
Полная версия:
Волчья невеста 2
Ева нахмурилась, задумалась, закусила полную губу, а волк внутри взывал на этот раз от неудовлетворенного желания. Это истинная получила ночью сладкое, а Тео пришлось довольствоваться ледяной водой в речке. Иначе его тело горело, словно в огне, настолько ему хотелось познать свою пару. Сдержался, не присвоил, и вот благодарность.
– Хорошо, – выдала Ева после долгих размышлений, – с этим я могу смириться. Но мой вопрос был о другом.
– Если не хочешь, чтобы я тебя отшлепал так, что сидеть не сможешь, больше о таком не спрашивай! – снова взрычал альфа. – Истинность – самое ценное и самое желанное, что есть в жизни волка.
– Самое желанное? – зло рассмеялась девушка, тряхнув копной темных волос, связанных лентами в высокий хвост. – Изображать суку в течке – это единственное желание ваших женщин? Быть игрушкой, которой руководит зверь внутри, а не разум? Отдаваться вашей воле и вообще отдаваться каждую ночь, как выглядывает луна. Отвратительнее не придумаешь!
– Замолчи! Замолчи, а не иначе…
Она не испугалась, наоборот, безрассудно отважно шагнула к нему, ткнула пальцем в грудь.
– Иначе что? Выпорешь меня? Или бросишь на постель и сделаешь своей? Хотя, о чем это я? Какая постель, вот стол в самый раз!
Тео прикрыл глаза, сражаясь с собственными чувствами, бурлящими в нем. От ярости до желания, которые будили в нем истинная и влияние полной луны. Да, ночное светило сейчас не видно, днем его власть меньше, чем ночью, но он все равно чувствовал все острее, ярче.
– Не искушай меня, Ева, – прохрипел он сквозь сжатые зубы. – Не выводи из себя. Я не железный.
– Знаю, – яростно сверкая глазами, выдала истинная и добавила с горечью: – Прекрасно все помню. Поэтому и хочу избавиться от этих оков. Избавиться от тебя!
Альфа тоже прекрасно помнил историю их знакомства. О том, что творил с ней, не осознавая, что ему в лапы попало сокровище, а не простая девка. Но даже за простых девок теперь досада брала. Что поделаешь, если он тогда другим был? Утратившим истинную, семью, разбитым и разрушенным до самого основания. Злым, отчаявшимся, полным жажды мести. Сейчас же его враг повержен, а жажда мести утолена. Теперь его самый страшный враг – он сам, его прошлое. То, что он, ослепленный ненавистью, не заметил и учел. Сам же своими лапами и растоптал.
Доверие истинной.
Так что не на Еву ему сейчас нужно злиться. На себя.
Как только Теодрик это понял, его гнев поутих вместе с желанием отходить луну по ее соблазнительной заднице, как нашкодившего волчонка. Она не виновата в том, что ничего не знает, в том, что выводит из себя его зверя. Ева так привыкла, она защищается, нападая.
Осознает ли она, что уже ведет себя как волчица?
Альфа убрал с огня сковороду, бахнул ее на стол и ушел, бросив через плечо:
– Со смертью моей избавишься.
Глава 3
Ева
Со смертью моей избавишься.
Я ненавидела вервольфов. Настолько сильно ненавидела, что еще недавно желала всему альянсу долгой и мучительной смерти. Такой же судьбы, на которую они обрекали волчьих невест. Чтобы бесы вечно варили их в своих котлах! Альфа Теодрик не был исключением: меньше одной луны назад я бы пожелала ему того же. Но сейчас желать гибели тому, кто стерег твой сон, защищал тебя от хищников и от голода, не получалось. Если бы я сказала, что хочу, чтобы большой темный волк сдох, я бы солгала самой себе.
Я не желала ему смерти даже ценой собственной свободы. Это было нечестно, жестоко и неблагодарно. Этим путешествием, своей помощью зверь полностью искупил свою вину передо мной. Я так для себя решила. Но этот вовсе не означало, что я смирюсь со своим сказочным превращением в волчицу. Что мы перекинемся в зверей и радостно побежим выть на луну!
В голову сразу полезли воспоминания о том, как именно мы ночью «выли на луну», и у меня загорелись щеки. Сильнее, чем когда зверь увидел меня в штанах: от одного его взгляда стало жарко и захотелось переодеться. Всю свою одежду на себя напялить, чтобы не смотрел больше!
