в котором выскажете все, разрешите себе злиться. Не отправлять.

Сжечь, смыть. Можно делать несколько раз.

Глава 3: Теплые руки и острые крючки

 Часть 1: Поддержка группы

– Я его заблокировала.

Лена отправила сообщение в чат «К себе бережно расти» и отложила телефон. Почти сразу экран телефона замигал – сначала одно сердечко, потом еще три, потом десяток. Она не читала имена, просто смотрела, как они вспыхивают, как новогодняя гирлянда. Впервые за много месяцев уголки ее губ сами, без ее воли, потянулись вверх Еще вчера она поддерживала их, а теперь…

– Поздравляю! Это огромный шаг!

– Что привело к решению? – спросила Аня.

– Держитесь. Вы не одна.

Она медленно пересказала вчерашний разговор. Его слова, которые сначала обжигали: «Я всегда буду тебя любить», – а через минуту охлаждали до ледяной температуры: «Это просто моя концепция игры». Она сохранила голосовое сообщение – как прививку от будущей слабости, и она знала, что будет ломать. Как доказательство, что игра была целью, а она – лишь средством.

– Я поздравляю вас с освобождением от этой зависимости, – написала Маша, пережившая отношения с человеком с яркими нарциссическими чертами. – Мы с вами.

Девушки обнимали ее смайликами и словами поддержки. Она создала эти «теплые руки» себе сама, и теперь они держали ее, когда собственные силы были на исходе. Ей было плохо, но она не была одна.

Ночью мозг лихорадочно переписывал воспоминания, перекраивая шестилетнюю историю с новым, горьким пониманием. Утром температура поднялась до 39.8. Тело объявило забастовку без яда, к которому привыкло.

Часть 2: Проживание

Она закрыла глаза, позволяя памяти унести себя в ту последнюю встречу. Не чтобы страдать, а чтобы наконец прожить все это и отпустить.

Поезд уносил ее в Вену. Она сидела напротив симпатичного парня, ловила его взгляды и понимала: нет, не то. Щеки горели не от него. Адреналин бил в кровь от предстоящей встречи.

Они договорились встретиться у православного собора. Она пришла раньше и зашла внутрь. У иконы Николая Чудотворца остановилась.

«Я запуталась, – мысленно обратилась она. – Не знаю, что во мне – любовь, а что – зависимость. Я на пределе эмоций. Он манипулирует открыто, но не видит в этом ничего плохого. Он при этом мой преданный друг. Я разрываюсь. Укажи мне путь выхода».

Выйдя, она увидела его. Он подскочил, обнял так, что перехватило дыхание у обоих. Губы скользнули по щеке к ее губам. Всего две недели назад он твердил, что «вместе им не быть». А теперь – снова это. Она резко отстранилась.

В очереди в посольство он флиртовал с незнакомками у нее на глазах. Она заговорила с одним парнем, расклеивающим плакаты, чтобы узнать, как часто их срывают. Титя тут же оказался рядом, ревниво вклиниваясь в беседу. Кажется ему постоянно нужно было за нее биться.

Подошла общая подруга – Рита. За столиком в кафе он был невыносим – язвительный, напряженный.

– Как можно вообще такого не знать! – возмущался он, обесценивая Риту.

– Это наш подарок твоей самооценке, – парировала Лена. – Чтобы ты почувствовал себя чуть лучше.

Он рассмеялся. Но все его напряжение моментально спало, когда она поддерживающее положила руку ему на плечо. Он мгновенно растаял. Рита, на которую он секунду назад огрызался, смотрела на это превращение с изумлением.

–Лен, ты не хочешь переехать в Вену? Ты его загипнотизировала что ли? С ним же теперь можно нормально разговаривать.

Знала бы она, какой ценой.

Когда они остались одни, он повел ее по вечерним улицам. У знакомого французского кафе прижал к стене у клумбы с колючим остролистом.

– Я так скучал по тебе, – прошептал он, целуя ее.

– Я тоже, – выдохнула она, чувствуя, как тает и не выдерживает.

Он обнял ее и прижал к себе, среди толпы, и целовал. Она обняла его тоже и ответила. Остролист колол ему шею, и она ладонью убирала ветки, чтобы он не поранился. Это было сладкое, пьянящее безумие. И абсолютно бессмысленное.

На вокзале, провожая ее, он попросил:

– Напиши.

