Цикл. Проект «Морфей» Книга Первая. Посланник богов. Эпизод 1

Стоило всем рассесться по местам, как вокруг засновали служанки, расставляя на столе различные блюда, два из которых, видимо, были «основными» – большая овальная, толстостенная, металлическая «жаровня», с чем-то похожим на рагу и большой поднос, с каким-то, клыкастым, похожим на кабана, запеченным животным.

По мимо основных блюд, на столе было несколько блюд с уже виденными Петром овощами, но нарезанными соломкой, и корзинки серого и белого хлеба. А также плоды, похожие на яблоки, и гроздья ягод, внешне, ничем неотличимых от земного винограда.

Пока Павел рассматривал заставленный различными яствами стол, к нему подошла еще одна, девушка в ошейнике, с небольшими, изогнутыми вперед рожками и очень большой грудью, поставив на стол открытый графин, с бордового цвета жидкостью, от которого, сразу же напахнуло, смешанным с алкоголем, ягодным ароматом.

Почувствовав давление на плече, Павел, скосив глаза увидел, что эта грудастая мейра, ставя правой рукой, перед ним, бокал, левой облокотилась на его плечо, наклонившись вперед так, что ее весьма немаленькая грудь, чуть не выпала из разреза платья. Улыбнувшись и стрельнув большими глазами, девушка выпрямилась и явно, излишне, виляя бедрами, так что ее хвост, с «метелкой» на конце, буквально хлестал по ее ногам, удалилась.

Это дефиле служанки или кем была эта грудастая мейра в ошейнике, естественно было замечено Вайлой и, как решил Павел, было воспринято ей как вызов, по крайней мере, девушка, облокотившись одной рукой о стол и уперев вторую в колено, слегка наклонилась в его сторону, также продемонстрировав ему, конечно, меньшего размера, но не менее великолепную, грудь, вернее, верхнюю ее часть, поскольку у платья Вайлы, вырез, все же был меньше.

– Ну, ничего, ничего, я потом этой титястой, подробно объясню, чтобы не лезла, вперед меня, со своей грудью, – пробормотала Вайла, немножко злясь на свою неугомонную, наглую служанку, и уже мысленно, продолжила размышлять, – а с другой стороны, у Пав-ла, все равно будет две старших жены, одной из которых, буду я, и множество младших жен, так почему же, не подобрать ему младших жен самой, чтобы заранее исключить откровенных стерв и дур, с которыми мне будет трудно найти общий язык.

Илойн, в отличие от своих сородичей, из народа корви, известных своей покладистостью и спокойствием, была весьма неугомонной и скандальной особой, но изгнана из своей деревни она была не из-за своей склочной натуры, а из-за своей болезни, принуждающей ее отдаваться практически любому мужчине, за что ее даже прозвали на родине «рогатой крол». Изгнанная из родной деревни и добравшись до города-королевства Фанора, Илойн попалась там на воровстве еды, за что и были продана имперскому работорговцу, продавшего ее в княжество.

Выкупленная в последствии Гленором, она, на удивление всех, его домочадцев, быстро ознакомившихся с ее несносным характером, смогла найти общий язык, с Вайлой, в последствии чего, стала не только ее личной рабыней, но и подругой.

Видя, что сидящие за столом, наливают себе вино сами, Павел также взял графин и наполнив свой бокал, по привычке, наполнил бокал сидящей рядом Вайле, с недоумением и как ему показалось, надеждой, на него взглянувшей.

Услышав слева, деликатное покашливание, Павел, повернувшись на звук, увидев, ехидно ухмыляющуюся физиономию Силона.

– А ты, братец, как я погляжу, времени зря не теряешь, – ткнув Павла локтем в бок, ухмыляясь, произнес мейр и вдруг хихикнув, добавил, – да и сестричка, у меня, не промах.

Повернувшись к Вайле, Павел увидел, покрасневшую и явно смущенную девушку, державшую в руке, наполненный Павлом бокал, с несколько странным, словно обдумывающую сложную задачу, выражением лица, вскоре сменившись на уверенность, и мейра, резко поднеся бокал к губам и опрокинув его в рот, повернулась к нему, задумчиво на него посмотрев.

Просидев так пару минут и словно придя к какому-то решению, Вайла опустив взгляд и поставив бокал обратно на стол, взяла стоящую перед ней пустую тарелку и наполнив ее мясом с овощами, не отрывая от тарелки взгляда, слегка подрагивающей рукой, поставила блюдо перед ним.