Выходило, что нужна ему не я сама, а та волчица, которая должна прийти после меня. В конце этого превращения. Я яростно потерла полоску шрама на собственной шее, будто она была свидетельством моего скорого обращения к дикой природе. Владыка окончательно отринет меня, а вместо него придут другие боги – Предки. Испугавшись своей мысли, я сложила пальцы в молитвенном жесте и прочитала своему единому богу короткую молитву. Чтобы сохранил, чтобы защитил, чтобы наставил на путь истинный…
Правда, на слове «истинный» я словно мысленно споткнулась и помотала головой. Никаких истинных! Я Теодрику не истинная, он ошибается, а если не ошибается, нужно найти способ, как разорвать эту связь без кровопролития и чьей-либо смерти.
Я найду способ остаться человеком. Должна найти!
Приободрившись, я даже с завтраком расправилась быстро и с удовольствием. Когда только волчий принц (а члены волчьего альянса были равны по статусу человеческим правителям) научился так вкусно готовить? Не в походах же? Я видела, у него для этого есть стая, которая выполнит любой каприз по первому требованию.
Где она только? Этим вопросом я мучилась недолго, просто не привыкла держать все в себе. Особенно, когда это касалось родной деревни. Что, если мы сюда зверей приведем, а здесь тетка Клара осталась?
– Где твоя стая? – поинтересовалась я, выходя на крыльцо.
Теодрик сидел на лавке и вновь неодобрительно покосился на меня. Смолчал и правильно сделал: в своей одежде я чувствовала себя как рыцарь в доспехах – в безопасности.
Думала, он не ответит, или скажет, что поскакал за истинной, потерял с ними связь, но его ответ меня неприятно удивил:
– В двух днях пути отсюда, но смогут бежать быстрее, если я прикажу.
– Прикажешь… отсюда?
– Я альфа, истинная. Я связан со своими волками.
– Не называй меня так больше! – разозлившись, приказала я.
– Что? – Он насмешливо приподнял бровь. – Решила убить меня? Насчет смерти я не шутил.
– Нет, я найду другой способ, – прорычала я.
Теодрик разом подобрался, одним плавным движением поднялся, нависая надо мной. Когда он так делал, хотелось убежать, но я и раньше перед ним не пасовала, сейчас – тем более.
– Какой?
– Пока не знаю, – я вскинула голову, чтобы смотреть ему в глаза, – но я обязательно выясню, как это сделать.
Зверь расслабился, наверняка решил, что ничего у меня не получится. Но мне было плевать, что он там решает, а пока…
– У меня есть имя – Ева. Называй меня или так, или никак иначе.
– Хорошо, Ева, – слишком легко согласился он.
Я кивнула, подозревая, что где-то здесь закрался подвох. Но пока мои подозрения не подтвердились, крыть было нечем.
– Скажи своей стае, чтобы не трогали тетушку Клару. И не пугали! Она старая женщина, пусть доживет свой век в мире и спокойствии. А лучше пусть обходят деревню стороной.
– Что значит «обходят»? – прищурился Теодрик. – Разве нас здесь не будет?
– Не знаю насчет нас, но меня здесь точно не будет. Я отправляюсь в крепость Крайтон. Искать свою семью.
Альфа уже не просто хмурится, сквозь человеческое просматриваются злые звериные черты.
– В крепость, в которую заказан путь вервольфам? – рычит он. – Тебе нельзя туда.
– Это тебе нельзя туда, – я смотрю зверю в глаза.
Это ему не нравится, а мне не нравится, что мы вообще спорим о том, что мне делать и куда идти. Я свободная женщина, человек. Больше не его рабыня. И, кажется, Теодрик об этом тоже вспоминает.
– Я не был там, но знаю, что они как-то вычисляют вервольфов и расправляются с ними.
– Повторяю: я тебя с собой не зову. Мне нужно к семье.
Я развернулась и скрылась в доме, тем самым поставив жирную точку в этом разговоре. Больше всего на свете я боялась, что Теодрик как-то меня остановит. Попросту схватит и запрет в доме. Или вообще потеряет свое терпение истинного и увезет с собой! Но когда я собрала все необходимые вещи в дорожную сумку и вернулась на крыльцо, на скамье аккуратной стопкой лежала одежда отца, еще хранящая тепло альфы. Руки сами собой потянулись к рубахе и штанам и запихнули ее в сумку. Потом уже, за калиткой, я подумала, что возможно зверь за мной не пойдет, но не возвращаться же, тем более не выкидывать добротную одежду, к тому же, память об отце.