– Хорошо.

Поезд увозил ее прочь. Она написала, он ответил сухо.

Лена открыла глаза. Комната была тихой. Температура все еще была высокая, но внутри появилась новая опора. Она прожила это воспоминание, не как жертва, а как свидетель. Видела и вырывала крючок за крючком, на которых держалась вся конструкция.

Она посмотрела на телефон, где чат «К себе бережно» все еще мигал сообщениями поддержки. Эти девушки стали ее настоящими «теплыми руками». Она направляла фокус привязанности на них и на Рафи.

Она снова сделала маленький выбор в пользу себя.

Она решила дойти до самого начала. До того дня, когда они впервые встретились. Тогда он еще не был Титей, а был просто симпатичным незнакомцем. Это было больно, но необходимо, чтобы понять все корни ее зависимости.

Глава 4: Первая встреча

Он написал пост в группе русских эмигрантов: «Вчера на почте встретил девушку, пропустил в очереди. Сказала "спасибо большое" так искренне… Как приятно встречать вежливых людей». Эта простая фраза зацепила Лену чем-то неуловимо родным. Имя – Титя Мураев – вызвало ассоциацию с плюшевым мишкой, чем-то детским и беззащитным, а от его комментария исходила какая-то вежливая романтика.

Она решила добавить его в друзья. Он ответил быстро:

– Привет. Напомни, откуда мы знакомы?

– Я увидела твой пост о петербуржцах в Вене, – написала она, ставя смайлик.

– О, приятно! А ты оттуда?

– Жила в обоих городах. Сейчас в Штирии.

– Там спокойно, я в таком месте жил.

– Слишком спокойно, – ответила она. – Как справлялся?

– Sex, drugs and rock'n'roll. Шучу, я больше джаз люблю.

Переписка текла легко. Они обсуждали фантастику, биологию. Он был программистом, но учился, как и она на биологической специальности в школе. Они были как два старых, близких друга. Спустя время он снова спросил:

– Как дела?

– Выпал первый снег. Ты словно почувствовал, что что-то новенькое.

– Круто! Слушай, если будешь(те) ты(вы) в Вене – можно на кофе. Я знаю, как бывает скучно в маленьких городах.

Она согласилась дать ему знать о своем приезде. Его сообщения создавали образ понимающего, милого, умного человека. Он не требовал ничего, просто интересовался ею.

Они встретились у Оперы. Высокий брюнет в легкой куртке стоял один, и ей почему-то захотелось о нем заботиться. Его зеленые глаза были такого же цвета, как у нее, но казались изумрудными из-за черных волос.

В кафе царила уютная атмосфера: деревянная мебель, приглушенный свет. Он предложил разделить шоколадный торт. Разговор потек легко – о книгах, музыке, жизни. Она ничего не планировала.

Но когда официантка поставила на стол свечу, Лена поймала себя на мысли: «Интересно, это свидание или встреча друзей для него?» Он был открыт, легко говорил о чувствах, облекая их в умные мысли.

Неожиданно для себя она рассказала ему о браке, предстоящем разводе, одиночестве, страхах. Он слушал внимательно, потом сказал:

– Да, я слышал подобное от других девушек тут.

Ее насторожило, что другие открывались ему так же глубоко.

На улице начался дождь. Она раскрыла прозрачный зонт с разноцветными каплями, он прошел под ним некоторое время, потом взял его. Шли под глухой стук капель, и он предложил взять его под руку, чтобы не промокнуть.

Неожиданно он заговорил об австрийских семьях:

– Здесь часто живут вместе, но имеют любовников. Это не осуждается.

На его слова о любовниках Лена не ответила сразу. Она перестала шагать, она повернула голову и уставилась на него – не с любопытством, а с холодным, изучающим вниманием. Пауза затянулась на три удара сердца.

– Зачем это говоришь? – ее голос прозвучал тише, но тверже.

Он тут же отвел глаза, сделал шаг вперед, как бы увлекая ее за собой, на секунду замялся, но сделал глубокий вдох и ответил свершено спокойно.

– Просто к слову пришлось. Чтобы ты не чувствовала себя одинокой. К тому же, вы уже разводитесь.

Его реакция была красноречивее любых слов.

– Мне не нужен муж и любовник. Мне нужен один человек.

–Тогда, может, тебе нужен просто близкий друг сейчас, – быстро поправился он.

