Их (не) порочная ассистентка. Расширенная версия

Зуд и вибрация между бедер усиливался, и чем дольше я смотрела на экран монитора, чем сильней становилась невыносимая между бедер.

Грудь под кружевным лифчиком потяжелела. Соски уперлись в мягкое кружево, словно спелые ягодки, ожидающие момента, когда уже мои боссы заметят мои созревшие спелые плоды.

Крупные вершинки упирались твердыми пиками в кружево, а маленькие серебристые штанги, пронзающие соски, лишь усиливали напряжение и возбуждение.

Они ныли и пульсировали с каждым моим судорожным вздохом задевая ткань. Порождая во мне еще больше невероятных ощущений. Вибрация разрывала меня изнутри. Запретное удовольствие звенело колокольчиками.

Влажные прозрачные трусики полностью облепили и нижние губки, и выступающий между ними бугорок. Мокрый, готовый к самым порочным удовольствиям.

Каждый завиток кружева отпечатывался на моей гиперчувствительной коже, словно тайное тату.

Он выпирал под тканью, словно перезрелый плод, готовый лопнуть в любой момент.

Сок стекал липкими дорожками по моим бедрам.

И чем сильней я сжимала ноги, тем обильней струилась влага.

Мое тело словно мстило за попытку усмерить жар, унять мучительную боль в паху. А тягучая пустота становилась невыносимой.

Я невольно застонала, стиснув ноги в очередной раз. Затряслась от миниоргазма, не сводя затуманенного пороком взгляда с экрана монитора с девайсами.

И тут же стыдливо прикрыла рот ладонью.

Благодаря небеса за то, что нахожусь в кабинете одна. Что никто не видит моего позора. Не догадался о порочных желаниях, от которых я сгорала до пепла.

– Они такие огромные! – Я водила пальчиком по экрану ноута, очерчивая контуры нереально огромного черного фаллоса. Гигант из черного обсидиана с причудливыми выступами, напоминавшими закругленные шипы розы вращался на подставке на экране.

Я почувствовала, как киска сжалась в ответ – голодным спазмом, и в горле пересохло.

Судорожно сглотнула, представляя как все эти черные вибрирующие выступы прижимаются к стеночкам моей киски. Как мощная вибрация растекается по телу.

Киска снова сжалась от голодного спазма. Влага потекла еще сильней.

Интересно, а у Ареса такой же толстый и длинный? Как он выглядит? Представила как вот такой монстр заполняет киску, как растягивает до предела. До самой матки. Как тугие стеночки сжимаются вокруг жесткого богатыря, стискивают, выжимают до последней капли…

Жар внизу живота закручивался болезненной спиралью. Влага уже пропитала трусики, и брюки. Деним врезался в распаленные складочки, в выпирающий пульсирующий бугорок.

Я снова тихо застонала, возбужденная до предела только представляя, как мои боссы воспользуются моими подарочками. Как зажмут меня в темном уголке прямо на работе, как применят эти все восхитительные штучки на мне…

Ощутила, как капля пота скатилась по позвоночнику и исчезла в складке между ягодиц.

Как же неловко! Надеюсь, я не испачкаю её диван… Ведь труски и джинсы уже хоть выжимай!

Жизнь в доме подруги шла своим чередом, а я сидела одна в кабинете подруги, и заживо сгорала от страсти. От неразделенной любви и желаний ко всем братьям Адамантовым сразу.

Воздух в гостиной загустел, как засахарившийся мед. Бешеный стук моего сердца эхом колотился в висках.

Экран ноута пылал холодным синим огнем показывая мне все более и более горячие девайсы. Они переливались яркими цветами, словно ядовитые плоды с древнего древа познаний.

Вот только представляла я совсем иное. Не холодные силиконовые игрушки, а тепло живой плоти…

Мое живое вообжание тут же нарисовало картинки, связанные с моими боссами. Мужчины, страсть к которым не давала мне покоя последние четыре месяца.