С собой у меня лук и колчан со стрелами – старые и самые первые, с помощью которых я училась стрелять еще в детстве, новое оружие сгинуло благодаря Лиаму. Надеюсь, у богов вервольфов тоже есть Преисподняя, он обязательно должен туда попасть! В сумке вяленое мясо и сыр – самое то для путешествий, и еще кое-то по мелочи. Мелочи, кстати, нет, я проверила кирпич за печкой, где мама хранила деньги – уходя, они все забрали. А больше ничего и не возьмешь. Завтрак Теодрика мне понравился, но не сковороду же с собой тащить, пойдем налегке. Или пойду. Я не видела его с тех пор, как заявила о своих намерениях. В ботинке нож, и я чувствую себя не свободной охотницей, а уже какой-то бандиткой, способной расправиться с любой бандой в одиночку. Или не в одиночку.
Я прошагала всю деревню, заглянув лишь к тетке Кларе, но, как бы я ни пыталась убедить женщину пойти со мной, какие слова ни придумывала, она и на этот раз отказалась. К тому же заявила, что станет обузой в таком путешествии. Я это и сама понимала: в ее возрасте долгие прогулки в тягость, тут нужна телега. Но я искренне боялась, что волки, следующие за Теодриком, заглянут в деревню и ей навредят. С другой стороны, зачем им вредить одинокой старухе? Может, я думала так, чтобы самой остаться беленькой и чистенькой, чтобы совесть моя была чиста перед этой старой женщиной, но оставаться в деревне и защищать тетку я не собиралась. Чувствовала, что должна найти родных. Сердцем чувствовала.
Это не мешало мне покидать деревню в растрепанных чувствах. В прошлый раз Лиам уводил меня отсюда под угрозами. Сейчас я уходила сама, но с неспокойным сердцем. Правда, ровно до того момента, как в лесу меня догнал большой волк.
«Моя стая присмотрит за ней», – раздалось в моих мыслях.
– За кем? – пожала я плечами.
«За твоей теткой!»
– Я этого не просила! – рыкнула я, но Теодрик больше со мной не общался.
Наше путешествие началось. Или, вернее будет сказать, продолжилось. Только сейчас, с оружием в руках, я чувствовала себя гораздо увереннее. Несмотря на мнение всяких лохматых. Впрочем, если на меня в штанах альфа по-прежнему косился неодобрительно, то лук со стрелами и нож в ботинке никак не прокомментировал. Словно это было для него чем-то привычным.
Еще одним различием между путешествием в деревню и путем в Крайтон было наличие дороги. Теперь нам не нужно было скакать по лесу: все-таки в мою хоть и маленькую деревню заглядывали торговцы, их тележки оставили следы от колес, создав тропинки, по которым было легко шагать. Не сказать, что сам путь сокращался, но совершенно точно облегчал само путешествие: по камням я теперь не прыгала и не царапалась о ветки деревьев.
Я чувствовала себя полной сил: покинув родную деревню задолго до полудня, я шагала до того времени, как солнце почти скатилось за сосновые верхушки. Не останавливалась ни на минуту. Чем быстрее доберусь до Крайтона, тем лучше, а до него целых три дня пути. Учитывая, что утро я потратила на споры с Теодриком и уговоры тетки Клары, то уже четыре.
Тетка напоследок вручила мне несколько монет.
– Это все, что у меня осталось. Было бы еще, отдала бы тебе.
Я собиралась отказаться, но Клара меня строго перебила:
– Мне они ни к чему, Евушка. Торговцы сюда больше не ходят. А тебе пригодятся: может, за постель на постоялом дворе хватит. Твой зверь, поди, может спать на снегу или старой листве, а тебе следует помнить, что ты человек, да еще нежная дева.
– Да какая из меня нежная дева? – возмутилась я.
– А такая! – передразнила меня старушка. – То, что ты место отца и защитника для своей семьи заняла, не означает, что хрупкой девой перестала быть. Ты этого не видишь, а другие видят, – она загадочно кивнула куда-то в сторону леса.
– Если вы про вервольфа…
– Да если бы только про него! – перебила меня тетка Клара. – С ним как раз все понятно, если до сих пор не обидел, то не обидит впредь. А вот другие…
Я не стала ее переубеждать и рассказывать нашу с Теодриком историю обид. Но мысль про нежных дев прочно засела в моей голове, как ни прогоняй.