По изменившемуся поведению девушки было понятно, что что-то произошло, но не зная местных обычаев, Павел не мог понять в чем дело, и размышляя, что он мог сделать не так, чисто на автомате, взяв вилку и наколов на нее кусок мяса, отправил его в рот, подцепив, следом, еще пару кусков овощей.

Все, прожевав и запив вином, Павел опять взглянул на Вайлу, увидев, что настроение девушки изменилось в лучшую сторону и теперь, она сидит улыбаясь, а в ее глазах, светится облегчение и радость.

– Твою ж мать, в этот раз, вроде пронесло, но незнание местных обычаев может и к проблемам привести, – подумал Павел и решив прояснить, что счас произошло, повернувшись к Силону, сказал, – слушай приятель, а тебе не кажется, что я, чего-то не знаю?

– Чего? – удивленно переспросил ошарашенный таким вопросом Силон, с недоумением глядя на Павла.

– Да, вот, понимаешь, у меня такое чувство, что я не совсем понимаю, что происходит, а мне, знаешь ли, как-то не хотелось бы никого ненароком обидеть или упустить свой шанс, – менторским тоном, проговаривая каждое слово, пояснил Павел, подняв, вновь наполненный бокал.

– На счет последнего, можешь не беспокоиться, свой шанс, ты уже крепко ухватил, причем, обеими руками, – усмехнувшись, ответил Силон и видя, что Павел, также ничего не понимает, объяснил более подробно, – предложить мейре бокала вина, выражает желание, провести с ней ночь и если она его примет, то значит согласна.

– Твою ж, мать, – пробормотал вслух Павел, и уже мысленно, сам себя отсчитал, – это же, надо, так вляпаться, девочка конечно шикарная, но вдруг она еще действительно несовершеннолетняя, вот это будет номер, предложить малолетке переспать.

Хотя, судя по отсутствию, осуждающей реакции присутствующих в столовой, в этом мире, это считались нормой, но Павел, все равно чувствовал себя неуютно, опасаясь, чтобы его не приняли за извращенца.

– Предложенная в ответ пища, служит предложением, на более длительные отношения, – наполнив свой бокал, «добивая» Павла, продолжил Силон, – и приняв ее, ты дал свое согласие на это.

– Твою ж, мать, – уже мысленно выругался Павел и пытаясь, прояснить и смягчить ситуацию, уже в слух произнес, – я еще плохо знаю ваши обычаи, но, не рановато ли, в ее возрасте, думать о серьезных отношениях?

– Рановато? – с удивлением переспросил Силон, тут же добавив, – у нас, уже в тринадцать лет, считаешься взрослым и с разрешения родителей, можно заключить «семейный союз», в четырнадцать, ты уже полностью самостоятельный и можешь сам распоряжаться своей жизнью, а Вайле уже шестнадцать исполнилось.

– Хорошо хоть не тринадцать, хотя и шестнадцать маловато, но вот через пару лет будет уже норма? – облегченно вздохнув, подумал Павел, осознав, что все нормально и по местным меркам, он не совершил ничего противозаконного, хотя возраст девушки, все же его немного беспокоил, и он уже думал просветить собеседника в свои сомнения, но не успел.

– Точно, ты же, не из нашего мира и не в курсе, что у мейров, только до десяти лет, физическое развитие проходит также как у людей, а потом есть различия, – вдруг, хлопнув себя по лбу, рассмеявшись, сообщил Силон, – с десяти, до тридцати лет, мы мейры, внешне изменяемся в два раза медленнее, затем внешние изменения замедляются еще больше, а после двадцати лет, там вообще, за десяток лет, только на год стареем.

– Причем, это касательно, так сказать, только внешних признаков, – отпив из бокала продолжил мейр, – что же касательно физиологии организма, то…

Прервавшись, мейр злорадно ухмыльнулся, видимо поняв терзающие соседа сомнения и бросив взгляд на сидящую по правую сторону от Павла сестру, нагнувшись над столом, крикнул, – дядя Гайс, будь так любезен просветить нашего Пав-ла, относительно физиологических отличий, между человеческими женщинами и мейрами, а-то, он похоже сомневается, что сестра достаточно взрослая, чтобы стать его женой.