“Нельзя, – судорожно подумала я, пытаясь отогнать навязчивые образы. – Это неправильно. Они мои боссы”.

Но тело не слушалось разума. Оно помнило каждый случайный взгляд, каждое прикосновение, каждый намек, который будоражил кровь и заставлял сердце биться чаще.

Арис. Представляла как он склоняется ко мне, жадно вдыхая мой запах. Его пальцы, случайно коснувшиеся шеи, и вот он легкие движением поправил мне цепочку. Теплые, уверенные пальцы, с легким запахом дорогого мыла и кожи. Как он будет смотреть на меня – долго, пристально, будто видит насквозь, видел все мои потаенные фантазии.

Клим. Его низкий голос, прозвучит прямо над ухом, когда он наклонится ко мне во время совещания, чтобы что-то объяснить. Голос, который проникал под кожу, заставлял мурашки бежать по спине и тепло разливаться в низу живота.

Давид. Нависнет надо мной мрачной тенью. Зажмет где-нибудь в укромном уголке. Скользнет шершавыми длинными пальцами по шее. Обхватит груди большими ладонями, поглаживая и разминая прямо через ткань пульсирующие соски с пирсингом.

Лев. Мой нежный зверь. От его грубого урчащего голоса все волоски на теле мгновенно встанут дыбом. А между бедер сладко запульсирует, заноет. Все тело зазвенит от предвкушения, когда властный и упертый мужчина жестко обхватит лобок прямо сквозь ткань офисной юбки.

Я представляла их руки – большие, с выступающими венами и сильными пальцами, способными как к нежности, так и к твердости. Представляла, как эти руки касаются меня, исследуют, владеют.

А потом воображение услужливо подсказывало больше.

Насколько они велики? – пронеслось в голове, и я сгорела от стыда. Но мысль уже пустила корни, расцвела пышным цветом.

Арис. Наверное, он… пропорционален. Длинный, ровный, с аккуратной головкой. Он бы входил медленно, нежно, но глубоко, заполняя меня полностью, упираясь в самую матку, и смотрел бы ей в глаза, не отрываясь.

Клим. Он самый загадочный. Однажды, я увидела… Его фото в интернете, где-то на пляже. В одних плавках, загорелый, высокий, охрененный. С пирсингом в сосках. Интересно, а там у него тоже?

Давид. Он бы действовал сначала нежно, ласками довел бы до исступления. Он был самым загадочный, и я даже не представить не могла, какой у него…

Лев. Он, наверное, толще. Мощнее. Грубее. Он бы не церемонился, вошел бы резко, по-хозяйски, заставив ее взвыть от неожиданности и наслаждения, и прижал бы ее к стене, не позволяя вырваться.

Я представила, как они воспользуются тем самым черным обсидиановым фаллоимитатором, или другим возбуждающим девайсом.

Клим – с хирургической точностью, находя самые чувствительные точки, доводя до исступления медленными, выверенными движениями.

Лев – с яростным напором, без предупреждения, заставляя ее кричать от переполняющих ощущений.

Я ощутила, как новая волна жара прокатилась по телу, и влага выступила с новой силой.

Представила, что один из моих боссов – здесь, с ней, держит в руках этот черный обсидиановый фаллос и с улыбкой предлагает попробовать.

"Хочешь?" – слышится ей его низкий голос. "Позволь мне…"

Я сглотнула ком в горле, пытаясь вернуть себе самообладание.

Я взрослая девочка, а мне никогда подобного не дарили. У меня даже мужчины еще не было.

“Только в мечтах, – горько подумала я, вспоминая свое одинокое ложе. – А если он слишком большой?”

Снова посмотрела на экран.

Черный обсидиан блестел зловеще и маняще. А что, если… – мои губы сами собой приоткрылись в беззвучном стоне, когда представила… мои боссы будут играть им со мной. Как будут растягивать, подготавливать… А потом возьмут, присвоят… Уже не холодным силиконом, а настоящим горячим членом, пульсирующим, живым.