 Он умел вовремя отступить, и это сбивало с толку.

Они гуляли по вечерней Вене, и он показывал ей город.

–Люблю живые концерты! – между делом сказала она. У квартала с клубами он неожиданно подошел к охраннику:

– Можно, девушка зайдет внутрь, просто посмотреть?

Тот колебался, но официантка, умилившаяся паре, провела Лену. Так они обошли несколько клубов, и Вена постепенно теряла для нее пафосность, становясь его простой, игривой, легкой Веной.

У дома подруги они прощались, затянув расставание. Она не знала, как попрощаться. Он неожиданно сказал:

–Ты мне ничего не должна говорить сейчас, если не хочешь.

Эти слова вызвали дрожь, а с чего он решил, что должна! Но на тот момент это показалось больше заботой.

–Ну, как твоя встреча? – встретила ее подруга Нина.

–Не понимаю, что это было. Доверие вперемешку со страхом.

–А что будешь делать?

–Наблюдать. Он то предлагает дружбу, то намекает на роль любовника. Но если он не готов к честному разговору, мне это не нужно, но, кажется, он неплохой человек. Как-то много "но" для обычной прогулки, она интуитивно тряхнула головой, чтобы переключить внимание.

Лена не знала тогда, что эта встреча станет началом шестилетних отношений с периодом между болью и надеждой. Если бы она могла предвидеть будущее, возможно, повернулась бы и ушла. Но тогда, в тот вечер, она еще верила, что просто всегда сможет уйти.

Глава 5: Цена дружбы

Часть 1: Удобный друг

Она развелась. Вторая встреча в Вене началась с объятий, которые длились чуть дольше обычного. Титя излучал озорную мальчишескую энергию, но его внимание принадлежало только Лене. Когда они отдалились от компании, разговор принял личный оборот.

"Не хочу ехать в Португалию одна", – призналась она.

"Мальчики будут знакомиться", – улыбнулся он. – "Я бы точно попытался".

"Мне бы понравилось, если бы это сделал ты", – рискнула она.

Но он, как всегда, перевел тему. Этот танец продолжался уже месяц: два шага вперед – один назад. Его непоследовательность немного раздражала.

На следующей встрече с его подругой Ритой разговор неожиданно перешел на проблемы Лены. Титя мягко, но настойчиво вывел ее на откровенность о браке. Когда она призналась, что у нее проблемы с опекой, они с Ритой тут же начали искать решения.

"Оля знает про ситуации с детьми", – сказал Титя, уже набирая номер.

Его эффективность трогала и пугала одновременно. Почему этот практически незнакомый человек так вовлекался в ее проблемы?

Утром он написал: "Когда снова приедешь?"

Но после ее ответа снова наступило молчание. Его стратегия построения отношений напоминала игру в кошки-мышки: приближение, долгие паузы, чтобы не спугнуть.

Часть 2: Голландский контраст

Лена улетела в Голландию. Голландцы активно интересовались ею. На джем-сейшене она познакомилась с Михаэлем. Он был прямой противоположностью Тите – открытый, ясный в намерениях. Они долго говорили, он ей понравился. На третий раз, когда он спросил "Можно тебя поцеловать?", она разрешила.

Их роман развивался стремительно. Он прилетал в Россию, когда она была там. Они были на связи все время. Михаэль планировал переезд в Австрию. Все было просто и понятно – до того декабря, когда все рухнуло.

После одной из встреч Михаэль запаниковал: "Это сейчас не удобно! Что будем делать, если ты забеременеешь?"

"Думать, решать, но это невозможно", – ответила она, – она не понимала, в чем дело, они всегда предохранялись. Но это было острой для него темой.

"I will abortion you", – прозвучало в ответ.

Фраза повисла в воздухе. Лена с трудом закончила диалог и положила трубку, чувствуя, как что-то разбивается внутри. Все его мечты и слова, розовые единороги – все оказалось иллюзией. Она понимала, что он не потянет переезд, а она не переедет снова ради мужчины сейчас, особенно после такого заявления.

Часть 3: Адвокат дьявола

Ее колотило. И ей как раз звонил Титя. Его голос в трубке показался спасательным кругом.

"С ним нельзя иметь дело", – без колебаний заявил он, выслушав историю. – "Он показывает, что ты ему не важна".