Повернувшись на раздавшийся справа прерывистый кашель, Павел увидел, раскрасневшуюся, прикрывшую рукой рот, старавшуюся прокашляться Вайлу, сжавшую побелевшими пальцами бокал с вином, которым, судя по всему, она и подавилась, услышав слова сводного брата. Встретившись с яростным, метавшим гневные молнии взглядом девушки, Павел поспешил отвести от нее глаза, благо, Гайс в этот момент начал говорить.

– В отличии от женщин, человеческого народа, мы мейры, взрослея, очень медленно изменяемся внешне, а вот физиологически, развиваемся несколько быстрее, – поднявшись из-за стола, начал Гайс менторским тоном, как заправский преподаватель, – потому, если у человеческого народа, взрослым считаются с пятнадцати лет, то мейры годом раньше, уже с четырнадцати.

– С десяти до тридцати лет, физическое развитие у нас, мейров, протекает, примерно, как полтора года за год, – сделав паузу и отхлебнув из бокала, продолжил Гайс – так что, наши шестнадцать, как ваши девятнадцать.

– Так что, дорогой наш зятек, можешь не переживать, Вайла уже вполне взрослая женщина, чтобы родить тебе здоровых детей, – подняв бокал, громко провозгласил мейр.

– Дядя! – воскликнула, еще больше смутившаяся девушка и повернувшись в другую сторону, наклонившись через Павла, злобно прошипела, – я знаю, что ты это специально сделал братик, и припомню это еще тебе.

– Да уж дела, это конечно понятно, что «со своим уставом в чужой монастырь не лезут», но, не так уж легко избавиться от привычек прежнего мира, хорошо еще, что Вайле, хоть на вид лет четырнадцать, но по человеческим меркам ей уже девятнадцать, – пронеслось в голове задумавшегося Павла, совершенно не замечавшего, продолжающего бушевать в глазах мейры гнева.

– Интересно еще, а такое различие у мейров между внешним обликом и физиологическим возрастом, это особенность их расы или тут еще что замешано, – продолжал размышлять Павел, пока его взгляд не упал на насупившуюся и все еще явно рассерженную девушку, что делало ее еще милее.

– Слушай, Силон, это выходит, чтобы взять Вайлу в жены, как я понял, мне достаточно согласия ее родителей, которое у меня уже есть, но, ты, еще упомянул официальную регистрацию наших отношений? – не рискнув задать такой вопрос рассерженной мейре, склонившись ближе к Силону, в полголоса поинтересовался Павел, припомнив, услышанное им ранее.

– Так то, вы оба, уже достаточно сделали, чтобы жить вместе, теперь, вам только осталось, провести ночь вместе, и можете отправляться в городскую управу для регистрации семьи – хихикнув, ответил Силон.

– За это надо выпить, – пробормотал Павел, глядя на зажатый в руке бокал и, представив, сидящую рядом, красавицу волчицу в своих объятьях, опрокинул его в себя.

– Или, как в древние времена, по древнему обычаю богов, создавших этот мир, можешь, предложить ей, «показать тебе этот мир», я, именно так бы и поступил, – пробормотал Силон, задумавшись о чем-то своем.

– Что, предложить? – ошалело хлопая глазами, с заплетающимся от волнения языком переспросил Павел, припомнив свои слова, сказанные Вайле в костеле.

– Предложить ей, показать тебе этот мир, – повторил Силон, внимательно глядя на Павла и вдруг, хихикнув, наклонился к его уху спросив, – ты же не хочешь же сказать, что уже сказал это сестре?

Павел, только и смог, что кивнуть и жалобно взглянув на собеседника, пробормотал, – в костеле, как только попал сюда.

– И что она? – заговорщицки понизив голос, с ехидной ухмылкой, поинтересовался Силон.

– Не знаю, меня Гайс утащил, – с некоторой грустью, честно ответил Павел, понявший что из-за Гайса, упустил шанс получить Вайлу в жены, тут же расстроено добавив, огласив свое желание, – хотя, если честно, я бы очень хотел, чтобы Вайла согласилась стать моей женой.

– Да парень, в любви никогда не знаешь, чего ожидать, тут уж, как повезет, хотя, конечно, то, что она сразу не отказала, это уже хорошо, тем более что, как я понял, сестра уже согласна быть с тобой, нужно только получить от нее официальный ответ, а вот с этим, я уже могу тебе помочь, – размерено произнес Силон, подтягивая к себе полный кувшин с вином.