Невольно потянулась рукой к мышке.

– Ну… ладно. Только… самый маленький… И еще несколько вещичек…

Склонилась над экраном, погрузившись в грешное любопытство.

Чувствовала, как сердце безумно колотится в груди, а между ног пульсирует навязчиво, требуя внимания, требуя удовлетворения.

Сама не заметила, как кинула в корзину не только этого гиганта, но и еще несколько девайсов. Потом прошлась по невероятно красивым, тгончайшим кружевным трусикам.

Снова и снова нажимала пальцами на кнопку "Добавить в корзину".

И где-то в глубине души, под слоем стыда и смущения, расцвел маленький, но упрямый росток предвкушения.

Сглотнула ком в пересохшем горле.

Уже очень скоро все браться Адамантовы будут моими.

Глава 4

Глава от мужчин (Арис, Клим, Давид и Лев Адамантовы)

Четверо мужчин вбежали в кабинет Клима, и замерли столбом на пороге.

Они просто не поверили собственным глазам.

На огромном рабочем столе Клима, помимо макбука, и канцелярии, стояла яркая коробка в подарочной упаковке.

Квадратная, тридцать на тридцать сантиметров, украшенная кривым белым бантом. К которому был привязан черный картон с белой надписью.

«Представляете, как будет это выглядеть на мне?»

– Вот же сучка! – В сердцах выругался Клим, подойдя к столу, и цепляя пальцем черную визитку. – Она доиграется, поймаю, трахну так, что неделю ходить не сможет! Из постели не выпущу…

– В очередь, братан! Сначала, я отшлепаю нашу шалунью. Свяжу и отшлепаю, у меня фантазия богатая… Открывай уже коробку…

– А вы не боитесь, что там бомба? – вмешался Алекс, с трудом маскируя насмешку под строгим выражением лица.

– Ага, сексуальная…

– Вот стерва! Довела до кондиции одними лишь посланиями.

– У меня уже неделю яйца синие. Ни с кем спустить пар не могу, даже не стоит ни на кого… Сколько бы уже телок перетрахал… А не стоит… Влезла эта зараза под кожу, въелась кислотой в сердце… Не вытравить… Бесполезно… – С досадой добавил Дава, останавливаясь возле стола. – В одном, Клим прав. Поймаем, привяжу к постели, неделю не выпущу. Затрахаю до сабспейса.

– Кто же она? – спросил Лео. – Арис, тебе хоть что-то удалось выяснить?

– Нет. Наша незнакомка очень умело обходит защиту, и видеокамеры. Не засветилась нигде. Никто не вспомнил, кого могли настолько разозлить?

– Да мало ли кого. Столько баб перетрахать, и выбросить…

– Ну мы никого насильно в постель не тянули. Все с самого начала знали, это лишь секс и ничего более. Девочка нам тело, мы ей бабло. Все по чеснаку. И трахались девки с нами по своей воле… Согласные на все…

– И тем, не менее, кто-то на нас настолько разозлился, что стал преследовать… И девка эта нас сильно зацепила…

– Ни хрена подобного! – рыкнул Клим, срывая с коробки белоснежный бантик. – Лично мне похрену. Поймаю, выпорю, и вытрахаю ее из своих мозгов.

– Еще неизвестно, как выглядит, эта наша сталкерша, – хмыкнул Арес, – а если она страшнее атомной войны?

Мужиков аж передернуло.

– Плевать, с лица воды не пить, если меня так ведет от нее, от фантазий о ней… плевать… – хмыкнул Лео, улыбаясь в предвкушении. – Открывай уже эту проклятую коробку, нет там никакой бомбы.

Однако, Лео ошибся, бомба там оказалась, сексуальная.

Ни один из нас понятия не имел, что в посылке, открывали ее с каким-то предвкушением и трепетом.

