скачать книгу бесплатно
– А нам вот было не смешно, когда ваш отпрыск оседлал моего лучшего борова, будто это лошадь! – обиделся Шарик. – К нему, кстати, свиней привозят со всей страны! В очередь записываются!
– Личная жизнь хряка мне мало интересна, – намекнул демон.
– А я вот порой ему завидую, – пробормотал мужчина. – То есть, дело в том, – спохватился он, – что неизвестно теперь, не потерял ли он свою, э-э, производительность! После такого-то стрессу!
Шарик достал платок, промокнул лысую черепушку и продолжил:
– Так вот, ваш отрок сел на него верхом и помчался по двору, выкрикивая какие-то непристойности.
– Забавное, вероятно, было зрелище, – пробормотал Янур, пряча усмешку.
– Моей жене так не показалось! – обиделся мужчина. – Когда ваш сын снес столбы, к которым крепились бельевые веревки, все чистое шлепнулось в грязь!
– Это хряк снес, а не я! – уточнил сын Янура. – Я ему кричал, что надо свернуть, но этот жирдяй не послушался! – подумав, он добавил, – наверное, потому что необъезженный еще.
– Помолчите, юноша! – Шарик укоризненно посмотрел на него. – Так вот, Редроуз, моя жена выскочила из дома, увидев весь этот бардак в окно, и эти двое – хряк и ваш сын на нем, предварительно разрушив сараи, сбили ее с ног! Бедная моя Дженни рухнула прямо в грязь! А на ней было надето лучшее платье, которое дорого мне стоило – пошито ведь у лучшей портнихи, в столице!
– Врет он все! – возмущенно прокричал мальчишка.
Извернувшись, он пнул одного из парней, которые крепко его держали, по колену. Тот, охнув, согнулся и выпустил хулигана.
– Чего бы это на Дженни лучшее платье было, скажите на милость? – Том упер руки в талию. – Она со скалкой из дому выскочила, и перемазана вся была в муке! Кто ж пирожки лепит в праздничных нарядах?
– Дельное замечание, – одобрил Янур, усмехнувшись. – Жду вашего ответа, Уолтерсон. Варианта ведь всего два: либо ваша женушка слаба на головушку, либо вы огляделись, и платье было обычным.
– Может, огляделся, прошу прощения, – порозовев, как белый дом в алых лучах заката, пробормотал Шарик. – Но! Это не меняет самого факта творимого вашим наследником беспредела! И нанесенного им ущерба!
– Не велик там и ущерб, – шмыгнув носом, уточнил наследник. – Две сарайки, что на соплях стояли, да белье перестирать.
– И хряку нанесена серьезная моральная травма! – поспешил добавить Уолтерсон. – Производителю нашему, кормильцу! К нему со всей страны хрюшек привозят, в очередь записываются!
– Сколько? – усмехнувшись, спросил Янур.
– Ну, чисто по-соседски если, то, – Шарик сделал вид, что задумался. – Знаете, из уважения перед вами я готов взять натурой.
– В каком смысле? – поперхнулся демон.
– Ворота мои чугунные покосились уже, – пожаловался мужчина. – Петли, видать, гуляют. Новые бы выковать да поставить. И я все готов забыть, Редроуз!
– Положим, забывчивостью вы, Уолтерсон, как раз не страдаете, – уточнил Янур. – Но я согласен на ваши условия.
– С вами приятно иметь дело, Редроуз! – повеселел Шарик.
Мужчины обменялись рукопожатием и гости, наконец-то, заметили меня.
– О, простите мою вопиющую невоспитанность, леди Редроуз! – Уолтерсон подскочил и отвесил поклон.
Чем он мажет лысину, чтобы так сияла? Задалась я вопросом, но вслух проявила радушие:
– Что вы, господин Уолтерсон! В свете обстоятельств ваша забывчивость простительна! Особенно, если учитывать нанесенную хряку моральную травму!
Пружинка хихикнула в кулачок.