– Тебе, наверное, не нравится мое оружие, – прервала я наше с альфой молчание.
Сейчас волк брел рядом со мной, шаг в шаг.
«Почему же? Нравится, – прошелестело в моей голове, удивив меня. – Так ты даже больше напоминаешь волчицу. Наши женщины равны нам, они умеют защищаться и постоять за себя. Пока ты не получила волчью ипостась, острые клыки и когти, мне спокойнее, когда у тебя есть стрелы и нож».
Я посмотрела на него потрясенно, разве что рот не открыла.
– То есть, ты меня больше защищать не собираешься?
Не собиралась я это говорить, оно само вырвалось, а зверь лишь хмыкнул:
«Я сберегу тебя от любой напасти, но если тебе спокойнее с ножом ходить, то почему бы и нет. Носи на здоровье».
Еще и желтыми глазами сверкнул лукаво: смеялся надо мной.
Вот же самоуверенная мохнатая скотина!
– Мне они пригодятся на территории людей, – бросила я в отместку. – Буду ночевать на постоялом дворе.
«Ты прекрасно ночевала в лесу», – недовольно рыкнул вервольф.
– Ты прав, ночевала. Потому что у меня не было выбора! А теперь он есть, мягкая постель всяко лучше сырой земли. Я поняла это прошлой ночью.
«А еще ты поняла, что не хочешь подчиняться силе полной луны!»
Я даже споткнулась о внезапно возникший на моем пути камень. Расшибла бы себе нос, если бы волк не метнулся в сторону и не боднул своим массивным лбом, возвращая мне равновесие.
– Ты меня что, упрекаешь? В том, что я человек? В том, что хочу спать на матрасе, а не в лесу? За закрытой дверью! Не волноваться по всяким поводам. Я тебе не какое-нибудь животное!
«Женщина, согласись стать моей, и тебе никогда не придется спать ни в лесу, ни на грязных простынях человеческих постоялых дворов!»
– И где я, по-твоему, буду спать?
«На мягкой перине».
– Ну да, конечно, – фыркнула я, – ты мне еще дворец пообещай.
«Вервольфы не живут во дворцах и крепостях, но и ты в них не жила».
Мне обожгло щеки стыдом. Значит, вельможа волчий нашелся. Недостойна я дворцов! Так пусть в своем лесу и ночует, раз так любит природу!
Я так разозлилась, что до развилки, перетекающей в дорогу побольше, добежала раза в два быстрее. Добежала и остановилась. Потому что еще никогда в жизни не ходила дальше этой развилки. Последний раз, когда провожала отца и жениха, присоединяющихся к дорнанской армии. Человеческой, как нам тогда с мамой казалось.
Теодрик оказался прав: я никогда не была в Крайтонской крепости, только слышала о ней. То, что она большая. Очень большая.
Получится ли у меня отыскать маму и сестер?
«Мы всегда можем повернуть назад», – волк подкрался незаметно и понял мою нерешительность по-своему. Он полмира обошел, что ему до моих переживаний и страхов, что я снова оставляю дом за спиной без надежды на возвращение.
– Нет, – отрезала и пошла вперед, не оглядываясь. На этот раз по собственной воле.
Ничего страшного. Однажды я вернулась домой, вернусь вновь.
До постоялого двора мы добрались после заката. Небольшой домик с добротной черепичной крышей приветливо «подмигивал» ярким светом из окон, из трубы валил густой белый дым, будто кто-то пыхтел трубкой, до моего носа доносился потрясающий запах мясной похлебки, а до ушей – голоса.
Я устала безумно и нуждалась лишь в теплом ужине и комнате. Тем более что деньги у меня были. И вроде ничего сложного: войти, заплатить и выспаться. Но когда я сделала шаг к домику, рядом вместо привычного волка возник обнаженный Теодрик.
Я метнулась обратно за кусты, из-за которых только что вышла. Даже не знаю, чего больше испугалась: того, что кто-то сейчас выйдет на крыльцо и заметит меня рядом с голым мужчиной, или поймет, что Теодрик – вервольф?
– Ты что творишь? – зашипела я на него.
– Как – что? – оскалился он, явно развлекаясь. – Ночую с тобой на постоялом дворе.
– Перекинься в волка и спи в лесу! – Если можно было рычать шепотом, то именно это я сейчас делала. При этом стараясь смотреть Теодрику в лицо, а не ниже. Ниже там все было… в боевой готовности.