Клим с тихим шелестом развернул сверкающую обертку, словно разворачивал долгожданный новогодний подарок.

Под ней оказалась простая коробка из черного картона. Внутри еще одна, но уже белая коробка, размером поменьше. Следом, черная коробка, еще меньшим размером.

Мужчины собрались вокруг стола, едва сдерживаясь, сгорая от нетерпения.

Лео распахнул самую последнюю коробочку, самую маленькую, развернул белую упаковочную бумагу, и…

– Охренеть… – выдохнул Клим восхищенно присвистнув.

– Вот черт! – выругался Лео, сжимая кулаки.

– Вот кошечка развратная! – вставил слово Дава, уже представляя, как и сколько раз доведет до оргазма эту хулиганку.

– Да кто она такая? Что так хорошо нас знает, – рыкнул Арис, с восхищением вытаскивая из коробки невесомый кружевной комплект.

Полупрозрачный лифчик, обладательница которого, судя по всему, имела просто шикарные сиськи.

Наверняка, упругие, мягкие, с крупными розовыми сосками.

Каждый из мужчин, уже представлял ее в этом развратно-порочном одеянии, давая волю разгулявшейся фантазии.

Лео буквально ощущал во рту вкус ее сосков, почему-то думал, что они имеют именно сладкий клубничный аромат. Во рту скопилась слюна, в паху потяжелело. Ствол потяжелел под тканью, упираясь крупной головкой в пояс.

Арис похотливо ухмыльнулся, подцепив одним пальцем тоненькую лямочку, и доставая из коробки еще один предмет.

– Так, так, так… А это что у нас? – поплывшим взглядом впился в полупрозрачное кружево.

– Труселя…

– Офигенные труселя. И снова мокрые, только на этот раз без кармашка, но со странным вырезом в области промежности, – выдал Дава, прикинув, какого именно размера дамочка им досталась. Он задумчиво потер подбородок. – У нашей сталкерши определенно есть вкус, она разбирается в нижнем белье.

– Судя по этим веревочкам, наша девочка с пышной попкой…

– Которая буквально, нарывается на наказание…

– А это что за дырочка спереди? – хмыкнул Арис, вырвав трусики из рук брата, и рассматривая треугольный вырез спереди, как раз в области лобка, этот кусочек ткани по идее, должен прикрывать нижние губки и волшебный бугорок… Но на этом месте вырез…

Для чего именно?

– Посмотри, тут еще что-то есть…

Мужчины все четверо заглянули в коробку, и офигели еще больше. На самом дне коробки, среди белоснежной бумаги, лежали фото…

Очень откровенные фото девушки, вернее, ее сисек и киски в том самом бельишке, что мы выудили из коробки раньше.

– Хм, Клим Николаевич… – донесся от дверей голос их общей секретарши Лизы, отрывая нас всех от откровенных интимных фоток.

– Что? – рявкнул Арис, даже не обернувшись. – Лиза…

– Сбавь тон, Арис. – Рыкнул Алекс, что стоял за спиной их беременной серкретарши. – Не смей рычать на мою беременную жену, и тем более, не смей ее расстраивать…

– Прости, Лекс… Что там? Еще одна посылка?

– Нет. – Выдала Лиза обиженно, она стояла на пороге их кабинета, скрестив руки на груди. За ее спиной махиной возвышался Алекс, поглаживая плечики жены. – Вы же сами приказали, подобрать вам личную ассистентку, из числа непривлекательных сотрудников компании. Я подобрала. Такая у нас одна. Числится почтовым менеджером, на минус третьем этаже. Разбирает почту…

– Она непривлекательная? – переспросил Лео.

– Самая непривлекательная, – подтвердила Лиза.

– Тогда она принята. Лиза, введи ее в курс дела, все там покажи, расскажи, и проведи собеседование. Пусть в самое ближайшее время, организует в нашей корпоративной клинике медицинский осмотр всех сотрудниц женского пола.