"Значит, я не сошла с ума? Я просто в шоке."

"Ты права на все сто. Скажи ему, что тоже очень любишь его… но с июля по август из России".

Она рассмеялась сквозь слезы. Титя всегда умел найти нужные слова. В его поддержке была странная двойственность – искренняя забота и едва уловимое удовольствие от чужой неудачи.

"Как дела?" – спрашивает он ее, позвонив в другой день. Она что-то решала, рассказала ему. Он начал давать навязчивые советы. Она почувствовала давление, разозлилась, стала меньше говорить.

"Я что-то не так сказал?" – обеспокоенно спросил он. На тот момент она уже около года была в терапии и решилась проговаривать это в Я-сообщениях:

"Понимаешь, когда ты так настойчиво советуешь, то я чувствую себя какой-то маленькой."

"Ты злишься, да?" – Тут же спросил он.

"Да!" – Она удивилась его проницательности. Она думала, что он переведет стрелки или обидится, но он тут же ответил:

"Прости! Я понимаю, мне просто хотелось что-то ответить, но я могу не давать советов или давать их только когда ты попросишь. Ты мне всегда можешь говорить о своих чувствах, если я что-то делаю не так как тебе нравится. Я буду это учитывать". Он правда это учел тогда. И таких моментов было очень много.

Когда они встретились в том же кафе, между ними было напряжение. Он постоянно пытался прикоснуться к ней, как бы играя, а когда к их столику подошла его знакомая с каким-то парнем, его поведение резко изменилось, он был холоден, как стена. Девушка была приветлива, спрашивала про его текущее состояние здоровья

"Кто это? И почему ты с ней так ужасно общался?" – спросила Лена после ухода пары.

Она еще никогда не видела его таким циничным в общении.

"Знакомая старая. Не смогла дать то, что мне было нужно", – ответил он с холодной отстраненностью. Тут же он снова изменился в лице, снова стал невероятно доброжелательным, начал снова что-то увлеченно спрашивать о Лене и ее делах. По спине Лены пробежал холодок от этого контраста.

Позже, когда они остались одни, он неожиданно предложил: " Ну если захочешь забыть его например через секс – я всегда готов".

Слова повисли в воздухе. Лена замерла, чашка в ее руке осталась на полпути ко рту. Она медленно, слишком медленно, поставила ее на блюдце. Звон фарфора о фарфор прозвучал оглушительно в внезапно наступившей тишине.

Она окинула его взглядом – с головы до ног, как будто видела впервые. Этот взгляд был не грубым, но настолько безразличным и оценивающим, что на его лице проступила краска.

Уголок ее губы дрогнул не в улыбке, а в легкой, презрительной гримасе.

" Нет, милый, – ее голос был тихим и острым, как лезвие. – Тебя моя самооценка не выдержит. Слишком сложный ты.", – Все же достаточно мягко отказала она.

"Я все понял! Вот поэтому я тебя и люблю", – улыбнулся он. – "Ты всегда знаешь, как мне отказать, не обидев".

" Ответь мне на вопрос. Я так и не понимаю, почему ты не заводишь нормальные отношения? Это ведь гораздо удобнее."

"Я же тебе рассказывал, у меня со здоровьем проблемы, это скорее всего тебе сейчас не очень заметно, но это давняя история с позвоночником. Я просто научился хорошо держаться. Я не хочу складывать свои проблемы на другого человека. Но я рад, что ты со мной дружишь, и я могу так запросто с тобой обо всем говорить. И прости, я сейчас не очень удачно пошутил, хотел тебя отвлечь. Получилось же?"

Часть 4: Осознание

Провожая ее до метро, он обнял ее: "Я рад, что мы дружим, несмотря ни на что"

Лена шла по вечерней Вене, пытаясь разобраться в своих чувствах. Титя мастерски играл роль идеального друга, его другие мотивы проступали ясно. Но он уже занял место близкого человека в ее сердце, она ему сочувствовала. Она уже верила, что и он, и она могли быть хорошими друзьями. У них было много общего, а флирт он выдавал за шутку, создание атмосферы. Она так же предполагала, что в глубине души он не простил ей это первый роман не с ним, когда сам на него просто не решился, но она надеялась, что при случае они это просто проговорят и разрулят, как и все остальное.

