скачать книгу бесплатно
Ей нравились длинные волосы, которые переливались на солнце, путались от ветра и соленых брызг океана, пахли лесом и дождем. Это естественно, это сама природа.
Линда с завистью смотрела на густую шевелюру клиента. Вот бы все это – ей в руки. Она бы камня на камне не оставила, ну волоска на волоске.
– Меня зовут Монтгомери, – сказал тем временем мужчина, глядя в зеркало в глаза Ребекке.
Ребекка старалась не встретиться с ним взглядом.
– Очень приятно, – сказала вместо нее Линда, – меня Линда зовут, а ее – Ребекка.
Ей хотелось подойти и толкнуть локтем подругу, чтобы она была повежливее.
– Мне тоже очень приятно, – сказал Монтгомери, продолжая ловить взгляд Ребекки в зеркале.
Ребекка тем временем набросила ему на шею длинную накидку и застегнула ее сзади на застежку. Вздохнула. Взяла в руки ножницы. Опять вздохнула. И осторожно дотронулась пальцами до белокурой, с легкой незаметной проседью, густой шевелюры.
2
Ребекке Голди было чуть за тридцать, и внешность у нее была самая обыкновенная. Но это только на первый взгляд. Светло-голубые глаза, густые ресницы, задумчивый взгляд и тонкие черты лица делали ее натурой тонкой, глубокой и загадочной.
Свои длинные волнистые волосы она закалывала на манер домохозяек в большой пучок на затылке. Но смотрелась эта прическа, по меньшей мере, двухчасовой укладкой на голове королевы.
Два тончайших крохотных шрама, один у правого виска, второй чуть ниже, на щеке, практически невидимых ненаблюдательному глазу, создавали ее образу некую загадку, тайное прошлое, которое может быть только у натуры необычной и глубокой.
Только у женщины с прошлым. Грустным и печальным. Страстным и счастливым. Что, впрочем, одно и то же.
Никто не знал, откуда она приехала в этот небольшой солнечный городок. Она сняла маленький домик для гостей у миссис Корнуэл. Та приняла ее со всем теплом и радушием, какое только могло сохраниться у одинокой замкнутой женщины, против которой уже давно ополчился весь окружающий мир.
Как оказалось, Ребекка Голди была по профессии парикмахером, что очень обрадовало миссис Корнуэл. Ведь она давно мечтала вновь открыть свою небольшую парикмахерскую, которая была закрыта со дня смерти ее мужа.
Парикмахерская. Одно название. Небольшая пристройка к дому миссис Корнуэл, с каменным крыльцом и панорамным окном до самой земли. Многие принимали ее за веранду основного дома и, только подойдя чуть ли не вплотную, натыкались на вывеску.
Ребекка старалась стоять боком к зеркалу, чтобы не смотреть Монтгомери в глаза. Одна небольшая прядь за другой медленно падали на пол.
Линда Литгоу в соседнем кресле с завистью наблюдала за этой печальной церемонией. Линда была прирожденным парикмахером. Ее пальцы начинали гореть, когда она прикасалась к волосам очередного клиента.
С самого первого взгляда на человека она видела, какая стрижка пойдет ему лучше всего. Она знала, как цвет, форма, длина волос меняют лицо. Она точно угадывала настроение человека и знала, что может предложить ему в данный момент.
И Линда всегда попадала в яблочко! Ее клиенты зачарованно вглядывались в зеркало и понимали, что этот новый образ – и есть то, к чему они уже давно были внутренне готовы.
Линда гордо стояла рядом и улыбалась отеческой улыбкой. Нет-нет, она ничего особенного не сотворила. Она просто немного помогла вашей природе проявить себя.
Поэтому характер и неуловимая внутренняя суть человека в кресле у Ребекки были у нее как на ладони. То, что это залетный гость высокого полета, было видно даже невооруженным взглядом.
Линда видела немного глубже. Есть мужчины, которые знают, насколько они хороши, хотя никому не показывают, что прекрасно осведомлены о своей неотразимости.
Окружающие могут видеть это по изысканно-небрежной бородке либо по тончайше острому углу бакенбард. Все это выверено и точно рассчитано с раннего утра, и даже со вчерашнего вечера, но об этом, разумеется, никто не должен догадаться.