– Ваша супруга юна, прекрасна, но так мудра! – глаза Шарика пробежались по мне, заставив почувствовать себя свинкой, которую привезли на случку к ранимому поросю, на котором катался юный чертик Том.
– Не буду вас более задерживать, – намекнул Янур. – Мне еще моего свинтуса воспитывать.
– Конечно, конечно, – Уолтерсон закивал, шагая прочь из кузни. – Задайте ему розог подлиннее!
– Непременно! – пообещал демон.
Шарик укатился вместе с парнями, которые зыркнули напоследок на Тома и тот, который прихрамывал, показал ему кулак.
– Итак, сын, ты знаешь, что делать, – демон кивнул отроку.
– Знаю, отец, – тот кивнул, понурившись, и через голову стянул рубаху.
– А вам, Лола, лучше покинуть кузню, – сказал Янур. – Это зрелище не для нежных дамских сердец.
– Вы собираетесь бить ребенка? – вскинулась я.
– Лола, выйдите.
– Янур, прошу вас! – взмолилась. – Это к добру не приводит!
– Как и споры с мужем! – он развернул меня спиной к себе и почти вытолкал на улицу.
Я беспомощно посмотрела на Пружинку, которая снова прижалась ко мне. А из кузницы тем временем понесся голос демона:
– Раз, два, три…
Я вздрагивала при каждом ударе, представляя, как розги свистят в воздухе и обрушиваются на детскую спину, оставляя на коже багровые рубцы.
– Пятьдесят девять, шестьдесят!
Да сколько же можно?! Я заходила взад-вперед перед кузней. Он же мальчишку до смерти забьет!
– Не могу больше! – донесся до моего слуха жалобный стон Тома.
– Можешь, – ответил ему отец. – Смог нахулиганить, смоги и ответ держать! Терпи! Шестьдесят один…
Нет, я тоже не могу больше! Плюнув на все, ворвалась в кузню и…
– Шестьдесят четыре, – продолжил отсчет демон, с усмешкой глянув на меня, а потом переведя взгляд на Тома, который отжимался от пола. – Не разгильдяйничай, я все вижу, ниже! – он продолжил хлопками в ладоши отмерять отжимания. – Шестьдесят пять. Давай, давай, или хочешь в подручные к Соломее на день?
– Нет уж! – мальчик помотал головой и, надувая красные от натуги щеки, продолжил отжиматься.
Его отец досчитал до восьмидесяти пяти и остановился.
– Я сдох! – простонал Том и рухнул на пол.
– Ползи отсюда, свинтус, – Янур указал на дверь. – И учти – лимит на этой неделе ты исчерпал. Еще одна выходка, отдам в рабы к Соломее, и даже сотня отжиманий тебя не спасет.
– Понял, – сын кивнул, поднявшись.
– Ступай домой вместе с Лолой и сестрой. Но сначала воды мне притащи с ручья, – кивнул на пустую бадью.
– Утром же приносил! – заныл наследник.
– Мне охладиться пришлось – в принудительном порядке, – усмехнулся демон, стрельнув взглядом в мою сторону. – Бегом за водой!
– Понял, понял, – Том выбежал на улицу.
– И приноси полную, а не расплескав половину! – крикнул ему вслед отец.
– Ты!.. – прошипела я, глядя на Редроуза.
– Что опять не так? – улыбнулся он. – Я никого не бил, все остались довольны. Кроме хряка, который пережил неизгладимое моральное потрясение.
– Мог бы и сказать, что собираешься воздействовать на сына не с помощью побоев, – пробормотала обиженно.
– Тогда воспитательный эффект не был бы достигнут.
– Почему? Том и так прекрасно все понял.
– Не о нем речь, – серые глаза полыхнули огнем.
– То есть, ты?.. – я ахнула. – Негодяй копытный!
– Еще слово, Лола, и мы проверим, сколько отжиманий выдержит одна наглая ведьмочка! – прижав меня к стене, тихо сказал Янур.
– Ты!.. Я тебе не ребенок, чтобы меня воспитывать!
– Тогда веди себя, как взрослая, – пожал плечами.