Украдкой слушая беседу двух мужчин, Вайла, не понимала что с ней происходит, несколько раз она смущенно краснела, а периодически, даже хотела вцепиться этому придурку в горло и до сих пор, не сделала этого, только потому, что понимала, что причина его поступков, в незнании обычаев их мира, а будучи эмпатом, чувствовала, что он, не только не желает ей зла, а даже наоборот, она ему очень нравится, ощущая, его эмоции, она знала, что он действительно хочет быть с ней, и, как полная дура, поступив аналогично, показала, что рассчитывает на продолжительные отношения.

Хотя если честно, то Вайла понимала, что приняла предложение, провести ночь вместе, импульсивно, на эмоциях, взбешенная, не столько его заинтересованным взглядом брошенным на Илойн, сколько поведением своей строптивой личной рабыни и подруги. Но стоило ей понять, что он считал ее еще слишком молодой для замужества, то она, уже вновь была готова наброситься на этого идиота, но ее остановила речь Гайса, заставившая ее покраснеть еще больше и окрикнуть дядю, пытаясь прекратить его разглагольствования по поводу ее способностей родить ребенка, а потом, повернувшись к брату, все это и затеявшего, пригрозить ему расправой.

Вайла была в ярости и собиралась уже подняться и подойти к брату, чтобы хорошенько ему врезать, но подняв взгляд, встретилась глазами с сидящим рядом человеком и сработавшие способности к эмпатии накрыли ее лавиной его эмоций, давая понять, насколько сильно она ему нравиться и что, даже испытывая сомнения, он хочет обладать ею. С трудом удержавшись, чтобы не накинуться прямо тут на этого мужчину, она поняла, что этой ночью, как он и «предложил» она будет у него и докажет, что уже не ребенок, а взрослая женщина, готовая к серьезным отношениям.

Поднявшись из-за стола Силон хлопнул ладонью по столу, привлекая всеобщее внимание и подняв кувшин, провозгласил, – я Силон Геренк, требую у своей сестры, Вайлы Геренк, по праву кровного родства, ответа на предложение моего друга Пав-л Кнауф, предложившего ей, перед ликом Создателя, заключить «брачный союз».

Отхлебнув не меньше половины кувшина, Силон шагнул к замершей сестре и наклонившись к ней, ехидно поинтересовался, – так что сестренка, что ты ответишь моему другу?

Смущенно потупив глазки и покраснев, Вайла поднялась и повернувшись к также поднявшемуся Павлу, медленно, еле слышно произнесла, – хорошо, я принимаю твое предложение Пав-л Кнауф.

Подойдя к Павлу, мейра положила руки ему на плечи и приподнялась, не сводя с него своих огромных глаз, на что Павел, видя рядом это миленькое личико, практически не соображая, действуя на одних инстинктах обхватил Вайлу за талию и притянув к себе, приник к ее губам.

Силон же, допив содержимое кувшина, дождался, когда его сестра опять сядет за стол и вновь наклонившись к ней, ехидно произнес, – только, ему все равно, нужно сперва получить личный браслет, а только потом, вы сможешь зарегистрировать вашу семью, в городской управе.

На мгновенье замолчав, Силон погрозил сестре пальцем, с ухмылкой продолжив, – хотя, ты уже пообещала ему ночь, и для этого, наличие браслета необязательно, какая же ты у меня сестренка распутница.

Павел, при этих словах своего будущего шурина, едва не подавился, а Вайла, покраснев пуще прежнего со всей силы, прошипев ругательства, саданула брата кулаком в бок, только вызвав его смех.

Вскоре все вокруг успокоились и обед продолжился дальше, тем более что к столу вынесли чай и пироги с мясом и овощами. Доев, ранее положенное ему Вайлой, Павел как все, взялся за пироги, положенные в его тарелку, все той же грудастой служанкой, скользнув взглядом по Гленору с женами и сидящим напротив него младшим женам хозяина дома, заметив, что и тем и другим, также, как и ему, с Вайлой, за столом, прислуживают девушки в ошейниках.

Сперва Павел, для завязывания беседы, хотел прояснить по поводу этих «окольцованных ошейниками» у Вайлы, но побоявшись, опять «накосячить», кивнув в сторону служанок, обслуживающих младших жен, обратился с этим вопросом к Силону, – а, эти, в ошейниках они кто?

– Это, личные рабыни семьи, – пояснил Силон, проследив за взглядом Павла, – они, по сути, добровольные рабыни, на службе семьи, а ошейники, заменяют им личные браслеты, следя за их здоровьем, предотвращая нежелательные беременности и позволяя, даже на расстоянии, получать распоряжение хозяев.