– Прямо всех? Уборщицу тетю Дусю тоже? – Лиза уже откровенно над нами насмехалась, зная, что ничего мы ей даже выговор не влепим.

– Лекс, угомони свою жену…

Лекс что-то прошептал девушке на ушко, от чего та сжала бедра, смущенно потупила глазки, прикусила губки, и покраснела.

– Без вас разберусь, – беззлобно рыкнул тот. – Ну, мы это, пойдем, дела у нас возникли…

– Эй, вы, деловые? Лиза, пусть врач осмотрит дам, и сообщит нам… У кого из них есть пирсинг в сосках и на… в общем… в том самом месте…

Мне послышалось, или прежде, чем за ними закрылись двери, я услышал все нарастающее жужжание? И тихий женский полувсхлип полустон?

Глава 5

Ева Клубничкина

– Арис Николаевич, Клим Николаевич, Лев Николаевич и Давид Николаевич, позвольте представить, ваша новая личная ассистентка. – Выпалила на одном дыхании Лиза, указывая рукой в мою сторону, словно представляла новый, не самый удачный, но необходимый экспонат. – Ева Алексеевна Клубничкина…

Вот и настал день Х.

Тот самый момент, ради которого я не спала ночами, репетируя перед зеркалом походку, голос и это дурацкое, скромное выражение лица. Сердце колотилось где-то в горле, отчаянно пытаясь вырваться на свободу и выдать все мои тайны с головой.

Мы с Лизой замерли в приемной владельцев нашей корпорации, этого святилища власти, куда простым смертным путь был заказан.

Мы с Лизой стояли в приемной владельцев нашей корпорации.

Все тут кричало о деньгах и власти.

Огромная, просторная, залитая светом комната, обставленная просто и со вкусом.

Никакой кричащей позолоты – только дорогое дерево, холодный металл и кожа.

Длинная, как взлетная полоса, прямоугольная светлая комната. Одна ее стена целиком состояла из панорамных окон, из этих самых рефлекторных стеклопакетов с их особым зеркальным напылением.

С одной стороны – идеальный обзор на кипящий внизу город, с другой – непроницаемое для посторонних глаз зеркало. Настоящий аквариум, где рыбы наблюдают за людьми, оставаясь невидимыми.

Так что из офиса было прекрасно видно, что творилось на улице, но с улицы было невозможно разглядеть, что происходило в офисе. Хотя, заглянуть в окна нашего офиса на такой высоте и так невозможно.

Стол секретарши стоял в углу, у стены, где располагались четыре двери, ведущие в кабинет четырех генеральных директоров нашей компании. Каждая вела в личную вселенную одного из четырех генеральных директоров, четырех столпов, на которых держалась вся империя.

С противоположной стороны – еще одна стеклянная стена, из того же хитрого материала, отделяющая этот священный офис от огромного холла. Видимость односторонняя: я буду видеть всех подходящих, а они – нет. Идеальная схема для наблюдения. Моя любимая схема.

Босы промолчали.

Это молчание было густым, тяжелым, как смог.

Хотя, со стороны они сейчас напоминали Бесов, злых и неудовлетворенных, с закипевшей от спермотоксикоза крышей. Их лица были вытянуты, брови сведены к переносицам, а в глазах плескалось раздражение, смешанное с недоумением.

«То ли еще будет, мальчики, – пронеслось у меня в голове. – Главное, не спалиться самой».

Они не произнесли ни звука.

Просто ошеломленно пялились на меня, округлив глаза, будто Лиза привела не ассистентку, а пришельца с другой планеты, причем не самого симпатичного.

Надо отдать Лизе должное – она постаралась на славу.

Из вполне симпатичной девушки она создала практически эталонное чучело. Такое, на которое у нормального мужчины действительно ничто не должно было встать. Почти полноценное чучело.