Ей потребовались годы, чтобы понять: "другие мальчики" в ее жизни были ему необходимы. Он с наслаждением наблюдал, как она "разочаровывается" в них, чтобы пускай и эмоционально, но снова вернуться к нему, а ему льстила идея, что он лучше. Его коронные фразы "Где бы ты ни была, ты всегда возвращаешься ко мне" и "Но вместе нам все равно никогда не быть" создавали идеальный баланс надежды и безнадежности.

В тот вечер она еще не знала, что эта дружба станет для нее самой дорогой платой за поддержку, которую она искала.

Глава 6 Золотой век дружбы

Временами она окуналась в воспоминания о золотом периоде их отношений – понимания и дружбы. Это тоже было типично для отката. Во-первых, мы все прекрасно понимаем, что ни один человек не уйдет в деструктивные отношения без периода подкормки; этот период длился у них около четырех лет. В ее памяти всплывали диалоги. Позже именно из-за этих воспоминаний Лена вернет Титю из блока, чтобы написать о своей боли и попрощаться, и мы сможем увидеть, к чему это приведет.

– Я уехала в кризисный центр

Ответила она ему на его стабильное – "Как ты?" – во время сложной ситуации с жильем по всей Австрии в локдаун.

Она не хотела напрягать Титю или кого-то другого из друзей своим переездом к ним, зная – это надолго. Хотя он предлагал ей переехать к нему, к тому же она хотела максимально самостоятельно решить сложившуюся ситуацию, ей хотелось получить ощущение, что она все сделала в этой стране сама. Титя, как всегда, был рядом и давал ей то, что она хотела.

Он мгновенно перезванивает.

– Как ты?

– Пока не знаю.

– Помни, я с тобой во всех твоих выборах. Что планируешь делать?

– Потихоньку обустраиваться, привыкать и разрабатывать план того, как строить дальше свою жизнь.

Несколько часов они проговаривали все ее страхи, тревоги и опасения. За год она разобрала проблемы, нашла работу и вышла из кризисного центра с сыном в свое жилье. Она выстроила тогда все, как хотела сама, но у нее была поддержка – ее друзья и те организации, которые она находила.

В то время она звонила ему часто, он ее очень поддерживал, пока она искала школу сыну, работу себе.

– Как с работой дела?

– Плохо, отсылаю резюме, но пока никак. Немного расстроена и чувствую отчаяние.

– Да, это не просто, как обычно ( валидизировал он ее чувства). Давай ты отошлешь тридцать резюме, а потом мы будем расстраиваться. Если нужно помочь что-то написать на немецком, то скидывай.

Ее грело его «мы»; во всех этих случаях она чувствовала, что не была одна.

В то время был первый период включения некоторых романтических чувств к нему, инициированных его заботой. Ее тогда это обеспокоило, и она, проговорив это с ним, попросила с собой больше не флиртовать. На какое-то время он перестал. Он помогал ей писать мотивационные письма для работодателя и очень часто спрашивал, как она, как дела с адвокатом. Если бы не ее друзья, она бы не справилась, или так она думала. Конечно, поддержка была важна, человек – социальное существо, и он не может опираться только на себя. Все это было непросто, но с ними и с ним было проще. Однажды она так ему и сказала.

– Я бы не справилась без тебя, спасибо, что ты со мной!

– Ты бы справилась, просто со мной чуточку легче.

Ответил он ей то, что ей так нужно было услышать в этот момент. Она не понимала, как ему это каждый раз удавалось.

– Я так злюсь! Хочется им это все высказать!

– Понимаю, но это пока не безопасно, лучше мне!

И она просто материлась. А он говорил : " Понимаю", " Ты молодец, что злишься!" ,"Это сейчас правильно!", "Я всегда буду рядом!", " Я очень тебя люблю, любую!"

Вспоминая то время, сейчас на ее глазах наворачивались слезы. Зачем ему было нужно это все тогда? Чувствовать себя сильным? Соревноваться с Михаэлем и ее бывшим мужем или он просто говорил правду? Неужели это все было частью осознанного или неосознанного поведения, чтобы привязать ее покрепче?

Она очень надеялась, что он был искренен. Конечно, она благодарила его, и ее слова благодарности ему нравились. Она думала, что он был искренен, но дело в том, что его искренность сейчас уже не помогала.

Новый год в новой квартире

Наступал 2020 год.