– Интересно, добровольные рабыни значит, – подумал Павел, обдумывая новую информацию, заинтересовавшись этим, – значит ли, это, что они, при желании, могут покинуть семью, или поменять статус, с личной служанки, на младшую жену.

– Однако, мне здесь, все больше и больше нравится, – пробормотал Павел, с интересом разглядывая, прислуживающую ему с Вайлой, грудастую служанку с рожками.

Ближе к концу обеда, уже наевшись, можно сказать, «до отвала», Павел протер руки с губами, лежащими рядом с каждым салфетками, поняв, что этого мало. Запеченная, клыкастая животина, называющаяся, как узнал Павел, панцирными кабанами, действительно имели вкус свинины, но с каким-то легким фруктовым ароматом, и была, хоть и не жирной, но чрезвычайно сочной.

Подозвав жестом, как раз, проходящую рядом, личную рабыню Вайлы, Павел поинтересовался, где можно сполоснуться после обеда.

Окинув Павла, заинтересованным взглядом, мейра наклонилась к нему, опять «чуть не потеряв» свою грудь и нежным, томным голосом, отчего у Павла аж дыхание перехватило, многообещающе, прошептала ему в ухо, – я провожу вас, господин Пав-л.

Пока Павел думал, как реагировать, на такую «сексуальную атаку», Вайла схватила свою служанку за руку и дернув ее к себе, что-то прошептала на ухо.

Вытащив руку, из захвата Вайлы, девушка, с кислым выражением лица, печально вздохнула и расстроенным голосом, упрекнула хозяйку, – какая же вы злюка и жадина, госпожа Вайла.

Вайла же, не обращая внимания, на ноющую служанку, поднявшись из-за стола, сказала, – я сама провожу господина Пав-ла.

С недоумением наблюдая за женской перепалкой, Павел обдумывал, не сделал ли он опять, чего-то не того, но, когда Вайла поднялась, тоже поднялся и последовал следом за девушкой.

Выйдя из столовой в коридор, они свернули налево, остановившись у следующей после гостиной, где они сидели перед обедом, двери и Вайла прикоснувшись к небольшой пластине около дверной ручки, открыла дверь.

В просторной комнате, метров этак, пять на семь, около окна стоял диван со столом, рядом с ними, большая кровать, а за дверью, в левой стене, скорее всего, также как и в гостиной, находились туалетная и ванная комнаты.

Подойдя к двери и открыв ее, Павел убедился в верности своей догадки, за дверью действительно был небольшой тамбур, с двумя дверями, ведущими в туалет и ванную. Закрыв за собой дверь, Павел прошел в ванную, воспользовавшись которой, помыв руки и лицо, посмотрелся в зеркало.

– Да уж, я тут первый день, а вид, словно пару дней уже не брился, – с некоторым удивлением, пробормотал Павел, разглядывая, свое, заросшее щетиной лицо, – похоже меня не сразу в этот мир перебросили.

Оглядевшись и не обнаружив никаких бритвенных принадлежностей, Павел, направившись на выход, подумал, – что нужно будет узнать, чем тут обычно бреются.

Толкнув дверь, Павел удивился, что та не открылась с первого тычка, словно ее держат снаружи, но стоило ему толкнуть ее повторно, как она легко поддалась и распахнувшись, открыла Павлу, ошеломивший его, великолепный вид обнаженной Вайлы. Это настолько его поразило, что, не в силах оторвать взгляд, от прекрасного тела девушки, Павел только что и смог, что хриплым голосом уточнить, – ты же, вроде, собиралась ночью прийти?

– Я не могу больше ждать, я хочу стать твоей прямо сейчас, – положив руки ему на плечи и подтянувшись на цыпочках к его уху, с придыханьем, произнесла девушка.

Быстро сбросив с себя одежду, даже позже удивляясь, на сколько скоро у него это получилось, Павел прижал девушку к себе и поцеловав, подхватил на руки, шагнув к кровати, а мелькнувшие было мысли о ее возрасте исчезли сменившись уверенностью, что он никогда, никаких сомнений, по этому поводу и не испытывал.

– Извини, что я такая эгоистка, я понимаю, что Илойн нужно помочь, и возможно, ты ее спасение, но я не могла себя заставить, чтобы она оказалась в твоих объятьях раньше меня, – смущенно потупив взор, лежа рядом с Павлом, и водя пальцем по его груди, виноватым голосом оправдывалась Вайла.