– Только после того, как покажешь пример! – прорычала в ответ и, оттолкнув мужчину, выскочила из кузни.
***
– Миледи, а правда, что ваш батюшка – лорд Стаффорд? – спросил Том, догнав нас с Пружинкой в широком поле.
– Правда, – я кивнула.
– Тот самый, которого Хитрозадым кличут?
Вот за что люблю детей – что на уме, то и на языке, ни грамма притворства!
– Тот самый.
– Круто! – глаза мальчика загорелись восхищением. – А почему он вас заставил выйти замуж за моего отца?
– Не заставил, а предложил.
– А почему вы согласились?
– Давай на ты, Том.
– Хорошо, – он уже и думать забыл про свой вопрос.
Чудесный возраст – в голове всегда свежо благодаря постоянным сквознякам, которые все оттуда напрочь выдувают!
– Расскажи мне о тех, кто живет в доме, Том, – попросила я, чтобы провести время до поместья с пользой.
Как оказалось, немного поторопилась – на меня обрушился настоящий водопад информации. Сумбурной, порой не к месту, обо всем сразу и ни о чем конкретно. К тому моменту, когда вдалеке показался белый домик Редроузов, сведения о его жителях уже текли из моих бедных ушей.
Толком запомнила только, что кроме Соломеи в доме живет дед Тит, на котором мужская работа, его Том, хихикая, называл Титькусом – кажется, догадываюсь, почему. Видимо, из-за любимой присказки про «титьку тараканью», уже слышала ее утром. В наличии имеется жена Титькуса, бабка Сара, молчунья, тоже хлопочет по хозяйству.
Была недавно еще и девица, помощница Соломеи, но тетка демонят, как я поняла, выжила ее из дома. Похоже, по причине того, что та положила глаз на Янура. А официальной причиной стало то, что у девушки «руки растут из попы».
Том выразился немного смелее, но я не стала придираться к словам. Парни его возраста любят казаться дерзкими и взрослыми, хотя бы в собственных глазах. Если не поощрять, проходит само.
Только про этих трех персонажей я и успела запомнить к тому моменту, когда мы вошли во внутренний двор за домом. Где как раз они оба и обнаружились – и старичок Титькус, и его жена Сара. Стоя около рыжего петуха, старики вовсю распекали его, несчастного.
– В суп захотел, гулена? – Тит нахмурил косматые брови. – Вона сколько куриц у тя, топтать надобно без продыху, а тебе эту расфуфыренную мамзель подавай, совсем о женах своих позабыл!
– Вот-вот, – поддакнула Сара, – не будут они яйки нести, да цыпляток выводить, на кой ты нам тогда? Точно в суп пойдешь!
Несушки, копавшиеся в земле неподалеку, возмущенно заквохтали, подтверждая, что вопиющий факт невнимания со стороны петуха имел место быть, и они оным возмущены до глубины своей пернатой души.
Отчитываемый субъект тряхнул роскошным гребнем на голове и направился к своим дамам – вспоминать о заброшенных обязанностях.
– А в чем дело-то? – шепотом спросила я Тома.
– Да Петька втрескался в Жар-птицу, – пояснил он, махнув рукой, будто речь шла о какой-то обыденной ерунде.
– Ж-жар-птицу?!
– Она фамильяр, – пришла мне на помощь Пружинка. – Летать тоже не умеет, как и Пегас. Потому ее и бросил маг.
– И еще она это, – Том хихикнул, – неровно дышит к петуху нашему! По ночам к нему в курятник шастает. И раньше такое вытворяла, потому маг застеснялся ее, распутницы, вот и избавился, нам сюда подкинул.
– Даже так?
– Ага, – мальчик крутанулся на одной ноге, – утром как-то проснулись от дикого шума, во двор вышли, а там курицы наши ее по двору гоняют – успела уже петуха соблазнить!
– Ясно, – я подавилась смешком.
Вот чего не ожидала на новом месте жительства, так это нешуточных любовных страстей между Жар-птицей и дворовым петухом!