«Привет! Как ты? Я тебя наберу минут через пятнадцать?»

Прилетело от него сообщение.

«Хорошо», – написала она и одновременно улыбнулась, она скучала немного по нему.

Было преддверие Нового года, он хотел успеть набрать до двенадцати. Она рада была его увидеть на видео.

– Как новая квартира?

– Хорошо, у нас большая комната, кухня и ванная, которую не надо с кем-либо делить. Только стиралка в подвале свободна ночью, а через наркоманов ходить страшно.

– Да, это неудобно, хочешь свою стиралку? Точно ставить же не куда! Хм, может, тебе газовый баллон заказать? Ты пока мне рассказывала, я тебе тут скинул парочку, чтобы ты выбрала. А вот еще звуковая сигнализация, чтобы ты не надышалась.

– Я так люблю твою способность видеть суть проблемы и находить решение. – Поблагодарила его она.

 Она доработала до конца лета, уехала с зообиологами в Испанию.

– Ну, как там дела?

– Знаешь, я, кажется, хочу остаться тут и быть океаническим биологом, Рафи согласен.

– Класс, в Вене как раз можно на что-то такое отучиться. Вот тут, например, или вот тут, жить у меня можешь.

Он кидает ей несколько ссылок, ссылку за ссылкой сразу. Она смеется, она же шутила.

Вот она ночует у него с Рафи после перелета, тогда она впервые предлагает помочь ему с реорганизацией квартиры. Он вежливо отказывается. Они вместе завтракают, болтая весело, и Титя намазывает им на хлеб хумус в дорогу. Потом они с Рафи изучают азы программирования.

Другое лето

– Ну, что, как там Исландия?

– Хорошо!

Лови пару фоток.

– Ух ты, какая красота! Ты такая красивая! Как ты, все в порядке? Тебе там нравится? – Как обычно, заботливо спрашивает он.

– Все хорошо, говорить и писать пока не могу, только смотреть.

– Ты большой молодец, что сама так взяла и съездила.

Ты уже вернулась?

– Я-то да, большой молодец! В аэропорту сижу, рейс задерживают.

– Тебе уже какие-то симпатичные исландцы предложили у них переночевать?

– Нет, но один уже предлагает переехать в Австрию.

– Для начала неплохо. Что ты с ними делаешь?

– Ничего! Вот честно!

– Понял. Во сколько ты прилетаешь? И куда?

– В Вену, вылет в 19, перелет 4,5 часа.

– Ты ночью прилетишь? Как будешь добираться? Если тебе нужно переночевать, скажи. Я даже готов не приставать к тебе по старой дружбе.

– Спасибо, Рафи приезжает днем, я дождусь поезд и сразу к нему. А ты как?

Она выясняет, что он расстался окончательно с какой-то девушкой и успокаивает его. Ей искренне хочется, чтобы он был счастлив, она предлагает ему способы помириться, как обычно, он смещает ответственность на девушку и думает о том, что ей без него будет лучше.

Вот он узнает, что у нее сломался чайник и нет времени сейчас.

– Хочешь, я тебе выберу и подарю хороший чайник, фильтр, наверное, тебе тоже нужен?

Она соглашается, не зная как это для него важно. Он дотошно выбирает его часа два, долго думает, какой бы ей подошел, спрашивает. Беспокоится, что уже мог надоесть ей со своей дотошностью. Но это ощущается так приятно, он видит именно ее, знает ее любимые цвета, привычки и проблемы. Заказывает огромную коробку фильтров, чтобы ей не надо было об этом думать следующие года три. Для кого-то это мелочи. Но Лене дарили уже бриллианты, охапки роз, машину. Это было только средством произвести впечатление, его забота была другой, очень личной, знающей ее до мелочей, запрашиваемой, постоянной.

Ей было очень больно возвращаться в то время, те воспоминания, когда они просто дружили. Просто делились всем, и вспоминать то, как они преодолевали трудности вместе. Она не могла до конца поверить, что этот тот же самый человек, который так жестоко играет с ней сейчас. Он не раз спасал ее и выручал. Все, что она могла, это говорить себе и слышать от него: «Как раньше, уже не будет». Не будет, не получится, не вспоминай это. Но эти моменты вылезали, цепляли, они нуждались в проработке не меньше, чем его игры в сестру и брата с поцелуями. Ей очень хотелось написать ему. Она скучала.