О личном нарциссизме говорит также такой атрибут, как небрежная серьге в ухе, мол, это не я, это моя бабушка тут забыла, а я вовсе ни при чем. Но это слишком уж видимый антураж.
Мужчина в кресле Ребекки Голди был хорош по всем параметрам. Но ему было глубоко на все эти параметры наплевать.
Его шикарная густая шевелюра мешала ему в жару. Свои темные ресницы и умопомрачительно голубые глаза он видел в зеркале только по утрам, во время бритья, да еще на фотографиях в документах. А позавчерашняя щетина – это плод бессонных ночей над каким-нибудь серьезным проектом, а не выверенный импозантный имидж.
Этот мужчина был хорош по своей природе. Но он не тратил силы и время на любование своей неотразимостью. Он шел по жизни вперед и успевал переделать очень много разных дел во благо обществу в целом и окружающим его людям в частности.
Пока Линда Литгоу все это обдумывала, Ребекка Голди подстригла ровно половину его головы. Грустно остановилась, прижала к груди ножницы и стала созерцать дело рук своих в зеркале.
Поняла, что второй половине головы пойдет совсем другая прическа. Опять грустно вздохнула. И стала подводить всю голову целиком ко второму варианту.
Линде в такие моменты всегда хотелось подбежать, забрать у Ребекки ножницы и расческу и все доделать самой. Переделать, перелицевать и подвести к совсем иному окончательному варианту.
Но она вовсе не сердилась на Ребекку, она любила ее как подругу. Просто у Ребекки было какое-то другое призвание, и в этом никто не был виноват. Не все открывают для себя свое призвание, что ж поделать.
Монтгомери Холдену хотелось закрыть глаза и заснуть. Заснуть, чувствуя тепло ее пальцев, ее дыхание близко-близко, ее неслышные шаги. Слишком долго он шел к этому, а теперь не знал, что делать.
3
– Кажется, он спит, – сказала Линда.
– Вижу, – сказала Ребекка.
– Будем будить?
– А зачем?
– Действительно, зачем, – сказала Линда, – вроде никому не мешает. Пусть еще немного поспит.
Ребекка согласно кивнула.
– Вот только если сюда опять миссис Корнуэл явится, то нам обеим несдобровать, – закончила свою мысль Линда.
Линда Литгоу от нечего делать медленно крутилась в своем в кресле. Посетителей в парикмахерской так и не прибавилось, а уже почти целый час со времени открытия прошел.
– Почему несдобровать? – Ребекка задумчиво смотрела на мужчину.
– У тебя клиенты во время стрижки уже засыпают, – улыбнулась Линда, – я даже в кино такого не видела!
– Ну, – сказала Ребекка, – не все же в кино должны показывать.
– Действительно, – согласилась Линда, – это совсем новый сюжет.
Монтгомери Холден открыл глаза и встретился взглядом с Ребеккой. Она вздрогнула от неожиданности и выронила ножницы. Грохот прокатился по маленькому помещению парикмахерской.
Ребекка исчезла под большим креслом. Через время появилась, с ножницами в руках. И себя заодно постаралась взять в руки.
Монтгомери Холден грустно наблюдал за ней. На голове у него было практически то же самое, что и до стрижки. Но он решил больше не истязать сегодня бедную девушку.
Стричь людей она никогда не умела. Вообще этим не занималась. Впрочем, может, призвание открылось, все бывает. Хотя если посмотреть в зеркало… Хорошо, не будем о грустном.
– Э-э-э… Монтгомери, вам бы еще побриться не мешало, – сказала Линда.
Ребекка просто съела ее взглядом.
– Я очень хорошо это делаю, – невозмутимо продолжила Линда.
Она показала взглядом Ребекке, что работа есть работа, клиентов – по нулям, а заработная плата напрямую зависит от выручки.
– Я подумаю об этом, – Монтгомери Холден улыбнулся Линде сногсшибательной улыбкой, – а сейчас мне некогда. Очень некогда.
– Что, в восемь часов утра – и уже некогда? – кокетливо улыбнулась ему Линда.
– О да. А уже восемь утра? Да мне просто страшно некогда.