Ибо перекрашивать мои роскошные каштановые локоны в какой-то мышиный цвет я категорически взбунтовалась. Согласилась лишь заплести их в две длинные, толстые и безжизненные косы, да сложить на макушке короной, беспощадно заколов невидимыми шпильками. Голова от этой конструкции ныла адски.

На нос водрузили очки с толстыми, искажающими стеклами, в уродливой роговой оправе, сквозь которые с трудом можно было разглядеть настоящий, зеленый цвет моих глаз.

В ушах – малюсенькие золотые сережки-гвоздики с капелькой-подвеской из изумруда. Единственная деталь, которая мучила меня своим изяществом среди этого ужаса.

Дополнял весь этот кошмарный ансамбль мешковатый наряд: просторные, безразмерные джинсы, намертво скрывающие мои от природы стройные и длинные ноги; тонкая, душная водолазка под самое горло, да еще и этот уродливый объемный кардиган оверсайз из грубой хлопковой пряжи, крупной вязки, в котором я тонула, как в палатке.

На ногах – простые, уродливые туфли на толстой, неуклюжей платформе, черного цвета, цвета безысходности.

И вот, я предстала перед ними в этом новом образе старой девы, которая пахнет нафталином, держит дома десять кошек и вот-вот достанет из сумочки вязание.

Увы, от трости избавиться бы не получилось. Я без нее начинала припадать на правую ногу еще сильнее, ковыляя, как раненый солдат. Проклятые последствия той самой автомобильной аварии в детстве, в которой погибли мои приемные родители.

Эта травма, как клеймо, напоминала о себе каждый день, вынуждая носить некрасивую обувь со специальной скобой-фиксатором внутри.

Именно после той аварии меня, полуживую и совершенно потерянную, и нашли бабушка с дедушкой. Они забрали меня в свою большую, шумную, до безумия любящую семью. Так я обрела не только новый дом, но и шестерых сводных братьев, которые души во мне не чаяли. Ворчали, ругались, но всегда помогали, как могли.

Именно там, в том гнезде тепла и хаоса, я и встретила их…

Арис, Клим, Лев, Давид.

Четыре кровных брата.

Друзья моих братьев. Четыре стороны света. Моя навязчивая идея, моя единственная и неразделенная любовь. И моя самая пронзительная боль.

«Ох, – в груди все застыло от страха, – только бы они не узнали в этой серой мыши назойливую младшую сестренку своих лучших друзей, ту самую девчонку, которая, будучи подростком, не давала им прохода своими восторженными взглядами и глупыми подарками».

Бабуля и дедуля, чтобы излечить меня от этой пагубной, по их мнению, страсти, с треском выдернули меня из этой реальности и отправили в закрытый пансион. Надеясь, что юношеский максимализм рано или поздно пройдет.

Но прошли годы, а ничего не прошло. Я по-прежнему сходила по ним с ума, по всем четверым одновременно, не в силах и не желая делать выбор в пользу кого-то одного. Я наивно надеялась, что бабушка и дедушка когда-нибудь поймут и примут мой выбор. Ведь приняли же они выбор моих братьев – жениться на одной девушке! И теперь обожают Лизу как родную дочь.

Я резко отмахнулась от нахлынувших воспоминаний. Сейчас не время и не место предаваться прошлому. Нужно жить настоящим, нужно играть свою роль безупречно. И верить, что возможно, у меня все же получится добиться их внимания. И они увидят во мне женщину, любимую и желанную.

Я скромно опустила глазки в пол, делая вид, что смущена их пристальным взглядом.

На самом деле, я просто боялась, что они заметят, с каким животным голодом и неприкрытой похотью я облизываю взглядом то одного, то другого.

Готовая сожрать их всех четверых здесь и сейчас, на этом самом полированном столе.