– После того, как ты так красиво описывала преимущество матрасов? Ни за что! А если серьезно, – его глаза изменились до звериных и сверкнули желтым, – я не оставлю тебя без присмотра, Ева. Ты моя истинная.
– И как ты собираешься туда войти? Просто появиться там и сказать, что ты зверь? Или угрожать простым людям?
– Это не обязательно, я могу сойти за человека, если ты сама не расскажешь о моей тайне.
Он остался серьезным, поэтому я так и не поняла, шутит он на этот раз или нет.
– Ты голый!
– У тебя есть для меня одежда, – он кивнул на сумку.
– Но нет обуви.
– Это не проблема.
– А что для тебя проблема?
– То, что тебя не заботит собственная безопасность, – он сложил руки на груди, я отвлеклась и чуть не опустила взгляд вниз.
Что я там говорила про то, что он меня пугает в обличье мужчины? Сейчас мои чувства были чем угодно, но только не страхом. Проклятая луна!
– Сиди в кустах, присматривай за мной оттуда, – отмахнулась я, обходя его и топая ко входу в дом, на первом этаже которого, судя по аромату и оживлению даже с наступлением ночи, располагалась таверна.
– Нет, моя луна, мы либо вместе ночуем в кустах, либо вместе изображаем людей. Теперь мы всегда вместе.
– Тогда выкручивайся сам! – Я бросила ему свою сумку. – Но если ты будешь угрожать этим милым людям, я тебя никогда не прощу!
Уже на крыльце я задумалась, зачем Теодрику вообще нужно мое прощение, он так заигрался в этих истинных, что я, кажется, сама поверила, что теперь важна ему. И могу – что? Высказывать свое мнение, которое будет учитываться? На деле же это не работает: я хочу побыть одна, избавиться от него, а он делает, как хочется ему!
Это было первой мыслью, второй… То, что насчет милых людей в таверне я погорячилась.
Не знаю, на что я рассчитывала. Наверное, на то, что кроме нас и владельца постоялого двора внутри никого не будет. А может, люди, сидящие за крепкими деревянными столами, после моего путешествия домой по лесу показались мне настоящей толпой. Я быстро насчитала дюжину человек. За ближайшим столом сидели мужики, крепкие и с веселыми лицами. Сразу видно, сюда пришли пропустить по чарке. У стены расположилась компания поменьше: мрачные, укутанные с головы до пят, так что лиц не различишь, путники. Завершали картину седой старик за баром и таскающая подносы с едой и выпивкой дородная рыжая девица.
Думала остаться незамеченной, но все разом уставились в мою сторону: старик подозрительно, мужики справа оценивающе, путники скользнули взглядом по луку, девица – как-то завистливо-ревниво. Впрочем, в следующий миг, она охнула и чуть не опрокинула с бара поднос. Мне и оборачиваться не понадобилось, чтобы понять: следом вошел Теодрик. Я его почувствовала кожей, и это было так остро, что я глупо, по-ребячески сделала вид, что мы не вместе и вообще не знакомы. Быстро шагнула в сторону, заняв единственный свободный стол. Как будто зверя это когда-либо останавливало: чем быстрее я от него бегала, тем скорее он меня настигал. Но в этот раз он за мной не пошел, шагнул к бару, что-то тихо прошептал старику, а затем выложил на стойку… Я не успела заметить что, да он и все своей широкой спиной закрыл, не рассмотришь. Старик же на слова вервольфа быстро закивал.
Я разочарованно цокнула языком, но верфольф уже повернулся, намереваясь меня догнать. Один из поднявшихся мужиков ему этого не позволил, преградил дорогу.
– Зверь?
Мужик был хоть и рослый, но все равно на голову ниже альфы. Я видела вервольфов на поле боя, поэтому, когда Теодрик нахмурился, испугалась за человека. Испугалась, что сейчас прольется кровь. Особенно, когда альфу почти сразу раскрыли.
Но морщинка на лбу вервольфа медленно разгладилась, а сам он искренне рассмеялся.
– Владыка с тобой, мужик! Я человек, и всегда им был. Ростом в отца пошел, а шириной плеч обязан армии.
Теодрик сверкнул белозубой улыбкой, и толстая прислужница томно вздохнула. Люди в таверне заметно расслабились, пусть даже не все.
– Дезертир? – поинтересовался путник за вторым столом. – Из армии генерала Дорсана.