Монтгомери Холден встал с кресла. Ребекка бросилась складывать накидку, запихивать ее в ящик. Оттуда стали вываливаться другие предметы, которые с трудом поместились там раньше.
Монтгомери не стал долго за всем этим наблюдать. Он наклонился и оставил деньги на полке перед зеркалом.
Огромный великан. Он еще немного посмотрел, как Ребекка трясущимися руками пыталась поймать пару расчесок, но те все равно полетели на пол.
Он повернулся к Линде.
– А вам – спасибо за идею.
– За какую идею? – не поняла Линда.
– Я буду у вас бриться по утрам, – улыбнулся Монтгомери Холден.
– По утрам? – удивилась Линда. – Вы что, переехали в это захолустье?
– Ну не совсем так, – сказал Монтгомери. – Скажем, я здесь в длительной командировке. Примерно до конца лета.
– До конца лета? – поразилась Линда. – Но что вы здесь забыли?
Но он уже вышел из парикмахерской.
Ребекка упала в кресло. Джин с тоником. Прохладный. Нет, лучше сразу виски. Со льдом.
– Где я его видела? – спросила Линда. Она подошла к входной двери и задумчиво смотрела вслед мужчине. – Такое ощущение, что это какой-то известный человек, – задумчиво сказала она, – может, даже политик. Ты видела его где-нибудь? Ну, я имею в виду – по телевизору или фотографию в газетах?
– «Пески времени», – сказала Ребекка.
– Что – пески времени? – не поняла Линда.
– «Дары любви».
– Что – дары любви?
Ребекка вздохнула.
– Это Монтгомери Холден.
– Что? – Линда от удивления всплеснула руками. – Как? Ой, слушай, это действительно он! Это же мои любимые фильмы! И ты молчала?
– Я должна была кричать и подпрыгивать от счастья?
– Монтгомери Холден в этом захолустье? – Линда все не могла прийти в себя. – Что он здесь забыл? О боги! О мама миа! О боги!
– Ты определись, – спокойно сказала Ребекка, – боги или мама миа?
– Но что он тут забыл?! – продолжала восклицать Линда. – Он будет снимать здесь новый фильм?! Но где? Тут даже ни одного порядочного дома нет для порядочной натуры. Кругом один океан.
Обессиленная от впечатлений Линда наконец немного успокоилась и села на порог парикмахерской. Обессиленная Ребекка сидела в своем кресле.
– Давай будем считать, что он нам привиделся? – предложила Линда.
Ребекка слабо покивала головой.
Да. Виски со льдом. Прямо сюда. В эту богом забытую парикмахерскую. В восемь часов утра. На двоих.
Хорошо, что миссис Корнуэл не видит, что наделал здесь сегодня с утра пораньше один-единственный клиент.
4
Монтгомери Холден невозмутимо направлялся к единственной в городе гостинице, где разместилась его съемочная группа. В этом городке даже дорог-то приличных не было, один песок кругом.
От малейшего дуновения ветра песок поднимался в воздух прозрачной пылью, шелестел под ногами. Океан дышал поблизости, только руку протяни.
Рай. Не обустроенный, не замученный благами цивилизации. То, что нужно для съемок его фильма – об одиночестве, проблемах, крушении надежд и обретении чего-то нового в этом раю.
И не думать о ней. Не думать. Сейчас пока не думать. Иначе можно сразу сойти с ума. А ведь для этого еще – все лето впереди. Сходи с ума сколько хочешь.
Ребекка Голди после обеда не вышла на работу. Она еле-еле до своей кровати добралась. Линда пришла ее проведать. Долго и сочувственно смотрела на подругу, но, кажется, ни о чем не догадалась.
– С чего это у тебя голова сегодня разболелась? – недоумевала Линда, – вроде хороший солнечный день, и в последних новостях не пугали переменами давления. Да и миссис Корнуэл сегодня как огурчик, с семи утра уже на ногах – нас контролирует.
– Сама не знаю, – сказала Ребекка, – может быть, от палящего солнца.
– Солнце теперь каждый день будет палить – лето наступило, – напомнила Линда.
Ребекка улыбнулась.
– Значит, просто не выспалась.
– Понятно, – кивнула Линда, – небось опять полночи свои любимые романы читала?
Ребекка тяжело вздохнула.
– Не без этого.