Я сдерживала дрожь, чувствуя, как от их близости грудь налилась тяжестью и набухла, а между бедер предательски увлажнилось. Соски затвердели и больно терлись о грубую ткань водолазки, а назойливая пульсация в самом низу живота нарастала с каждой секундой. Я стояла перед ними, сгорая заживо от запретной страсти и безответной любви…

И до ужаса боялась, что они почувствуют это. Узнают. Увидят во мне ту самую девчонку. И снова выгонят, да еще и станут насмехаться над моими чувствами.

«Ну уж нет! – стиснула я зубы так, что челюсти свело. – Я буду до конца бороться за свое счастье. Сделаю все, чтобы завоевать их внимание, даже если для начала придется играть грязно, пробудить в них похоть. Сыграть на мужском эго и низменном влечении. Они все равно будут моими! Рано или поздно».

– Клубничкина? – переспросил Арис, первый нарушив гнетущее молчание. Он едко выгнул свою четкую, изломанную зигзагом бровь – память о какой-то старой травме. – Лиза, ты что, шутишь? Я все понимаю, но шутка, прямо скажу, неудачная.

«А вот и нет, милый, это совсем не шутка», – прошептала я про себя.

– Это не шутка, это моя фамилия, – выдавила я своим новым, тихим и безэмоциональным голосом. Фамилия была не совсем моей, она досталась мне от настоящих родителей, и о ней мало кто знал. Мы с Лизой, представляя меня так, отчаянно надеялись, что эти четверо не в курсе.

– Ягодка, тебя не спрашивают, – холодно отрезал он, даже не удостоив меня взгляда, и уже обращаясь к Лизе: – Ты где откопала это пугало? В архивах прошлого века?

Вот сейчас стало обидно до самой глубины души. До слез. Мы так старались, так продумывали образ… а он – «пугало».

Ничего подобного, просто обычный… синий чулок… то, что надо… Чтобы быть рядом с ними, и чтобы не узнали, не поймали…

Иначе, моя бедная задница… Не думаю, что мальчики простят мой невинный розыгрыш, и мою одержимость ими.

Я ведь так бы и не решилась зайти дальше обычного наблюдения, если бы не спор с подругой, и не проигранное ей желание.

– Это, Ева, наша сотрудница. Она работала в почтовом отделении, на сортировке. Теперь, она ваш личный ассистент, избавит меня от лишней работы, и будет заботиться о вас, и ваших потребностях.

Фу, как пошло прозвучало, ну Лиза, ну поговорим еще с тобой.

На моем застывшем лице нельзя было считать ни единой эмоции. Кремень.

– Эта не подходит, найди другую. – Недовольно фыркнул Лео, окинув меня презрительным взглядом. – Да она нам всех клиентов распугает своим видом.

И вовсе нет, если только вереницу ваших шлюшек разгоню…

– Других кандидатов нет, и меня вполне устраивает Ева. Исполнительная, работящая, добрая девочка… Которую вы обидели, и запугали…

Лиза могла себе позволить так разговаривать со своими боссами. И ведь, знала, лиса такая, что ей ничего не сделают. Даже прикрикнуть не посмеют на беременную жену своих друзей, один из которых, начальник СБ в их корпорации.

Сверкнув взглядами, в которых отразилось разной степени недовольство, боссы сдались, и приняли мою кандидатуру словно неизбежное зло. Поспешно ретировались.

– Лиза, нас весь день не будет. Объясни нашей новой ассистентке ее обязанности. – Бросил Клим, махнув рукой, и сдаваясь, окинув меня мрачным нечитаемым взглядом. – Выхода все равно нет, пусть остается. На испытательный срок в три недели. Не выдержит, вылетит, не только с должности нашего ассистента, но и из корпорации. Нас не беспокоить. До конца для ни для кого нет. – Выдал ЦУ Клим, снова окинул меня мрачным взглядом, и процедил: – И прикид смени, ассистентка. Лиза, отправь ее в салон или в бутик, пусть прибарахлится, и избавиться от своего жуткого барахла.