– Можешь объяснить мне, в чем конкретно дело, а-то я, что-то, ничего не понял, – притянув девушку к себе и поцеловав в губы, попросил Павел.

– Илойн страдает от болезни, из-за которой, постоянно хочет отдаться мужчине, – отведя взгляд, ответила Вайла.

– В моем мире, тоже есть нечто подобное, и называется у нас эта болезнь, нимфомания, – понимающе кивнув, ответил Павел.

– Илойн не может этому противится, если она не сделает этого, ее тело, скручивает сильная судорога, – оправдывая служанку пояснила Вайла.

– А вот это уже действительно плохо, с сочувствием пробормотал Павел и все еще не понимая, причем тут он, поинтересовался, – ей можно как-то помочь?

– Ее обследовал столичный целитель и сказал, что ей может помочь только «проклятье суккуба», которое, свяжет ее с одним единственным человеком, что сможет ее удовлетворить и совместим с ней на ментальном уровне, которому, она и будет принадлежать всю жизнь, – ответила девушка.

– Ты думаешь, что это я? – спросил Павел.

– В том что ты сможешь ее удовлетворить, я теперь не сомневаюсь, а вот на счет остального, это уже зависит от тебя, – томно потянувшись, ответила девушка и опять отведя взгляд пояснила, – пытаясь найти того единственного она побывала в постели и у дяди Гайса и у отца с братом, и еще у нескольких мужчин и если ты, сможешь принять, это ее прошлое, то возможно, все получится, по крайней мере, она в это верит, иначе, не пыталась бы остаться с тобой на едине.

– Даже не знаю, – обняв девушку, задумчиво ответил Павел, – она так-то красивая и понравилась мне, да и на ее прошлое, мне в принципе наплевать, но, вот как сработает подсознание, я не могу гарантировать.

– Я верю в тебя Пав-л, ты сможешь, – прижавшись к Павлу прошептала мейра и поцеловав, ткнула в личный браслет, распорядившись, – Илойн, он все знает и ждет тебя в гостинке.

Илойн была расстроена и очень обижена на госпожу, что та помешала ей, уединиться с этим человеком. Хотя, с одной стороны, она понимала, что Вайла права, это ее мужчина, она будет его женой и имеет полное право, первой оказаться в его постели, но, этот человек, очень ей понравился, а будучи, также как и госпожа, эмпатом, она чувствовала, что тоже небезразлична ему, у нее был чувство, что это он, тот самый, кто станет ее спасением от боли и вылечит ее болезнь и это, буквально сводило ее с ума.

Ее, так терзало желание отдаться ему, что она была готова, сделать это, прямо в столовой и гонимая желанием, воспользовалась первым же удобным случаем, чтобы уединиться с ним, но ее госпожа, все поняв, на корню пресекла ее потуги, воспользовавшись знанием ее тайны, пригрозив, что вообще запретит ей приближаться к своему, будущему мужу.

Уединившись в комнате личных рабынь, Илойн закрылась в ванной включив холодную вводу, чтобы хоть немного облегчить боль, от прокатывающихся волнами по ее телу судорог, вызванных нестерпимым желанием.

Уже сдерживаясь из последних сил, чтобы не застонать от боли, Илойн почувствовала легкий укол ошейника, привлекающий ее внимание и услышала голос хозяйки, – Илойн, он все знает и ждет тебя в гостинке.

Ее тело, почувствовав, что скоро получит необходимое физическое удовлетворение, притупило боль от судорог, но подходя к гостевым покоям, Илойн, буквально всю трясло от волнения. У нее, уже была аналогичная ситуация с Силоном, он тоже мог стать ее спасением, но узнав, что до него, она уже побывала и с его дядей, и с его отцом, не смог принять ее прошлое.

Остановившись у гостевых покоев, Илойн стряхнула пот со лба, и резко выдохнув и открыв дверь, вошла внутрь, сразу почувствовав, что ему безразлично, безразлично ее прошлое, он хочет ее и его совершенно не волнует, с кем она была до него.

Первый раз, с момента осознания своей болезни, улыбнувшись, Илойн мгновенно оказалась около кровати и скинув одежду, скользнула в объятья своего мужчины. Она видела лежащую рядом с ним Вайлу и знала, что кроме ее хозяйки, у него будет еще одна старшая жена, а ей отведена роль младшей жены, но, все это, было уже для нее не важно, главным было только то, что это, ее мужчина, который избавит ее, от ежедневного кошмара.