– Снова не угадали, – при упоминании злейшего врага и бровью не повел Теодрик. – Больше нет никакой армии. Генерал мертв, вступил в битву с альянсом, выиграл, но сам героически сгинул.
– Ты откуда знаешь? – подскочил другой мужик, и столько живого интереса заискрило в его взгляде, что им можно было осветить весь постоялый двор.
– Так я там был, – признался Теодрик. Я могла только мысленно открывать рот, удивляясь тому, как складно и нагло у него получалось врать. – Все видел своими глазами. Пока не прилетело по голове. Это меня и спасло. Звери приняли за труп, очнулся я, когда все закончилось. Теперь вот держу путь домой, в Крайтон.
Мужиков это впечатлило, а вот заинтересованный путник, кажется, не поверил ни слову лжечеловека.
– А почему без сапог?
– Это самое банальное, – усмехнулся Теодрик. – По пути сюда меня ограбили, полностью лишили одежды. Эта добрая девушка решила меня пожалеть, отдала рубаху отца.
– Небось взамен обещал жениться, – зашептал один из мужиков, но так как был уже подвыпившим, все равно получилось громко, на всю таверну.
Я даже поперхнулась от такого предположения.
– Да я бы сам женился, – грустно вздохнул Теодрик, – люблю воинственных женщин. Но ей нужна от меня другая услуга.
Мужики противно захохотали и засвистели, а я, если бы могла прожечь взглядом дырку в груди ненавистного вервольфа, прожгла бы. Потому что какую услугу мне должен оказать, он не уточнил. Зато от души пнула его в колено, когда он расположился на стуле напротив меня. Даже не поморщился гад!
– А кто-то может подтвердить вашу историю? – не унимался путник. – Кроме вашей нежданной спутницы.
– Я подтверждаю, – проскрипел старик за баром, подняв зажатую в руке большую монету с трилистником – символом дорсанской армии, – выпивка ветерану войны с альянсом за счет заведения!
Прислужница тут же притащила нам бокалы с пивом и огромные плошки с горячей мясной похлебкой и печеным картофелем. Я уже совершенно ничего не понимала, кроме того, что надо расспрашивать зверя обо всем заранее. Например, о его планах. На мой же вопросительный взгляд Теодрик посмотрел на меня с вызовом: мол, осмелься сейчас меня спросить. Конечно, я не собиралась ничего спрашивать здесь, когда даже шепот можно подслушать. Разделалась с едой в два счета, почти не чувствуя вкуса, и выложила на стол пару монет.
– Этого достаточно за меня и моего спутника? – уточнила я у прислужницы.
– Какие деньги с защитника Крайтона? – возмущенно проскрипел старик, но тут же добавил: – Правда, если хотите комнату побольше, придется доплатить.
– Две комнаты, – я добавила еще несколько монет, весом подороже. Владелец постоялого двора, заметив серебро, довольно крякнул и велел идти за ним на второй этаж.
Теодрик поднялся следом, но на этот раз дорогу ему преградила рыжая. Учитывая ее размеры, там было чем преградить. Поэтому вервольф от меня отстал.
– Учти, у меня тут нормальный постоялый двор, а не бордель, – сообщил старик уже в коридоре второго этажа. – Если захочешь развлечься или кто-то решит развлечься с тобой, громко не ори. Разбудишь других.
Да, не такого я ожидала от мира людей. Сначала разочарование в Дорсане и Рине, теперь в обычных обывателях, которых я впервые вижу.
Старик толкнул последнюю дверь по коридору и пожелал мне добрых снов. Я хотела спросить, где будет ночевать мой спутник, но после замечания про бордель решила не рисковать. Обо мне и так уже много всего надумали. Поэтому просто заперлась на хлипкий засов и решила, что буду спать с луком в постели.
Освещения в комнате не было, только огарок одинокой свечи на табурете, но луна светила так ярко, что я прекрасно смогла рассмотреть узкую койку возле стены. М-да, кажется, келья в монастыре, в которой меня держал Лиам, и то была больше. Но я тут же себя одернула: я хотела человеческую постель – вот она!
Стащив ботинки, плотно сдавливающие ноги, и колчан со стрелами, я довольно вздохнула и упала на кровать прямо в одежде. От усталости задремала сразу, а проснулась от того, что кто-то сел рядом на постель.
Инстинкты сработали сразу, я с силой пнула позднего визитера, но меня тут же поймали за ногу, встряхнули и втащили к себе на колени. Я тут же поймала горящий в ночи желтый звериный взгляд.